***
Гарри вообще не понимал, как окружающие могли верить, что его легко прочитать. — Ты, как открытая книга, Гарри. Все на лице написано, — смеётся Драко. Гарри лишь смущенно улыбается. И продолжает притворяться. Не во всем. Только в самом важном. До тринадцати притворяется, что жить с дядей и тётей ему хорошо. А сам прячет книги под тонкой подушкой. Узнает, как быстро убрать синяки. Понимает, с каким настроением пришёл домой дядя только по звуку его шагов. Вздрагивает из-за громких звуков. Ненавидит выходные из-за того, что вынужден находиться все время дома. Старается не смотреть в глаза своим опекунам, потому что ещё не умеет прятать страх. И знает, если его называют по имени, а не «уродом», нужно бежать. В такие дни можно переночевать и в гараже, от его чулана не особо отличимо. Разве что, пахнет машинным маслом. В тринадцать встречает Драко. Красивого. Такого красивого, что Гарри стыдно находиться рядом с ним. Стыдно смотреть в серые глаза. На его гладкие и, наверное, очень мягкие волосы. На его чуть вздернутый носик. От одного вида Драко Гарри заливается краской смущения и даже не пытается её прятать. Он счастлив, что может проводить рядом с ним время. Ведь рядом с ним сам ангел. Но Гарри совершенно не понимает, что так удивляет Драко в его имени, когда тот убегает домой рассказать все отцу. Через неделю в кабинете у адвоката его родителей он узнает, что является богатым наследником двух семей, сохранивших свои титулы Лордов. Теперь он Лорд Поттер и Блэк. Родителей убили в пьяной драке, обвинив в убийстве его крестного. Когда выяснялась правда, Сириус Блэк уже два года как был убит другими заключенными. Гарри похитили и подбросили на крыльцо совершенно чужим ему людям. Но это выяснилось лишь в тот день. До этого дня никто не знал, где сейчас наследник огромного состояния и жив ли он. Его официальным опекуном становится Люциус Малфой. Гарри вновь делает вид, что все хорошо. Что он не думает, что эта ситуация напоминает больше диснеевскую историю, чем реальную жизнь, и в любой момент может рухнуть, как карточный дом. Притворяется, что он не боится, что будет хуже, чем было с дядей и тетей. Что он не учится запоминать шаги мистера Малфоя в зависимости от его настроения. Что не вздрагивает от громких звуков. Что не обследует огромное поместье в поисках мест, где сможет спрятаться, когда сказка закончится и жизнь вернётся к постоянному ожиданию боли. Притворяется, что не влюбляется в Драко. Ведь Драко теперь его брат. Гарри пятнадцать, когда он окончательно осознает, что его привлекают мальчики. И впервые не скрывает один из самых важных аспектов своей жизни, признаваясь в своей ориентации Драко. Но не признается в любви. Потому что Драко смеётся. — Надеюсь, я тебя не привлекаю? — В его глазах отражаются лучики солнца. Так красиво, и так больно. — Но, знаешь, в знак нашей дружбы, я тоже признаюсь. Мне нравится Грейнджер. Ну, та заучка из параллельного класса. Гарри делает удивленное выражение лица, пряча боль и окончательно разбитые надежды. Он и не надеялся раньше на взаимность. Зачем прекрасному ангелу уродец? Но где-то внутри он все же верил в чудо. Диснеевское чудо. Если оно произошло в его тринадцать, почему не могло произойти сейчас? Но, видимо, он успел израсходовать свой запас чудес в тот день, когда встретил ангела. — Ты с ней, вроде бы, хорошо общаешься. Не поможешь? — Осторожно начинает Драко. «Нет», — отчаянно шепчет в своих мыслях Гарри. — Да, конечно, — с улыбкой произносит он же. В восемнадцать они вместе готовятся к экзаменам. Гермиона остаётся в поместье в качестве девушки и будущей невесты Драко. Гарри теперь занимает дальние комнаты. Чтобы не слышать. Не слышать ничего. Пусть ещё чуть-чуть он пробудет в неведении, ходит ли его подруга по ночам в комнату Драко. Прежде, чем она согласилась стать его девушкой, Драко два года добивался её внимания, спрашивая советы у своего названого брата. Они вместе продумывали каждый следующий шаг. А после ещё полгода вместе уговаривали Лорда Малфоя принять выбор Драко. Драко был счастлив. Рядом была та, кого он любил и был готов носить на руках. Постепенно Гарри выходил из периода, когда кричал в подушку, тихо плакал и готов был на все лишь бы оставаться рядом. Теперь его любовь к Драко стала чем-то постоянным. То, от чего он не мог избавиться, но с этим можно было жить. Иногда только в груди что-то кололо при виде влюбленных. Были и попытки отвлечься от Драко. Так Гарри начал встречаться со студентом местного университета Чарли Уизли, который был старше его на шесть лет. Рыжие волосы, веснушки, голубые глаза, высокий рост — он совершенно не походил на Драко. И Гарри было с ним даже комфортно. Они провстречались недолго: примерно полгода. Но боль в груди за это время утихла, стала привычной. С Чарли Гарри научился целоваться, искренне улыбаться и с ним же впервые разделил удовольствие в постели, стараясь при этом не произносить имя Драко. Но полюбить так и не смог, продолжая любить ангела. Гарри был благодарен Чарли ещё и за то, что он не держал его, когда Поттер уезжал в университет. А также за то, что благодаря их отношениям, лорд и леди Малфой узнали об его ориентации. Он никак не ожидал от холодного Лорда доброй улыбки и слов принятия. Единственное, о чем просил его опекун, так это выбрать, кого угодно, но не Уизли. Леди Малфой выразила свое мнение, когда Гарри вышел из комнаты и не должен был слышать её слов. — Хорошо, что Драко не в его вкусе, — спокойно произнесла она. — И почему же? — с чуть заметным любопытством спросил её ненаглядный супруг. — Драко никогда его не полюбит, как любят возлюбленных. Только, как брата. Гарри запомнил эти слова. Лелеял их. Повторял, как мантру, надеясь, что они помогут. Но не помогало, и он продолжал любить Драко. К сожалению, не как брата. В университет они поступили все втроём. И почти сразу нашли ещё троих друзей: Блейза Забини, Теодора Нотта и Панси Паркинсон. Теперь в промежутках между учёбой они вместе ходили в клуб. Играли в карты. Выполняли глупые и опасные желания. Напивались. И вызволяли друг друга из различной степени опасности ситуаций. Были и попытки кого-нибудь подцепить. И если Драко всегда оставался рядом с Гермионой, Гарри чаще всего не упускал возможность провести с кем-либо ночь, дабы заглушить свою неправильную любовь. Главное, чтобы этот кто-то не был похож на Драко. Это стало правилом номер один для Гарри. Потому что Драко его никогда не полюбит. На последнем году их обучения Лорд Малфой настоял на прохождении стажировки в компании одного своего влиятельного знакомого - некоего Тома Марволо Реддла. Для приобретения опыта. В будущем им обоим предстояло встать во главе собственных предприятий, а для эффективного управления, следовало изучить все бизнес-процессы изнутри на примере одной из самых успешных компаний, по мнению прагматичного Люциуса. В двадцать три Гарри попадает под пристальный взгляд синих глаз директора компании мистера Реддла. От этого взгляда хочется сбежать. Но двигаться невозможно. Страх и ожидание. Даже трепет. Столкнуться с этим взглядом было все равно, что встретиться со взглядом волка в глубоком лесу. Нападёт или великодушно оставит в живых? Гарри не знал, но весь следующий год ловил на себе такие взгляды. — Гарри, только не говори, что тебя заинтересовал Реддл? — шёпотом спрашивает его Драко, пока они сидят в кафе во время обеда их первого рабочего дня. — Надеюсь, что нет, — Гарри только вопросительно выгибает бровь. — Гарри, он же… — Бог! Мистер Реддл - истинное божество, спустившееся к нам! — слышен восторженный громкий шёпот с соседнего столика. Гарри узнает в женщине, шептавшей оду их директору, личного секретаря мистера Реддла - Беллатрису. — Да, дорогая, — отрешенно отвечает её муж. Он уже привык, что для Беллы первым всегда будет мистер Реддл, а уже потом, возможно, муж. Её помешательство началось с потери ребёнка, когда она была на седьмом месяце беременности. Тогда в ней что-то перемкнуло. Лечение не помогало, а свою работу она выполняла на высоте. Вот и продолжала работать вместе с мужем на Реддла. — Вот. Видишь! Если так говорит Белла, то дела совсем плохи, а этот Реддл хоть и гений, но характер у него уж точно не ангельский, — тихо, но грозно шептал Малфой. — Драко. — Ладно-ладно, но я все равно против. Давай я тебя лучше с кем-либо другим познакомлю. И не закатывай глаза! Я за брата волнуюсь. Гарри был бы и не против с кем-либо познакомиться. Вот только все его попытки оборачивались побегом предполагаемого партнёра. То появлялись срочные дела, то их уводили их странные знакомые, с которыми они и вовсе не были, казалось, знакомы, то ещё что. А на работе продолжал преследовать взгляд синих глаз. Все же мистер Реддл не божество или дьявол. Одно небесное и недосягаемое создание уже было в жизни Гарри. Реддл — хищник, выслеживающий свою добычу.***
Утро после великой попойки выдалось тяжёлым. Вроде бы он и пил-то несильно, но голова раскалывалась нещадно. От треска будильника и вовсе хотелось куда-нибудь убежать. Вышло убежать только на работу. Но и добраться на работу было практически непосильной задачей, но Гарри с ней справился. Уже сидя на своём месте и перебирая некоторые документы, Гарри не чувствовал ничего. Ни привычного покалывания, ни тоску от потери любого шанса, как будто хоть один шанс существовал до этого. Ничего. Лишь равнодушие и апатию. Быть может это и есть то самое пресловутое исцеление от этой ненормальной влюблённости, что пережила свой трехгодичный срок и начала в нем гнить? Которое он ждал все эти годы? Вовремя, конечно, но почему, черт возьми, только сейчас? Почему не вчера? Не год назад? Почему он чувствует, что его отпускает, только сейчас? В какой-то момент Гарри почувствовал на себе чей-то взгляд. Он бы и рад проигнорировать этот взгляд, но сам хозяин взгляда стоял около его стола. — Гарри, у вас сегодня, кажется, последний день, — произнес Реддл. — Да, сэр, — стараясь не заикаться, произнес Гарри, полностью теряясь во взгляде синих глаз. — А завтра свадьба вашего друга? Младший Малфой. Люциус пригласил меня на это торжество, — на губах директора появилась довольная улыбка. — Да, сэр. — В таком случае, я думаю, вы можете быть сегодня свободны. Вам нужно подготовиться к завтрашнему дню. Обещайте только не уходить после произнесения клятв. Гарри только гулко сглотнул, не понимая, что происходит. Зачем? Что-то насчёт сотрудничества их компаний? Скорее всего это. Уже выходя, Реддл произнес: — Постарайтесь понять, Гарри, что все, что вы чувствуете — это лишь ваша привычка. На самом деле, вы уже давно испытываете лишь привязанность к нему. Документы выпали из рук Гарри, рассыпавшись по полу.***
Ночь была длинной. Полной раздумий и воспоминаний. Гарри не понимал. Он любит Драко. Так? Или это лишь его заблуждение? Привычка? Но почему тогда ему было так больно? Промаявшись всю ночь, он так и не пришёл ни к какому выводу. Только стоя на месте свидетеля жениха, он понимает, что, возможно, когда-то и хотел находиться на месте Гермионы, но теперь нет. В нем слишком долго жила его любовь, чтобы не сгнить окончательно. Если Драко дал хотя бы один намек на возможность их отношений. Но ничего не было. Последние крупицы его первой любви проросли внутри него, как воспоминание, меняющее жизнь человека. Привычка. Всего лишь привычка, ломавшая его жизнь все эти годы. Клятвы были произнесены. Кольца надеты. Речи свидетелей заслушаны. Гарри был свободен. Не просто свободен на сегодня. Он был полностью свободен от той ноши, что так долго тянул на себе все эти годы. Понимание этого было до того сокрушающим, что Гарри осознал себя только, когда уже выпил третий или пятый бокал шампанского. Точную цифру он не знал, но чувствовал лёгкое опьянение. Он ещё не потерял себя в вихре лопающихся пузырьков шампанского, но в ушах уже шумело, а тело, кажется, стало и легче, и тяжелее одновременно. — Я попросил тебя остаться, а не напиваться до беспамятства. Гарри встречается взглядом с синими глазами, что внимательно следят за каждым движением своей добычи. Как у того сбивается дыхание, краснеют уши, как кончик языка приходится по губам. Впервые Гарри совершенно не против стать пойманной добычей. Том, кажется, все понимает без слов. Только улыбается одними уголками губ и, схватив добычу за руку, тянет того в сторону снятых для некоторых гостей номеров. И не отпускает до самых дверей одного из номеров. Ключ-карта быстро проходит по индикатору. В тишине раздаётся щелчок открытия двери. Том оборачивается на свою добычу, давая последний шанс на побег. Первый шаг в номер делает Гарри.***
Пуговицы рубашки тяжело поддавалась путающимся от алкоголя пальцам. Чужие руки не помогали, быстрыми движениями снимая одежду с самого Гарри. Затуманенное сознание не успевало реагировать на действия человека рядом. На миг чуть прояснилось только, чтобы зафиксировать в голове положение тела в пространстве — в одних трусах на кровати, даже носки Том умудрился снять без ведома Гарри — и вновь ускользнуло. Кожа горела от прикосновений. Места, где Том до этого касался, надолго оставляли ощущения фантомных прикосновений. Гарри совершенно терялся в лёгких прикосновениях губ к губам, скулам, подбородку, шее. Гладящих и иногда царапающих на грани острого удовольствия прикосновениям к бокам, рёбрам, животу. Том был везде. Его было слишком много и слишком мало одновременно. Совершенно не так представлял себе Гарри Тома в постели. Дикое возбуждение, боль из-за слишком резких движений, грубость, равнодушие к удовольствию партнёра. Гарри бы смог и в таком случае получить удовольствие. А сейчас он совершенно не понимал, что происходит. Откуда столько нежных прикосновений, доводящих до полного помутнения сознания? Гарри терялся. Готовый умолять прекратить своеобразную пытку. — Чшш, не так резко, — голос Тома в полной тишине заставляет поджать пальцы на ногах, что не остаётся без внимания. С довольной ухмылкой Том проводит по голени Гарри, чуть приподнимая её. Поцелуй в колено вызывает резкий вздох. Другой рукой Том проводит по животу, останавливаясь на кромке трусов, но не пытаясь их снять, лишь задевая чуть ногтями будто и не специально. Горячая ладонь накрывает возбужденный член парнишки сквозь тонкую ткань трусов без малейшего давления. Гарри не может издать ни звука, горло словно онемело, только тело вздрагивает на встречу к прикосновению. Слишком мало, чтобы получить желаемую ласку. Том лишь продолжает ухмыляться, играясь с телом мальчишки, как с долгожданной наградой без стремления наслаждаться ей, как можно быстрее, а стараясь растянуть удовольствие от наблюдения за теряющимся в ощущениях Гарри. Его долгожданная добыча. Рука вновь поднимается выше, проходит по животу, груди, останавливаясь на шее. Не сдавливая, лишь обозначая свое право на такие действия. Наклонившись к Гарри, Том вновь целует чужие губы, на этот раз углубляя поцелуй, покусывая губы партнёра в перерывах между поцелуями. Гарри, несмотря на туман в голове и подрагивающие руки, старается отвечать на поцелуи, перебирая волосы на голове своего … любовника? Гарри не знает. И не готов узнавать именно сейчас. Сейчас он чувствует, как Том чуть прикусывает его подбородок, спускаясь к шее лёгкими поцелуями. Руки Гарри гладят спину Тома. Руки Тома слегка сжимают грудь Гарри, иногда проводя подушечками пальцев по соскам, иногда аккуратно царапая короткими ногтями. Губы проходятся поцелуями по шее, чуть всасывая кожу, но не оставляя следов. Соски были также удостоены лёгких поцелуев. Спускаясь к животу, чуть царапая бока с выделяющимися рёбрами. Достигнув вновь кромки трусов, Том решил не дразнить, плавными движениями стягивая их до колен, затем, аккуратно помогая выбраться каждой ноге. Гарри не чувствовал стеснения или страха, лёжа полностью голым перед Томом. Только острое возбуждение и ожидание удовольствия. О последствиях он подумает завтра. Сегодня мира за пределами кровати не существует. Мир заканчивался на Томе. Гарри заканчивался на Томе. Том огладил внутреннюю поверхность бёдер, прошелся от колен до тазовых косточек, вызывая дрожь по телу. Сухими поцелуями прошёлся вниз, прикусывая и посасывая кожу, оставляя первый засос за эту ночь на середине бедра. Со стороны Гарри послышался судорожный вздох. Прикусывание тазовой косточки и долгожданные прикосновения пальцев к возбужденному члену. Пальцы проходятся по всей длине, задевая головку, проходясь по уретре. У Гарри вся кровь прилила к члену. Ему жарко, даже горячо, дыхание давно сбилось, и только тихие первые стоны вырываются из горла в ответ на действия Тома. Глаза зажмурены, пальчики ног вновь подгибаются. Он даже не сразу замечает, что Том отстранился от него. И вновь вернулся, целуя в губы. Поцелуй кажется ещё более интимным, когда на заднем плане сквозь стук сердца в ушах слышится щелчок открывания пластиковой крышки бутылочки. Уже через несколько минут Том свободно двигает в нём пальцами, не вызывая у Гарри ощутимого дискомфорта. Привычное, но позабытое за почти год вынужденного воздержания ощущение заполненности и удовольствие от поцелуев. Честно говоря, Гарри никогда ещё так много не целовался. Во всяком случае сейчас он даже не может вспомнить об этом. Он даже не может вспомнить имени хоть одного своего прежнего любовника. В голове только хлюпающие звуки от изобилия смазки, грохот собственного сердца да ощущение чужих губ. Но в какой-то момент его будто прожигает током, и Гарри не сдерживает вскрика, дёргая ногами, не зная, куда деть себя от резко нахлынувшего удовольствия. И сам вздрагивает от своего протяжного полустона-полувсхлипа. Том лишь улыбается довольно, добавляя ещё пальцы и ещё больше смазки, сильнее нажимая пальцами на простату. У Гарри все слова из головы пропали, будто он разучился говорить. Дыхание вырывается рваными клочьями, руки хватаются за простыню, сминая её тонкими пальцами. После всех тех медленных, ласковых движений, нынешнее удовольствие даже болезненно. Слишком резко, слишком много. Ощущение пальцев пропадает так же резко. Том грубо хватает его за бёдра и входит в него быстрым движением, заставив Гарри вскрикнуть. Но Том не двигается, давая привыкнуть, и только, когда Гарри в нетерпении пытается сделать толчок, начинает двигаться. Вновь медленно, даже аккуратно, будто бы и не было тех нескольких нетерпеливых движений. — П…пожалуйста, — все что может выдавить из себя Гарри, но его слышат. Движения становятся более быстрыми и грубыми. Руки Гарри перехвачены руками Тома, не давая добиться разрядки самостоятельно. Гарри плохо — хорошо. Слишком жарко, душно, мокро от большого количества смазки и выделившегося пота. Слишком приятно от толчков под правильным углом, лёгких покусываний плеч, так не соответствующих жестким толчкам, чувства сжимающих рук, в которые от переизбытка чувств Гарри впивается ногтями. Всего чересчур много. Скрипа кровати, звуков шлепков кожи о кожу, трения об простыни, ударов сердца в ушах. Но всего чересчур мало, чтобы получить, наконец, разрядку. Гарри вновь просит, даже молит. Просто потому, что всего слишком. Просто потому, что ему плохо-хорошо. — Пожалуйста, кто? Кто перед тобой, Гарри? С кем ты проводишь эту ночь? — голос у Тома хриплый со сбитым дыханием, но от того не менее властный. — Том! — кричит Гарри. — Том! — повторяет свой крик, когда одна из рук, наконец, отпускает его, проводя по прижатому к животу от возбуждения члену. Разрядка разжигается искрами перед глазами, проносится током до самых пальцев ног и тушит сознание окончательно.***
Просыпается Гарри только на утро. В нос ударяет запах мускуса, отголосков секса и практически выветрившейся одеколон его бывшего босса. Гарри не открывает глаз, пока воспоминания проносятся у него в голове. Лучше бы он все забыл. Нет, ему не стыдно, но он не думает, что подобное ещё когда-нибудь повторится. Точно не с Реддлом. И от этого Гарри не хочет открывать глаза, не хочет уходить. Ему было хорошо, очень хорошо. Слишком хорошо для одноразового секса. И все же он осторожно встаёт, чувствуя приятную усталость во всем теле и слабость с отголосками сна. Оглядывается в поисках одежды, когда позади него раздаётся хриплый и насмешливый голос: — Ты куда собрался с утра пораньше? Вздрогнув, Гарри резко оборачивается на голос, встречаясь с синими глазами, в которых пляшут маленькие чертята. Прежде, чем он успевает что-то сказать, его тянут назад в кровать, заваливая на спину. — Не думаю, что ты сможешь теперь уйти от меня, Гарри.***
Три года спустя Гарри все ещё думал, что тогда Том просто решил рискнуть и попробовать с этим растрепанным парнишкой построить отношения. Любовь и привязанность пришли позже, намного позже. Возможно, когда год назад их случайно застали Люциус и Нарцисса Малфой, пришедшие навестить Гарри. После криков и споров Люциус ещё долго повторял жене, что больше никогда не пойдёт к кому-либо в гости без предупреждения. Но выбор Гарри они все же приняли. И, хотя Гарри так и не смог называть их мама и папа и уже больше трех лет не находился под их опекой, ему было важно их одобрение. Сейчас, сидя в дружеском кругу на одной из воскресных встреч, Гарри мог назвать себя счастливым. Теперь он не чувствовал к своему лучшему другу и брату ничего кроме дружбы. И лишь отголоски своей первой болезненной влюблённости. Для любви у него был другой человек. Человек, что сейчас играл за столом в карты с мистером Малфоем, другом семьи мистером Снейпом и мистером Ноттом. — Потти, ты нам когда уже расскажешь, кто твой тайный партнер, с которыми вы встречаетесь так долго? — тихо, чтобы не разбудить уснувшего сына, произносит Драко. Гермиона вместе с Панси отошли в сторону, обсуждая нюансы по скорой свадьбе Паркинсон и Блейза. Тео, сидящий рядом с Гарри, только тихонько фыркнул в бокал с вином, отчего немного жидкости попало ему на лицо. Да уж, Тео обо всем знал. И тоже зарекся врываться в городскую квартиру Поттера. Для него это было слегка шокирующим опытом. Ну, кто же виноват, что именно в этот день Том уговорил Гарри на лёгкий БДСМ. Лёгким он, правда, оказался только в понимании Реддла. — Поверь, они особо и не скрываются. Даже твой отец знает. Один ты все пропустил, — насмешливо произнес Тео. Объявления в газеты они, конечно, не давали, но и не прятались особо. Правда, многие списывали все на тесное сотрудничество двух компаний. Но это уже точно не проблема Гарри. Удивлённый Драко не успел что-нибудь сказать. Из-за стола игроков послышался дружный хохот и подначки идти и исполнить загаданное желание. Из-за стола встал Реддл, направляясь к ним. — И что тебе загадали? — совершенно спокойно спросил Гарри, догадываясь по хитрому блеску глаз Люциуса, что загадывал именно он. Видимо, сегодня и состоится представление влюблённых семье. — Поцеловать своего будущего мужа. — Я ещё не давал согласия. — Я уверен в положительном ответе. Сначала Гарри получил поцелуй в лоб, а уже затем в губы. Конечно же, он скажет ему «да». Но чуть позже.