Скучное наказание, которое перетекло в приятное поощрение

      Чтож, новое утро. Лучи солнца пробивает через мои закрытые, черные шторы. Чтоб тебя луна трахнула, и ты сидела дальше в своих горах, надоело в глаза светить, по утрам, когда до будильника ещё пол часа! Да, я знаю, что если я проснусь, когда включится будильник я буду опаздывать везде и всюду, но зато посплю подольше.       Только жаль, что вместе с солнцем меня бы всё-равно разбудил либо мой брат, ну если конечно у него в университете каникулы, и он гостит у нас, либо же наш отец — Солазар. Черт, я ему конечно благодарен, что он вообще взял меня с улицы (ну или откуда там, я не особо запоминаю его рассказы), выростил и воспитал, но его характер, господи как я его ненавижу! Какой же он упёртый, а ещё до ужаса правильный и не правильный одновременно! Ненавижу… Но с другой стороны, он такой красивый, его серьёзное выражение лица, эти плечи. Они особенно красивы когда он крутит руками, ради разминки, например когда долго сидит(но он же огонь...), ну или просто когда спортом занимается, да да, он у нас спортивный, очень даже. Помню, однажды он стоял около меня без футболки, его пресс, да простит меня кто-то там на небесах, подкаченая грудь, мечтаю когда нибудь полежать в ней.        И так каждое утро! Я вспоминаю то, что меня бесит, например то же самое солнце, но в конце все равно прихожу к мыслям о Солазаре, об этом синем черте. Как бы плохо я о нем не думал, я не могу его не любить, но нравится мне он и за это я ненавижу и его, и себя, а в особенности свой мозг. Но знаете, что самое ужасное? Правильно, стояк после таких мыслей, обожаю мужскую половую систему. Я всего лишь подумал о своей грёбаном отце, о его красивом теле, и тут на тебе, стояк с самого утра, и дикое желание вдуть кому нибудь, спасибо! Но как гром среди ясного неба приходит объект моей ненависти и одновременно единственный боженька, которому я мог бы поклоняться. — Сам проснулся? — Раздался его грубый, мужской голос, от которого просто мурашки по коже.(ещё и с этим эхо) — Надо же, я уже хотел тебя сам разбудить. — Кстати, насчёт этого "сам разбудить", рассказать, как он это делает? Сначало он снимает с меня одеяло, (я на этом этапе уже просыпаюсь, у меня не особо крепкий сон, но я делаю вид что сплю, зачем-то), кладёт свои руки мне на спину и… Начинает гладить. Вот же гад! Как будто знает, что я притворяюсь! Его руки - отдельный вид искусства. Они горячие (что логично, ведь он огонь), такие большие ладони, пальцы которыми он двигается по моему телу. Так горячо, хорошо, я бы хотел, чтоб такие моменты длились вечно, но какая здоровая часть моего мозга решает это остановить, логично, мне ведь семнадцать, какие большие горячие ладони, остановите это! Но я так не хочу, мне это так нравится, особенно что это делает он, черт, гад которого я так ненавижу. Почему он решил пробуждать меня именно таким образом, может он больной извращенец-педофил? Ведь как я помню, ему так лет лям с лишним, или больше, да если он, тфу тфу, будет так делать с тридцати летней девушкой, это все равно будет по типо педофилии для меня. — Да, представь себе, могу и сам, кроме тебя мне мозг с самого утра ебет ещё и солнце. — Да, утречко начинается не с кофе, а с грёбаного недосыпа и дикого нежелания идти в школу, пусть она сама ко мне придёт! Я честное слово, заебался уже встать в пол восьмого утра (да, не надо жаловаться что вы встаете ещё раньше, знаю я, но для меня это тоже рань, если бы я вставал в десят, тогда бы все было норм), одеваться в попыхах, есть на ходу и полу сонным сидеть на первых двух трёх уроках. Спасибо, за десять с половиной лет я уже заебался, можно остановочку, не на неделю, а на месец, и так после каждой четверти. Жаль, что это лишь мечты. — Не выражайся, хотя бы при мне. Вставай, спящая красавица, которая вечно на все жалуется, пора завтракать и ехать в школу. — Вроде голос у него восхитительный, но этот тон, с ноткой нравоучения, как же раздражает. А ещё хуже то, что он мой учитель в школе, не просто по матеше какой-то, нет, классный руководитель. Он даже был класным у Альдрекса, только уверен, он над ним так не издевался, как надо мной, это уж точно. — Да знаю я. Сгинь, сатана, сам собирайся, дай мне собраться в одиночестве. — И, на удивление, он ушел, молча, ушел, что? Так легко? Удивительно, но ладно.       Первое что я решил, избавиться от своей проблемы между ног (звучит так, как будто я хочу себе хуй отрезать). Быстро забежал в туалет, пока на моё счастье там никого не было, да и около него тоже, и надеюсь в ближайшие время около этого места уединения не кто не планирует быть. Я сел на белого коня, немного раздвинув ноги, и одновременно потихоньку снимаю единственный элемент одежды на мне - трусы. Снял их и опустил чуть ниже колен, ну привет мой дружок, что чуть не порвал мои любимые боксеры (дожил, с собственным членом общаюсь). Я аккуратно взял его в руку у основания, (думаю сразу было понятно, что я планирую с ним делать, да?), немного сжав пальцы, чтоб обхватить свою нежную плоть, я стал медленно двигать рукой, уже принося себе небольшое удовольствие и выбивая ещё меньшее количество выдохов. Какое утро подряд это делаю, все равно каждый раз, как первый, только более уверенный, но и мой орган с каждым разом все больше ноет и все больше твердеет, весь в хозяина, хех, с выработкой иммунитета. Перехожу на более быстрый ритм, не совсем максимальный, но и не медленый, средний, если точнее. Черт, а меня быстро заносит, ведь я уже не могу терпеть и почти сразу перешёл на быстрый ритм. Как же это приятно, но как я вспомню руки Солазара… О боги, если вы существуете, остоновите меня. Мечтаю чтоб однажды он сам, взял мой член своими руками, этими горячими руками, и начал дрочить мне. Да, у меня странные мечты, пока остальные парни мечтают о сексуальных девушках и о том, как они популярные такие, едут на богатых машинах и их узнает каждый второй на улице. Нет, конечно я тоже не прочь быть популярным певцом, но это потом, когда я окончательно пойму, что мечты о своем отце не больше, чем фантазия, которая некогда не станет реальностью, как бы сильно я не хотел.       Пока я об этом думал, я, что очевидно, кончил, издав очень громкий стон, блять, я же пытался сдержатся, твою мать, надеюсь никто не слышал. Хорошо что хоть вышло все мне на живот и грудь, а не на дверь. Конечно в идеале кончит бы в туалет, но простите, это немного не удобно. Я, уже по старому обычаю, взял немного туалетной бумаги и стал вытерать своё же семя со своего торса, понимая, какой же я дрыщ, это происходит не в первый раз, разумеется, но с каждым разом больнее это осознавать, особенно учитывая какой подкаченый у меня брат, а уж тем более отец… Можно только повеситься, так как добиться такого же у меня не получится уж точно. Но что же это я, опять улетел в мысли. Быстро выкинув бумагу в унитаз, смыв, я выбежал из туалета, посмотрел на часы и осознал — я просидел там десять минут, с каждым третим разом, как я заметил, я сижу там на минуту дольше, странно, ну ладно.

***

      Думаю, рассказывать, что я делал в школе особо не имеет смысла, уверен каждый из вас знает что там и как. Единственное, что наверника отличает меня от вас, это то, что на переменах я иду в туалет, нет, не чтоб опять заняться рукоприкладством, я не настолько извращенец. Я захожу в самую дальную кабинку, опускаю стульчак и крышку, сожусь, прям с ногами, достаю свой маленький блокнот и начинаю записывать в них то, что я делаю за весь день. Ничего, думаю, удивительного не было в том, что записи почти не отличились, только десять дней назад немного стали меняться, и стали копировать друг друга. Но, но, одно единственное но, отличались они моими мыслями, мысли эти конечно были о этом голубом дьяволе. Каждое утро что-то новое, то его взгляд, то подтянутось, но сегодня было все сразу, но по немногу, хотя раньше были мысли о чем нибудь одном, но зато так развёрнуто, подробно, ну конечно на что хватит моих знаний или фантазии.       Записав все что нужно, я закрываю свой личный дневник, или ежедневник, кладу его в свою школьную сумку, слезаю со своего «трона», вешаю сумку на плече и иду в класс. Если не успеваю что-то записать, то записываю на следующей перемене. Вот так и проходят мои дни, одни за другим. Но сегодня случилось оно, самое страшное. Нет, не еду дома забыл: меня оставили после уроков! Да ладно! Я до этого пакостил, и ничего! А сейчас решили за все разы отыграться, да?! Спасибо, блять, большое! Ещё и оставили меня, угадайте с кем? Правильно, со своим отцом, как же иначе, как иначе может вообще быть, для полного "счастья"! Возможно, вы уже подумали что я с головой не дружу, то рад Солазару, то нет. "Пора бы тебе определится" — Вот что в ваших головах, я уверен. Я сам не понимаю, чего я хочу. Хочу, чтоб он со всеми своими нравоучениями, серьёзностью, сдох, сгинул, ушёл из моей жизни! Но, с другой стороны, стороны , которой кроме меня никто не видит, я дико хочу его видеть, это лицо, до безумия сильно хочу чтоб он грубо взял меня за плечи, прижал лицом к стене и трахнул, параллельно говоря, какой же я глупый и маленький. Так, мозг, стоп, мне же сейчас опять придётся идти в туалет, не надо, в школьном я ещё это не делал, да и пробовать не собираюсь!       Ладно, я смирился с этим чёртовым наказанием, из-за которого мне надо сидеть до глубого вечера в этом тёмном кабинете, и с тем что я буду именно с Солом, но ещё и с тем, что мне надо будет делать дополнительное домашнее задание! Это что, издевательство?! Ну подумаешь я дверь сломал, ну пару учителям замазкой залил бумажки важные, ну и что, не заставлять же из-за этого меня писать то, что я совсем не понимаю, а именно алгебру и геометрию. Ставлю свой хер на то, что именно Солазар подговорил остальных дать мне именно эти предметы, которые ведет как раз он, и в которых я буквально нихуя не ебу, и он это, тварь моя любимая, конечно знает и прекрасно понимает, как я ненавижу писать эти грёбаные уравнения, и как я ненавижу высчитать площади, по хуй пойми уже какой формуле. Мы проходили её в восьмом классе, мать твою, конечно я уже нахуй забыл как найти площадь квадрата с помощью круга, или окружности, которая вписанна в этот квадрат, ну нахуй, с начала нихуя не понимал, не удивительно , что до сих пор не понимаю. Если я когда-нибудь пойму наконец эти предметы, я уверен, что до этого момента рак на горе свистнет несколько раз.       Сижу, пишу, нихуя не понимаю, но это не удивительно. Писал я кстати, запредельный бред, ну ладно, думаю Солу не впервой читать такое, я хоть что-то связаное с математикой, этой чертовой, пишу, а некоторые пишут что попало, почему за такие ответы не наказывает, почему только за плохое поведение. Ну конечно такие ответы пишут только хулиганы, или долбаебы, которых как раз таки либо наказывают, либо высылают нахуй из школы. Эх, ладно, что напишу, то и будет, надо только быстрее, чем быстрее закончу, тем быстрее я свалю от этого адского места.       Пописав что-то, вроде это была задача, я сдал свою работу моему "сенсею". Кстати, пока я сидел тут, успело достаточно сильно стемнеть, да так что писать стало почти невозможно, спасибо хоть свечение от Солазара есть, ведь он не стал включать свет, даже не подумал сюдя по всему. Я конечно мог и попросить, или включить сам, но так в лом было, если честно, да я устал, сидение на одном месте занятие утомительное, особенно когда что-то пишешь в темноте. Пока я мыслил, я ещё и вещи складывал в сумку, спокойно, но очень быстро. Домой хочется, кушать особенно, а там у нас такая вкусная пицца, аж половина, а дом пустой, некому съесть (надеюсь крыс тоже нет, но они холодильник все равно не откроют азаза).       Вот, выход, осталось только дверь открыть, и я, можно считать, что свободен. Рука уже на ручке, как вдруг я, зачем то, посмотрел в стекло, которое находилось в этой самой двери, я увидел его отражение, а заодно и его свечение, которое я , почему то, раньше не заметил, хотя голубое свечение сложно не заметить. Так же я почувствовал странное дыхание в шею, а ещё руки на моей талии и руке. Последная, кстати, разжала мои пальцы и убрала уже мою руку от ручки двери. Моё сердце заколотилось в двадцать раз быстрее, если не в тридцать. — Куда собрался, двоечник? — Подал он голос. Моя кожа покрылась мурашками, он дышал прямо в шею, он так близко к ней, как будто сейчас поцелует, мне глубоко плевать, что рта у него и нет, я сейчас хочу одного, чтоб он поцеловал мою чёртову шею. Прямым языком я ему не скажу, это будет как-то странно смотреться "Пап, а поцелуй меня в шею! Тебе это ничего не стоит! " — нет спасибо, мне гордость и стыд не позволяют. — Домой я собрался, вот куда! — Наконец сказал уже я. — Тебе было сказано, пока задание не сделаешь - никуда не пойдёшь — Его голос стал таким грубым, но одновременно таким ласкающим "уши", боже, я сейчас растаю. Ноги постепенно перестали меня держать, спасибо хоть Солазар держал меня (не важно, что за талию), так бы я совсем упал. Резкое движение, и я чуть ли не вплотную к стене, одной своей рукой этот черт может так крепко держать меня, каким то раком успел мои руки мне за спину сложить и взять их той же рукой, что и держал меня у стены. Грубо. — Да сделал я твоё гребаное задание! Отпусти меня! — Вновь толчек, больно. На этот раз мне было действительно больно. Его вторая рука передвинулась на уровень моей головы (до это она была где то выше, вроде на двери лежала) — Ты не сделал его, ты написал какую-то чушь. Пока ты не напишешь хотя бы на тройку, мы оба будем сидеть в этом кабинете! — А не пойти ли вам, мисье, в задницу?! Таких условий не было! — Мне сказали, даже ты лично сказал, что надо просто сделать! Не обезательно было делать на… — Мой рот покрыла его большая ладонь. Я бы кусил, но что-то мне подсказывает, что оно того не стоит, мне дороже будет. — Ты, несносное дитя, я же для тебя стараюсь, продолжишь так относится к моему предмету - тебя либо из школы выгонят, либо ты экзамены не сдашь, а это точно, видя, какой бред ты пишешь на уроках и сейчас, — Под конец его тон стал спокойным, ну конечно не совсем спокойный, но спокойнее чем до этого уж точно. В ответ я лишь промычал, а он даже не собирался опускать свою руку. Вместо этого он резко похватил меня второй рукой и усадил за какую то переднюю парту, что стояла около двери, интересно как он одной рукой это сделал, хотя я довольно лёгкий, а он сильный, так что уверен, я для него не больше чем для меня вес пакета.       Я, почти покорно, сел на парту, все ещё с закрытым рукой ртом, но диким интересом. Что же сейчас будет? Что у него в голове? Что он хочет сделать? Самое последнее что пришло мне в голову, это то, о чем я так мечтал, так желал, но все же понимал, что этого не будет, тем более он в такой ярости, чего я могу ждать? Только леща по щеке, новые бумажки и пыток, если выполню неправильно. Вот что действительно можно ожидать, но не то что в моих мечтах. Но, но, куда-то резко пропала ладонь с моего рта, вместо неё появились, губы? Что? Как? Откуда? Передо мной было лицо, его лицо, моего отца. Неожиданно для самого себя я положил свои руки ему на плечи, сжав от переполнявших меня чувств. Боже, боже, боже, это реальность, я не сплю? Он и в правду целует меня? Сам? Пока что только обычные поцелуи в губы, но это уже что-то, что-то невообразимое, то, что резко сняло весь груз с плеч, позволив просто улететь в мысли. Когда я закрыл глаза, стало только лучше, новая волна наслождения, с желанием, что теперь на регулярной основе посещает меня утром. Да, желание кому то вдуть, только теперь наоборот — я хочу, чтоб вдули мне, ну а если правильнее просто хочу, чтоб меня трахнули во все дыры. Как же внизу живота сжет, нарастает этот ком из желания.       Пока я наслаждался этим моментом, не пойми откуда у Сола появился язык, ну и рот у него тоже не пойми откуда, ну ладно. Он жадко изучал мой рот, не давая мне продохнуть, я сжал руки сильнее, уже чуть ли не рвя его пиджак, я хочу больше. Я уже не могу держать себя в руках, и с бешеной скоростью начинаю растегивать эти чертовы пуговицы, как же их, оказывается, много. Когда с ними было покончено я, что очевидно, снял пиджак, ну как смог (а тоесть не до конца), но Солазар разочаровал поцелуй, грубо оттолкнув, я уже захотел возмутиться, как мне сново закрыли рот. — Я не хочу, чтоб это был просто секс, я хочу, чтоб ты запомнил его, и все, что в нем было. — Так, а вот тут напряжно становится. Такое ощущение, что он сейчас, непойми откуда, возьмёт плётку, или ещё что похуже, и будет использовать по назначению, тут мурашки уже от страха могут побежать, но им места нет, всё место заняли мурашки наслаждения.       Моё выражение лица было недоумевающим. "В каком смысле: всё, что в нем было?!" — читалось в моих глазах. Мой огонёк, видимо, может понять все по глазам, поэтому взял все в свои руки. — Слезай, раздевайся, и садись обратно на парту. — На этот раз тон был приказительным… Приказным? Ну суть понятна. Я, все ещё не понимая, сон это или реальность, стал выполнять приказ. Сначало я стал снимать свою рубашку, это было не сложно, ведь она была на молнии. Интересно, я единственный, кто догадался купить такую? Времени на одевание и снимания её долго не занимает, удобно, черт возьми. Откинув эту рубашку на соседнию парту, я принялся за школьные брюки, обычные чёрные, ничего выделяющегося. Сняв и их, я кинул туда же, где и была рубашка (до этого я успел ещё и ботинки с носками снять). Теперь я в одних трусах, холодно. Пока я смотрел в пол, не знаю зачем, ко мне подошёл Солазар. Взяв мой подбородок одной рукой, он поднял мою голову, чтоб я смотрел ему прямо в глаза. В такой положение наша разница в росте очень сильна заметна, ведь ему чуть ли не в пупок дышу (хотя у него его нет, но неважно). — Когда я сказал "раздевайся" я и нижнее белье тоже имел в виду — Он так спокойно говорит, не одна мускула на его лице не дёргается, да как он может быть спокойным в такой ситуации! — А… Можно я в них останусь… — Я говорил с небольшими паузами — Просто холодно… И ещё ты одетый, это как-то несправедливо. — В такой ситуации тебе важна справедливость? Ты странный, Аготи (Автор: НАКОНЕЦ-ТО, СПУСТЯ 5 СТРАНИЦ ФАНФИКА ЕГО ИМЯ ПРОЗВУЧАЛО, НИХУЯ СЕБЕ, УРА) — Кто бы говорил! Я знаю, что я странный, а ты собираешься ебать своего сына прям в своём же кабинете, после этого кто из нас странный?! (Давайте опустим тот факт, что я хотел этого, ладно?)       Больше всего меня в этой ситуации напригает линейка, его линейка, которой он чертит эти грёбаные треугольники-многоугольники! Так же в его руках был какой-то тюбик. Не знаю от чего он, впервые вижу. Не припоминаю, чтоб Сол хранил у себя какие то тюбики не понятно с чем.       Положив эти предметы на край парты, на которой должен был сидеть я, он одной рукой прижал меня к себе, а второй, что держал на подбородке, взялся за края моих трусов. Они так быстро слетели с меня, что я даже не заметил, хотя они просто упали на пол, а не были откинуты куда то в сторону.       Избавив меня от последнего элемента одежды, он перевернул меня спиной к себе и немного нагнул. Сказать что раком, нет, но мне пришлось опереться об парту, неудобно. — Давай сыграем — Что, мне не послышалось? Сыграем? Либо у меня, либо у него, либо у нас обоих поехала крыша — Будем проверять твои знания математики — Да ты, похоже, издеваешься! Знает же, что я почти нихуя не знаю. Я повернул голову в его сторону — Будешь отвечать не правильно — Он взял предмет канцелярии. — Буду бить тебя этой линейной, а будешь правильно отвечать, буду шлёпать тебя, ты же хотел этого, верно? — Чего чего?! Ты то от куда знаешь. Не успел я спросить, как мне тут же ответили — Твой личный дневник, ты его плохо прячешь. Да, скорее всего не правильно, что я лазаю в твоих вещах, но с другой, я твой отец, мне можно. — Я буду возмущаться! Какого хера, а?! Мало того, что он лазил в моей школьной сумке, так ещё и дневник мой, мой личный читал! Твою мать…       Когда я осознал, что я там писал, и как подробно, мне стало дико стыдно, какой пиздец, если он читал, значит все знает, и про утро, и про мои мысли, а самое страшное, про желания. Меня грубо толкнули, вновь, теперь я чуть ли не лежал на этой парте, кстати, вроде как я помню, эта парта нашей ботанихи. Вот кто меня ещё бесит, но только в школе (в обычной жизни я бы её не вынес).Как домашку учитель забыл сказать, она тут же напоминает! И если весь класс свалит она единственная останется! Вот же стерва! Обезательно раскручу ей болтики тут, чтоб эта сволочь наебнулась к хуям, представляю как весь класс будет ржать, и я тоже, но сейчас мне явно не до смеха. — Ну, не буду томить — Хей, хей! Дай мне время морально подготовится! — Как я помню с таблицой умножения у тебя все в порядке, но, с умноженем на восемь у тебя до сих пор проблемы, в одиннадцатом классе то. Ладно, сейчас быстро выучишь. — Ой, что-то мне страшно, не надо, я единственное что помню это восемь на один, два, девять и десять, все остальное я путаю. — Сколько будет восемь на семь? — Да блять! Самое моё нелюбимое, я конечно могу сосчитать, да, так и сделаю. Так… — А, эм, пятьдесят четыре? — Судя по тому, что он взял линейку, я ответил явно не правильно, вот… Ай! Звонкий звук, конечно, был, а ещё очень болючие ощущения, мне кажется он сил не пожелел на это, цц, больно. — Неверно, даю ещё попытку, но дам подсказку, ты ошибся на две цифры — Спасибо блять! Охуенная подсказка! Так, теперь надо понять в какую сторону. — Пятьдесят шесть? — Почувствовав одну, не маленькую такую ладонь, которая стала меня мять, я понял - правильный ответ. Только главное его не забыть, а то вдруг опять будет такая игра, я же не выживу в следующей раз. — Верный ответ. Теперь ненадолго остановимся на корнях — Ещё лучше, тема которую я прослушал мимо ушей (ирония, у меня их нет), моя задница будет гореть за то недолгое время, пока мы остановимся на этой теме (Автор: Не жалуйся, мне вообще надо в таблицу квадратов для этой части лесть: _)P.s: Это даже не понадобилось) — Какой корень будет из ста сорока четырёх? — Как будто я знаю! Что такое корень вообще?! Вроде это число, умноженое само на себя, ага, а какой корень у этого числа я вообще не ебу. — Я не знаю... — Снова звон, сука, как же больно, ещё больнее чем в прошлый. Можно было отмахнуться тем, что уже был один удар, но в этот раз он пришёлся на другую сторону моей бедной жопки, в прошлый раз походу было по божески, а сейчас уже и в правду со всей силы прилетело.       От такого удара я аж качнулся вперед, издав непонятный звук, похожий толи на крик, толи на стон. Скорее всего все сразу. Теперь осталась только сжучая боль, которая одновременно приятная и не очень, хочется ещё, но и вообще не хотелось бы её чувствовать, у меня точно беды с бошкой. — Двенадцать, вот какой корень у ста сорока четырех, и чтоб ты точно запомнил.— Он опять замахнулся и ударил, хоть не так сильно, хоть на том спасибо. Ещё раз, и ещё, и так одинадцать подряд (Автор: Солазар насильник, ай ай, как не стыдно), в итоге всего двенадцать, спасибо, теперь точно запомню.       Невольно из моих глаз полелись слезы, ну или точнее пленки, которыми я плачу (для простоты я называю их слезами), мне было чертовски больно, но я хотел ещё, ещё и ещё, не знаю почему, мой мозг уже отключился, поэтому мыслить здраво я уже не могу. Вместо всхлипов я стал издавать тихие стоны удовольствия. Наверника любой подумает что я мазахист, возможно, так и есть. Интересно, что об этом мой папочка думает. Судя по всему, ему это нравится, он снова положил свою руку мне на задницу, линейку он кинул, нет, даже швырнул на пол. Всё, игра закончилась? Так быстро? Ладно, я только за.       Рука резко пропала с моей задницы, а тюбик около меня пропал, я за все время так и не понял что там, но через время почувствовал что-то холодное, мокрое и склизкое около моего заднего прохода. По коже пробежала волна мурашек, а внизу снова мой дружок напоминал о своем существовании, жалобно скуля и прося внимания. Да помню я о тебе, угомонись, и до тебя дело дойдет, надеюсь. Но моя "жопа-дырка" привлекала гораздо больше внимания, ведь в него толкали пальцы, большие и грубые, а ещё до ужаса горячие. Я выгнулся в спине, мне даже кажется, что что-то хрустнуло в ней, бедная, но сейчас мне больше жаль мой зад, который уже стали растягивать. Стоны, стоны, только этот звук сейчас был в этом кабинете, в этой школе, и этот звук исходит от меня, такой сладкий и заманчивый звук. Не могу себя сдерживать, с одной стороны это дико стыдно, стонать во всё горло, а с другой, я делаю это из-за действий того, от кого теку, кто может вызвать мурашки лишь голосом. Через время даже я сам стал насаживаться на его пальцы, издавая резкие и прерывистые стоны. Как же мне нравится, это так приятно, божественно, не думал что мой первый раз будет таким приятным и с тем, кем я это так яро желал.       Всё, мучения (ну или не совсем)моей задницы закончены, но это же значит, что он сейчас вставит в меня своё достоинство? Сколько там у него, двадцать, двацать пять сантиметров? Не удивлюсь, если узнаю, что он этой самой линейкой размер своего достоинства до миллиметров измерял. Кстати об этой линейке, я повернул голову на пол, и подметил: «Так, а где эта хрень?». Но долго ответа ждать не пришлось. Когда в мою задницу вошло что-то плоское и острое, это был явно не нож, блять. — Ты… Ты серьёзно? — Говорил я запыхано, пытаясь смотреть прямо ему в глаза — Своим хером не можешь уже?       В ответ лишь молчание и резкое движение внутри, как же больно, и это уже неприятно, совсем. Острые края проклятой канцелярии. Я уже через пару секунд захотел вытащить это из себя, потянул одну руку назад, а за ней и вторую, чтоб остановить это, но Сол быстро среагировал и взял обе руки в одну свою кисть. Теперь у меня и очень неудобная поза, я упёрся животом в парту, дискомфортно. Как назло одно моё место предательски сузилось, из-за чего края линейки уже впивались мне в кожу. Болит, до ужаса больно, теперь вместо стонов слышится крики боли.

Остановись, пожалуйста, мне больно, ты же понимаешь, папочка, хватит

      Сразу поняв, что все пошло по тому самому месту, Солазар прикратил эту пытку, и аккуратно вытащил из меня эту дрянь. "Чтоб ты сломалась" — мысленно пожелал я ей на прощание. Но долго отдыхать мне не дали, и почти сразу после избавления одного инородного предмета, в мою задницу попал другой, более большой, что логично, а ещё не острый, а очень даже мягкий, а главное горячий, как пальцы, и сразу до меня дошло, что это.       Вот, что я так долго ждал, желал, мечтал. Давай, трахни меня, да посильнее! Снова стоны, оказывается я могу стонать ещё громче, гораздо громче, кажется куда ещё больше то можно, но каждый раз, как в меня больше заходят без промедления, я начинаю стонать в два раза больше, мне это нравится, очень. Я всё сильнее выбираюсь в спине, а мой хвостик (да, у меня есть ещё и хвост) стал велять туда сюда, как у довольного пса. Это он ещё двигаться не начал, просто вставляет, а меня уже так штырит, но за это мне не капли не стыдно, мне наоборот, очень даже нравится это.       Резко, Солазар вышел из меня. А э, какого хрена?! Все? Кина не будет? У актива силы закончились? Нет, просто видимо он устал смотреть на мою спину, и перевернул меня животом вверх. Ну теперь мне не так сильно неудобно, ну а ещё я теперь могу смотреть на своего папочку, который как раз без одежды, теперь я могу полностью осмотреть его тело, но мой вид оставлял желать лучшего. Вечно открытый рот, благодаря которому я все ещё получаю воздух (не особо важно, что он мне не нужен), вспотевшее лицо, грудь то поднимается то опускается, но может какому-нибудь педофилу или извращенцу такой вид бы понравился, но мне не очень.       Снова, опять, двацать пять, резкий толчек, и ещё один, а за ним ещё, и такими темпами этот черт голубой был полностью во мне. Не думал, что это будет так больно. Я сильно прогнулся в спине, так, что грудь стала выше головы, не думал, что я такой гипкий, но мне нравится. Начало движения, и даже не медленного, а довольно быстрого. Снова стоны, да, такие довольные и болезненные одновременно. Я не могу сдержать себя больше, не могу, слишком хорошо, настолько, что я готов кончить, даже когда моего члена не касалось ничего, и честно, я перестал хоть капелью сдерживать, и нормально так выливаюсь на свой же живот, одновременно выгибаясь в спине, думаю на физру ближайшию недельку я сходить точно не смогу.       Но после этого мой отец не остановился, конечно, чего я ещё ждал. Он стал только быстрее двигаться, кажется, куда быстрее, но он как-то умудряется. Я немного приподнялся, что было очень не легко, учитывая моё положение, но я сделал это. Что-бы не упасть обратно (учитывая какие силы я приложил) я быстро хватаюсь за плечи своего папочки, и крепко сжимаю кисти (не только из-за того, что я хочу крепко держаться, а ещё от наслаждения). У меня на секунду появилось ощущение, что я провалился сквозь него, наверное так и было, он же огонь как ни как. Его руки скользят по моему телу, иногда он оставался на талии, на груди, животе и бёдрах, поглаживая и щепая. У меня на секунду промелькнула мысль в голове, что это явно не его первый раз, он делает все так професионально, я опять готов кончить, если бы кое чья рука не взяла моего дружка прямо у основания, довольно сильно сжимая. Боль в животе стала накапливаться в два раза сильнее. Отпусти, или не хочешь, чтоб я и тебя запачкал? Не знаю, зачем ему это на самом деле.       Резко я понял, что хочу больше ласки, поэтому приближаюсь на сколько смог и облизываю губы, с намёком, который сразу был понят. Он открыл свой рот (теперь я увидел, как это происходит) и я жадно его поцеловал. Он, конечно, быстро перехватил главенство, и уже он жадно целовал меня, языком переплетаясь с моим, а рукой, что была на бедре, лег на таз, сжал, и стал толкать меня к себе, причем быстро и резко, но мне было не больно, это доставляло мне дикое удовольствие, и если бы не чья-то рука, я бы кончил раз десять. Но вместо этого у меня просто копилась боль, я уже стал скулить в поцелуй от боли, но этого недостаточно, поэтому пришлось разорвать поцелуй. — Отпусти его, пожалуйста… — Мой голос действительно стал похож на скулёж собаки, потому что реально уже не в силах терпеть. Но он решил действовать по другому. Он большим пальцем стал нажимать на головку, а рукой двигать вверх вниз, успевая ещё и немного крутить свою кисть. Теперь вся боль ушла, снова пришло дикое наслождение. Снова стоны, а не жалкий скулёж, моё тело тресет, а в голове пустота, моим телом сейчас правит желание, но после всего этого мне будет очень стыдно, возможно даже начну прогуливать математику и не ходить домой, лишь бы Сола не видеть, и не вспоминать, как мне было хорошо, и как всё это происходил, неужели у всех так после первого раза? Не думаю. Пока я размышлял, меня снова стали целовать, но в этот раз не в губы, а в шею, перед этим дыша в неё, его теплое дыхание сведёт меня с ума. Целуя меня он спускается всё ниже, ниже, оказавшись на левом предплечье, а затем, не пойми как, кусает меня. Сволочь, хоть бы предупредил. Я неожиданно для себя простонал в пол голоса, и наконец кончил, теперь уже ему на живот и руку, стыдно то как… — Прос-сти, я уже. Ах. Не мог терпеть — Пока я говорю, он снова начинает двигаться (я уже забыл, что он остановил движение внутри меня) — Не зачем извиняться за такое, не страшно — После этих слов он снова целует меня в шею а ещё… Оставляет засос? Интересно, как и когда он успел научиться, что-то моё присутствие, что это его не первый раз, все больше и больше нарастает. Не стал мучать себя мыслями и решил напрямую спросить — Скаж. И… Честно, Сол… Это твой первый раз…? — Если скажет, что первый, а опыт у меня из твоего ноутбука я повешусь от стыда, это точно — А ты как думаешь? Конечно первый — Откуда… Ха. Тогда-а… Ты умеешь. . И-и знаешь… — Я делаю то, что хочу, я сам удивлён, как у меня с первого раза все так хорошо получается. Но тебе же нравится, так? — О-очень… Ах… Ха… Продолжай побыстрее… Про-ошу…       Дважды говорить не пришлось. Он ускорил темп и стал уже кусать меня, вместо поцелуев. Но больно не было, эти укусы были сделаны так, чтоб я желал больше. Я приподнял голову, чтоб моему папочке было удобнее меня «пробовать». Я стонал ему на «ухо», чтоб завести ещё больше, хотя я немного устал, и не против уже закончить, но нет. Руку, что была на тазу, он убрал, и положил мне на голову, а та, что на члене, он стал двигать в двое быстрее. О нет, только не на голову. Это моё слабое место так сказать, эрогенная зона, ну не вся голова конечно, а именно тентакли, и он, зная это, стал по ним гладить, иногда сжимая. Приятно. Опять не пойми откуда взялся язык, который «поехал» по мне с плеча до шеи, задевая большое количество укусов и забирая с них кровь. Немного щипет, но я не обращаю на это особого внимания, сейчас мне это не мешает. Ногами я додумался обхватить его таз, немного сжимая и подталкивая его ногами, и теперь я лег на парту спиной, чтоб немного передохнуть, если можно так вообще сказать. Он же, в свою очередь убрал руку с моей головы и положил мне на зад, немного меня приподнимая за названое место и сжимая его, а головой спускается мне на грудь, весь «путь» дыша мне в кожу, вызавая множество волн мурашек. То, чего я не хотел, но ждал, он стал кусать мои соски (автор:соськи, детские, блять,резиновые,чтоб ваш ребёнок научился брать за щеку ещё в детстве 😊 а на самом деле я тупой,почему то поставил мягкий знак,черт возьми), при этой лаская их языком. Как он умудряется делать столько всего одновременно, не понимаю, но это не плохо, это оболденно и удобно.       Я уже давно потерял счет времени, но нутром понимал, что прошло дофига и больше, настолько много, что мой мозг начал говорить: «Пора бы и баеньки» — Сколько… Времени… Ушло… — Спросил я, ведь глаза замылились, и на часы я нормально посмотреть не мог — Часа полтора, может больше — Сколько сколько?! Не думал, что меня настолько хватит — Ах… Эм. Давай… Заканчива-вай уже… Я устал… — И он и вправду стал заканчивать. Сначала он, с каким то крехтением, кончил в меня, а затем вышел, при этом с небольшой отдышкой. Когда из меня вышли, мне стало как-то грустно, но приятно настолько, что я опять выдал из себя стон, а Сол на меня так посмотрел, как будто ещё часиков пять готов был продолжать, но нет, у меня уже сил нет, извините.       Я хотел приподняться на руках, но при попытках обессиленно падал на спину. Шшш, больновато. Солазар, видя это, взял меня за плечи, и посадил на жопу ровно — До вещей дотянешься? — Я повернул голову в сторону своих шмоток, потянул голову и.. Резко отрубился, хорошо, что просто в сон, а не в обморок упал

***

      Проснулся я за своей партой. Руки были сложаны, а я все это время лежал на них. К моему удивлению я был одет, даже на секунду показалось, что мне все приснилось, хех. Или....       Я покрутил головой, и не заметил никаких изменений, только под моими руками были бумаги с заданиеми, но не было ручки, а портфель собран. Нет, не могу поверить, не уже ли это был мой сон, хотя когда я пошевелился, моя задница адски завыла, значит это было правдой, или я её просто отсидел? И боль в горле,как будто я орал не переставая, или стонал, но тут открытое окно, а я спал с открытым ртом, и оно болит из-за простуды?Не знаю, а хочется узнать.       За своим столом, как не в чем не бывало, сидел Сол, перебирая бумаги, ничего не изменилось, даже его поза такая же, неужели... Это действительно... Был сон. А я уже надеелся, но этот сон был таким реальным, хотя бы этому я рад. Я встал, взял рюкзак, и собрался домой, потому что больше оставаться я не собираюсь, ведь на часах время приближалось к двенадцати ночи. Услышав звук отодвинутого стула, Солазар поднял голову в сторону звука и посмотрел на меня. — Даже меня не подождешь? — Своим обычным тоном говорил он. — Я и так дох... Дофига времени здесь просидел, ждать ещё я не собираюсь, досвидос. — Закончил я как-то грубо, но не важно. Встав около двери, и положив руку на ручку, собиравшись её уже открыть, я снова увидел отражение в стекле, как тогда. Снова рука, на моей руке, только теперь вторая рука лежала на плече, а не талии. — Аготи, — Начал он — сколько будет корень из ста сорока четырёх? — Что-то моя задница опять резко заболела, я потер ушибленное в тот раз место, вспоминая, сколько раз мне туда прилетело линейкой после не правильного ответа — Д-двенацать? — Почему-то неуверенно сказал я — Надо же, запомнил.