Это конец?

Тяжёлые и грохочущие шаги медленно отдавались эхом сквозь темноту длинных и призрачно пустых коридоров Вектора Сигмы. Противный скрежет метала о высокие, стальные стены сопровождал тёмно фиолетового меха в его не лёгком пути в неизвестность. Единственным что освещало ему путь, была его собственная, еле как горящая от потери энергона, красная оптика. Взгляд безпорядочно бегал из стороны в сторону, стараясь уцепиться хоть за что-то, но всё постоянно сводилось к немалой трещине на алой линзе десептикона. –..сюдаа.. ..иди сююда...- загадочный шёпот, что и привёл Шоквейва в эти катакомбы, прозвучал прямо возле левого аудиосенсора и мех почувствовал, как эхо от него отдалилось, оставляя за собой лёгкое дуновение ветерка. Или это был его бред? Десептикон замер. Медленно повернув голову в сторону, он уставился в кромешную пустоту, что окутала его. Шоквейв совсем не ощущал её давления до сего момента, чем дольше он в неё смотрел, тем больше она его тяготила. -... С-ссююююдааа.... - всё тот же шёпот, в этот раз звучал куда более настойчиво и отчего-то.. злобно.. В нём можно было ощутить некую истошность, но процессор Шоквейва был слишком измучен чтоб заметить это, но он чётко услышал в этом шёпоте сразу несколько голосов, которые, накладываясь друг на друга, создавали то самое, пугающее потрескивание. Десептикон не чувствовал страха перед этим таинственным голосом, не чувствовал ни печали, ни гнева, он вообще ничего не чувствовал. Единственное, чего его научный ум жаждал сейчас –это утолить отчего-то такое детское любопытство, пусть даже ценой будет собственная жизнь. Собрав всю волю в кулак, он толкнулся от стены, которая вела его сюда с самого начала. Шоквейв ожидал встретить впереди стену или хотя бы дверь, поэтому вытянул вперёд правую руку, точнее то, что от неё осталось. В его процессоре там была почему-то не потерянная в недавнем бою пушка, а целый манипулятор. К большой неожиданности искалеченного десептикона, опоры впереди не оказалось. Из-за этого, не удержав равновесие, он оступился. Тяжеленный корпус рухнул на пол, а звук удара и бьющихся стёкол, гулким эхом разлетелся по подземным коридорам Вектора Сигмы. Осколки с его груди полетели на пол, кроваво-красная линза покрылась паутиной из трещин, но не разлетелась. Серво не слушались, единственный манипулятор еле поддавался, а процессор начал плыть. Хотелось просто прилечь, выключить оптику и провалиться в глубокий стазис, а потом прийти в себя совершенно в порядке. Ни усталости, ни подкрадывающегося дизактива. Шоквейв так бы и поступил, его корпус уже обмяк, а перед оптикой заплясали какие-то светлые пятна. Откуда они тут? Призрачное касание к броне на правом плече и к самым кончикам его антен, пробудило его полумёртвые системы. Оптика всё никак не могла сфокусироваться и пока мех приходил в себя, по его аудиосенсорам ударил пронзительный и крайне тяжёлый звук. Весь корпус содрогнулся то-ли от неожидаеости, то-ли от испуга. В процессоре неприятно зазвенело, а перед всё так же не настроенной оптикой пронеслась яркая вспышка, после чего всё опять погрузилась в кромешную тьму. Шоквейв был в замешательстве, непонимание и какое-то липкое и неуютное чувство окутало его с кончиков антен до отказавших сервоприводов. Корпус окутала мелкая дрожь. Почему он чувствовал? Почему именно здесь? Сквозь кромешнуюю тьму и тишину, раздался ещё один страшный звук. Он был слева и в тоже время повсюду. Это было похоже на жуткий, удушливый хрип, но в то же время напомнило учёному лязг хирургический инструментов о пол его лаборатории, когда тот в порыве гнева сметал их со стола. Его антенны опустились, корпус сжался в попытке закрыть искру от возможной угрозы. Страх. Он боится. Ему страшно. Шоквейв впервые задумался, что в этой пустоте, он может быть не один, что с самого начала был не один. Хуже было от осознания, что он не может увидеть "это", а значит и успокоить себя тоже. Где-то далеко, слева, раздался удар, а затем и скрежет. Фиолетового меха опять начал сковывать страх, но желание убраться отсюда побудило к действиям. Он попытался встать, но сервоприводы отказали напрочь. Он не сможет скрыться, его единственный манипулятор не сможет протащить собственный корпус. Это опять вызвало какую-то эмоцию, в этот раз, липкий страх дополнило терпкое отчайние. Внезапно, словно луч света в этом проклятое месте, сладко прозвучал тот самый шёпот: –... ну же.. сююдаа... - ласково позвал призрачный голос. Шоквейву было уже слишком плохо чтоб хоть немного анализировать ситуацию. Он медленно пополз, словно бы там, впереди, его ждало спасение. Сложно было сказать, сколько времени прошло? Или, какое расстояние он преодолел чтоб, судя по всему, добраться к месту, куда его вёл загадочный голос? Ответы на эти вопросы – не важны. Десептикон услышал, как позади него закрылась дверь, и не успел он среагировать на это, как впереди загорелся луч света, в сопровождении оглушительного хлопка. В процессор не сразу дошло, что он только что увидел: Посреди комнаты, стоял операционный стол, на который и падал тот, внезапно возникший, свет. Искра замерла. По корпусу прошёл холодок, а в единственном манипуляторе неприятно закололо. Соображать стало совсем невозможно, Шоквейва охватила сильная дрожь. Перед глазами поплыли чёрные и цветные пятна, которые стали вырисовывается в страшные образы погубленных им кибертронцев, фемм, с которыми он оказался заточён на планете, но самыми чёткими, были лица работников института, которые провели над ним Эмпурату, Теневые Игры и много прочих процедур. Их неестественные, искажённые злобой улыбки и безумные окуляры плыли в сознании умирающего Шоквейва, он был готов поклялся, что вновь ощущает , как их манипуляторы разбирают каждый дюйм его корпуса, заменяя на новый. "Нет! Нет! Нет! Только не это!" - хотел бы сказать учёный, пока метался в предсмертной конвульсии, но из голосового модуля, вместо слов, доносилось лишь невнятное мычание. И всё? И что дальше? Шоквейв предпочёл жить без веры в Праймуса, Рыцарей Кибертрона и прочей, как он говорил, анти-научной ереси. Он не верил во Всеискру, думая что это выдумка, котрую придумали дабы утешить себя мыслью, что вы сможете встретиться со своим умершим товарищем. Но что с ним будет сейчас? Он больше не сможет проводить эксперименты и исследования в своей лаборатории, не сможет выполнять приказы Мегатрона и служить на благо десептиконов, не восстановит Кибертрон как клялся.. Неуж-то... Это конец?