Огненная

На улице стоял мороз. Дороги покрылись коркой льда, заставляя меня постоянно скользить и пытаться удержать себя и стопки листовок, которые мне нужно было раздавать ещё час до захода солнца. Старые потрепанные ботинки едва сохраняли тепло, отчего мои ноги леденели и немели до такой степени, что я уже не чувствовала их. Очередной прохожий проигнорировал мою протянутую руку с листовкой и я, закатив глаза, зло пнула пустой бочонок из-под пивной банки. Если так дело и дальше пойдёт, то я замёрзну насмерть и деньги уже не нужны будут. Я подула на руки в перчатках, чтобы хоть как-то их согреть. Но домой возвращаться не хотелось, лучше уж так, чем выслушивать крики пьяного отца. Он был нормальным, пока была жива Мама. Любил нас, водил каждые выходные в зоопарк, а по пятницам мы устраивали семейные киновечера и смотрели мои любимые мультфильмы расстелив плед перед телевизором и приготовив домашний попкорн. Я часто наблюдала, как отец подшучивает над мамой, а она едва могла удержать суровое лицо и через минуту сдавалась, заливаясь смехом. Но в один прекрасный день все свернуло не на ту дорогу. Я не помню, что произошло, но в один вечер отец вернулся домой. От него несло перегаром. Он сказал, что мамы больше с нами нет. Были похороны. Отец словно слетел с катушек. Начал пить. Сначала я ничего не замечала, я была слишком мала и расстроена потерей мамы. А однажды я захотела есть и поняла, что в доме ничего нет. В прямом смысле слова. Все полки были пусты. Ни продуктов, ни каких-либо вещей. Только старый хлам: испорченный диван, еле работающий телевизор. Да какие-то книжки в моей комнате. Новая одежда превратилась в старые поношенные вещи. Порой мне приходилось перешивать папины рубашки, чтобы это хоть как-то сносно выглядело. Никаких игрушек, сладостей и прочих детских и подростковых радостей. Мне приходилось воровать еду или пытаться как-то самой добыть деньги. Больше не было киновечеров и зоопарка, вся моя жизнь превратилась в череду каких-то серых дней с борьбой за выживание. Но пика ситуация достигла месяц назад, когда к нам первый раз постучали кредиторы. Оказалось, что отец задолжал большую сумму банку, а отдавать было нечем. С работы его выгнали и то раньше. После этого пришлось продать и оставшиеся вещи из квартиры. Хорошо хоть мы живем в Нью-Джерси и я могу найти подработку. Иначе пришлось бы совсем туго. Я тряхнула головой, прерывая поток несчастливых воспоминаний, раздала ещё пару листовок и поплелась в сторону заброшенных складов. Ловить мне все равно больше тут нечего. На город опускались сумерки.

***

Следующий день начинался для меня с трезвона будильника и криков отца. -Джинни! Немедленно выключи эту адскую штуку или я выкину ее из квартиры к чертям собачьим, - разъярённо орал он из соседней комнаты. Я сонно протерла глаза, пытаясь сморгнуть остатки сна, и начала собираться в школу. Очередной день сурка: сначала выживание в старшей школе, а потом добывание пищи. Я усмехнулась, моя жизнь словно квест с повышенной сложностью: непонятно, выживешь ты или нет. Надеюсь, скоро я закончу школу и укачу куда-нибудь подальше отсюда, в колледж. Закончу его и устроюсь где-нибудь, заживу счастливо. Может встречу какого-нибудь принца и создам семью. С этими мыслями я сладко зевнула и потопала в ванну. Умывшись и почистив зубы, я натянула потрепанные джинсы и растянутый рыжий свитер. Подстать цвету моих волос. Я взглянула на себя в зеркало. Длинные волнистые, ярко-рыжие волосы, они словно языки пламени, обрамляли мое лицо. Казалось: дотронься до них, и ты почувствуешь тепло. Яркая копна рыжих спутанных волос, я почти никогда не удосуживалась заботится о них. Не до этого было. Волосы я обычно собирала в простой хвост, чтобы не путались перед глазами, что и сделала сейчас. Овальное лицо с бледной, почти прозрачной кожей. Прямой нос и слегка пухлые губы. Ярко выделялись скулы. Я была худой, если не сказать тощей, недоедание плохо сказывалось на моей фигуре. Но это не мешало уродам в школе приставать ко мне. Сначала они дразнили меня гадким рыжим утёнком. А потом пытались зажать где-нибудь в углу, чтобы полапать. Но я никогда не давала себя в обиду: постоянно дралась и убегала. Из-за этого часто папу вызывали в школу, а потом уже я получала от него. И, если от школьных хулиганов я могла убежать, то отца нельзя было скрыться. Самое примечательное в моей внешности - это мои глаза. Это было то, что всегда привлекало внимание окружающих. Я бы сказала, что они карие, но тогда это будет далеко от правды - оранжевые, почти, как цвет моих волос, только немного более приглушенного тона. Пока была жива Мама и мы могли позволить себе врачей, она провела мне несколько обследований. Все они показывали, что я абсолютно здорова, просто странная комбинация генов давала такое необычное сочетание цвета. Мама всегда говорила, что я ее особенная девочка. Огонёк - называла она меня. -Огонёк, - прошептала я и прикрыла глаза, чтобы удержать слёзы. Я скучала по ней. После ее смерти все пошло не так, пришлось рано взрослеть. Сколько мне было? Пять или шесть. Я уже почти и не помнила, как она выглядит. Удалось спрятать только несколько ее фотографий. Ещё раз вздохнув, я схватила рюкзак и побежала в школу.