Школьные деньки, или как довести завуча до истерики

День учителя

Это особенный день в жизни многих учеников и учителей. Многих, но не всех поголовно, к сожалению. И вот он, совсем скоро снова наступает. Вся школа уже вовсю готовится к этому дню: дети готовят номера на мероприятие, Завуч и директор составляют речь к выступлению, родители вновь ломают голову, что же подарить учителям. В общем, все бурлит и кипит в школе, как масло на сковороде… Пятница, за день до праздника. Парень, лет пятнадцати-шестнадцати, худощавый и нездорово бледный, как мертвец, стоит в гардеробной и хмуро пялится в зеркало. На нем напялен против его воли дурацкий черно-белый костюм, чёрные волосы тщательно вымыты и аккуратно уложены, в руках огромный букет роз. Мама его была женщиной требовательной и хорошо воспитанной, поэтому заставила его прийти сегодня в школу в этом глупом наряде, да ещё и поздравить ненавистную ему химичку. Это было то ещё испытание для подростка. И ладно бы ещё просто проходить весь день в таком виде и один раз подойти к страшной женщине, но нет, есть ещё одна проблема — друг-идиот, который будет ржать, как лошадь над ним весь день, так ещё и соберёт с собой ораву своих дружков и будут они до конца уроков шляться за ним хвостиком и подстебывать. Такое не мог пережить даже он, самый прилежный, терпеливый и уравновешенный ученик 9а класса — Фёдор Достоевский. Кстати говоря, а вот и он сам! В зеркале за спиной Феди показалась шутовская рожа, недобро ухмылявшаяся почти до самых ушей. В отличие от бедного друга, он был одет нормально, как говорят в их кругах — по-человечески. Чёрный оверсайз-худи, на несколько размеров больше положенного, скорее напоминающее платье, белые джинсы со стразиками и такие же огромные, как и худи, белые кроссовки, от которых при ходьбе раздавался громкий гул при каждом шаге. По этим звукам можно было понять местоположение Коли. И дополняли этот модный лук многочисленные проколы в ушах, разноцветные браслетики и колечки на руках и чёрный бантик на длинной косичке. Федя хотел плакать при виде везучего друга. А ещё от того, что сейчас из его незатыкаемого рта посыпятся дурацкие шутки и подколы в его адрес. — Фе-е-едь? — Ещё слово, и будешь хлебать воду из унитаза, это я тебе гарантирую. — процедил сквозь зубы брюнет. — Ну чего ты так, Федь? Федя-я, ты выглядишь очень даже мил…. Неплохо. Пфф-кха-ха-ха-ха-ах! Прости-и! — не выдержал белобрысый, и понеслось. — Не подходи ко мне. — сказал Фёдор и вышел из гардеробной. — Федь, подожди-и! Извини-и! — кричал Николай и продолжал ржать, просто физически не справляясь с эмоциями. Уж очень непривычно было видеть друга в таком свете. А Фёдор шёл, не замедляя шага и тщательно притворялся, будто не знает этого сумасшедшего. Обида и стыд прочно засели в его голове, но он не подавал виду, яро удерживая невозмутимо выражение лица. Ещё чуть-чуть, и бедный разрыдается прямо на месте. Ну уж нет, только не здесь, и точно не при Гоголе. — Ну, Федь, ну извини. Больше не буду, честное слово. — сиплым из-за надорвавшегося горла голосом умолял Коля, потирая руками выступившие от смеха слезы. В ответ глухое молчание. Фёдор продолжал его игнорировать. Просто так он его точно не простит, и это Коля знал. Уж кто-кто, а Фёдор — самая главная обиженка в его классе точно, если не во всей школе. И Гоголь перешёл к переговорам. — Хорошо, я понял тебя. Какие условия? После недолгого молчания Федя сдался и присоединился к разговору. — Вместе со мной поздравишь химичку. — Ну уж нет! Я — пас! — в крикнул Гоголь и демонстративно отстранился. — Ну и вали в баню! — Ладно. Я вручу букет, а ты поздравишь. — Так, кто тут ставит условия? Я или ты? — Понял, принял. С меня — речь, с тебя — букет. — сдался Коля. — Но я не отвечаю за последствия своих слов. — Советую подбирать что-нибудь поцензурнее, иначе точно получишь от меня леща. Этим букетом по морде. Понял? — Ага. — Прекрасно, тогда пошли. — Чего?! Прямо сейчас? Я не готов! Протестую! — Как же ты меня достал! Не успел договорить Фёдор, как сзади к ним подошёл ОБЖ-шник и попросил кого-нибудь из них пойти с ним помочь украсить зал к мероприятию. Оба тут же начали отнекиваться, но мужчина был напористее, и пацанам пришлось решать, кто пойдёт страдать. Ну, как — решать? Фёдор был намного прозорливее и хитрожопее своего друга, поэтому исход был предрешен заранее. Он тут же намекнул, что ему необходимо поздравить своего классного руководителя от лица всего класса, и быстро откланялся. Учитель и не противился. А Гоголь озадаченно пялился в спину уходящего друга, медленно осознавая, что это была месть.