Девушка и море

      19 сентября       Духота обволакивала ее замершее в одном положении тело, а растрепавшиеся волосы неприятно липли к шее и лицу. Сакура смахнула надоедливые пряди с щеки, размазывая по коже смесь серой и черной краски. Ее покрасневшие от недосыпа глаза продолжали вглядываться в холст. Одеревеневшие пальцы с трудом разжали кисть, когда девушка удовлетворенно выдохнула и едва не расплакалась от осознания, что это конец.       Сакура со стоном потянулась, обтерла руки об испачканный не первым слоем краски джинсовый комбинезон. С трудом поднявшись на затекшие ноги, она подошла к окну, чтобы впустить в комнату немного свежего воздуха. Харуно прислонилась к подоконнику, оценивая свое творение еще раз. Усталый взгляд зацепился за одинокий темный силуэт на утесе.       Кажется, она скучала по тому прекрасному месту сильнее, чем думала.       Тоска не чувствовалась за бесконечными часами работы, но сейчас, когда Сакура смотрела на множество полароидных снимков, развешанных над письменным столом, на распечатанные фотографии побережья Мандзамо вокруг ножек мольберта, она ощутила ее во всей полноте. Сакура скучала по милой пожилой женщине, у которой два месяца снимала комнату на окраине поселка Онна, и даже по ее вечно взлохмаченной, но очень ласковой кошке.       Ей не хватало шума и запаха моря, теплого ветра и уютных вечеров в маленьком кафе.       Щелчков фотоаппарата и хриплого смеха.       Сакура вздрогнула от раздавшегося щелчка в обволакивающей тишине, а затем реальность вернула ее в Токио: ее небольшую квартиру, которую она делила с подругой, и комнату, пропахшей красками. — Сакура! — Ино с грохотом распахнула дверь. — Боги, что с твоими волосами? — Она сморщила нос: — И когда ты в последний раз была в душе? — В пятницу? — Иу. Ты же знаешь, что уже понедельник? Отсутствие пар, еще не повод забывать о душе.       Харуно подтянула растянутый ворот футболки к носу и скривилась в отвращении. Кажется, она слишком увлеклась на этих выходных. — Ты пришла проверить жива ли я или были еще причины?       Сакура отошла от окна и принялась аккуратно собирать разбросанные по полу снимки. — Как насчет двойного свидания? — голос Ино звучал вкрадчиво, она подбирала слова, словно от любого неверного Сакура даст от нее деру. — Один парень с моего отделения недавно признался, что ему нравятся твои работы и он хотел бы познакомиться с тобой поближе. — Ино, тот факт, что я познакомила тебя с Саем не значит, что ты обязательно должна ответить мне тем же.       Сакура устало вздохнула. Этот разговор поднимался едва ли не каждую неделю с тех пор, как она вернулась с Окинавы. Харуно даже не чувствовала раздражения, скорее растерянность и усталость. Она оставила стопку фотографий на столе, рука автоматически потянулась к одному из полароидов на стене. Пальцы нежно провели по черным цифрам на белой полоске под смазанным изображением человека. За ее спиной раздалось раздраженное фырканье. — Тебе пора прекращать хандрить. Относись к этому как курортному роману. — Ино! — Ох, ладно, — Яманака в бессилии потерла переносицу. — Слушай, я не говорю тебе встречаться с этим парнем, но тебе не помешало бы развеяться. После возвращения ты только и делала, что писала картину и училась. — Ино медленно приблизилась к подруге, беря ее за руку. Тонкие пальцы в утешающем жесте прошлись по внешней стороне ладони. — Ты влюбилась и это нормально. Ты попыталась, чтобы это было чем-то большим мимолетного увлечения. Нет смысла хоронить себя в четырех стенах из-за парня, который забыл о тебе сразу по приезду.       Сакура зажмурилась, утыкаясь в плечо Ино. Обида жгла глаза слезами, но она перестала плакать из-за мальчиков еще в средней школе.       10-11 августа       Ветер трепал ее волосы, полароид мерно покачивался на ремешке, периодически ударяясь о живот. Девушка вытянула руки вперед, делая «рамку из пальцев», позволяя Какаши увидеть тусклые пятна краски на ее пальцах. Он улыбнулся, когда ветер снова взметнул яркие волосы Сакуры, открывая вид на синий смазанный след на бледной щеке. Его руки потянулись к собственному фотоаппарату.       Щелк. — Хэй! — Вопреки возмущенному вскрику, на ее губах расцвела широкая улыбка. — Ты опоздал. — Разве? Солнце все еще не закатилось за горизонт. — Да, но это последний мой закат в Онна. — Сакура усмехнулась своему же высказыванию: — Я слишком драматизирую, да?       Она грустно улыбнулась и перевела взгляд на горизонт. Какаши протянул руку к ее лицу, стирая большим пальцем остатки краски. — Нет.       Они замолчали, Сакура доверчиво прижалась к его ладони щекой. Так много невысказанных слов витало между ними. Какаши не ожидал, что девушка перед мольбертом случайно попавшая в кадр, девушка живущая в соседней комнате и спорившая с ним часами об искусстве завладеет его мыслями, чувствами.       Сердцем.       Она пахла красками и моря и он был уверен, что сможет почувствовать вкус соли на ее губах. Сакура скользнула взглядом к его губам, заставляя его кадык нервно дернуться. — Я… — голос подвел Какаши, став хриплым шёпотом. — Я могу поцеловать тебя? — Да.       Так тихо, что на мгновение он подумал, что ослышался. Хатаке наклонился ниже, несмело касаясь искусанных губ. Рука скользнула к шее, путаясь в волосах и притягивая Сакуру ближе. Осторожный поцелуй сменился жаром разлившимся по телу, когда ее язык прошелся по нижней губе Какаши. Вторая рука смяла футболку на талии девушки, когда поцелуй стал глубже.       Горячее.       Хатаке с трудом оторвался от нее, его грудь тяжело вздымалась. Сакура прислонилась ко лбу Какаши и прикрыла глаза. — Завтра утром я улетаю. — Знаю. Мне жаль, что я не смогу проводить тебя из-за дел. — Ничего страшно, просто…       Сакура замолчала и отстранилась со странным выражением лица. Не совсем то, что Какаши ожидал после долгожданного поцелуя. Но вскоре осознание накрыло его с головой, он потянулся к заднему карману джинсов. — Знаешь, это было романтично — все это время договариваться о встречах заранее и не пользоваться сотовыми для связи, — Хатаке протянул ей квадратный снимок, — но не думаю, что это сработает и в Токио. — Я думала, ты выбросил эту фотографию, — Сакура хохотнула над его смазанным изображением. — Мы могли бы просто обменяться номерами без всего этого.       Однако вопреки своим словам, она с неприкрытой нежностью рассматривала цифры выведенные его неровным почерком. — Да, но тогда вся романтика окончательно пропала.       Сакура весело фыркнула на его подмигивание. — Я напишу, как самолет сядет в Ханэда. — Буду ждать.

***

      Телефон звякнул, оповещая о новом сообщении в LINE.       «Я дома. Знаю, что обещала написать, как только сяду в аэропорту. Но меня встретила подруга и все пошло не по плану. Сакура.»       Глупая улыбка растянула губы Какаши. Он решил ответить, как только сохранит ее контакт, как внезапно почувствовал толчок в спину и последующие извинения. Хатаке чертыхнулся и лишь на мгновение допустил мысль, что посещать туристические места в разгар сезона не самая лучшая идея. Однако через секунду понял, что все это не важно, потому что телефон выскользнувший из рук уже поглотило море.       28 сентября       Сакура сновала по выставочному залу от картины к картине. Она устала, новые туфли натирали, а узкая юбка все время норовила задраться выше. Ноги привели Харуно обратно к ее же картине. Темный силуэт на утесе гипнотизировал, но теперь ей хотелось стереть его. Казалось, что именно эта черная точка не дает ей забыть об собственной наивности. Сакура понимала, что не должна была так сильно погружаться во все это.       Девушка тяжело вздохнула, в конце концов, Какаши был не единственным мужчиной на свете, с которым она могла чувствовать себя комфортно. — Сакура!       Вскрик Ино заставил дернуться не только Сакуру, но и остальных посетителей и участников выставки. — Ш-ш-ш.       Харуно зашипела на подругу и встретившись с ней на полпути, потащила к выходу. Некоторые люди все еще неодобрительно косились на них, а судя по возбужденному блеску в глазах Ино, эмоционального взрыва было не избежать. — Ты должна это увидеть!       Как только они оказались в коридоре, Яманака перехватила инициативу и тянула Харуно на второй этаж галереи. Когда они остановились у информационного стенда, сердце Сакуры готово было выпрыгнуть через рот от слишком быстрого шага. Но затем оно замерло. Глаза бегали по строчкам, но мозг никак не мог обработать информацию.       «Выставка: Девушка и море. Фотограф: Какаши Хатаке.»       Ино снова потянула ее за руку, и Сакура на негнущихся ногах вошла внутрь выставочного зала. Пораженный вздох застрял в горле. Фотографии побережья Мандзамо с разных ракурсов чередовались с фотографиями одного конкретного утеса, на котором спиной или боком, так что не было видно лица, была запечатлена она. Чаще всего девушка на снимках была с мольбертом, ее ярко-розовые волосы смотрелись странно среди спокойного пейзажа.       Сакура нервно заправила выбившуюся прядь за ухо. Выставка шла явно не первый день, но даже так посетителей было довольно много. Могли ли они узнать незнакомку с фотографий в ней?       Яманака буквально дотащила ее до главного снимка выставки и оставила одну, за что Харуно была ей благодарна. На фотографии Сакура стояла все так же полубоком к камере, вытянув руки перед собой она пыталась запечатлеть закат, пока ветер игрался с ее волосами.       Щелк.       Ей показалось, что она снова слышит фантомный звук фотоаппарата. Сакура резко развернулась, но позади нее никого не было. Девушка вернулась к рассматриванию фотографии. Она не знала, сколько времени провела здесь, но когда чья-то тень накрыла ее, Сакуре показалось, что черный силуэт с картины разросся, окружил запахом моря и поглотил ее. — Я соскучился.       Какаши несмело коснулся сжатой в кулак руки, выдыхая скопившееся напряжение, когда Сакура переплела свои пальцы с его.       Она не смотрела на него, взгляд ее был прикован к табличке с описанием:       «Утес побережья Мандзамо. Девушка влюбилась в море, а я влюбился в нее.»