***
Ночь. Полукруглая луна виднелась из-за редких, но пушистых облаков. Девочка лет пятнадцати бежала по лесу. Её когда-то огненные, цвета летнего заката волосы сейчас были бледными и напоминали птичье гнездо. Они из-за сильных порывов ветра были разбросаны в разные стороны. Девушка бежала босиком и за всё время, на её ступнях появилось множество царапин или же ран. А подол белоснежного платья уже давно был покрыт грязью и в некоторых местах из-за старых ветвей деревьев порван. Она бежала так быстро, насколько могла. Её силы были на исходе. Вера медленно уходила с тела юной девицы. Даже если б она хотела убежать, то попросту не смогла бы. Юный подросток не сможет убежать от мощного, сверхъестественного существа. Хотя, коим она и являлась. Она уже настолько долго мчалась, что начала слышать ритм собственного сердце. Подросток понимал, что не сможет убежать от него. Она это прекрасно понимала. Она не смотрела, куда бежала. «Хоть бы подальше от него», думала она. Девушка и не заметила, как добежала до небольшой полянки, посреди которой стоял огромный пень. «Наверно когда-то давно тут находился огромный могучий дуб. А потом оно начало засыхать и его срубили. Его время вышло. Как и моё». Она не знала, сколько стояла на этой поляне напротив огромного пня, но сзади послышались медленные, еле слышные шаги. Подросток повернулся. Её рыжо-тусклые волосы колыхнул ветер. Он с ухмылкой на лице заговорил. — Ты же понимаешь, что не сможешь убежать от меня? В ответ молчание. У неё попросту не осталось сил. И даже если бы у неё они были, он не дождался бы её ответа. Через некоторое время он начал медленно, но уверенно подходить ближе к ней. И продолжал свой монолог. — Давай сделаем так. Ты отдаёшь мне то, что не принадлежит тебе. А я не лишаю тебя возможности жить. Может быть. Остановился. Между ними было три шага. Простояли они минут пять в тишине. Только были слышны: нежный ветерок, который колыхал небольшие листья деревьев и редкие пучки травы. У юной девушки прибавилось больше сил и смелости, чтобы заговорить с ним. И она нарушила это мёртвую, угнетающую тишину, тихо, почти шёпотом заговорив. — Тебе это не принадлежит. И даже не мечтай, что ты его получишь. А даже если, и сможешь его силой отобрать, то в скором времени умрешь. Он посмотрел на юную девицу, которая повидала больше, чем какой-либо нормальный взрослый человек. Ухмыльнулся. Эта ухмылка у неё вызывали мурашки по коже. Она была холодной, устрашающей, бесчувственной. — Да ну? Не может быть. Да ты просто пытаешься меня запугать. Думаешь… Дальше она не слушала его. Подросток успел осмотреться. И девушка запомнила одну тропинку с права от неё. И пока он был увлечён своим монологом, она убежала. Она бежала. Быстро. Насколько могла. Вера почти ушла, но девушка хваталась за ту тоненькую ниточку надежды. Но руки скользили. Она не удержится. Она упадёт. Её жизнь кончится, как у того дуба на поляне. Звук её сердца начал отбиваться громкими ударами в ушах. Раз. Силы её покидают. Два. Она бежит, зная, что не сможет убежать от него. Три. Слышит сзади отдалённые шаги. Четыре. Впереди обрыв. Пять. Шаги начинают приближаться. Шесть Она стоит на краю обрыва. Семь. Девушка поворачивается и видит его. Восемь. Он говорит: «Тебе некуда бежать. Отдай мне его по-хорошему». Девять. Он начинает к ней приближаться. А она не может сдвинуться с места. Десять. Она берет в руки кулон. Единственное, что осталось ей от семьи. Одиннадцать. Ей ничего не остаётся делать, кроме того, как прыгать. Двенадцать Он стоит напротив неё. А она смотрит последний раз ему в глаза и говорит: «Я же говорила, ты не получишь его». И спрыгнула… Она летит вниз. Нет. Она не плачет. Она знала, что это случится. Она была готова к такому исходу. И если вы думаете, что она была бесчувственной, то вы глубоко ошибаетесь. – Ты как всегда была права. Ты смогла защитить его, но не забывай. Есть наследник. Я подожду. Времени у меня полно. Прощай Агата Тиффани. Жалко, что предала меня. Он смотрит с обрыва на её тело. Безжизненное тело, которое лежит на камнях, истекая кровью. Одинокая слеза скатилась с щеки юноши и упала на холодную землю. Вы подумаете, что он сочувствует её смерти. Нет. Это большая ложь. Наверно. Юноша забудет о ней через несколько минут. Он уйдёт и никогда больше не будет вспоминать о ней. Но не о наследнике.***
Женщина лет сорока поднялась на второй этаж своего дома. Она зашла в самую последнюю дверь коридора. Эта дверь ведёт в комнату её дочери. — Милая, вставай. Кассандра, так зовут эту женщину, увидела, что её дочь ворочается в кровати. «Наверно кошмар приснился». Женщина дотронулась до её плеча и потрясла его. Девочка с кудряво-огненными волосами проснулась вся в поту. На её лице виделся страх, а сердце бешено стучало. Казалось, оно вот-вот выпрыгнет из груди. Кассандра пододвинулась к своей дочери. Взяла её за голову и тихо, как в детстве, поглаживала дочь по волосам и шёпотом повторяла: «Тише тише. Всё хорошо, я с тобой. Тише». Просидели они так минут десять. Рыжеволосой дочке стало лучше. Она понемногу отходила от сна. Даже правильней сказать, реалистичного кошмара. — Джоди, всё хорошо? Ты в порядке? Тебе лучше? — раскрепив объятья, взволнованно спросила мать. — Да, мам, всё хорошо. Мне лучше. Спасибо, что спросила, — улыбнувшись сказала Джоди, хотя сон до сих пор не хотел выходить из головы, — я в душ пойду. — Ладно. Сразу после него приди на ужин. Надо кое-что сказать, — как-то неуверенно или сконфуженно сказала Кассандра. На неё это не было похоже. Джоди, ничего не ответив, пошла в душ.***
Pov: Jodie Стоя под ледяными струями и воды, я думала о своём сне. Нет, даже о нескольких. Их было два. Первый был про повседневную жизнь: завтрак, школа, дом, ужин, друзья и т.п. В этом сне была я и родители. Но это был совсем другой дом, школа и сам город. Сейчас мы с родителями живём на окраине Нью-Йорка на коттеджах. У нас обычный Американский дом. Слева горы и поля, справа город. Школа находилась в центре города. Друзей не было. Ходила везде одна. Не знаю, почему у меня их нет. Юмор есть, учусь на отлично, но не ботаник. Внешность тоже ничего вроде. Кстати о внешности. У меня красивые огненно-кудрявые волосы до талии. Множество веснушек на лице, особенно на носу. Глаза «цвета холодного озера, по краям которых чёрные берега. В них ты можешь смотреть насколько долго, что даже забудешь о времени». Так говорил мне отец в детстве. Я и не полная и не худая, так что у меня кожа да кости. Рост среднестатистический — 172см. Чем я не нравлюсь одноклассникам? Так вот. А во сне совсем всё по другому. Городок небольшой, маленький. Он находится в лесу. Дом у нас в три раза больше нашего нынешнего. Школа меньше моей, но в ней, как я поняла, было весело. И что самое главное, у меня там были друзья! Точные события я не помню, но точно знаю, там было человек пять или шесть. А второй сон… Я не хочу вспоминать его. Но мой мозг решил совсем иначе. Он вспоминает только самые ужасные моменты. У человека во сне, была ухмылка. Такая холодная, бесчеловечная. Она меня очень напугала. И та девушка. Она убегала от него. У них был диалог о чем-то или же ком-то. Эта девушка сказала, что не отдаст ему его А если и получит — умрёт. Мне кажется, эта была какая-то вещь. Причём очень ценная. Мне стало не хватать воздуха, как будто его взяли и забрали. Я начала задыхаться. Сердце начало отбивать ритм в два раза быстрее. Одной рукой облокотилась на стенку. Второй я взялась за горло, думая, что это хоть чем-то поможет. Но нет. У меня начинает кружиться голова, в глазах темнеет. Ноги подкашиваются, становятся ватными. Воздуха катастрофически мало. Жмурюсь, что бы стало лучше. Стою так несколько секунд. Медленно открываю глаза и всё гораздо лучше. Как будто этого только что не было. Так. Всё. Стоп. Хватит об этом думать. Видишь, к чему это приводит? Это всего лишь сон. Тебе много других кошмаров снилось..... И так. Успокойся. Считай. 1… 2… 3… 4… 5… Вдох, выдох. Отец прав. «Ты всегда зацикливаться на мелочах, а когда правда наступает беда, у тебя начинается приступ сарказма». В принципе, это правда. Но не всегда же у меня так. С первого этажа послышался грубый, но в то же время нежный и родной голос. Я поняла, что это был папа. — Солнышко, ты скоро? Мы тебя уже заждались, — папа всегда называл меня «солнышко». Это было из-за внешности и черты характера, которые достались от отца. — Да, пап, я скоро. Минуточку. Не знаю почему, но у папы всегда получалось поднять мне настроение, когда это было нужно. А когда не нужно, то просто не лез. Он знает, когда не стоит ко мне подходить и надо оставить в покое. Я за это ему очень благодарна. Он всегда понимал меня. Не нарушал мои личные границы. Помогал там, где мог это сделать. Всегда держал свое слово. От папы я приняла черту характера такую: притягивать людей своим голосом, улыбкой, внешностью, уметь соблюдать личные границы. А вот с мамой всё наоборот. Если я приду с недовольным выражением лица к ней. Она подумает, что у меня что-то случилось. И будет море вопросов мне задавать, например: «Что случилось?», «Ты не заболела?», «Тебя никто не обидел?» и так далее. Я ей благодарна за то, что она беспокоится обо мне, но иногда она бывает через чур заботливой. И от неё потом еле как уйдёшь. Кассандра всегда будет стоять на своём, будет прямолинейной и говорить то, что думает. Я эту черту характера взяла именно у неё. И у меня бывает так, что я, даже не задумываясь, говорю человеку всё, как есть на самом деле. Наверно, это и отталкивает людей от меня.***
За окном лил дождь. Всё небо было затянуто тёмными тучами. Ветер колыхал всё, что попадалось ему на пути: деревья, траву, листья, тот же самый мусор, который выпал из мусорного бака. Во многих домах был включён свет, который лился желтовато-белым светом из окон. На улице было тихо, и только эту мёртвую тишину нарушали маленькие прозрачные капельки дождя, которые капали в лужи и собирались в маленькие ручейки. Я тихо, почти бесшумно спускалась по ступенькам второго этажа, которая выходит в гостиную на первый. После неё идёт кухня, где как раз таки сидели и ужинали мои родители. Я прошла на кухню. Когда я зашла в неё, родители посмотрели на меня и сказали садиться за стол. — Доченька, ты будешь что-нибудь есть. Пить? Я сегодня приготовила твою любимую лазанью. Будешь? Она ещё тёплая. И пока, что есть. Скоро не будет. Так что бери, пока не поздно. — Спасибо, мам. Правда. Но я сейчас не хочу есть. Можно мне только сока? Апельсинового. — Хорошо, милая, — сказала мама и быстренько налила мне в стакан мой любимый сок. Потом она села обратно на своё место. Выглядела не как обычно, что-ли она нервничала или переживала. А отец спокойно сидел и ел лазанью. Но это спокойствие меня пугало больше, чем тревожность матери.***
Pov: Author — Так что вы такого срочного хотели мне сказать? — попивая апельсиновый сок, начала говорить рыжеволосая Джоди. - Милая… Знаешь… У нас… Работа такая… Мы должны… Повысят… Город… — начала с запинками тараторить Кассандра, мать Джоди. — Мама, мам. Ты чего? Успокойтесь и начните заново. А то я так ничего не пойму. — Солнышко, только можешь эту новость спокойно воспринять? У нас такая работа просто. Прости, но мы вынужденный были. — спустя пару минут молчания начал Эдгар, отец Джоди. — Милая Джоди. Меня повысили на работе, но для этого я должен вместе с вами переехать в другой город. Там аэропорт ближе и много разных дел. Солнышко, если мы переедем, маме дадут новую работу. Она будет педагогом-организатором в местной школе, т.е. нас с Кассандрой повысят. — Эдгар закончил свой монолог и ждал долгожданный ответ. В ответ молчание. Джоди сидела и переваривала всё только что сказанное отцом. Нет, конечно, она понимала, что родителей повысят. Она была бы рада. Но есть одно но. Совсем маленькое, которое держит Джоди в крепких объятьях и не хочет её отпускать. В этом доме произошло много разных воспоминаний. Начиная от счастливых, заканчивая грустными. В этом доме хранятся все её воспоминания: первые слова, шаги, как она пошла в детский сад, школу, как завела друзей, руку сломала, а потом они с папой раскрашивали гипс красками, когда у неё выпал первый молочный зуб. День рождение. Всё. Просто всё тут хранится. Люди говорят: «Прошлое надо уметь отпускать. Если мы так и продолжим в нём рыться, думать, что что-то не так сделали, сказали, думать о сделанных нами ошибках, а не будем учиться на них, то пропустим всё настоящее и будущее. Если будем брать все сумки с прошлым, то они нас раздавят, не успев пройти весь путь до конца. Вот почему Бог сделал так, что бы мы со временем забывали прошлое и уступали место воспоминаниям настоящего и будущего. Можно просто сказать спасибо прошлому: за все нами сделанные ошибки, радости, огорчения. Они чему-то научили нас, важному и новому». Прошло минуты четыре с последнего слова Эдгара. Джоди сидела и думала. В этом доме всех напрягала эта мрачная тишина, которая затягивала тебя куда-то вниз, в темноту, неизвестно куда. И ты не знаешь, что произойдёт, когда окажешься на дне этой пропасти. Поэтому все боятся этого напряжённого молчания. Никто не знает, что окажется в конце. Все боятся неизвестности. — Но почему мы не можем остаться тут? Почему ты не можешь отправиться в командировку на неделю или две? Почему? В этом доме хранятся все мои воспоминания, большинство ваших. А где мы там будем жить? Мы что, продадим этот дом? Нет. Я этого не позволю. Ни-за-что! — сначала Джоди говорила тихо, а потом плавно перетекая на тихий крик. Это было как бомба замедленного действия. Она скребет у тебя на душе, как кошки. В этих словах чувствовалась вся боль ребёнка, который привязался к прошлому и не хочет его отпускать. Если этому ребёнку сказать отпустить его, то он будет делать всё ровно наоборот. Но потом некоторые из них понимают, что надо когда-нибудь его отпустить, если не хочешь застрять на одном моменте и идти дальше. К этому числу относилась и Джоди. Девушка это прекрасно знает. Но она не хочет отпускать. Ей и здесь хорошо, — Почему?... — эти слова настолько сильно были пропитаны болью. Было видно, что сердце юной девушки не хочет уходить из родного дома. Где так хорошо, уютно. Тебя тут все любят, поддержат. — Солнышко, в том городке у нас есть дом. Он достался тебе по наследству, но т.к. тебе нет совершеннолетия, этот дом пока что мой. Он достался от моей бабушки. Твоей прабабушки. А этот дом мы не будем продавать. Там есть хорошая школа. Меньше вашей, но ребята там дружнее. — сказал отец, улыбнувшись своей фирменной улыбкой, от которой ты забудешься и на всё согласишься. — Ты можешь найти себе друзей. Можешь записаться на музыкальный кружок. Помнишь, ты два года назад играла на фортепиано, но в твоей школе этот кружок закрыли. И ты забросила это дело. В том доме есть и фортепиано, и рояль. Тот дом больше нашего в несколько раз, Джо. Мы обещаем, что тебе там понравится. Честно-честно. — за отца, продолжила Кассандра. Она немного промолчала. Стоит ли довериться? После несколько лет в последней школе она узнала о предательстве — её все друзья предали. О доверии — она мало кому теперь доверяет. О клятве — почти никто её никогда не сдерживал. О том, что всегда будет рядом… — Вы обещаете, что там мне понравиться? — сказала кудрявая, на что получила кивки от родителей. — Вы обещает быть всегда рядом? — на что она опять же получила кивки. — Хорошо, я надеюсь. Я хочу спать. Джоди пожелала всем спокойной ночи и пошла на верх к себе в комнату. На самом деле она не хотела спать. Она хотела переварить все то, что сказали её родители. Когда она поднималась по лестнице, она подумала: «Я надеюсь, что они сдержат свое слово. Ведь я им доверилась. И надеюсь, они меня не подведут». Джоди зашла в свою комнату, выключила свет и легла спать. Но она не могла ещё долго уснуть. В голове всё время прокручивался, как на старом заевшим канале, разговор на кухне. Особенно чётко в голове со всей мощью отдавались слова: «Вы обещаете всегда быть рядом? — на что опять же получила кивки».