Амбассадоры любви

Атмосфера в комнате мрачная. Окна затянуты старыми плотными партьерами, на улице слышно барабанит дождь. Помещение освещает огонь камина, изредка — вспышка молний, мелькающая в просвете одного не до конца зашторенного окна. Свет удачно падает на подрагивающего иногда парня, который пытается утереть кровь из носа о плечо. Руки неудобно связаны за спиной, поэтому любое резкое движение отдает болью в лопатке, на которую его повалили при погоне. В дальнем углу сидит мужчина. Его теплый огонь почти не освещает, но парень видит очертания фигуры настолько четко, настолько ему позволяет капающая в глаза кровь с собственного лба. Шастун Антон Андреевич — глава большой преступной организации, кормилец, защитник и, кажется, почти местный царь-батюшка. Он в черном, и при свете камина видны его расслабленно вытянутые ноги в наверняка дорогих брендовых ботинках откуда-нибудь из Европы. Он развалился в старом антикварном кресле, обитом черным и багровым бархатом, пальцами постукивая себе по коленке, в другой руке держа револьвер. В воздухе крепко пахнет альфой, и даже кровь в носу заложника не перебивает такой стойкий аромат. Мужчина усмехается какими-то своим мыслям, откладывая оружие на дубовый кофейный столик рядом. — Спрашиваю в последний раз, — альфа зажимает меж губ сигарету и зажигает ее одной из коллекционных зажигалок. Оранжевый огонек ненадолго освещает его окровавленные костяшки и сосредоточенное лицо, цепляет кудрявую челку, — кто слил информацию? Голос его приказной и глубокий, под таким проседали уже многие из неугодных. Парень на удивление молчал. Альфа был сегодня и добрым полицейским и злым, хотя до той стадии доходило редко. Он устал. Слишком долго. Когда ему посреди ночи позвонил Сережа и сказал, что отрыл пацана, сливающего их дальнейшие шаги Белому, Антон нехотя оторвался от важных дел и подумывал разобраться с крысой минут за десять, но тот почему-то не раскалывался уже битый час. В общем-то его так и заявлял Макар, когда рекомендовал, сказав, что парень надёжный и не расколется даже под дулом пистолета. Леша — молодой альфа, и дело свое явно знает, поэтому чутье подсказывает Антону, что тот работает на рыбку покрупнее. Но вот кто из доверенных Шастовых людей, достаточно приближенных к нему, чтобы быть в курсе всех дел, мог бы сливать информацию? Шастун не знал, и это его несказанно бесило. Антон тушит сигарету, буквально вдавливая окурок в малахитовую пепельницу. Он складывает руки в замок, хрустя пальцами, и уже тянется к револьверу, чтобы продолжить допрос, когда массивные двери в кабинет распахиваются и в них уверенной походкой заходит он. — Ну за-а-ай, — льется приятный голос, заставляя обоих альф обратить на себя внимание. Вошедший омега высокий и стройный, с темными чуть кудрявящимися волосами. Лёгкий шелковый синий халатик с аляпистыми рыжими цветами еле доходит до середины бедра, презентуя во всей красе длинные худые ноги. Омега босиком шлепает по паркету и спешит скорее встать на бежевый узорчатый ковер, скрываясь от обжигающего стопы холода. Он доходит до кресла, становясь сзади, и зарывается длинными пальцами в пышное гнездо кудрей на Шастовой голове, спускаясь ими ниже, оглаживая чувствительное место за ушами, проводя невесомыми касаниями вдоль шеи и оставляя свои руки покоится на широких альфьих плечах. Антон в наслаждении откидывается на спинку, пока цепкий омежий взгляд изучает парня напротив. Молодой альфа не кажется ему знакомым. Леша, в свою очередь, тоже не оставляет его без внимания. Среди подчинённых ходило много слухов, что у босса был то ли любовник, то ли муж, но быть уверенным в том, что Шастун не меняет омег как перчатки, тоже не стоит. Когда он выберется отсюда, информацию об омеге, одном из самых уязвимых альфьих мест, можно было бы выгодно кому-нибудь продать. Омега тем временем снова обходит кресло, аккуратно садится Шастуну на колени и протягивает, закатывая глаза: — Ну, зай, прикончи уже его, и пойдем в кроватку. — голос приятный и сладкий, а Антон расплывается только от одной мысли, что под халатом его Арсений совершенно нагой. Но сначала нужно покончить с предателем. — Мне нужна от него информация, Арсень, и я сразу к тебе, — шепчет он омеге на ушко, опаляя мочку дыханием. — М-м-м, и что эта вшивая дворняга такого знает? — продолжает игру низким шепотом омега. — Кто-то через него сливает Белому информацию о наших делах. — продолжает альфа, готовый выложить любимому совершенно все как на духу, издавая полувздох, когда тот проезжается задницей по паху. Антон почти издает скулеж, когда настолько желанный омега покидает его колени, грациозно приближаясь к пленному. Алексей смотрит на него свысока даже в своем положении, будто напоминая, что тот вообще-то слабый пол и лучше убраться, пока взрослые альфы разговаривают. Арсений хмыкает только, облакачиваясь о ручки стула и нависая над альфой. В нос парню слишком для него неожиданно бьёт запах течной омеги, сладкий и тягучий, слабый для того, чтобы удушливо заполнить комнату, потому что, вероятно, течка уже на исходе и омега недавно кончил. Но, кажется, она снова начинала набирать обороты, и омега слепо пошел искать своего альфу. В подтверждение этому куда-то в бедро Щербакову упирается полувозбужденный небольшой омежий член. Альфа вздыхает. Сзади слышится злобное сопение, и Арсений на секунду зыркает на мужа, улыбаясь по-лисьи, как бы прося довериться ему. Омега снова обращает свое внимание к Лёше, приближая свою шею к его носу, останавливая ее в миллиметрах от кончика. Арсений благодарен, что метка стоит на загривке, иначе это явно помешало бы и сбило весь альфий настрой. И хотя он давно уже пропах своим альфой, во время течки омежий запах всё-таки перебивал его. Когда Арсений возвращает зрительный контакт, он видит поплывший взгляд юнца. Даже больше, чем ожидалось. Молодая кровь, как-никак. — Как тебя зовут? — вопрос до адресата доходит кратчайшим путем, шепотом прямо на ухо. — Л-леша. Щербаков. Арсений усмехается. — И как же так, Лешенька, получилось, что ты здесь? Сливаешь кому-то инфу? — продолжает Арсений, водя по груди альфы пальцем. Омега краем глаза улавливает возмущенный взгляд мужа, горящий ревностью, и Арсения вдруг прошибает пониманием, что ему нравится вот так флиртовать с другим, — даже если то по делу, — выводя Шастуна на гнев. Арсению нравится, когда его Антон включает того самого властного альфу, потому что обычно он нежен и сдержан, что польщает не меньше, ведь такой он только с ним. — Д-да, — выдает наконец Щербаков, смотря на приоткрывшиеся хрупкие ключицы. — И кто твой информатор? — спрашивает Арсений, растягивая гласные, кладя свои ладошки альфе на колени, и сам опускается на пол, смотря на него снизу вверх. — Сабуров. Выстрел. Омега даже не вздрагивает от громкого звука. Леша издает последний хрип, и на его груди начинает расплываться кровавое пятно. Антон подходит сзади, Арсений чувствует его каждой клеточкой тела. Шастун подхватывает его на руки, ловко разворачивая к себе лицом, припирая к стене. — Даже так? — с улыбкой тянет омега. — Он видел и слышал слишком много. Так можно только мне, — слова перемешаны с рычанием, но Арсений вопреки только больше возбуждается. — Я и забыл, какой ты собственник. — Не стоит такое забывать, Арсений Сергеевич Шастун, — выговаривает он, чередуя слова с поцелуями-укусами. Омега совсем расплывается, переставая выдавать что-то связное. Антон покусывает шею, дотягиваясь до метки и, в который раз за сегодня, проводя по ней языком только потому, что зубами в нее впиться не позволяет положение. Арсений стонет несдержанно, полностью повисая на муже, обвивая ногами его бедра. Шастун подхватывает его рукой под ягодицы, чтобы другой развязать пояс на халате. Когда это все же получается, он придавливает Арсения к стене сильнее, и тот со знанием дела крепче хватается за шею, чтобы, когда альфа перестал его держать, Арсений не упал мертвым грузом на пол. Теперь, когда Антоновы руки были свободны, одна из них уже похотливо тянулась к сочащейся смазкой дырочке омеги, в то время как вторая пыталась нашарить на груди сосок. Арсений тоже не дремлет, ловя губы Антона, и выдыхает в них ещё один стон, когда палец сначала оглаживает колечко мышц, а после без проблем проникает внутрь на одну фалангу. Антон по инерции двигает бедрами вперёд, и омега опять стонет, когда грубая ткань штанов проезжается по каменному члену. — Антош, ну не здесь же! — ловя секундное просветление вопит Арсений, хотя сам на грани сознания и здравого смысла. — А, да, — альфа дышит глубоко, но отрывает свои руки от прежних занятий, подхватывая свою омегу и направляясь в сторону спальни. За дверьми стоит Дима, их домработник. — Найди кого-нибудь, пусть приберут. Дима понятливо кивает, даже не обращая внимание на провокационное положение своего начальника. За свои долгие годы работы в этом доме бета становился свидетелем и не таких интересных сцен. Пока Антон несет Арсения до спальни, целует его, пытаясь не потерять запал, он думает, что ему невероятно повезло, что когда-то на черном рынке он сумел отхватить такого омегу, который смог удовлетворить не только его физические потребности, но и потребность в близком человеке. И хотя Арсений на первых парах откуда-то узнал код от главного хранилища и пытался свалить с целой сумкой банкнот, его, как ни странно, остановил дурманящий запах ментола. Так и выяснилось, что они истинные. Не то чтобы кто-то из их близкого окружения удивился этой новости — все знали, что любовник босса сам кого хочешь по стенке размажет, если понадобится (чего только стоит тот случай, когда Антона похитили, требуя выкуп). А глава преступной группировки перед каждым важным делом по-нищенски крутился хвостиком вокруг своего омеги, спрашивая, что ему принести в качестве подарка. Так однажды с крупного ограбления ювелирки, Шастун пришел к своему омеге с двумя кольцами в руках, надев одно на себя, а другое на него, и объявил, что теперь они мужья. Арсений тогда чуть от счастья не лопнул, даже не смутившись, что его согласия не спросили. Антон и так все знал. Это читалось в каждом слове, каждом жесте, каждом взгляде. Шастун настолько же щемяще любил своего омегу, насколько жестоким он казался всему преступному сборищу. Антон нашел себе бесстрашного омегу, а Арсений — сильного       альфу. Идеальная пара преступного мира. Амбассадоры любви.