The Things I Would Let You Do

На роскошных шёлковых простынях лежал обнажённый Кинн. Порш же оставался одетым. Он молча курил, делая длинные затяжки и наблюдая, как член мафиози, к которому ни разу не притронулись, сейчас стоял, как маяк. Он удивлялся, что предположительно одиночный эффект воздействия его на Кинна до сих пор никуда не пропал и, можно сказать, даже усилился. Тишина лишь обостряла витавшее в воздухе предвкушение. Мужчина боялся лишний раз вздохнуть, чтобы не нарушить эту пьянящую атмосферу. - Я думал связать тебя, но решил отказаться от этой затеи, - наконец заговорил Порш. - Даже думал использовать кольцо для пениса, дабы убедиться, что ты не огорчишь меня в процессе. - Кинн никогда ещё не разочаровывал Порша в плане секса, они оба знали, однако мафиози всё равно почувствовал жар стыда после такого замечания и его дыхание дрогнуло. - Как думаешь, сможешь справиться сам, без моего вмешательства? - Да. Смогу, - выдохнул Кинн. Он чуть из кожи вон не выпрыгнул, когда Порш неожиданно коснулся нежнейшей кожи бедра. Глаза бармена хитро блеснули, заметив такую очевидную реакцию. - И я могу поверить, что сегодня ты покорно примешь своё наказание? - Приму. Обещаю. Готов понести любое наказание, которое, по-твоему, я заслужил, - Кинн поморщился, почувствовав, как ласкающая его обнажённые бедра рука остановилась, а затем снова начала поглаживать разгорячённую кожу. - По-моему? Хочешь сказать, что не заслуживаешь наказания? Что я несправедлив к тебе? - Порш говорил так легко и, казалось бы, беззаботно, но Кинн понял, что скрывается за этим голосом, и осознал свою ошибку. - Нет-нет-нет. Прости. Я ошибся. Я заслуживаю наказания! Ах! - он резко вдохнул, когда бармен грубо ущипнул его за сосок, бёдра вскинулись вверх от этого, посылая к его члену волны жара. - Вот и не забывай, - Порш вытащил изо рта сигарету, затем сбросил с себя простую рубашку и джинсы, совершенно о них не заботясь. На этот раз никаких украшений на нём не было, но для Кинна он был не менее завораживающим. - Не двигайся. Ты можешь использовать только язык, больше ничего. Если захочешь, чтобы я остановился, похлопай меня по бедру трижды. Порш взобрался на кровать, пытаясь не прикасаться ни к одной части тела Кинна. Он видел, как в его глазах заискрилось осознание, что сейчас произойдёт, и Порш с удовлетворением отметил, как потемнел взгляд Кинна, как в них появился голодный блеск. Он часто напоминал Кинну, что ему стоит контролировать себя, но на этот раз Порш боялся, что потеряет голову первым. Его потряхивало от желания, когда он наконец встал в желаемую позу, вцепившись руками в смехотворно огромное изголовье кровати. Кинн сдержал своё слово. Его руки безвольно лежали по бокам, однако они бессильно сжимались и разжимались, словно желая вцепиться в бёдра Порша и скорее притянуть их ближе к себе. Парень ещё немного повозился, чтобы принять правильную и удобную позицию, а затем медленно опустился на лицо Кинну. Мафиози тут же напрягся. Порша это насторожило, он уже был готов встать в любую секунду, стоит мужчине лишь намекнуть. Он чуть приподнял задницу, но Кинн застонал протяжно и низко, отчего тело Порша задрожало от посылаемых вибраций и удовлетворения. Одного быстрого взгляда было достаточно, чтобы увидеть, как побелели костяшки пальцев Кинна, вцепившегося в простыни. Когда он начал работать языком, Порш чуть не потерял сознание. Его язык двигался то вверх, то вниз по дырочке, он лизал её так, будто каждый день всю свою жизнь только этим и занимался. "Почему они раньше этим не занимались?" - спросил себя Порш, откинув голову назад и закричав от удовольствия. Кинн стимулировал каждый долбанный нерв, о существовании которых бармен даже не подозревал. Он был настолько хорош в этом, будто римминг был его работой. Порш выгнулся и запустил свои пальцы в волосы мафиози, цепляясь за мягкие локоны и уверенно двигая бёдрами. Он использовал лицо Кинна, словно свой собственный трон, а в ответ получал удовлетворённое рычание. Кинн напряг язык и ввел его в Порша, который от этого резко втянул в себя воздух. Бёдра Порша двигались в своём ритме, подстраиваясь под язык Кинна. - Ебать, Кинн! Твою мать! - его стоны и слова вызывали лишь ответные вздохи, бармена от этого трясло, он лишь сильнее сжимал волосы Кинна в своём кулаке, зная, что ему будет больно. - Блядь, ты просто создан для этого! Создан для этого! Твою мать! Порш уже не контролировал, что говорит. В ответ Кинн отчаянно всхлипнул, подтверждая слова бармена, тем самым доводя его до края наслаждения. Порш быстро приподнялся, отрывая себя от столь желанного язычка и игнорируя недовольное ворчание, чуть приспустился, схватил свой член в кулак и смотрел, как его сперма выплёскивается Кинну на лицо. Он выглядел столь похотливым в тот момент, что Поршу захотелось навсегда запечатлеть его таким в своей памяти. Однако он не был жестоким, поэтому спустя пару мгновений Порш любезно очистил лицо мужчины влажной салфеткой. Это дало ему пару минут, чтобы восстановить свои силы, а Кинн получил возможность прийти в себя. Порш целомудренно поцеловал Кинна в губы, а когда тот потянулся за продолжением, лишь коротко хохотнул. - Всё ещё в порядке? - Да, - ответил Кинн. - Не кончать, пока я не разрешу, - напомнил ему Порш и принялся за работу. Он быстро начал растягивать себя, избегая своей простаты, насколько это было возможно. Он не стал затягивать, подготавливая себя достаточно, чтобы без боли принять в себя член Кинна. Как только он был уверен в том, что не причинит себе вреда, Порш вылил большое количество смазки на чужой член, с восторгом наблюдая, как тот подрагивает в ответ. Голова Кинна откинулась назад, когда он нежился в знакомых ощущениях погружения в Порша. Даже понимая, что это не первый их секс, но тем не менее дыхание от охвативших эмоций перехватило. Сжатые в кулаки пальцы отдавались болью, но Кинн ничего не хотел менять. Порш медленно приподнялся и так же опустился на его стволе, снова и снова шепча его имя искусанными им же губами. Кинн и сам бормотал всякий бред и не мог остановиться. - Да... Да... Вот так, Порш. Малыш, мой малыш, - словно безумец, повторял он. Вот каким его сделал Порш. - Кинн. Кинн. Кинн, - с каждым движением выкрикивал он, затем его затрясло от приближения второго мощного оргазма. Кинн сжал зубы и пытался сдержаться, чтобы не кончить, однако с каждой секундой становилось всё сложнее. Желание наконец разрядиться сводило с ума своей мощью, но он не поддавался. Порш ещё не дал ему разрешение. Он облегчённо и в то же время разочарованно простонал, когда Порш слез с него, оставляя его член одиноко подрагивать, чувствуя прохладу. Затуманенным и полным похоти взглядом он смотрел, как бармен встал перед ним на четвереньки. - Трахни меня. Сейчас же, - потребовал Порш. Кинн был слабым мужчиной, поэтому он мог лишь подчиниться. Он встал за Поршем и попытался медленно войти в него, однако тот не стал церемониться и сам резко насадился на горячий, изнывающий ствол, начиная бешеный ритм. Кинна от этого согнуло пополам, он прижался к спине Порша и умоляюще застонал: - Стой, стой, остановись, хватит. Сейчас кончу. - Не смей. Не раньше, чем я... кончу ещё раз, - отрезал бармен, тяжело дыша. - А теперь оттрахай меня, как следует. - Можно прикоснуться к тебе? Прошу, позволь. Мне нужно. Хочу выебать тебя. Чтобы ты кончил, - бормотал Кинн, опьянённый ощущениями. - Можешь держаться за меня. Так Кинн и сделал. Дрожащими руками он вцепился в выступающие острые тазовые косточки, используя их как рычаги, чтобы оттягивать чужую задницу, а потом со всей силы вбиваться в неё. - Сильнее, - приказал Порш. Кинн приложил всю силу для следующего резкого движения, рыча и утопая в экстазе. - Сильнее! Его мышцы горели, пот крупными каплями стекал по спине, а сам он чувствовал, что дошёл до предела. Сильнее. Порш начал кричать, когда Кинн следующим сильным ударом попал прямо по простате. Сильнее. Кинн ещё больше ускорился, как-то умудряясь удержать в голове мысль не менять угол проникновения. Сильнее. Кровать начала раскачиваться, изголовье с оглушающим стуком ударялось в стену напротив. Сильнее. Сильнее. Сильнее. Порш уткнулся лицом в постель, громко закричал и кончил, чувствуя, как его член сочится белесой жидкостью. Кинн же продолжал вгонять свой поршень в его отверстие, доводя себя до невиданных границ возможного. - Кончи в меня. В меня. Сейчас же кончи. Несмотря на удовольствие, бурлящее в теле Кинна, он не мог вот так неожиданно, по приказу довести себя до оргазма. - Нет. Я не могу, - пробормотал он, всё ещё резко и часто насаживая попку бармена на свой член и чувствуя, как того трясёт. - Ты должен. Должен сделать это для меня. Кончи в меня, ДАВАЙ! - закричал Порш и Кинн извергся в него. Ему показалось, что со спермой из него выплеснулась вся душа, а экстаз накрывал его мощными волнами снова и снова. Кинн, скорее всего, на какое-то мгновение отключился, потому что в себя он пришёл, будучи в потных, влажных, но таких желанных объятиях Порша. Тот шептал ему на ухо всякие нежности, пока главарь мафии пытался восстановить власть над собственным телом. - Ты отлично справился. Мне было так хорошо с тобой. Ты был идеален. Кинн никогда и ни за что бы не признался, как он в тот момент хотел услышать подобную похвалу, каким утешительным бальзамом она ложилась на его сердце и душу. - Малыш, - прошептал он. - Так хорошо. Так замечательно, Кинн. Ты невероятен. И он больше не смог сдерживать рвущиеся наружу чувства. - Я люблю тебя. Блядь, как же я тебя люблю. - Я тоже люблю тебя, Кинн, - пробормотал Порш, поглаживая мужчину в своих объятиях. Через мгновение до него дошло сказанное и он резко остановился. - Стой, что? Такие признания после секса лучше не делать, подумал Кинн, ведь потом тяжело доказать, что это не капризы затуманенного оргазмом сознания, а чистейшая правда. - Люблю. Я серьёзно говорю. Я люблю тебя. Боже, помоги Кинну, ведь он говорит искренне. - Но ведь мы даже не встречаемся. - Так давай встречаться. - Ты уверен? Со мной? - Мне кажется, что в ту же секунду, как я увидел тебя, влюбился по уши и стал твоим, - видимо, секс настолько опьянил Кинна, что язык и мозги потеряли между собой связь. - Твою мать. Я полный идиот, но я тоже тебя люблю. - Раз ты мой, значит, никуда не уйдёшь, - голос Кинна обрёл уверенность и твёрдость. - Я запрещаю тебе покидать меня. - Вообще-то, это должен был сказать я, но я и сам не хочу от тебя уходить. Я весь твой. Навсегда. Двое мужчин смотрели друг другу в глаза и не находили там ничего, кроме искренности. Обнажённые, они лежали на спутанных простынях, чувствуя, как всё становится на свои места, как их окутывают непередаваемые эмоции.