Минуты душевной мягкости у короля Людовика XI случались нечасто. Он умудрялся оставаться грубоватым и маловнимательным даже рядом со своей первой супругой, нежной любительницей поэзии Маргаритой Шотландской. Смерть прекрасной принцессы, в которую дофин внёс свою лепту — изводя её упреками и ревностью, исторгла у будущего короля только ироничную фразу: «Супруга наша скончалась от «неумеренного увлечения поэзией». Второй брак так же не вызывал у Людовика особо теплых чувств. Хотя Шарлота Савойская в отличие от незабвенной Маргариты с обязанностями своими справлялась, то есть исправно рожала королю детей. Правда и тут не обошлось без досадных огорчений, первые три малютки скончались в младенчестве, в том числе и столь желанный наследник Луи. Крайне удачным стал 1461г. во-первых скончался наконец, нелюбимый родитель король Карл VII и, во-вторых Шарлота Савойская разродилась от бремени здоровой и миловидной девочкой, которую решено было назвать Анной. Возможно, потому, что принцесса появилась на свет в год вступления отца на престол, а так же оказалась достаточно умна, чтобы родиться крепкой и привлекательной, Людовик не мог не относиться к ней с определенной долей теплоты.
Девочка росла на удивление разумной, но даже её коснулась унаследованная от отца страстность натуры. Шарлота Савойская по воспоминаниям очевидцев не отличалась особо сильной волей или темпераментом. Тогда как король демонстрировал порой карикатурное сластолюбие. Ходили слухи об оргиях, которые устраивал Людовик XI, о его великой склонности к красавицам из народа и к обычным проституткам. При этом ему хватало ума никого особо не возвышать, очевидно жива была память о ненавистной Агнессе Сорель — любовнице покойного Карла VII. Так вот, по мере взросления юной принцессы всё более очевидной становилась её искренняя симпатия к своему ровеснику и кузену Людовику Орлеанскому. Дети росли вместе и Анну Французскую все больше пленяли мягкие и изящные манеры Луи, его красота и мужественность тоже не остались незамеченными.
Поэтому, когда в минуту особо мягкого расположения духа, король вызвал к себе старшую дочь, то он был неприятно поражен. Людовик XI принял девочку в своей опочивальне, сидя у камина и поглаживая любимую борзую. Принцесса грациозно поклонилась, исполнилось ей в ту пору двенадцать лет и король с удовольствием отметил, что возможно красавицей она не будет, но с лихвой компенсирует небольшие изъяны внешности с помощью присущего ей обаяния. Да, нос у принцессы был, пожалуй, длинноват, но зато какая горделивая осанка! Близорукие глаза с прищуром, смягчались длинными ресницами и великолепной кожей. Каждая принцесса была подобна долгосрочному вложению, глядя на Анну Людовик полагал, что сможет получить хорошую прибыль от столь ценного династического товара. Он милостивым жестом велел ей подойти к своему креслу, девочка аповиновалась без страха, но почтительно. Её младшая сестра Жанно-хромоножка, всякий раз трепетала царственного родителя, но эта принцесса была не робкого десятка.
— Как поживает наша возлюбленная дочь? — поинтересовался король, любуясь чистой линией лба юной принцессы.
— Благодарю Ваше величество за заботу, — она присела. — Всё с Божьей милостью хорошо, — она опустила глаза.
Людовик взял её руку в свою и, повинуясь безотчетному порыву поцеловал, принцесса удивленно посмотрела на него.
— Вы скоро войдёте в возраст, — задумчиво протянул король. — Значит, мне следует озаботиться поиском достойного супруга.
Находившийся в покоях камерарий замер, боясь дышать, чтобы ничего не упустить из разговора отца и дочери.
— Поскольку, сегодня мы пребываем в хорошем расположении духа, то можете смело сообщить мне, если у вас есть кто-то на примете, — он даже улыбнулся толстыми плотоядными губами.
Анна понимала, что самым разумным было бы ответить, что она полностью полагается на волю и желание короля в деле выбора мужа. Но на память пришел недавний эпизод, когда милый Луи поцеловал в губы внучку коннетабля Франции. Девочка сглотнула, затем посмотрела в холодные глаза, столь похожие на её собственные и твердо произнесла.
— Я хочу, чтобы Луи стал моим мужем!
Улыбка сползла с лица короля, он с досадой выпустил руку дочери, та поспешила отступить на пару шагов. Людовик поднялся и даже пнул безвинную борзую, правда не свою любимицу, а другую черной масти.
— Это невозможно, наш кузен обещан твоей младшей сестре, — произнёс он сквозь зубы.
Анна еще раз сглотнула, ей хотелось закричать, что Жанна неподходящая партия для милого Луи, что она конечно мила, но вряд ли когда-нибудь будет в состоянии стать достойной супругой. А еще было желание чисто с детским запалом потребовать передать ей жениха сестры. Но Анна Французская и правда была не по годам умной девочкой, она низко присела перед королём и извинилась за своё безрассудное желание. Король велел ей идти к себе. Через месяц он посещая Амбуаз, вызвал к себе дочь и объявил, что нашёл ей достойного супруга, на её безмолвный вопрос король ответил:
— Это Пьер де Божё, младший брат герцога Бурбонского Жана, — отчеканил Людовик пристально наблюдая за тем как бледнеет маленькая принцесса.
Пьеру де Божё было тридцать два года и он должен был жениться на сестре Луи Марии Орлеанской. Призвав на помощь все самообладание, Анна Французская с улыбкой и в изысканных выражениях поблагодарила отца за заботу. Людовик усмехнулся, его порой тревожила эта девочка, столь похожая на него самого. Принцесса удалилась высоко неся голову и с горделиво расправленными плечами, она сумеет заполучить Луи, но только позже. Порой следовало запастить терпением. Ибо, что есть желание принцессы в сравнении с волей короля?
***
Спустя почти десять лет другой король решил поинтересоваться у принцессы кого она желает видеть свои мужем. Только разговор происходил не в роскошных королевских покоях, хотя как можно говорить о роскоши применительно к королю Людовику XI, а у костра во Дворе чудес. Король Алтынный Клопен Труйльфу подозвал к себе цыганку Эсмеральду, всеобщую любимицу, к которой испытывал странную почти отеческую нежность. До короля дошли слухи, что брак плясуньи и Гренгуара получился фиктивным. Так дело не пойдёт, коли дева не желает жить с этим пентюхом, то следует подобрать ей настоящего покровителя. Эсмеральда шла между огней и бродяг как прекрасный лебедь в собрании облезлых ворон. Клопен утер нос, затем с молчаливого согласия цыганского герцога, подозвал девушку подойти к своему костру.
— Ну, красотка, — начал он ухмыляясь. — Чем-то не угодил тебе твой тощий муженёк?
— Нет, всё хорошо, — ответила она с улыбкой.
— Я слышал, ты отказываешься его к себе подпускать, — грубовато поинтересовался король, затем взял её нежную ручку в свою заскорузлую лапищу. — Пойми, девочка, тебе нужен настоящий мужчина рядом. Тот кто сможет о тебе позаботиться и нас с компанией не обидит. Пора тебе выбрать покровителя.
Она опустила голову и обреченно шмыгнула носом.
— Ну-ну, — Клопену стало неуютно. — Я ведь не зверь, если есть кто милый на примете, то ты скажи, а уж я найду способ с ним потолковать. Так есть кто?
Эсмеральда подняла на него большие глаза полные слёз и крепче сжав грубую ладонь бродяги страстно произнесла.
— Да, есть такой! Благородный и, наверное, богатый офицер. Феб де Шатопер. Я хочу стать его!
Клопен вздрогнул.
— Ну, что за глупышка! Знаю, я о ком ты говоришь, он же нищий как церковная мышь в Великий пост! Даже не думай, с таким забот не оберешься! Он знатный потаскун!
— Но я люблю его, — тихо произнесла цыганка.
Услышанное очень не понравилось королю, да кто, черт возьми, думает о любви при выборе покровителя! Совсем плохо с головой у глупенькой.
— Нет, ни о какой любви речи и быть не может! — воскликнул бродяга, затем подозвал своих людей. — Проводите Эсмеральду до дома и посторожите её несколько дней. Лучше не глупи дурочка, — велел он грозно девушке, та обреченно кивнула.
Гренгуар был ошарашен тем, что цыганка вернулась домой в сопровождении головорезов Клопена. Поэта вежливо попросили подыскать себе другое место для проживания, да хотя бы поселиться в кабаке, который располагался в бывшем укреплении. Гренгуар успел поцеловать на прощание Джали и выбежал вон. Эсмеральду закрыли и несколько дней тщательно стерегли, но они зря старались, девушка смирилась со своей горькой участью стать игрушкой какого-то богатея. Прощайте мечты о родителях! На одно молилась девушка, чтобы выбранный покровитель оказался достаточно добр к ней.
Спустя три дня её вывели, цыганки начисто искупали свою сестру и обрядили её в лучшие юбки и шали. Цыганскому племени не особо нравилась затея расплатиться бедной сиротой за расположение Клопена, но она всё равно чужая, приходится иногда чем-то жертвовать. Девушку куда-то вели, надев на голову плотную вуаль, козочка Джали жалась к её ногам и тонко блеяла. Постепенно из сопровождающих остался один Клопен, он же передал красавицу какому-то человеку.
Этой ночью Двор чудес веселился, из выкупа за Эсмеральду купили двух свиней у каноников святого Франциска. Сытный дух и шипение жарящегося мяса приятно волновал ноздри. Король был весел, он нашёл для малютки Эсмеральды превосходного покровителя, достаточно щедрого, который поклялся девушку не обижать. Староват конечно, но что сделаешь? Иногда приходится жертвовать собой для блага общества. Мысль о жертвенности второй раз за день посетила это гиблое место. Лилось рекой дешевое пойло, Клопен отсчитал цыганскому герцогу его долю. И, всё же, тиская веселую постакуху, королю пришла на ум мысль, что хорошо было бы потом проведать девушку. Архидьякону недвусмысленно дали понять, что случись беда с их сестрой и его высокопреподобие выловят из Сены с перерезанным горлом. Надменный поп сжал тонкие губы и холодно бросил: «Я не разбойник, ей ничто не грозит». Хотелось бы верить, но как?
***
В первую брачную ночь, сеньор де Божё не тронул свою юную супругу, произошло это позже, когда он сумел завоевать расположение принцессы. Брак их был до известной степени удачным, так как супруги со временем стали не только четой, но и союзниками, объединившимися против того самого Луи Орлеанского в которого когда-то была влюблена Анна Французская.
Эсмеральда освоилась под покровительством священника, он не был ей противен, хотя и любви не вызывал. Со временем она смирилась со своим положением, рожала детей, вела небольшое хозяйство и управляла парой верных слуг. Красавец капитан покинул её ночные грёзы, уступив место другим многочисленным заботам. Союз их с архидьяконом был до известной степени удачным, и Клопену не пришлось прибегать к острозаточенному ножу. Во все времена добродетельные принцессы подчинялись воле своих королей.
