Хотеть тепла

      Лаборантская. Тусклый свет лампы. Чуть доносившийся звук дождя с верхнего этажа и склянок прямо под рукой. Снейп, впрочем, как и всегда, проводил ревизию зелий и ингредиентов к ним. В одиночестве. Вокруг не души. Все были поглощены предстоявшим турниром и разразившимся скандалом, но только не он. Слишком одинокий, слишком безучастный. Он остыл ко многим вещам, что будоражили сознание обычных людей. Он долго боролся с этим, но не выдержал. Она захлестнула его, превратила жизнь в существование.       А его даже не тошнило.       Он охладел. Закрылся. Делал то, что должно, не по зову долга, а под давлением выработанной годами привычки. На самом деле, Снейп устал. Все, что заставляло его жить и бороться, большею своей частью осталось в прошлом. Жить ради мальчишки — единственного напоминания о последней любви? А смысл? Он не мог разглядеть глаз его матери за очками его отца. Да и сам мальчишка, несмотря на те разы, когда Снейп спасал ему жизнь, не питал к нему симпатии. Слизеринец как клеймо изгоя и злодея. Бывших пожирателей не бывает. Заклятый враг отца и его друзей. Тот даже не пытался понять своего учителя зельеварения.       Руки опустились.       И вот — Снейп снова окружен бесчисленными молчаливыми склянками. И в них — отражение его собственного лица: опустошенное, отрешенное, безысходное. Он держал в руках очередную банку с травами и как будто бы старался почувствовать то, что недополучил от людей. Но все, что Снейп чувствовал, — это холод в душе, от которого внутренности трещали, и дрожь по спине.       — Ученики опять воруют ингредиенты, Северус?       Мужчина даже не задумался о том, кто его спросил. А так ли было важно, кто это был?       — Да, каждую ревизию одно и то же.       Дежурная фраза, не вынуждавшая разбрасываться словами и дальше. Лаконично и понятно.       — Тяжело, наверное, проверять все одному, да?       Эти слова как будто прошли мимо него. И что с того, что один? Он всю жизнь один, наедине с самим собой, ему было не привыкать.       Неожиданно сзади его руки обхватили две большие ладони, а плеча коснулся подбородок. От внезапности Северус выпрямился. Повернув голову в бок, он увидел знакомую козлиную бородку и блеск синих глаз.       — Игорь?       — Не узнал меня?       Нет. Он был слишком погружен в гнетущую пустоту в собственной голове.       — Что ты здесь делаешь?       — А что, должен был просиживать штаны на корабле? Северус, мы так долго не виделись с тех самых пор, как все это закончилось. Неужто ли ты предпочел оставить все, что связано с прошлым?       Снейп отвернулся и попытался вновь погрузиться в свою рутину учителя зельеварения.       — Северус, не пытайся меня игнорировать. Я не настолько стар, чтобы забыть твою слабость к вниманию, которое на тебя обращают.       Каркаров чуть сильнее сжал свои ладони, так, чтобы Снейп почувствовал тепло, исходившее от них.       — Игорь, прекрати. Чего ты хочешь от меня?       — А разве не очевидно?       — Нет.       Он солгал. Он понимал, чего от него хотел новоизбранный директор Дурмстранга. И в глубине души соглашался с каждым его словом и хотел того же, чего и Каркаров. Но какая-то сила заставляла его сопротивляться этому.       — Неужели ты не помнишь, как нам хорошо было вместе?       Северус молчал. Он спустя столько лет был безнадежно влюблен в образ той девочки, которую помнил из детства. Она как журавль в небе — красивый, утонченный, одухотворенный, манящий, вдыхающий во все вокруг свет и надежду.       Мужчина вздохнул, не найдя силы на ответ, который бы заставил Каркарова оставить его в покое. Он как призрак неудобного прошлого, которому он когда-то поддавался в минуты слабости. Вроде бы в ущерб себе хотелось казаться верным до гробовой доски однолюбом, но с другой стороны… Кого он хотел обмануть? Снейп хотел тепла. Это голод, тянувшийся из глубокого детства, начавшийся еще с матери, которая, хоть и была добра, но на деле недодала ему тех согревавших чувств.       Тепло от рук Игоря — оно проникало сквозь плотную ткань мантии глубоко под кожу, мягко растекалось и наполняло собой заледеневшую пустоту.       — А я тебе сейчас напомню.       Каркаров убрал ладони, сунул руку в карман и вытащил оттуда флакон. Духи. Он направил их в сторону Снейпа и разбрызгал их над ним.       — Лилии?! Ты издеваешься?! Ты же…       — Знаю, насколько для тебя болезненны воспоминания о ней? Только знаешь что? Это твои воспоминания, и этот запах я ассоциирую с тобой, а не с ней.       — Ты столько лет хранил эти духи, потому что помнил обо мне?       — А как иначе?       Неуверенный призрак злости вмиг испарился. Снейп опустил голову. Он не знал, вернее, боялся продолжить разговор. Он боялся открыться, быть честным с Каркаровым и, в первую очередь, с собой и своими желаниями.       — Северус, повернись и посмотри мне в глаза.       Снейп только сильнее сжался и обхватил себя руками.       — Северус, ты не можешь и дальше хоронить себя. Думаешь, по тебе не видно? Я знаю, ты уже доведен и выжат. И мы оба знаем, что тебе может помочь. Так почему ты пытаешься меня оттолкнуть? Она уже никогда не ответит тебе взаимностью.       Игорь обхватил ладонями его руки чуть выше локтя.       — Северус, я не прошу тебя дать мне шанс. Дай его себе и своим чувствам.       Молчание.       — Пожалуйста.       Пальцы Снейпа робко скользнули вниз и коснулись кистей Каркарова. Своими ладонями он крепче прижал ладони гостя из прошлого. Тепло — оно усилило голод, едва попав в тело. Его хотелось больше.       — Игорь…       — Я тебя слушаю.       — Обними меня. П-пожалуйста…       Он развернул его и прижал к себе. Каркаров чувствовал слабое сердцебиение и прерывистое дыхание Снейпа. Тот еле сдерживался, чтобы не вылить на него весь поток чувств, который он годами в себе подавлял.       — Игорь?       Он нашел силы поднять голову. Их взгляды пересеклись. Всепоглощающая чернота ночи и тянущая за собой глубина океанских вод — они слились в одно. Северус не выдержал, вцепился в меховой ворот Игоря и притянул его к себе.       Поцелуй.       Он отдавался ему, цеплялся за него, не хотел отпускать. Сдался ли? Предал ли, изменил ли памяти той, что считала его всего лишь другом, а он ее — целой вселенной? Но разве Снейп не имел право на то, чтобы хотя бы на миг прикоснуться к частичке чего-то теплого? Разве он не заслужил быть любимым?       — Северус, остановись.       Тот уставился непонимающим взглядом.       — Нас могут увидеть.       — Да, точно…       Снейп взял Каркарова за руку и взмахнул палочкой. Их трансгрессировало в личные покои преподавателя.       — Ты… — протянул Северус. — Ты пойдешь в душ?       — Нет, я уже помылся. Тебя только жду.       — Х-хорошо. Я быстро. Не буду заставлять тебя ждать.       — Я подожду столько, сколько тебе нужно. Я не заставляю тебя.       Мужчина засмущался. Это внимание… Оно как мягкая пуховая подушка, в которой тонешь всей головой. Оно кружило, волновало. Согревало. Приятное, нежное. Теплое. Сердце забилось чаще. Сковывавший изнутри лед оттаивал.       Ванная комната. Северус закрыл дверь и сполз спиной по ее поверхности. Что-то, сидевшее глубоко в душе, пыталось противиться чувству. Это что-то тянуло вниз, пыталось убедить, что все происходившее неправильно, быстро кончится. Оно пыталось убедить, что Игорь лишь использовал его. Но как мог использовать тот, с кем Северус когда-то сам сошелся и сам разошелся?       Ворох одежды. Мантия, пиджак, брюки, рубашка — все соскользнуло вниз. Струи теплой воды покатились по коже. Упершись локтями в стену, Снейп подставлялся под ее напор и сверлил взглядом узоры плитки под ногами. Он не мог поверить в реальность случившегося. Все это казалось одним из тех снов, которые дарят чувство приятной невесомости, а потом, по пробуждению, с мясом вырывают крылья, причиняя нестерпимую боль.       Касание.       — С тобой все хорошо?       Резко вырванный из размышлений мужчина чуть вскрикнул и едва не поскользнулся. Каркаров вовремя подхватил его под руки.       — Что ты?..       — Мне показалось, что тебе нужна помощь.       Игорь стоял в одних штанах, которые в любой момент могли промокнуть от стремительно падавших капель. На оголенной груди и плечах сплетались всевозможные руны и кресты — напоминание о заключении, пускай и недолгом, заставившем полностью переосмыслить свой жизненный путь.       — Ты сейчас весь промокнешь.       — Ну, и пусть. Что с того?       Каркаров опустился на колени. Его лицо находилось в постыдной близости с пахом Снейпа. Тот залился краской. Его бледные плечи побагровели. Рукой он зажал рот. Эта неловкость. От нее у Северуса ноги подкашивались. Игорь взял его член, оставил на нем поцелуй и провел языком по всей длине.       — Игорь!..       — Просто получи от этого удовольствие. Ты слишком долго себе в этом отказывал, не так ли?       Он обхватил его колени и глубоко заглотил пульсировавшую плоть. Снейп пытался сдерживать вырывавшиеся стоны. Мягкий шершавый язык ласкал каждую клеточку на коже органа. Каркаров двигал головой. То ускорялся. То замедлялся. Он не отрывал взгляда от Северуса, который в любую секунду рисковал соскользнуть, потому что приятные ощущения были сильнее него.       — Игорь!.. Я!..       Каркаров остановился и выпрямился во весь рост. Нежно взял Снейпа за подбородок и втянул в поцелуй. Северус закрыл блаженно закатившиеся глаза и ухватился за плечи Игоря. Тот мягко провел рукой сначала по его шее, потом по груди, животу и так, пока не спустился к паху. Снова обхватив его рукой, он водил ею по члену Снейпа. Быстрое и жаркое, медленное и насыщенное. Мужчина подавался навстречу, молчаливо прося северного гостя не останавливаться, дать еще ощущений, еще близости.       Вспышка, похожая на фейерверк. Только в теле. Она ощущалась, как взрыв, который случился в одной точке, а потом разлился по всему телу.       — Буду ждать тебя в спальне.       Северус никак не мог перевести дыхание. Он не насытился. Его лихорадило. Ему уже не хотелось сомневаться и ждать. Он был твердо уверен в своем желании. Снейп хотел быть ближе с Каркаровым, чувствовать грудью его сердцебиение.       — Возьми меня!       — Что?       — Возьми меня прямо сейчас!       Игорь выключил душ и, накинув на Северуса полотенце, взял его на руки. Прохладный воздух обдавал разгоряченное душем тело, обостряя жажду тепла. Его положили на кровать. Каркаров снял с себя остатки одежды, нежно раздвинул его ноги и медленно провел по ним руками.       — Хочешь зайти дальше? Или обойдемся прелюдией?       — Хочу.       Он провел пальцем линию от головки до бедра и вставил его в анус. Снейп неприлично громко ахнул и тут же прикрыл рот рукой.       — Северус, пожалуйста, не сдерживайся. Позволь себе отдаться ощущениям полностью.       — Я…       — Ты не должен стыдиться за естественные ответы своего тела на импульсы.       Игорь осторожно водил пальцем, чуть касаясь самой чувствительной точки в худощавом бледном теле. Северус ерзал ногами. Каркаров взял его за руку.       — Тебе хорошо?       — П-прошу, не останавливайся.       Второй палец аккуратно пристроился к первому. Снейп сполз, глубже насаживаясь на пальцы. Лица мужчин оказались друг напротив друга. Снова поцелуй. Крепкий, затяжной. Их языки сплетались. Одно дыхание на двоих. Северус в порыве чувств не заметил, как в него скользнул и третий палец. С напряженного члена стекло несколько капель. Внутри заметался пожар голубой.       Каркаров вытащил пальцы. Тут же у Снейпа возникло ощущение пустоты, которую остро хотелось заполнить. Он напряженно выгнулся и требовательно качнул бедрами. Игорь обхватил их и притянул мужчину к себе поближе. Касание. Натяжение. Проникновение. Скольжение. Северус издал протяжный стон.       — Игорь?       — Чего-то хочешь?       — Да… Прижмись ко мне. Хочу чувствовать тебя ближе.       Не просто чувствовать ближе, а ощущать тепло его тела, стук его сердца, горячее дыхание, обжигавшее кожу. Исцелить свою тоску, залечить израненную душу. Почувствовать себя нужным, значимым. Любимым. Исключительным для кого-то.       Игорь положил его ноги на свою талию и накрыл Северуса своим телом. Он крепко взял его за руки. Движение. Поцелуи в губы, за ухо и в шею. Одно лишь желание — не отпускать, стать едиными в этом любовном порыве, поглощать тепло друг друга так долго, насколько это возможно. Снейп вбирал в себя язык и член Каркарова так глубоко, насколько мог.       — Северус… Северус…       Он прижимался к его лбу своим и томно шептал его имя.       — Игорь…       Под ними дрожала постель. Снейп уже не пытался запрятать свои чувства глубоко внутри. Он стонал громко, и сладкое эхо этих стонов заполняло голову Каркарова. Член Игоря, набухший и налившийся кровью, заполнял собой пространство, все чаще и чаще задевал простату. Северус сильнее прижимался к его телу, окружал себя им, крепче сжимал заведенные за его спину ноги. Отдался живому, обжигающему, страстному, пылкому, и вместе с тем нежному и чувственному мужчине с сияющими синими глазами. Отпечататься на коже, отпечататься в памяти, отпечататься в сердце. Сохранить в себе этот яркий момент и согреваться им, как спасительным огнем.       Глубокий толчок. Пауза. Член Каркарова вошел по самое основание. Снейп тут же кончил. По его телу прошлась заметная глазу дрожь. Он издал стон, похожий на всхлип. Северус отлип от губ Игоря, чтобы взглянуть на его лицо. Пальцы выскользнули из-под крепких рук северянина. Изможденный, истекавший потом, растрепанный профессор зельеварения с алыми от возбуждения щеками тонул в глазах Каркарова.       Еще один толчок, как завершающий аккорд, и Игорь излился в Северуса. Он выгнулся, как кот, и свысока окинул взглядом хрупкое тело, что жадно вбирало собой его семя.       — Игорь, Игорь, я…       А тот ответил ему одной из своих редких, искренних, доброжелательных улыбок, предназначенных только для одного в этом мире человека.       — Я тоже тебя люблю.       У Северуса перехватило дыхание и повлажнели глаза.       — Я, в отличие от тебя, не пытался забыть, как нам когда-то было хорошо вместе. Смею предположить, что только эти мысли и не дали мне тронуться умом в Азкабане.       — Игорь?       — Да?       — Я… я больше не хочу тебя отпускать.       Каркаров лишь на короткий миг отлучился в душ. За ним Снейп. Одетые уже в мягкие хлопковые пижамы, они лежали в постели, заправленной новым свежим бельем. Тяжелое одеяло клонило Северуса в сон, но он не хотел засыпать. Он пытался на как можно дольше растянуть момент пребывания Игоря в своей спальне. Северус лежал головой на его коленях. Каркаров заботливо водил по волосам зубчиками гребня, чьи касания потихоньку убаюкивали.       Впервые за долгое время хмурое лицо Снейпа разгладилось и приобрело выражение умиротворения. Он наконец-то нашел лекарство от угнетавшей и отравлявшей его душу боли. В его жизнь пришел покой.       А склянки… склянки подождут.