синие нити

Голубое небо разрезано белыми полосками облаков. Голубое море щурится под ярким солнцем. Синими чернилами на сером картоне открытка “ты веришь в судьбу?”. Чан прячет её обратно в карман джинсов, вздыхая. Танцующие, как сам Минхо, выгнутые в разные стороны буквы расползаются из записок и бумажных обрывков, отпечатываясь на руках и в мыслях Чана. Чан не фаталист и не провидец, но он умеет вязать узлы там где его просят и штопать синими нитками рваные мысли. Теплом окутывает лишь одно присутствие рядом, тёплым золотом залиты крыши. Синие линии связывают тысячи мест и воспоминаний между собой. Именно поэтому, когда вы даже в первый раз видите друг друга, вам кажется что вы уже когда-то были знакомы. Минхо поправляет синюю ленточку на запястье, морща нос. Он по какой-то причине, которую сам не помнит или даже скорее всего не знает, носит её не снимая уже два месяца. Чан улыбается ему как всегда мягко, кивая головой, как бы говоря “эй, идём дальше?”. И Минхо конечно идёт дальше. Дальше нужно бежать что есть сил, пока хватает воздуха в лёгких, пока ноги не начинают гореть от напряжения, пока кроссовки не начинают стираться в пыль. Возможно ли найти свою дорогу вот так, сразу, возможно ли проложить её самому, можно ли выбраться из непрерывных липких серых улиц города? Минхо не знает ответа, но кажется, как будто Чан знает. Чан, возможно, знает вообще всё на свете. Черная серьга у него в ухе выглядит как какой-то магический артефакт, черные прямые линии на левом предплечье смотрятся притягательно и маняще, и кажется, как будто они в какой-то момент начнут шевелиться или светиться. Минхо не верит в эзотерику, но готов поверить в Чана. Потому что больше в этом городе ему довериться некому. Их белые свободные рубашки как паруса на фоне синего неба. “Ты знаешь свой путь? Хочешь знать куда тебя приведет эта дорога? Есть ли у тебя план?” Минхо не знает, что ему стоит делать дальше. Чан смеется: -Расслабься, я тоже до сих пор не нашел свой путь. Просто делай, то, что тебе нравится, и всё обязательно будет. Минхо смотрит на него недоверчиво, но решает не спорить. Каждая их встреча как снимок полароида - становится яснее и четче только со временем. Синий отпечаток пальца в углу странички его ежедневника, синий отпечаток на манжете белой рубашки, синий отпечаток на шее у линии роста волос. Всё, чего касался Чан, так или иначе светится, и Минхо кажется, что он сойдёт с ума скорее, чем привыкнет к этому. Но он, наверное, сошел бы с ума, если бы этого всего не было. Чан никогда не кладёт руки Минхо на колени. Минхо никогда не пишет ему смски. Чан лишь находит маленькие клочки бумаги то тут, то там, и складывает их в синнюю коробку. Наверное, он всё же готов поверить в судьбу, ведь записки всегда каким-то образом находят его сами и никогда не запаздывают. Летний вечер в уставшем городе замолкнет и остановится на мгновение, сотни размытых фигур проносятся мимо Банчана, пока он ищет его. Заглушенный шум волн гудит в ушах, пока пальцы его рвут и завязывают новые узелки, тонкие синие нити оставляют глубокие порезы. Слёзы падают на горячий песок. -КРИСТОФЕР! - в отчаянии и злости орет Минхо. Он никогда не зовет его так. Никогда не пинает со злости камень у водной кромки. Никогда не падает на колени, зарываясь руками в песок, чувствуя как будто всё что внутри него сейчас сгорит. Тёмно-синей каплей расползутся чернила по бумаге. Голубая лента обвивается вокруг его запястья. Чан готов ради Минхо разорвать свой браслет с обсидиановыми бусинами и снять с шеи синий шарф. Отказаться от всех данных ему знаний и выпустить магию из рук. Он говорит Минхо не беспокоиться, потому что сам хочет помочь ему. Как он хочет помочь всем остальным. Но только Минхо никогда его не попросит об этом. -Хан говорил, что ты выглядишь так, как будто знаешь всё на свете. Банчан легко смеется, отводя взгляд в сторону. -А что бы сказал ты? Ветер треплет их черные волосы, татуировки всё так же притягивают взгляд и руки, в воздухе слышится запах уходящего лета. Минхо, наверное, хотел бы сказать многое, но не знает с чего толком начать. Чан цепляет ему на колечко в ухе маленькое белое перышко на цепочке с маленькой синей бусинкой на конце. -Пусть пока что она бережет тебя. Чан протягивает Минхо руку, когда они лезут по красным горящим камням, выше, чтобы успеть увидеть как тонет солнце. Руки у Чана сухие и местами жесткие от мозолей, но всё же по-своему мягкие. Он рисует пальцами в воздухе какой-то знак и вытаскивает из ниоткуда конец синей ниточки и завязывает узелок на указательном пальце Минхо. -Красная нить на мизинце связывает сердца людей, - улыбается он, беря руки Минхо в свои, - мои синие нити связывают людей с тем местом, где они должны быть. Синяя нить обвивается вокруг запястья Чана. Чан, конечно, не фаталист и не провидец, а Минхо не верит в эзотерику. Но всё же синие краски, нити и буквы ведут их куда-то в одном направлении, как будто и в самом деле сплетены самой судьбой. И Чан решается выдохнуть и хоть на немного расслабиться и плыть по течению, даже если Минхо не просит быть рядом. Потому что ему и не нужно просить.