На дне Разлома

— Сяо! На дне Разлома Итэр звал того, кто обещал прийти. Под ребрами зародилась тревога, вплелась в ускоренный ритм сердцебиения: с Сяо что-то случилось? Прежде он всегда держал слово. В Разломе есть что-то опаснее Яксы? Или причудливое, хаотичное пространство не дает зову пробиться? Ломтики сладкой фиолетовой дыни не могли перебить кислый привкус неизвестности. Итэру не хотелось есть, не клонило в сон. Он не чувствовал себя ни бодрым, ни уставшим. Никак — лучшее определение для его состояния. Пока его товарищи отвлеклись на еду и перепалку, он отошел в одно из боковых ответвлений Разлома. Гео-стихия окутала руку золотым сиянием, и Итэр вложил в удар немалую долю силы — стена отозвалась гулом. От вмятины в форме костяшек по камню расползалась сеть мелких трещин. — А? Вы это слышали? — встрепенулась Паймон. Только теперь, перестав переругиваться с Итто, она заметила, что путешественника нет рядом. — Итэр? Итэр, с тобой все в порядке?! Сейчас Паймон придет тебе на помощь! — Не беспокой его сейчас, — Итэр слышал Е Лань, несмотря на то, что та говорила тихо. Одна из причуд Разлома? Трещины на стене начали затягиваться, словно она регенерировала. Итэр провел пальцами по гладкому камню, и на мгновение ему почудилась пульсация. Нечто живое? Что способно удержать адепта, манипулировать реальностью. Нечто, что знало о страхах и надеждах Итэра, читало его душу так легко — до морозного покалывания по загривку. Он даже не знал наверняка, где находится Якса. Но не мог позволить себе потерять еще одного близкого… не-человека. Не после того, как снова почувствовал голод Бездны, отнявшей Люмин. Не после того, как обрел кого-то, кого считал ближе-чем-другом. — Сяо. Итэр редко произносил его имя. Тогда когда противников становилось слишком много — Сяо молча вставал плечом к плечу, разя противников копьем. Когда готовил тофу — для него — и украдкой наблюдал, как янтарные глаза становились ярче от удовольствия. И фестивале фейерверков, потому что был уверен — Сяо нравилось сидеть вдали от толпы и наблюдать за тем, как распускаются в небе огненные цветы. Тогда они впервые соприкоснулись пальцами. Случайно. И тут же отдернули руки, радуясь, что в темноте сложно заметить румянец. Итэр лукавил. Он часто произносил имя Якса. Но никогда прежде — так. Вкладывая в звучание имени отчаянную надежду на то, что адепт жив: — Сяо. Разлом не мог не откликнуться на искреннее желание. Воздух возле сгустился в темно-зеленую дымку. Итэр попробовал коснуться ее — пальцы прошли насквозь, ничего не ощутив. — Итэр. — Где ты? Как тебя найти? Ты цел? — Выбирайся отсюда. Тебе нельзя здесь оставаться. Опасно. Якса больше не слышал его. Сколько бы Итэр не звал — до откровенного много — откликалось только эхо. — Я тебя найду. Мы уйдем только вместе. То же обещание в начале своего путешествия он дал Люмин. Возле костра, вымотавшись от споров и безрезультатных поисков выхода, посапывала Паймон. — Я присмотрю за летающей дынькой, — заверил Итто. — Тебе тоже нужно отдохнуть, братец, даже если ты не устал физически. Итэр кивнул. Теперь, когда у него появилась цель, дышать стало легче. Шаг за шагом, подземелье за подземельем, он обойдет весь Разлом и найдет Сяо. После, когда они выберутся, Итэр расскажет о том, о чем молчал до сих пор. И на следующем фестивале фейерверков возьмет Сяо за руку.