///
Держа в руках чужую тёплую ладонь, Хандон понимает, что оставить машину на парковке и пойти пешком было самой правильной идеей. Солнце уже было близко к горизонту, окрашивая небо в тёплые оранжевые оттенки. Густые редкие облака кое-где подсвечивались едва заметным розовым плавно переходящим в бледно жёлтый. Хандон перевела взгляд на Юбин. Легкий вечерний ветер раздувал полы её элегантного песочного пальто и поднимал в воздух некоторые пряди волос, что в свете мягкого закатного солнца чуть отливали фиолетовым. Взгляд её тоже был направлен куда-то ввысь, а брови сведены в задумчивости. — О чем думаешь? — тихо поинтересовалась китаянка. — О том, что всё чаще замечаю, как закат похож на тебя, — отозвалась она с мягкой улыбкой и повернулась к женщине. — Чем же? — Он такой же совершенно прекрасный в своей красоте, — не задумываясь выпалила Юбин, возвращаясь глазами к небу, и продолжила. — Он притягивает внимание, завораживает, но скрывает в себе нечто большее. Даёт успокоение, но, в то же время, трепет ожидания чего-то, что скрыто во тьме ночи. Она глубоко вздыхает и вновь возвращает взгляд к заинтересованному лицу, что сияет подлинным интересом. — А ещё, сегодня он по особенному красивый, — уголки губ непроизвольно поднимаются. — Что только подтверждает мои слова. — Вау… — восхищенно выдыхает Хандон, глядя прямо в глаза. — Тебе бы писать оды о любви, а не сидеть целыми днями в офисе. Юбин лишь тихонько посмеивается и притягивает женщину к себе за талию. — Если только для тебя, — шепчет, наклонившись вперёд. — Да, только для меня, — завороженно выпаливает Хандон и сокращает расстояние, чтобы поцеловать возлюбленную. Юбин коротко вздыхает в губы и чувствует руку на своей шее. Они стоят посреди почти безлюдной дороги, близко прижавшись, грея друг друга всем телом и особенно губами. И в поцелуе этом всё — восхищение, благодарность, трепет, нежность и любовь.///
— Твой план на сегодня выполнен или остались ещё какие-то пункты? — спросила Хандон как только они зашли в квартиру и сняли верхнюю одежду. Полусумрак пустых комнат разрезал мягкий жёлтый свет. — В общем, да. Если только у тебя нет других предложений, — женщина неоднозначно улыбнулась. — Что ж, раз сегодня мой день… — китаянка начала медленно приближаться к возлюбленной, что прислонилась к стене в ожидании. Когда она оказалась достаточно близко, Юбин наклонилась к уху и хрипло протянула: — Всё, чего хочет моя госпожа. Хандон шумно втянула носом воздух, почти срываясь на стон, и, схватившись за основание галстука, притянула женщину к себе, чтобы несдержанно врезаться в губы. Чувственно, мокро и властно. Она схватилась за чужую талию и, не разрывая контакта, повела Юбин в спальню, умело проскальзывая мимо предметов мебели и дверных косяков. — Раздевайся, — запыхавшись, но со свойственной ей твёрдостью в голосе, приказала китаянка, как только они оказались в нужной комнате. У Юбин перехватило дыхание от холодного тона женщины, которому она никогда не могла противостоять. Мурашки пробежали по гладкой коже, как только ослабленный галстук оказался на полу, а пальцы потянулись к пуговицам на рубашке. Было что-то прекрасное в том, как они часто менялись ролями. У обеих в равной степени хорошо получалось как доминировать, так и подчиняться. Эти перемены в поведении до безумия кружили голову и заставляли тонуть в ощущениях всё больше и больше. Когда Юбин была уже полностью обнажённой, Хандон медленно приблизилась, скользя хищным взглядом по стройному телу. В руке была чёрная повязка. — Ты такая красивая, Юбин-а, — с придыханием протянула она. Пальцы мягко коснулись оголённых ключиц и почти невесомо очертили дорожку к низу живота. Из горла Юбин вырвался хриплый полустон. — Ты так часто это говоришь, что я уже сбилась со счёта. — Я готова говорить тебе об этом всю жизнь. Китаянка легко коснулась губами щеки и протянула ей повязку, а сама в это время подошла к шкафу, чтобы воплотить в жизнь всё, что хотела. Ли послушно затянула ткань на глазах и через секунду почувствовала, как кожи коснулась толстая верёвка. Она знала, что будет дальше. Такое они практиковали не частно, но сегодня именно этого хочет Хандон, а значит Юбин не сможет отказать. — Ты не против, дорогая? — тихо спросила она, заметив, как напряглось тело женщины. — Н-нет. — Отлично, — она коротко улыбнулась и накинула верёвку той на шею, аккуратно высвобождая волосы. Дыхание Юбин замерло в горле, сердце бешено билось о рёбра. Она не могла пошевелиться, когда чувствовала, как плавно завязываются узлы, раздражая чувствительную кожу. Один чуть выше груди, другой — в районе солнечного сплетения, третий — чуть ниже пупка. Она растворилась в ощущении грубого материала, что раздражал голое тело и случайных касаний нежных рук, когда почувствовала, как Хандон пропустила верёвку прямо между ног, задевая самое чувствительное место. Тело будто насквозь пробило электрическим разрядом. Бесстыдный, низкий стон вырвался откуда-то из глубины, а за ним последовала еле уловимая усмешка другой женщины. Сознание словно заволокла густая жаркая дымка. Ли отдалённо чувствовала, как верёвка оплетает обе груди, живот и бёдра. С каждым движением китаянки трение между ног только усиливалось, и мыслить становилось всё сложнее. — Дай-ка руки, дорогая, — ласково протянула Хандон, когда верёвка была полностью закреплена на теле. Юбин послушно выполнила просьбу, и запястья были скованы грубым волокном. Женщина отстранилась на полшага, чтобы рассмотреть результат проделанной работы. Глаза ярко заблестели от картины перед ней. Она глубоко вздохнула и прошлась языком по губам. В следующую секунду пальцы ловко подцепили верёвку на уровне грудины и притянули Юбин для ещё одного поцелуя. Более нежного и чувственного. Хандон будто благодарила её за послушание и за то, как донельзя умопомрачительно она выглядит. — На кровать, — мягко скомандовала она, наклонившись к уху. Юбин шумно сглотнула и поплелась к кровати. Она уже еле держалась на ногах, несколько неуклюже забираясь на мягкий матрас и скрещивая ноги. Через бешеный стук собственного сердца в висках она смогла уловить тихое шуршание одежды, а после — как матрас около её ног начал прогибаться под тяжестью. Когда чужая кожа коснулась её собственной, Юбин тихо всхлипнула. Хандон тоже была полностью обнажённой. Женщина аккуратно взяла запястья Юбин и подняла над её головой, ведя дальше. Ли полностью опустилась на подушки, после чего её руки остатком длинной верёвки были надёжно закреплены у изголовья. — Не слишком туго? — забота в голосе успокаивала, но лишь на мгновенье, пока Юбин до конца не осознала, что женщина оседлала её. Места соприкосновения оголённой кожи горели в нетерпении. Ли не сразу поняла суть вопроса, но спустя пару секунд всё же смогла выдавить спёртое: — Н-нет. Хандон лишь удовлетворённо улыбнулась и опустилась, чтобы поцеловать Юбин. Женщина рвано вздохнула от внезапного ощущения чужих губ, но тут же позволила себе раствориться в этом блаженном ощущении. Тихий полустон вырвался прямо в поцелуй, когда ладонь китаянки скользнула от груди, по рёбрам и талии, цепляя верёвку. Рука остановилась на бедре, когда Хандон прикусила нижнюю губу и чуть оттянула. Юбин выгнулась навстречу в поисках большего контакта. — Ты так хорошо выглядишь в этом, — прошептала Хандон прямо в губы. — Ты тоже ничего так, — хрипло отозвалась Юбин с почти незаметной ухмылкой. — Хочешь повторить? — Возможно. — Я подумаю над этим, — Хандон коротко посмеялась и коснулась губами подбородка. Думать ей, в общем-то, не надо. Конечно она согласится. Ради этой женщины она была готова на всё. — А пока… — ехидно протянула она, хватаясь за верёвку у низа живота, и резко потянула вверх. Всё тело Юбин пронзило ударной волной от давления там, где прямо сейчас скопились все нервные окончания. Она зажмурила глаза до белых пятен и непроизвольно прогнулась в спине. С губ сорвался грязный стон. Хандон опустилась поцелуями ниже — на шею, проходясь губами по каждой напрягающейся мышце. Прямо на пульсирующей вене остаётся яркое красное пятнышко. Ловя тихие всхлипы на ухо, она ведёт языком к ключицам, чуть прикусывая, а затем, вдоль верёвки, — к груди. Целует под грубым волокном и накрывает губами сосок. Юбин сдавленно матерится себе под нос, но срывается на очередной полустон, когда язык начинает кружить вокруг. Она потерялась в ощущениях. Словно в тумане чувствуются пальцы на рёбрах и язык на груди, вызывающие приятные мурашки по всему телу. Но резко возвращается к реальности, когда Хандон больно прикусывает сосок и чуть оттягивает, пока другой перекатывается между пальцами. Всё это бьёт судорогой по телу, и жёсткий материал верёвки впивается в запястья, грозясь оставить после себя красные следы. Эта женщина намерена довести её до предела. Она продвигается ниже, покрывая горячими поцелуями, местами втягивает кожу — потому что до искреннего восхищения любит, как выглядят яркие засосы на стройном теле — больно прикусывает на самых чувствительных участках, и эта боль смешивается с до одури приятными ощущениями мягких рук, заставляя все внутренности гореть и содрогаться. Юбин потерялась в оглушающем стуке собственного сердца и надрывном сиплом дыхании. Мир сузился до сплошного удовольствия вперемешку с неприятным ощущением трения грубого волокна о пылающую кожу. Она чувствует, как верёвка легко скользит по влажности между ног, когда тело извивается от касаний, и больно закусывает губу. Хандон чуть царапает короткими ногтями кожу на бедре и проводит языком внизу живота. Очередной сладкий стон ещё больше вскружил голову. Внутри поселяется трепещущее наслаждение от того, как женщина содрогается под ней, безмолвно просит большего. Как напрягаются мышцы, когда она опускается ниже и касается губами внутренней стороны бедра, а потом легко прикусывает, изводя на новые и новые громкие всхлипы. — Дон… — умоляющим стоном не сдерживается Юбин. Китаянка кусает сильнее, от чего женщина еле слышно шипит. — Неправильно. — Госпожа…П-пожалуйста… Хандон довольно, даже зловеще улыбается тому, какой нуждающейся становится женщина под ней. — Хочешь кончить, Юбин-а? — приторно тянет, обжигая слишком чувствительную кожу. — Очень… Хандон наклоняется и чуть отодвигает верёвку языком, чтобы дразняще долго лизнуть, собирая всю влажность. Искры прошибают тело Юбин, и слишком громкий протяжный стон выбивает весь воздух из лёгких. Она непозволительно сильно прогибается в спине, чувствуя, как натянутая верёвка впивается в кожу словно лезвия множества ножей. Но женщина тут же отстраняется и прекращает всяческий контакт. — Ты знаешь правила. Нужно заслужить. Юбин сдавленно, разочарованно, практически на грани истерики скулит. А потом чувствует движение. Матрас под ней начинает прогибаться. И по мимолётным прикосновениями чужой кожи всё выше и выше она понимает, что от неё хотят. Сердце на секунду замирает, когда она чувствует чужие бёдра у своей головы. Она готова с новой силой стонать только от осознания происходящего. И когда Хандон опускается ниже, полная рвения доставить женщине удовольствие Юбин встречает её на полпути, погружая кончик языка во влагу. Синхронная вибрация стона волной расходится по телу китаянки, и она опускается ещё ниже, хватаясь за изголовье кровати в попытках удержать равновесие. У Юбин где-то под лёгкими поселяется подобие гордости за то, насколько женщина была возбуждена, в то время как сама Юбин практически ничего для этого не делала. Как же она хотела не только чувствовать, но и видеть. Видеть, как Хандон закусывает губу и сводит брови от удовольствия, видеть, как часто вздымается её грудь в попытках ухватить больше воздуха, видеть, как белеют костяшки от сильной хватки, и как она запрокидывает голову назад, обнажая манящую для поцелуев шею. Но она может лишь слышать мелодичные хриплые стоны и чувствовать, как бёдра словно тиски сковывают её поднятые над головой руки. У Юбин затекает шея в неудобном положении. Чужие мышцы ног всё больше напрягаются и приглушают непристойные звуки, разрезающие тишину комнаты. Юбин чувствует, как женщина слегка нелепо и вяло переплетает их пальцы где-то наверху и понимает, что она на грани. В последний раз с нажимом проводит по клитору и ощущает, как содрогнулось тело над ней. Она с тихим полустоном собирает влагу и вслушивается в тяжёлое прерывистое дыхание, пока женщина приходит в себя. Юбин не сразу понимает, в какой момент Хандон опустилась ниже. Голову туманит невыносимый жар собственного возбуждения внизу живота. Она сводит ноги в жалких попытках сделать с этим хоть что-то, но тут же чувствует, как её приподнимают за верёвку в районе грудины и впиваются жадным поцелуем. Хандон сипло стонет в губы, собирая собственный вкус и проталкивается языком дальше, лишая любой возможности дышать. Натянутая верёвка между ног только усугубляет ситуацию. Ли полностью теряет ощущение реальности. В голове одна сплошная мольба. Всё тело горит, словно оголённый, нерв, когда она вновь чувствует губы на груди и сдавленно хрипит. — Пожалуйста…— неосознанно вылетает на выдохе. Хандон ничего не ответила, но вернулась поцелуями к шее. Рука мазнула по бедру и развела ноги, чтобы проскользнуть между. Когда аккуратные пальцы наконец коснулись клитора, Юбин подавилась воздухом и до хруста в суставах прогнулась в спине, практически всем телом прижимаясь к такому же горячему. Казалось, ещё чуть-чуть, и грубые верёвки протрут кожу до кровавых пятен. Но чувства Юбин сосредоточились лишь на умелых касаниях и дразнящих укусах на шее. Всё более громкие и несдержанные стоны приятно резали уши, когда два пальца скользнули внутрь. Не осталось ничего кроме нарастающих волн удовольствия, накрывающих с головой, когда Хандон умело сгибалась внутри, большим пальцем обводя клитор. Она продолжала покрывать шею и линию челюсти поцелуями, непонятно — пытаясь успокоить или, наоборот, довести до исступления. И Юбин правда было плевать на яркие полосы по всему телу, что явно не сойдут в ближайшие пару дней. Ей отчаянно хотелось избавиться от невыносимого давления внизу настолько, что неосознанно она начала двигать бёдрами навстречу размеренным толчкам. Хандон поднялась, чтобы взглянуть на её лицо. Зубы нещадно терзали нижнюю губу, и даже сквозь повязку было видно, как женщина свела брови. — Давай, — она оставила мимолётный поцелуй на щеке и наклонилась к уху. — Сделай это для меня. Китаянка почувствовала, как всё тело Юбин напряглось и с нажимом провела по клитору, наклоняясь, чтобы поймать губами ещё более громкий и протяжный стон удовольствия. Она ждала, пока женщина сможет восстановить дыхание, чтобы вытащить пальцы и успокаивающе погладить по бедру, трепетно целуя. Юбин не знала, сколько она пролежала словно в вакууме, прежде чем верёвка на руках ослабла. В ушах звенело от переизбытка чувств, а тело ощущалось безжизненным и самым живым одновременно. Хандон полностью развязала все узлы и сняла ткань с глаз, укладываясь рядом и подмечая, как щурится женщина от резкого яркого света. — Тебе понравилось? — с улыбкой протянула она, подпирая голову рукой и мягко укладывая руку на чужой живот. Юбин наконец смогла опустить затёкшие руки и тут же пожалела об этом. Она тихо зашипела от боли, пронзившей плечевой пояс. — Я всё тело не чувствую. Хандон тихо и совершенно очаровательно засмеялась. — Приму это за «да». Юбин с большим усилием повернула голову, чтобы заглянуть ей в глаза и чуть улыбнуться. — Конечно это «да». Китаянка наклонилась и совершенно любовно прижалась к чужим губам, обнимая за талию и помогая перевернуться на бок. Повисла умиротворяющая тишина, разбавляемая лишь размеренным горячим дыханием Юбин в шею. Руки Хандон едва касаясь поглаживали спину и бёдра. Глаза скользнули по алым следам от верёвки. Она дала себе обещание чуть позже исцеловать каждый. А пока, в таком положении, она мягко оторвала руку от своей талии и нежно прижалась к запястью. Ли наблюдала за этим со сверкающими глазами и чувством полного умиротворения внутри. — Кстати, у меня для тебя есть ещё кое-что, — неожиданно выпалила она, ловя на себе заинтересованный взгляд. После этих слов она перекатилась на другую сторону и достала пару листов из ящика прикроватной тумбочки. Хандон с живым интересом всматривается и понимает, что это… Билеты на самолёт. Поднимает на Юбин полный недоумения взгляд, не в силах связать слова в понятный вопрос. — Ты как-то говорила, что хочешь посмотреть мир, — начинает женщина с лёгкой улыбкой. — И я подумала, что пришло время тебе наконец отвлечься от работы. — Это… — Путешествие по Европе. Только ты, я и никаких обязанностей на три недели. Сердце трепетно сжалось, а в уголках глаз сверкнули слёзы. Хандон ещё несколько секунд вглядывалась в листок, пытаясь осознать происходящее, а потом накинулась на Юбин с объятиями, повалив ту обратно на кровать. Она с секунду посмотрела на яркую счастливую улыбку и прижалась чувственным благодарным поцелуем. — Я люблю тебя, — шептала женщина между жаркими касаниями. Они ещё долго лежали, переплетя все части тела, чувствуя тёплую кожу и чужое сердцебиение каждой клеткой, словно желая слиться воедино. Несмотря на то, что, может, это уже давно произошло. И пока ровное, почти сонное, дыхание Хандон касалось шеи, Юбин думала о маленькой синей бархатной коробочке, что была спрятана в этой же самой тумбочке. И о том, что обязательно возьмёт её с собой, чтобы задать возлюбленной главный вопрос в её жизни.