we're not friends

— как давно с акумой знакомы? три месяца где-то. курсед скроллит чат, в котором после этого вопроса ник «акума» стал мелькать в каждом новом сообщении. — где сейчас акума? дома скорее всего, я чё, ебу? бля, парни, не поймите не правильно, мы с акумой не общаемся… / ночью серёжа успевает заметить длиннющий текст в окне уведомлений, прочитывает начало тильтовых мыслей курседа. почему то сейчас смотреть на всё это больно, ведь это все в, казалось бы, пустом котелке кира варится каждый день и некрасиво бурлит. тот быстро замечает прочитанное сообщение, и удаляет все через минуту, вдогонку умудряется брякнуть что все это — жирный рофл, а сережа просто не выкупает. акума не ведётся на отмазки курседа, который очевидно врядли хотел действительно этим делиться. наверное понадеялся, что сережа уже спит. он быстро собирается и приезжает тоже быстро. находит друга на полу, возле окон и валится рядом, потому что так прохладнее и вид пиздец красивый. кир самозабвенно тыкает в щёку серёже, пока переживает алкогольный трип. рядом две пустые бутылки чего-то. — дурак? ты чё опять набухался? это чё было? — некоторое время серёжа просто молчит и ждёт ответа — да хорош хуйней заниматься. отцепляет от себя курседовские руки и думает тоже выпить для успокоения нервов. делает несколько больших глотков. потом подумав, делает ещё несколько. потому что общаться с курседом — подписать договор с дьяволом на персональную няньку, в обмен на вечные мысли «чёрт, и что с ним вообще не так?». за год общения, акума так его и не понял. но он реально заботливый. и хуйню несёт смешную, как че-нить скажет, хоть стой, хоть падай, ей-богу. — тебя просто хотел увидеть, малыш. спасибо что приехал, так что, может ну это. того… жахнемся? играет бровями, хлещет с горла бутылку с вином, передаёт акуме. а акума расстроен, потому понимает, что этот его клоунский скин, который он таскает, очевидно защитный, и сейчас треснет как воздушный шарик. некоторое время молчит неловко, потом вздыхает и берёт ладонями его лицо. — ты не один, хорошо? после крепко сжимает в объятиях. — так что прекращай пить. на следующий день курсед выкатывает кучу постов в свои тг-каналы. / — …мы не друзья, мы просто рандом челы, которые знакомы друг с другом… / в расчётливой голове лишь единственная мысль: ехать быстрее до акумы. потому что сережа — ребёнок, критическое мышление у него на нуле, естественно, никто не может его защитить правильно, кроме кира. поэтому быстро затолкнув свой пк, документы и пару шмоток из своего гардероба, — это всё что получилось унести за один уход — он несётся на своём мустанге до соседней улицы. параллельно пытается набрать акуме в телеге, но акума звонки вообще не переносит и всегда просит писать текстом. и телефон у него вечно на беззвучке. — одевайся, там по киеву ракеты хуярят, одевайся! собирай вещи, долбаёб. кир влетает в квартиру к сонному пареньку прям в обуви, наблюдает как тот растерянно хлопает глазами, дует щеки и мимолетно успевает умильнуться. — реально? — да. — блять. бегает по квартире как бешенный таракан, хватается то за одно, то за другое, чуть не падает на ровном месте, зацепившись ногой за диван. кир вовремя успевает перехватить его за локоть, законтрив встречу лица с полом. — пасиб. — бери все самое необходимое, только быстрее, бля, у нас нет времени. акума почему-то думает, что за ним заехать времени хватило, хотя кир вполне мог сэкономить время и уехать сам. пару минут беспорядочного метания кончаются конкретно ничем. — а ты чё взял? — пк, доки и за тобой вот заехал. только если ты не соберёшься в ближайшие 3 минуты, я тебя с балкона выкину в багажник. серёжа решает сделать так же, и ему везёт, что ехать никуда не надо. всё важное тут. / — …блять, мы не общаемся вообще. я не знаю, почему вы считаете, что я должен что-то знать о нём. / вообще-то кир всегда думал, что у него наглухо атрофировано чувство беспокойства и волнения за кого-либо. беспокоиться стоит только когда бабки кончаются или жратва — это вообще безоговорочное правило номер один. но тогда можно забайтить долбаёбов из чата на донаты. он вообще по жизни был таким волком-одиночкой, которому ничего особо и не надо было. в дотку поиграть, постримить, погонять на своём мустанге под любимый плейлест или снять рофловый обзор на сок с трубочкой — такие дела были в порядке вещей. но контактировать с другими людьми больше положенного (с официанткой в ресторане или курьером, доставляющим хавчик), да ещё и относиться к человеческим взаимоотношениям серьёзно, доверять кому-то — боже упаси. рейз, который так и не смог доказать ему ничего (да и не так сильно пытался, он реально тупой же, до него не дойдет), молча наблюдал как он нянчится с акумой. а в общем, в остальном кир был прав. гипотетически. никто ему и не нужен. кроме акумы. еще него, рейза или маппа. ну ладно, может с кусакабе и джузо он тоже общается не так плохо. да и в целом, стоит забыть то, что кирилл подумал в самом начале. кир пиздабол, вот где истина. — кабана ему купил, смари. — ахуенно, бро, он заценит. курсед демонстрирует в включенную в дисе вебку плюшевую игрушку, стучит пальцем по столу и нервно ковыряет поверхность. — бля, надеюсь с ним всё норм будет. беспокоюсь пиздец. рейз сдерживает себя от крика вроде «да потрахайтесь уже, малолетки. заебали; то один, то второй» и чуть ли не бьётся головой о клавиатуру, потому что его друг уже час сидит и давит его мозг переживаниями и рассказами об акуме. и его конечно можно понять, сам кирилл тоже беспокоится за приятеля, но в отличие от курседа к бутылке не присосался. за знакомых так не беспокоятся, кирилл был уверен. а кир сидит и ждёт, когда больница, в которую положили серёжу, откроется для посещения больных. как и вчера. как и день, и два, и три назад. всё время, как акуму забрали он сидит как на битом стекле и приезжает за десять минут до открытия. в какой-то момент рейз думает, что лучше бы этого еблана забрали. да сразу в психушку или на кодировку. — знаешь, кир, такое ты пиздаболище. ни капли тебе не верю. — спешит озвучить свои мысли рейз. — чё? курсед успевает придумать себе тысячи вариантов того, чем же мог обидеть кирилла. кирилл думает, что он, ну, реально идиот. — ты так возишься с акумой, как наверное его мать никогда не возилась. даришь игрушки, заботишься, в тильтовых ситуациях помогаешь. да боже, у тебя каждый второй пост в телеге с ним связан. чел, очнись. ты реально не считаешь его другом, как говоришь? серьёзно? вот ни капельки? — да нет, ну подожди… — кир задумывается, и почти слышно как в его голове начали крутиться шестерёнки со скрипом, и кажется не в ту сторону, в которую нужно бы. — а в одну хату вы тоже по рофлу заселились? че, в киеве типа квартир мало? при чем по собственному желанию, бабки и у тебя и у него есть. —бля, кирюх… — а еще прилетаешь к нему по первому зову и таскаешь ты его везде за собой исключительно потому что… почему? а, кир? — блять. вот так рейз даёт понять одну простую истину, причину своих же действий, непонятного чувства привязанности и беспокойства за этого человека. курсед на автомате прощается с заёбанным кириллом, закрывает окошко дискорда, а потом минут сорок пялит в потолок, придавленный несколькими железобетонными блоками осознания: 1) акума абсолютно точно ему не друг; 2) акума ему нравится; 3) всё это — пиздец какая масштабная катастрофа. его накрывает таким экзистенциальным кризисом, что он решает отлежаться дома сегодня — ради своего же блага, потому что если он встретится с сережей, то ничем хорошим это не кончится. не теперь, когда кир знает. потому что это больше не рофл и откат ситуации сделать не получится без последствий. хотя, для сережи, может, последствий и не будет — это ещё не понятно какая будет реакция. а вот киру как-то надо как-то жить дальше. хотя с другой стороны, может лучше сказать сразу и прямо, чтобы особо не мучить ни серёжу, ни себя. чёрт, теперь жизнь стала напоминать типичный сопливый фильм с больным главным героем и трагичной смертью в конце. кир старается отогнать от себя эти мысли, потому что они с акумой уже комплектом — по раздельности не идут, и болезнь должна это понимать и не предприримать никаких хуёвых действий. поэтому он решает отложить всю свою хуйню на потом. собирается махом и такси вызывает моментально. раз десять спотыкается о ступеньки, — лифт как ни кстати сломался — кроет всё на чём дом стоит и радуется, что не разбил ебальник. за свой ебальник приходится немного поволноваться даже когда тот влетает в палату, потому что плана действий нет. вывалить всё вот так просто на одном дыхании? хорошая ли идея? — бля. ты как? — да норм, как всегда. врачи говорят ещё кое-какую залупу проверить надо и тогда скажут. стрёмно немного. — я за тя свечку онлайн поставлю. — сразу за упокой. становится как-то вообще не смешно в таком контексте, но у кира вырывается смешок от нервов. тишина тягучая, неловкая. неизвестно почему. сколько-то они оба молчат. слышно, как тикают дурацкие настенные часы, как после забега от такси до палаты громко пытается отдышаться курсед. серёжа стоит у стола, хватаясь рукой за стаканчик с карандашами, толкая его пальцем туда-сюда. нужно что-то сказать. он прокашливается. слишком сильно задевает жёлтый пластик — стакан несколько долгих секунд скачет на месте, а потом падает вместе с карандашами. красный катится со стола на пол, жёлтый на стул. — ты что-то определённое хотел? — кир вопросительно смотрит, мол, откуда? — че? да у тебя на лице написано, что чёт случилось. рассказывай. кир ещё пару мгновений считает завитушки на пледе и пытается понять, как он вообще пришёл к тому, что собирается признаваться в любви своем другу, в отношении которого он не думал так ещё вчера. — вообще да. мне надо срочно тебе кое-чё сказать, пока ты не сдох. — слушай, с тем как ты повышаешь мне степени рака на стримах, мне супер интересно чё. сережа садится рядом и делает такое вопросительно-наивное лицо. совсем как ребёнок. становится ещё более неловко. — ты че такой напряжённый? чел, у тебя такое лицо, как будто в любви мне собираешься признаваться. чё случилось-то? рассказывай. — да. — что «да»? реально что-ли в любви признаваться? курсед неловко кивает головой. — без рофлов и пидорских штучек твоих? — без. сережа будто отгораживается от мира и погружается в свои мысли. — тогда пиздец. и кир вообще не знает, как воспринимать это короткое «пиздец». в каком смысле? пиздец, который «пиздец курсед пидор и я ему нравлюсь» или «пиздец как круто го встречаться го секс» или может это и вовсе пиздец общий — описывающий ситуацию в целом. он пытается себя успокоить. ну отказ и отказ. подумаешь. нельзя нравиться всем, верно? тем более нельзя быть тем, кому нравится серёжа. он достоин всего только самого-самого. сердце больно стучит в такт мыслям. — рейз был прав. ахуеть можно. при чём тут рейз и почему он был прав хочется думать в последнюю очередь. — чё. — чё-чё. да он всё раньше нас двоих походу знал. — чё. — так же тупо и не понятливо — ладно. я загнался недавно, ему пишу, говорю, пиздец, чё мне делать? а он мне «он тебе нравится, ты ему, очевидно, тоже. просто он тупой, ты же знаешь, ему пока в лоб не скажешь, он и не додумается. сядь и поговори». а я… ну ссыковал, ты же типа «мы не друзья даже»… и всё такое. и тиктоки все эти с твоим… «мы не друзья». ну и вот. так это… давай попробуем? курсед тупо пялится секунд пять. окей думает кир. окей. глотку до крови раздирает невысказанное «господи, как же сильно сильно сильно сильно ты мне нравишься», но кир боится позволить этому вырваться сейчас, поэтому он просто сгребает парня в объятия. катастрофа из ряда масштабной становится только его личной, и это совсем не расстраивает. — только давай первое время без поцелуев и всего этого… пока не привыкнем. — можем и сразу устроить нереальный мужской секс, я согласен. боже, как хорошо, что сережа не видит сейчас его краснющее лицо за своей спиной, стало бы еще более неловко.