Our secret

…Лань Ванцзи отвел глаза, взял книгу, вновь открыл её перед собой, и, едва взглянув на страницы, отшвырнул фолиант прочь, словно опаленный пламенем. Вэй Усянь, который до этого еле сдерживался, заколотил руками по столу и зашелся в истерическом смехе. О да, это именно та реакция, которую он ожидал! Наконец-то он смог вывести из себя этого невозмутимого Второго Нефрита. И он нисколько не жалеет! — «Лань Чжань так часто подвергал меня заклинанию молчания, так что пусть теперь почувствует вкус моей мести!» — думал первый ученик ордена Цзян, пытаясь вдохнуть воздух в промежутках между смехом. Давно он не смеялся так громко, так… искренне, без фальши. Пусть он и жаловался на скуку и три тысячи правил места, где он находится, но оно по истине прекрасно. И дело вовсе не в красоте Облачных Глубин, а его свободе здесь. Да, как бы это странно не звучало, но это было место, где мальчик чувствовал себя спокойно, вёл себя непринуждённо, и был по-настоящему собой. В то время как в Пристани Лотоса он… он… От полного погружения в свои мысли Вэй Усяня отвлёк крик: — Вэй Ин!!! Лань Ванзци в это время уже успел обнажить свой меч, Бичэнь. Вэй Усянь впервые видел его настолько потерявшим над собой контроль, так что он тоже поспешно схватил свой. Вытащив меч из ножен на треть, он напомнил Лань Ванцзи: — Достоинство! Молодой господин Лань! Веди себя с достоинством! Я тоже принес сегодня свой меч, и разве будет пристойно, если мы вдруг начнем сражаться прямо в библиотеке? Парню вдруг стало интересно, что же настолько сильно вывело из себя Второго Нефрита. То есть, он знал, какого примерно содержания эта книжка, что он подложил, но неужели там всё настолько откровенно, раз покрасневшие уши Лань Ванцзи можно было увидеть даже сквозь волосы? Так вот, оказывается, как смущается Лань Чжань. Это так мило! Да, пускай идея этого розыгрыша именно его, но надо же было откуда-то достать главную вещь для него. И с этим ему с удовольствием помог Не Хуайсан, со словами: ‐ Держи, Вэй-сюн, это лучшая порнография, которая у меня есть! Думаю, этим ты приведёшь Лань Ванцзи в бешенство! Только, прошу, тоже не открывай её до розыгрыша. Думаю, то, что ты увидишь, рассмешит тебя ещё больше! У первого ученика Ордена Цзян не было причин не верить своему другу, по этому он честно не заглядывал внутрь, с нетерпением ожидая представления. И вот теперь, когда всё может перерасти в драку, это его последний шанс хоть заглянуть внутрь и узнать, что же там такое секретное, что даже Не-сюн попросил его сначала не оценить поскорее, как обычно, а придержать свою реакцию до окончания шоу. Так что Вэй Усянь слегка наклонился к столу, чтобы рассмотреть внутреннее содержание книги, при этом не выпуская из поля зрения фигуру Лань Ванцзи, который всё ещё пытался совладать со своими эмоциями. Он ожидал увидеть практически что угодно. Но даже он не был готов увидеть это. Внутри книги были картинки с обрезанными рукавами. Нет, ему не могло показаться, Вэй Ин даже проморгался на всякий случай. Это всё так же были картинки порнографического содержания с обрезанными рукавами. Картинки, где тела двух мужчин переплетаются к экстазе, и где всё показано в пикантных подробностях. Вэй Усянь отшатнулся, смотря распахнутыми глазами в пол. Он начал дрожать, сначала его руки, из-за чего меч полетел на пол, а после уже и всё тело. Он действительно этого не ожидал. А даже если в глубине души и предполагал такую возможность, то думал, что сможет отреагировать спокойнее. Что простые картинки не смогут вывести его и собственного душевного равновесия. Но смогли. И сделали это намного лучше, чем сделали тоже самое с Лань Ванцзи. И последствия от этого были намного хуже. Он же только смог забыть, затолкать это в глубины своего подсознания, хотя бы на время. Прикосновения. Сначала к талии, потом к груди, и такими темпами руки поднялись к его лицу, схватив за щеки, поглаживая скулы большими пальцами. Нет, это сейчас с ним не происходит. Вместо рук на лицо легли губы, касаясь сначала лёгкими поцелуями тех же щёк, потом лба, кончика носа, подбородка, и так перейдя к губам. Поцелуй был совсем невинным, лишь касание губ, но это вызывало не меньшую дрожь. Паническую дрожь. Этих рук здесь нет, этих губ здесь нет. Ничего нет. Но как же трудно в этом убедить себя, когда воспоминания навалились огромной, неконтролируемой волной. Руки слабо, но уверенно толкнули его в грудь, из-за чего он упал на мягкую кровать. Вэй Усянь почувствовал, как тоже упал, но похоже, не на кровать, а на твёрдый пол, ведь ноги его больше не могли держать. Он обхватил себя руками, не в силах воспринимать происходящее. Может, это он всё же упал на кровать, только более жёсткую? После этого она прогнулась под тяжестью второго тела, и те же руки потянули за алую ленту в его волосах, и, больше не удерживаемые в высоком хвосте, они разметались по подушкам. Этой же лентой ему крепко связали вместе запястья, и одной рукой подняли их над его головой Нет, нет. Его здесь нет. Он должен вспомнить, где он. Тут нет кровати. Это не спальня. Верно? Снова поцелуй, но на этот раз требовательный. Вторая рука надавливает на подбородок, пока язык взрослого мужчины проникает в его рот, затрудняя доступ к кислороду телу под ним. Как же трудно дышать. Его целуют? Или это из-за панической атаки? Сейчас Вэй Усянь не в состоянии дать вменяемый ответ на какой-либо вопрос. После поцелуя к его уху наклонились, пока уже освободившаяся рука поглаживала грудь через одежду, пытаясь её снять, и прошептали: — Ну же, А-Ин. Он почувствовал прикосновения к своему лицу. Они ощущались чуть более реально, чем воспоминания, в которые он погрузился. Но он не хочет этого! Кто бы ты ни был, не трогай меня! — Не брыкайся, это ни к чему. Я этого не хочу! — Это же наш секрет, забыл? Отстань! — Что подумают о тебе другие, если узнают про это? Что подумает Цзян Чэн? Как будет разочарована твоя шизце? Как рассердится Госпожа? Тебя же приняли в Клан, обеспечивают всем необходимым. Неужели взамен ты готов разрушить семью, что не дала тебе умереть от голода, или гнева чужих клыков? Нет, я этого не хочу. Я не хочу никого разочаровывать… хочу, чтобы другие были счастливы… — По этому… Свободные от ленты ладони прижались ко рту, желая заглушить все звуки. Если такова цена… — Даже не думай кричать.

***

Лань Ванзци не мог поверить, что первый ученик Ордена Цзян сделает что-то подобное. С одной стороны, ничего удивительного, но с другой… как человек может быть настолько бесстыдным?! Он чуть ли не заставляет его нарушить два правила его ордена, которые он сейчас повторяет у себя в голове. Кричать запрещено. Драться запрещено. После того, как Второй Нефрит решил поднять взгляд, подумав, что немного успокоился, он увидел весьма странную сцену, которая сначала заставила его удивиться, потом разозлился, а после и испугаться. Тот самый, из-за которого и произошла вся эта ситуация, сначала посмотрел на фолиант с ужасом, а после начал отступать назад, по дороге уронив меч, дрожа всем телом. Это заставило будущего Ханьгуань-цзюня удивиться, и даже забыть про меч в руках. Что такого произошло, что парень отреагировал искренним ужасом? Не его же ярости испугался. А после, догадка заставила ту самую ярость вернуться. Первый ученик просто продолжает его дурачить, играя на публику. Сейчас он поднимет свой взгляд, рассмеётся ему в лицо, и быстро поднимет меч, чтобы защитить себя. Именно так он и сделает… верно? Кто же знал, что Лань Чжань действительно будет надеяться, что его пытаются разыграть. А после пришёл испуг. Вэй Усянь, запутавшись в своих ногах при отступлении, упал на пол, после обхватив себя руками, не переставая дрожать. Из-за, теперь, уже очевидной паники, дышать мальчику стало тяжело, и он начал задыхаться. Истинный ужас можно было увидеть в этих глазах, который в данный момент поселился в каждой клетке чужого тела. Такое просто невозможно сыграть, какие бы актёрские способности у человека ни были бы. После можно было услышать шёпот, от которого у любого пошли бы мурашки. Вэй Усянь будто уверял себя, что чего-то на самом деле сейчас не происходит, что кого-то рядом с ним сейчас нет, а значит бояться ему нечего, но он не выглядит убеждённым в собственном шепоте, который выдавливает на последнем дыхании. Это была действительно пугающая картина. Лань Ванцзы забыл и о своём гневе, и о ситуации, что произошла до того, что происходит на его глазах сейчас. Молодой господин отбросил Бичэнь в сторону, и подбежал к, как утверждал его дядя, худшему кошмару Облачных Глубин, которому сейчас явно нужна была помощь. Второй Нефрит тоже был в ужасе. Он боялся, что не сможет помочь, сделает ещё хуже, чем есть сейчас. Что не достучится, что не успеет. В библиотеке кроме них больше никого нет. С одной стороны, это хорошо, вряд ли Вэй Усянь хотел, чтобы его кто-то увидел в подобном состоянии, и лишние свидетели ему точно не нужны. А с другой стороны, тогда не у кого просить помощи. Лань Чжань не был уверен, что сможет помочь, ему не приходилось бывать в подобных ситуациях, а искать сейчас кого-то, и тем самым оставить Усяня одного он не мог. По этому, надо что-то делать, а не стоять над мальчиком и смотреть, как он задыхается от ужаса. Упав на колени перед первым учеником, будущий Ханьгуань-цзюнь схватил его за щеки, желая так привести его себя, обратить внимание на его прикосновения, и вернуть так к реальности. Но это, в итоге, дало обратный эффект. Человек перед ним отшатнулся, чуть при этом не упав на спину, и казалось, еще сильнее погрузился в то, что он видит сейчас у себя в голове. Его руки потянулись к лицу, зажимая рот, будто он хотел стать как можно тише. Но зачем? Раз он не осознаёт, что находиться в библиотеке Облачных Глубин, то для чего ему надо оставаться тихим? Он не знает, что делать. У него не получится! Лань Ванцзи предпринял вторую попытку, но на этот раз схватил за плечи, чтобы мальчик перед ним не упал. Это прикосновение не вызвало такой острой реакции. Уже хорошо. Но и так же оно не помогло Вэй Усяню обратить внимание на человека перед своими глазами, увидеть наконец, что он находится в библиотеке, и что тут ему ничего и никто не угрожает. Даже когда молодой господин Лань встряхнул первого ученика, так же держась за его плечи, это не помогло. Почему это происходит? — Вэй Ин, ты слышишь меня? Как он может помочь единственному чужому человеку, который не отвернулся от него? — Вэй Ин, прошу… А чужой ли он? — Вэй Ин!