бесконечное падение

— ммм, — промурлыкала шиён, уткнувшись носом в ухо боры. бора напряжённо выдыхает. они на кухне, в пределах досягаемости любой, кто бродит по общежитию, включая юхён и хандон, которые развалились в гостиной. руки шиён остаются обёрнутыми вокруг талии боры, когда она двигает ими, их дыхание синхронно. тело боры тает. она держится за предплечья шиён, скрещенные на животе, и мурлычет, когда мягкие фланелевые пижамные штаны прижимаются к её голым бёдрам. пальцы потирают ткань её майки, истончившуюся за годы использования. её яркость давно ушла, хотя приятно не беспокоиться о подобных вещах в уединении общежития. даже если одежда опускается слишком низко и поднимается слишком легко, когда руки начинают блуждать- — шиён… — бора поворачивает голову к тёплой шее шиён, закрыв глаза. может быть, они могли бы остаться так навсегда. — эй! онни! — за криком следует скулёж юхён. чёрт возьми. — нам скучно, — кричит хандон. тяжёлый звук прерывает её жалобу, когда она плюхается обратно на диванные подушки. шиён неохотно выпускает бору из своих объятий. обе вздыхают, поскольку идут помогать с проблемой, которая, на самом деле, их не касалась. то, как они оказались столпившимися на полу гостиной, играя в карточную игру, в которой юхён, кажется, помнит только половину правил, находится за пределами их понимания, но именно там они и оказываются полчаса спустя. — нет! ты сказала… бора улыбается, откидываясь на диван и проводя пальцами по волосам, наблюдая, как шиён снова ссорится с юхён из-за правил. в последнее время между ними всё было хорошо. ней и шиён, то есть. действительно хорошо. её улыбка становится шире, когда она вспоминает тот день, когда они проводили время на её кровати. в этом не было ничего особенного. (ну, конечно, было. потому что это они. вместе) и шиён продолжала просить бору «расскажи ещё что-нибудь», как только та заканчивала одну из историй. бора рассказала ей всё. о готовке с мамой по выходным, о неудачных прослушиваниях, когда она была слишком мала, чтобы точно знать, чего хочет, об одном парне, в которого она была влюблена, и о том, как они гоняли на велосипедах по улице. в её груди разгорается тлеющее тепло, и она прячет улыбку, кусая костяшки пальцев, изображая интерес к игре, которая снова набирает обороты. она помнит, как шиён уютно прижалась к ней на кровати и нашла её руки, игриво вытягивая их над головой. она помнит, как думала, что они поцелуются, но обе покраснели и застеснялись, их мысли закружились в головокружительном водовороте друг друга. они со смехом забыли об этом, превратившись в хихикающий хаос. в игре шиён быстро выкидывает свою комбинацию карт, выигрывая любой набор правил, по которым юхён заставляет их играть. бора ловит вспышку дерзкой улыбки, которую демонстративно игнорирует, сражаясь с двумя другими за второе место. не то чтобы между ними когда-то было плохо, но, боже, просто в последнее время с шиён что-то произошло. даже сейчас это отвлекает. бора отрывает взгляд от игры и видит, как та откидывается назад, опираясь на локти, вытянув ноги, пристально глядя на них. её колени выглядят так зазывающе, и по тому, как шиён смотрит на них, бора задаётся вопросом, что происходит у неё в голове. что, если она просто пойдёт туда и перестанет сопротивляться- бора проигрывает. четвертое место, несмотря на то, что у хандон и юхён было, по крайней мере, по четверти колоды, когда бора проверяла последний раз. упс. это похоже на первые дни. когда у боры появлялись розовые щёки и учащённое сердцебиение почти каждый раз, когда она смотрела на шиён, и когда их глаза встречались, у шиён был тот же застенчивый взгляд, окутанный легкомысленным весельем. она задаётся вопросом, как они вообще сопротивлялись внутреннему притяжению, сталкивающему их вместе. они вращались друг вокруг друга по его велению, медленно падая и притягиваясь, будто в чёрной дыре. медленно вращаясь, вращаясь, и вращаясь вокруг, а потом резко падая внутрь. неизбежно. оно всегда было таким сильным? — мы приберёмся, — голос шиён прорывается сквозь воспоминания боры, — верно? её глаза метнулись к шиён, и она удержала её взгляд. бора пытается разобрать то, что не было сказано, если вообще это что-то есть. её периферийное зрение захватило, как хандон и юхён, которые почти растаяли на полу в мучительном состоянии возобновившейся скуки, встают и бегут к комнате юбин в своей следующей попытке избавиться от этого чувства. — я подумала, что мы могли бы посмотреть сериал, — говорит шиён в пол, собирая карты, которые каким-то образом разлетелись по всему ковру благодаря безумным попыткам хандон и юхён занять второе место. её рука касается руки боры, и они смотрят друг другу в глаза. в них есть тяжесть от всего того, что они продолжают оставлять невысказанным. щёки шиён порозовели, и она отстраняется от этого усиливающегося, накручивающего напряжения, — ты знаешь, пока дети не здесь. бора издаёт смешок и наклоняется, чтобы толкнуть шиён в плечо. дети определенно находятся в конце коридора, но да, сериал звучит неплохо. она прикусывает внутреннюю сторону губы, забавляясь, пока шиён заканчивает уборку. эта тяжесть всё ещё присутствует. как только они встают на ноги и потёртая колода карт хоть как-то удерживается с помощью рассыпающейся на кусочки резинки, а свет выключен, за исключением торшера в углу, чья-то рука скользит по руке боры. её сердцебиение учащается, и головокружительная гордость наполняет грудь, когда шиён ведёт её целых три шага к дивану, прежде чем лечь на подлокотник, подперев плечи подушкой, пока возится с пультом. боре требуется полсекунды, чтобы окинуть взглядом тело шиён. она подложила руку под голову, просматривая названия, не отрывая глаз от телевизора. если бы бора не знала лучше, она бы подумала, что шиён не отвлекалась, что она не просто ждала, когда бора заберётся на неё и облегчит беспокойство, которое возникает с большей частотой когда они не касаются. но бора знает лучше. шиён сдвигает одну ногу так, чтобы она свисала с подушек, и бора тянется, чтобы натянуть на них одеяло, когда откидывается на руки, которые автоматически обхватывают её за талию. демонстрируя отстранённое желание, пальцы потирают хлопок её майки вдоль рёбер. прямо под грудью. бора также знает, что это всего лишь часть их игры в невысказанные слова и подавленное желание. — ты же знаешь, что дети дальше по коридору, — тихим голосом напоминает бора шиён. она кладёт голову на её грудь и смотрит, как та выбирает один из сериалов, который они начинали смотреть. — это просто сериал, — бормочет шиён в голову боры, нежно целуя её. верно. просто сериал. и не то чтобы дети не привыкли к тому, что люди обнимаются на диване. только вчера гахён вошла, когда они находились в похожей позе, хотя бора лежала спереди, и легла на них обеих, чтобы впитать свою порцию любви. это никогда не было странно. но и вчера предвкушение гудело во всей грудной клетке боры. пальцы гладили её по спине, и тихие слова грохотали в ухо, прижатое к груди шиён. это всё, что они делали. просто разговаривали. шиён провела бору по своим воспоминаниям о старшей школе и более ранних годах, о выступлениях панк-группы и пропусках (или, как говорит шиён, «забывании ходить на») определённых занятий. бора вспоминает, как прослеживала подъём ключиц шиён, думая о минджи и о том, как шиён похожа на неё в этом отношении. в стремлении к хорошим чувствам и опытам, которые наполняют их души в жертву нормальности. бора поцеловала шею шиён. тёплые руки проникают под майку боры и закрепляют её в настоящем, смывая это воспоминание прямо перед тем, как гахён распахнула бы дверь и помешала им продолжить. уже прошли вступительные титры шоу, к которому ни одна из них не проявляла чего-то больше чем слабый интерес. она вздыхает, вся тёплая и расслабленная в безопасности объятий шиён. в её мозгу всё ещё стоит гул. такой, который заставляет быть настороже в поисках признаков того, что шиён тоже это чувствует. что они обе уделяют больше внимания друг другу, чем телевизору. хотя, чем дольше она лежит в объятиях шиён, тем больше знакомая бесшумность заглушает всё остальное. бора бездумно играет с пальцами шиён, отказываясь от попыток следить за сюжетом шоу. она задаёт невнятные вопросы и мычит, когда эти глубокие рокочущие слоги из груди шиён доносятся до одного уха, а её мягкий голос достигает другого, объясняя очевидные части сюжета, которые бора каким-то образом пропустила. и это всё, что они делают. они смотрят свой сериал, бора задаёт вопросы, а шиён отвечает. и бора начинает забывать задаваться вопросом, хочет ли шиён чего-то большего. этого более чем достаточно. она может расслабиться в этом и позволить предвкушению, бегущему по её венам, рассеяться в ровных вдохах. они уже на середине эпизода, когда шиён целует её в макушку, и бора отказывается от этой идеи. она приподнимается, чтобы знакомые губы могли найти её шею и коснуться кожи, будто не пряча зубов, что хотят вонзиться в неё. бора царапает ногтями предплечье шиён, когда у неё начинает перехватывать дыхание. — шшш, — напоминает ей шиён едва слышным шёпотом. бора так и хочет направить руку шиён вниз, к поясу её шорт, пока их руки играют под одеялом. её единственная попытка пресекается спокойными руками шиён, мягко тянущими её обратно вверх. стон возмущения тает в горле боры, когда их пальцы переплетаются, упираясь в её грудь. шиён издаёт весёлый смешок, который заставляет бору закатить глаза, хотя на её губах появляется улыбка. им не потребовалось много лет, чтобы научиться чувствовать себя комфортно вместе, хотя прошедшие годы, безусловно, заставили шиён ощущаться домом. бора смягчается в объятиях шиён, позволяя её присутствию облегчить беспокойство, пульсирующее под её кожей. она вдыхает этот момент, когда шиён проводит губами по её шее, языком, похожим на бархат, по точке пульса. её терпение вознаграждается руками, блуждающими по её талии, хватающими и обнимающими её так, как ей нравится. она делает глубокий вдох, но чувствует, как её вновь обретённая сдержанность ускользает. её бёдра становятся нетерпеливыми и пытаются найти нужное трение, её тело поддаётся потребности двигаться. движение бёдер шиён совпадает с ритмом её бёдер, они слегка приподнимаются, и бора знает, что её решимость иссякает. шиён всегда нравилось, когда на ней была такая девушка. её руки, наконец, начинают целенаправленно двигаться, когда бора лежит сверху. они ощупывают её живот и скользят по бёдрам, а затем пробираются под майку, что слишком задирается. — шиён, — бора издаёт тихий, хриплый стон. дыхание шиён согревает влажные пятна, украшающие её шею. она больше не может вести себя терпеливо и отчуждённо. они обе отказываются от попыток успокоить свои тела, которые двигаются с растущей потребностью, пока бора не переворачивается и не устраивается на бёдрах шиён, упираясь одним коленом в подушки дивана. на лице шиён появляется легкомысленная улыбка, которую бора тут же отражает в ответ. это правда глупо. эти игры и всё притворство, будто они обе совсем не созданы друг для друга. бора могла бы просто поцелуем стереть улыбку с лица шиён и положить всему этому конец. приглушённый звук закрывающегося ящика комода с лязгом разносится по коридору, и бора на секунду замирает, прислушиваясь к любым другим посторонним звукам. шиён тоже вытягивает шею, но затем возвращается к боре, ощупывая руками мускулистые бёдра. шум фена доносится из ванной со стороны минджи. — всё в порядке, — шепчет бора, когда поворачивается обратно. шиён слегка кивает, и бора растворяется в ней. она выглядит задумчивой и довольной, когда кончиками пальцев проводит по подолу шорт боры. общежития могут приносить дискомфорт. шиён смотрит на свои пальцы, и её брови хмурятся. шиён знает, что они не должны делать ничего большего, чем это. немного больно, когда приходится всё сдерживать, когда воздух кажется таким тяжёлым для обеих. но это часть жизни со всеми теми, кого они любят. но всё равно это не всегда справедливо. её глаза скользят по телу боры, пока их взгляды не встречаются. на лице боры такое же выражение смиренного понимания; выражение «мы не должны, поэтому мы не будем», которое исчезает, когда её вес удобно перемещается на коленях шиён. обе на мгновение замолкают. руки продолжают блуждать, и бора медленно и глубоко двигает бёдрами, растягивая мышцы и создавая тепло, которое распространяется вверх по основанию позвоночника через плечи. шиён не сводит с неё глаз. её большие пальцы рисуют круги на тазовых косточках боры. это действительно несправедливо, что она должна лежать здесь, осознавая всё то, чего они не должны делать, когда бора наклоняет голову в той дурацкой манере, которую она часто повторяет, и сияет, когда на её лице появляется улыбка. свет от лампы пробивается сквозь её растрёпанные волосы. — для чего ты такая красивая? — спрашивает шиён, слегка склонив голову набок. бора хихикает, её лицо немного горит. она откидывает назад свои прямые волосы и шутливо изображает скучающее тщеславие, вздыхая. она думает о том, чтобы отпустить шутку о том, что она безупречна, но шиён смотрит на неё с этим всегда честным выражением её детских мягких глазах. закусив губу, бора тихо вздыхает и пытается сохранить тишину в комнате. телевизор продолжает работать на заднем плане, и хотя, вероятно, неплохо было бы иметь правдоподобное опровержение, если кто-то придёт, бора достаёт пульт и ставит сериал на паузу, отключая связь с окружающим миром. так легче любоваться мягкостью щёк шиён и искренностью её глаз. она замечает, как одна сторона губ шиён растягивается в улыбке всего за миллисекунду до другой, крошечная ухмылка, прежде чем её улыбка расплывается по всему лицу. бора возвращает её в полном объёме. она поглаживает большим пальцем верхнюю точку скулы шиён и наклоняется. её бедра слегка трутся. — ты такая красивая, — шепчет она, как признание, закрыв глаза и прижавшись лбом ко лбу шиён. это слишком уязвимо в разгар их продолжающейся игры в отчуждённое желание, но фасад медленно исчезает, когда их дыхание синхронизируется. они крадутся на цыпочках в опасной близости от края этой чёрной дыры, где исчезнет всё остальное, кроме друг друга. бора немного приподнимается и обнаруживает, что глаза шиён уже направлены на её губы. — какое у тебя оправдание, а? — шепчет она, пытаясь замедлить это неизбежное падение. шиён успокаивает её. бора сосредотачивается на том, как равномерно поднимается и опускается её грудь, прикасаясь к потёртому мягкому вискозному верху пижамы. шиён всегда была для боры чем-то более реальным, чем что-либо другое. такая надёжная и верная. бёдра слегка смещаются под весом боры. как только шиён, наконец, открывает рот, чтобы ответить, они обе разражаются смехом. — извини, они прямо здесь! — шиён вскрикивает, прикрывая глаза. они выдали её, слегка опустившись к декольте боры благодаря этой ужасной, отвратительной, незаконной майке, — я не хотела! — такая извращенка! — бора визжит от своего пронзительного смеха. она качается назад, откидывая голову, и тянется, чтобы оторвать руки шиён от её лица. — прости! — снова говорит шиён с по-новому красным лицом. она смеётся, когда бора тянет её сесть и душит в объятиях, положив руку ей на затылок, удерживая её у груди. шиён зарывается в мягкую кожу, которая согревает кончик её носа, — они действительно милые, — бормочет она. — да? тебе нравится что-то ещё? шиён целует бору в грудь. твой смех. — мм... — она отстраняется и ощупывает бёдра боры, — твои ноги, — твоя непоколебимая дружба. её руки поднимаются к выступающим тазовым косточкам боры. — твои бёдра, — твои энтузиазм и страсть. а затем вверх по подтянутому животу. — твой пресс, конечно, — её брови приподнимаются в преувеличенной искренности. твоя преданность. она осыпает поцелуями изгиб рёбер боры. твоя доброта, даже когда она громкая. руки ощупывают её бока и поднимаются вверх по сильной спине. то, как ты наполняешь каждую комнату жизнью. бора вздыхает и опускается на колени шиён, обхватывая её затылок, когда та проводит носом по шее. — ты мне нравишься, ким бора. ты вся мне нравишься. это сказано как обещание. всё то, что они не говорили, наконец-то облеклось в слова. шиён целует её обнажённое плечо, прохладную и мягкую кожу. вслепую она ищет руку боры, улыбаясь, когда пальцы свободно обхватывают её большой палец. она немного оттягивает руку боры, чтобы оставить лёгкие, как пёрышко, поцелуи на её бицепсе. бора впитывает всё это в себя. каждый поцелуй, каждое обещание, оставленное на каждом дюйме обнажённой кожи, до которого может дотянуться шиён. она наслаждается долгим моментом, который затягивается, когда мягкие губы скользят по её груди и другому плечу, а затем вверх по передней части шеи. зубы мягко царапают. всё, что ещё удерживало её от полного отрыва от реальности, исчезает, когда радость пузырится и проникает из груди боры в комнату с тихим смехом и улыбкой, от которой сразу же болят щеки. её сердце колотится, когда она запускает пальцы в волосы шиён, наслаждаясь удовольствием от зубов и губ на шее ещё мгновение, прежде чем неохотно попросить шиён немного откинуться назад. её руки по-прежнему лежат на плечах шиён. эти тёмные, мягкие глаза, которые смотрят на неё снизу вверх, всегда открытый взгляд тому, чтобы любить и быть любимой. из них вытекают годы доверия и дружбы. эта уязвимость разрывает крошечный шов в груди боры. — я хочу поцеловать тебя, — тихо признаётся бора, и на её щеках появляется мягкий румянец. — да? — брови шиён приподнимаются, и на её губах появляется застенчивая улыбка. кивая и чувствуя головокружение от предвкушения, бора прикусывает внутреннюю сторону губы, приближаясь на дюйм ближе. шиён медленно ложится на спину. ни одна из них не осмеливается прервать зрительный контакт, от которого по позвонкам пробегают электрические токи. бёдра шиён немного приподнимаются, когда та откидывается назад и натыкается на подушки, а затем они замирают. ожидая. эта уверенная, удобная сдержанность ускоряет сердцебиение боры. шиён не нужно ни заставлять, ни тянуть. бора жаждет её. её взгляд скользит к губам шиён, а затем снова поднимается, замечая, как у шиён перехватило дыхание. бора медленно наклоняется. она проверяет в последний раз быстрым взглядом, на что получает кивок, и их веки тяжелеют, вздрагивают, когда бора наклоняет голову и нежно, почти неуверенно, прижимается губами к губам шиён. стремительными волнами некогда приглушённые ощущения смываются и становятся ярче, когда шиён целует её снова, и снова, и снова. покалывание после того, как нос шиён коснулся её щеки. бархатное тепло языка, скользящего по сверхчувствительным губам. цветущее возбуждение, когда заботливые руки тянутся к изголодавшейся по прикосновениям коже под её майкой. бора обхватывает щеку шиён и чувствует, как напрягаются мышцы на её шее, когда их губы встречаются. жизнь расцветает через сердце боры, через её тело, когда она пробуждается ко всему, что представляет собой шиён. каждое прикосновение, каждый поцелуй, каждый вдох. их чувства остаются настороже друг к другу, поскольку всё, что они не сказали в последние дни, передаётся движением их губ. снова, и снова, и снова они целуются. сначала медленно, чувствительно к мелочам губ каждой, и постепенно становясь всё интенсивнее. шиён нравится, как бора прижимается своим телом к её. тяжесть давит на неё, её разум затуманивается, а руки блуждают по бёдрам боры и ощупывают её тело так, как бора любит, чтобы её касались. это приносит ей довольное урчание в губы и более мягкий, влажный поцелуй. бора нуждалась в этом. быть с шиён. сегодня они недостаточно целовались. или в последний день, или за день до этого. в последнее время всегда было недостаточно. она прижимается к рукам, которые крепко держат её вдоль ребер, и мурлычет, наслаждаясь этим ощущением, когда наклоняется, чтобы поцеловать шиён с голодом. невозможно скрыть то, как их тела двигаются друг против друга. затаив дыхание, бора отстраняется достаточно, чтобы свежий воздух охладил их разгорячённые щёки. глаза шиён краснеют, когда бора проводит большим пальцем по одной из них. их груди тяжело и быстро вздымаются, рты на мгновение приоткрываются, прежде чем их ощущение окружения снова приходит в норму, и они обе издают тихий смешок. в гостиной какой-то беспорядок. толстовка юбин свисает с одного из стульев, чуть ли не сваливаясь. на полу лежит одеяло, а сбившийся с пути тапок наполовину застрял под подставкой для телевизора. и всё же почему-то это не имеет значения. почему-то тот факт, что это общий диван, а мемберки дальше по коридору, тоже не имеет значения. бора ощупывает грудь шиён, её шею, ухо, где бездумно поглаживает мочку. как она может чувствовать что-то, кроме оправданий, когда шиён находится под ней вот так? её сообщница по преступлению. они будто шныряют повсюду, как похотливые подростки, которым нечем заняться, кроме грязных делишек в общем пространстве. бёдра шиён приподнимаются, когда бора прижимается к ней. — шиён... завязки спортивных штанов шиён врезаются прямо в это место, и бора сильнее толкается бёдрами. упёршись кулаком в диванную подушку, она опускает голову и закрывает глаза. — позволь мне прикоснуться к тебе, — шепчет шиён нежным голосом. два её пальца едва проникают под пояс боры, прежде чем двинуться вверх, чтобы погладить плоский живот. бора бросает взгляд в сторону коридора и качает головой. — мы не можем, — скулит она расстроенно, бёдра всё ещё сильно прижимаются. слишком много признаков жизни — свет, льющийся из-за закрытых дверей в коридоре, шаги, пересекающие комнаты. легче оставаться одетыми и раствориться в объятиях, чем прятать мокрые пальцы, всё ещё находящиеся в нижнем белье. шиён кивает, её глаза смиренно опускаются на бёдра боры, чтобы посмотреть на их движение. она делает всё возможное, чтобы усилить давление, её собственные бёдра слегка приподнимаются. пальцы рисуют извилистые узоры на бёдрах боры. она прерывается, когда бора наклоняется и обхватывает её подбородок, притягивая к себе в тёплом поцелуе с мягким языком, пробирающимся между их губами. мир снова тает. будь прокляты общежития. она всё равно ничего не услышит из-за прилива крови, стучащей в ушах. бора мягче, чем обычно. меньше покусываний подчеркивают её поцелуи, и тихие вздохи продолжают вырываться. шиён просто держит её. она чувствует, как мышцы напрягаются под кожей боры, и проглаживает множество «я люблю тебя» вверх и вниз по её бокам, обещая всегда быть рядом. беспорядок в нижнем белье отвлекает. шиён чувствует, как щеки горят, и ёрзает, пытаясь избавиться от неприятного ощущения мокроты, пытаясь успокоить свои мысли, чтобы сосредоточиться на боре. чтобы сосредоточиться на приятном весе её тела, восхитительном трении её бёдер, тёплом дыхании, касающемся её щеки, и влажных губах, которые следуют за этим. бора немного приподнимается, положив одну руку на грудь шиён в месте, где сможет чувствовать, как синхронно бьются их сердца. завязки спортивных штанов шиён лежат как надо. — я могла бы кончить вот так, — выдыхает она. тепло, которое шиён раньше чувствовала на своих щеках, становится ещё горячее и распространяется вниз по груди. она отводит взгляд от боры и снова смотрит на её бедра, миллион чувств переполняют голову. бора издаёт весёлый смешок и наклоняет голову, пока шиён справляется со своим собственным отвлечением, ощупывая талию боры. — что? — она снова смеётся, игриво подталкивая шиён в челюсть костяшками пальцев. шиён просто качает головой, всё ещё не желая встречаться взглядом с борой. бора улыбается шире, прежде чем издать хриплый стон, когда находит нужное положение. — скажи мне. шиён дёргает бору за шорты, натягивая пояс на кулак, прежде чем разгладить обратно, но чуть ниже. — раньше я иногда кончала… когда мы целовались... бора смеётся и перекидывает волосы через плечо, чтобы наклониться и поцеловать шиён в пылающую щеку. — да? шиён кивает. в основном это происходило случайно, тихо и тайно, когда она больше не могла сдерживаться от удовольствия от того, что бора двигалась против неё, желая её. головокружение всегда было таким сильным, даже если не было никакого физического облегчения. — да, вроде. например, когда мы бы делали это, — наконец-то признаётся шиён. она приподнимает бёдра, — это было неловко, когда мы были моложе. — мм. так вот почему ты иногда останавливалась и просто замолкала? шиён стонет и улыбается, смущённо вытягивая шею. её руки всё ещё лежат на бёдрах боры, никогда не покидая их. бора смеётся вместе с ней и небрежно целует её в подбородок. — ну, я обычно заканчивала в ванной после этого, — она смеётся над собственным признанием и снова приподнимается. — я знаю, — тихо говорит шиён. поначалу было так много негласных правил, например: «не позволяй своему коллеге заставить тебя кончить», — раньше ты занималась этим слишком долго, и после этого твои руки всегда были по-настоящему чистыми, — поддразнивает шиён, хотя это было честно. бора не оспаривает обвинения. — раньше я хотела, чтобы ты зашла за мной и помогла. и я думала об этом и просто... — бора выдыхает, на мгновение теряя ход мыслей из-за сильного трения, — прикасалась к себе. и притворялась, что ничего не произошло, когда выходила. наступает момент тишины, когда она двигается, а шиён поглаживает её кожу. их дыхание становится тяжелее, и бёдра боры начинают быстрее скользить взад и вперёд по ногам шиён. — ты мне так нравилась, — шепчет бора. взгляд шиён скользит по боре, и она наблюдает, как та разваливается на части, её губы приоткрываются, взгляд смягчается и расфокусируется. её бёдра подёргиваются, совершая крошечные движения, прежде чем она рухнет в объятия шиён, всё ещё двигаясь сквозь волны удовольствия, пробегающие по её телу. — ты такая красивая, — шепчет шиён в волосы боры. её руки скользят вверх и вниз по спине, помогая боре отдышаться, — такая, такая красивая. минуты проходят в приятной непринуждённости. бора лежит там, её бедра замедляются, пока вовсе не останавливаются, пока её дыхание не становится лёгким и ровным на шее шиён. её губы следуют за ним, оставляя сладкие поцелуи вдоль всей этой длинной, сильной мышцы, которая напрягается, когда шиён тянется, чтобы дать боре больше места. они проходят весь путь вверх по её подбородку и, наконец, возвращаются к губам шиён, где бора тихо вздыхает, её тело расслабляется и устраивается там, где она лежит. шиён старается оставаться неподвижной, она действительно старается. она пытается сохранять спокойствие, обнимая бору, пока та отдыхает, но это трудно, когда вес на её бёдрах всё ещё такой восхитительный, а бора продолжает напевать ей в губы, наклоняя голову и целуя глубже. — бора, — вздыхает шиён, её бёдра приподнимаются. желание снова что-то сделать царапает её разум, направляя пальцы к поясу боры. — м? — дразнит бора, отстраняясь с улыбкой на лице. её брови игриво приподнимаются. это вызов, и шиён принимает его, обнимая бору за плечи и переворачивая их лишь несколько небрежным движением. она прячет неуклюжесть конечностей за напряжённым взглядом, устремлённым на бору. шиён нравится, как бора приспосабливается к тому пространству, в котором находится. шиён смотрит с выражением, которое, как она знает, выглядит глупо, когда бора обхватывает её лицо руками, удобно устраиваясь между телом шиён и подушками. бора тает под пристальным взглядом шиён. знание, что за ней наблюдают, вызывает сильный румянец на её щеках и приятный гул в мозгу. её руки кажутся маленькими, когда опускаются к бёдрам шиён и толкают их, побуждая тереться о бедро, что прижимается к её ногам. шиён слегка хихикает, на её губах застенчивая улыбка, когда она закрывает глаза и откидывается на спинку дивана, слегка двигаясь. они обе смеются, когда их глаза снова встречаются, обе знают, что им не нужно этого делать. дальше по коридору есть пустая комната с дверью и занавесками, но это беспорядочное, отчаянное действо почему-то лучше. оно более верно тому туману желания, под которым обе действовали в последнее время. даже если это немного глупо, и моменты осознания продолжают вызывать у них смех. — боже, ты мне действительно чертовски нравишься, — вздыхает шиён, двигаясь на бедре боры. выражение лица боры смягчается, и она поднимает руки, чтобы провести ими по волосам шиён. она немного приподнимается и наклоняет голову, чтобы нежно поцеловать её, медленно притягивая шиён обратно к дивану, когда падает обратно. у шиён быстро перехватывает дыхание. она зарывается носом в волосы боры, острый аромат её цитрусового шампуня свежий и летний. это помогает шиён отвлечься от того, что она становится всё ближе и ближе после столь долгого воздержания. бора продолжает гладить её голову и шепчет ей на ухо мягкие слова благодарности, пока шиён двигается с напряжённым тихим ворчанием. это беспорядочно, но скоординировано — бора поднимается, чтобы усилить давление, когда шиён настраивается, чтобы переместиться в лучшее положение. это всё, что происходит. отчаянное трение и тихие звуки, срывающиеся с их губ. бора прижимается носом к голове шиён и тихо щелкает языком, тихое «я люблю тебя» без слов. мягкий способ сказать, что ей комфортно, и шиён может уделить ей столько времени, сколько ей нужно. смущение больше не приходит к шиён. она не должна чувствовать это с борой. никогда. переполненная любовью и желанием, она двигается с комфортом, зная, что это привилегия — заниматься этим, и что боре это тоже нравится. она улыбается тихим звукам, которые издаёт бора, одновременно просовывая руку под рубашку шиён сзади, чтобы провести ногтями по её коже. это совсем не занимает много времени, прежде чем бёдра шиён сжимаются вокруг бёдер боры, её тело раскачивается немного сильнее. её бёдра подрагивают, когда скользят вниз по бедру боры, дыхание прерывается возле её уха в напряжённых коротких выдохах. шиён продолжает двигаться, всё ещё раскачиваясь и продолжая тереться, пока не останавливается и не падает в объятия боры. тепло распространяется между пальцами боры, когда волосы шиён рассыпаются между ними. горячее дыхание достигает её шеи от того, как шиён прижимается к ней. её вес тоже ощущается хорошо. это приятное, глубокое давление на её кости, которое успокаивает мозг боры, когда они обе опускаются. проходит мгновение, прежде чем бора поддразнивает: — ах, вот опять. ты что-то совсем притихла из-за меня. шиён издаёт свой усталый смех в изгиб шеи боры, удовлетворённо напевая. бора мычит и снова целует шиён в макушку, продолжая перебирать пальцами её волосы. они долго лежали так. бора чувствовала непринуждённость под мёртвым весом шиён. она счастлива держать шиён столько, сколько ей нужно. — хочешь поменяться? — в конце концов спрашивает шиён. её бедра и поясница начинают немного болеть из-за странного угла, под которым она лежит, пытаясь поместиться и на диване, и на боре. бора кивает и потягивается, когда шиён встает на колени рядом с ней, её руки тянутся к подлокотнику дивана, майка задрана и демонстрирует живот. — иди сюда, — бормочет шиён, садясь на другой конец дивана, прежде чем посадить бору к себе на колени, — уже соскучилась по тебе. бора сияет румяными щеками, на её лице застенчивое и гордое выражение, когда она садится верхом на колени шиён. она вознаграждается холодным носом, прижатым к её шее, и теплыми губами, которые следуют за ним. — о, — бормочет шиён в основном себе под нос, когда отстраняется. она поднимает руку, чтобы коснуться красных отметин, украшающих шею боры. её пальцы касаются тех, что находят слишком высоко, она наклонила голову, проверяя. — ты оставила что-то? — бора предупреждает разочарованным тоном. — ммм... нет? — это наполовину ложь. больше похоже на лёгкое раздражение кожи, и всё, вероятно, исчезнет к утру… верно? — шиённннн, — скулит бора. с пронзительными кинжалами вместо глаз она толкает шиён в грудь, пока её спина не упирается в подлокотник. игривый гнев всё ещё бурлит, бора наклоняется и тычется носом в шею шиён. — что ты делаешь? — шиён улыбается, хотя в уголках её рта появляется лёгкая дрожь. — ничего, — бора оставляет сладкие поцелуи на безупречном участке шеи шиён. она улыбается, когда шиён угукает и немного расслабляется, а затем сосёт. сильно. её зубы впиваются и удерживают шиён прямо там. шиён скулит и резко втягивает воздух, сначала выгибаясь в месте укуса, а затем удерживая сладкую боль так долго, как только может. проходит ещё несколько секунд, прежде чем она отодвигает бору и освобождается с влажным чмоком. бора прикусывает и целует отметину пару раз и успокаивает боль кончиком языка. — ну вот, мы квиты, — усмехается она. — будет огромный след! твои даже не настолько плохи! — с тобой всё будет в порядке, — бора проводит пальцами по темнеющей отметине и ухмыляется, когда шиён слегка выгибает шею, демонстрируя, — я уже давно хотела это сделать. — минджи убьёт нас, — скулит шиён, хотя и вздыхает, когда бора продолжает массировать и поглаживать это место, её кожа чувствительная и тёплая. она прекрасно знает, что минджи рассмеётся, как только пройдёт первоначальный шок. — какое-то время у нас нет никаких мероприятий. всё в порядке, — бора двигает ногами, чтобы лечь на всё ещё скулящую шиён, и улыбается, когда тёплые руки сразу же крепко обнимают её. они немного придвигаются и устраиваются поудобнее, прижимаясь друг к другу, — я хотела отметить всех вас, если быть честной. шиён мычит, её глаза уже закрыты, и ждёт продолжения, которого не последовало. — юхён? бора стонет и прижимается лбом к груди шиён. — да. шиён низко смеётся. — я думаю, если бы мы оставили вас двоих в одной комнате, то вы бы обе вышли прикрывающимися. — не говори так, — скулит бора, всё ещё пряча лицо. её бёдра двигаются мелкими движениями. — знаешь, у неё тоже довольно подвижный язык, — нерешительно поддразнивает шиён, её рука водит тёплыми кругами по спине боры. они не использовали этот намёк на оральную фиксацию уже давно. бора делает всё возможное, чтобы отогнать шквал мыслей и образов, наводняющих её разум. на самом деле она не готова к следующему раунду, хотя импульс появляется на мгновение, прежде чем она замечает, насколько мягкой и податливой является шиён под ней, её грудь равномерно поднимается и опускается. больше нет необходимости в шуме. даже разговоры кажутся ненужными, когда бора успокаивается, и её разум смягчается от прикосновений, скользящих вверх и вниз по её спине, пальцев, щекочущих её бока. она отвечает, играя с мочкой уха шиён и утыкаясь носом в её подбородок. общежитие всё ещё кружится вокруг них. телевизор гудит от бездействия, голубоватое свечение экрана паузы окрашивает гостиную. лампа в углу отбрасывает длинные тени на ковёр, свет падает на журнальный столик и край кресла. шиён выглядит близкой ко сну: глаза закрыты, а голова утонула в подлокотнике. тело боры сливается с её телом и тает сверху, их дыхание почти синхронно, когда они лежат там грудь к груди. ни одна из них не хочет двигаться. по крайней мере, в течение долгого времени. в конце концов, после короткого разговора, состоящего по большей части из мычания, значащим всё и ничего, они приходят к обоюдному решению встать. они не хотят, чтобы их обнаружили утром в таком состоянии, сожалеющими о выборе такого спального места. бора издаёт преувеличенный стон, когда потягивается и тянет шиён за собой. они обе ослабевают и теряют координацию, когда, спотыкаясь, возвращаются в реальный мир. тёплый свет льётся из-под двери юбин в конце коридора, и они почти уверены, что слышат игривую перебранку юхён и хандон с малейшим намеком на хихиканье юбин. бора задаётся вопросом, заснула ли гахён, просматривая видео в своей комнате, и делает пометку проверить её, прежде чем они лягут спать. и шиён, и бора чувствуют, что их тела пытаются проснуться, когда убирают комнату, моют посуду и заботятся о нескольких мелочах, прежде чем вместе направиться к комнате шиён и минджи. рука боры скользит в руку шиён. минджи не шевелится на верхней койке, когда они входят на цыпочках. шиён тихо роется в ящике комода и бросает боре большую футболку, прежде чем забраться в постель. бора быстро переодевается и улыбается, когда высовывает голову из воротника и видит шиён, свернувшуюся калачиком в своём супергеройском одеяле, с плюшевыми игрушками, расположенными между её спиной и стеной. бора вползает с колотящимся сердцем, прикусывая губу в безуспешной попытке подавить улыбку. она наклоняется и нежно целует шиён. она кажется такой маленькой и сонной. бора оборачивается, когда шиён подталкивает её, нежно положив руку ей на бедро. всё, что ей нужно, и даже больше, находится в её объятиях, когда бора прижимается ближе. бора цепляется за руку, которая обнимает её за талию, и прижимает подбородок к груди, улыбаясь, когда радость пульсирует под её кожей. завтра они проснутся всё ещё в объятиях друг друга. они будут смеяться, играть и развлекать друг друга бесконечно, и спокойно делиться новыми воспоминаниями, прежде чем отправиться создавать новые. бора отодвигается назад, чтобы невероятно тесно прижаться к телу шиён. она не может дождаться.