На крыше "Ваншу"

Поздним вечером, когда посетители «Ваншу» разбредались по комнатам, Итэр поднимался на крышу. К виду, который с нее открывался, он привыкнуть так и не смог — каждый раз замирало сердце. И горы, и река, и одинокая фигурка рыбака оставались теми же, но каждый раз закатное солнце освещало их иначе. Возможно, это была одна из причин, по которой Якса предпочел поселиться в постоялом дворе. Янь Сяо поначалу ворчал, что путешественнику неплохо бы обзавестись собственной кухней, а не занимать плиту по вечерам. Но в конце концов сдался и выделил полтора часа для приготовления миндального тофу. — Вкусно пахнет. Сяо приподнялся на носочки, заглядывая через плечо. Итэра его привычка появляться за спиной — всегда за спиной — раздражала и одновременно вызывала подозрения: а не дразнится ли адепт? В уголках губ Якса наметилась улыбка. Итэр принес две порции тофу, но к своей едва притронулся. Въевшаяся под кожу привычка — делать вид, что он готовил для всех. Всех-всех, включая Паймон, которая заявила, что от запаха тофу ее теперь воротит, и осталась дегустировать новые блюда Янь Сяо. Его гид по Тейвату бывала сообразительной и тактичной. Разумеется, когда сама того хотела. — Расскажи мне о Якса, — попросил Итэр. — Таких, какими они были до безумия. — Зачем тебе это? — Сяо сосредоточенно смотрел на кусочки тофу в тарелке Итэра. — Будешь доедать? Путешественник покачал головой. — Когда мы выбрались из Разлома, ты сказал, что это важно — чтобы кто-то еще помнил о Босациусе. Я хочу разделить с тобой воспоминания обо всех Якса. Откровенность смущала. Итэру хотелось поставить между ними ширму, чтобы порозовевшие щеки и сбитое дыхание не были так очевидны. С тех пор, как они встретились впервые, в поведении Сяо многое переменилось. Якса перестал прогонять Итэра — перестал пытаться прогонять Итэра — и позволил ему находиться рядом. После происшествия на дне Разлома они стали ближе, путешественник чувствовал это. Но настолько ли, чтобы Сяо рассказал ему что-то столь личное? — Что ты хочешь знать? Итэр пожал плечами. Конкретных вопросов у него не было. Только не хотелось портить такой хороший вечер воспоминаниями о бойнях и крови, которых у самого Итэра было предостаточно. — Что-нибудь обыденное. Что захочешь, — предложил он. Итэру нравились истории, где не было злых драконов или полчищ монстров. Истории, которые разительно отличались от геройских будней. Сяо молчал, пока обе тарелки не опустели. — Однажды Босациус нарисовал мне усы, пока я спал. Итэр прыснул и зажал рот ладонью. Кто бы мог представить, что могущественные Яксы, о которых слагались почтительные и возвышенные легенды, дурачились совсем как дети. — Я все не мог понять, почему Индариас и Бонанас смеются, пока Властелин Камня не сказал, что с растительностью на лице я кажусь более солидным. Сяо запрокинул голову, разглядывая свинцово-синее небо с редкими проблесками звезд. Итэр, отсмеявшись, замолчал. Торопить Якса не хотелось — уже то, что тот не отказал ему в просьбе, казалось почти невероятным. Когда Итэр решил, что лимит воспоминаний исчерпан, Сяо продолжил: — Меногиас обладал кулинарным талантом, но ненавидел готовить. Особенно хорошо ему удавались шарики с креветкой, Индариас их обожала и часто бросала вызов Меногиасу. Наперегонки переплыть реку, убить больше демонов, держа клинок левой рукой… Если он проигрывал, то все Якса собирались на пир. Ни у кого больше не получалось приготовить шарики с креветкой так. Итэр накрыл его ладонь своей. Переплел пальцы, глядя куда-то вбок, будто от этого прикосновение могло стать менее смущающим. Кожа Якса ощущалась теплой, почти горячей. — Зато Меногиас любил искусство перевоплощения. У него отлично получалось подражать разным голосам и рисовать на лице чужое. Однажды ему почти удалось обмануть нас с Босациусом, притворившись Властелином Камня. Итэр опустил веки, и воображение — или, может быть, магия Якса — рисовало чужие воспоминания так ярко, словно он наблюдал за ними сам. … — Этот демон хитер. Он скрылся в подвалах женского монастыря и оттуда отравляет жизни монахинь. Но на территорию монастыря не пропустят ни одного мужчину, — Чжунли испытующе смотрел на Якс. — Так пусть туда пойдут Индариас и Бонанас, — отозвался Босациус. — Выманят его за пределы монастыря. — Этим утром они отправились на задание, а разобраться с этим демоном нужно немедленно. Мы не можем допустить жертв. Сяо склонил голову набок. Человеческие жизни были для него ценнее нелепых правил и ограничений. — Пробьемся силой? — предложил он. Властелин Камня отказался. — Мы должны уважать волю смертных, но, — в глазах цвета янтаря мелькнули смешинки, — никто не мешает нам воспользоваться небольшой уловкой. Я приму женский облик, а вы переоденетесь в платья и нанесете на лица косметику. В таком виде монахини охотно пропустят нас, и мы расправимся с демоном. Лицо Босациуса вытянулось — разгуливать в платье?! Бонанас не перестанет хихикать несколько веков! Но перед лицом Властелина Камня он не осмелился возражать и с побагровевшим от гнева лицом забрал у Архонта сверток с одеждой. Сяо испытывал не меньшее замешательство. Лучше бы они прошли в монастырь боем — кто сумел бы остановить могучих Якс и божество? Но раз сам Властелин Камня будет сопровождать их в женском облике, ничего предосудительного в этом нет. Яксы уже принялись раздеваться, когда услышали снаружи женские голоса. Индариас о чем-то с запалом рассказывала Бонанас. — Разве они не отправились на задание? — озадаченно спросил Босациус. — Должно быть, быстро управились, — Властелин Камня отчего-то занервничал. Заметив это, Якса заподозрили неладное. — Доброго утра. Меногиас, отличная маскировка, — Бонанас захлопала в ладоши. — Меногиас?! — А вы что, поверили ему? — Ох, и что вам стоило задержаться немного дольше! Они почти надели платья, — вздохнул лже-Архонт, отступая к двери. И, выйдя за порог, стремительно побежал прочь. Сяо и Босациус, переглянувшись, рванули следом… Итэр рассмеялся, уткнувшись носом в плечо Яксы. — Ты… ты правда… ох, не могу, — он вытер слезинки, выступившие в уголках глаз. — Сяо. Его воспоминания были теплыми, живыми, с легкой примесью горечи — не было больше тех, с кем можно было их разделить. Раньше не было. — Да? Итэр взял его лицо в ладони и прошептал, наклонившись близко-близко: — Спасибо за то, что рассказал мне. Я буду помнить их вместе с тобой. Он прижался к обветренным губам Якса своими. Где-то внизу Паймон хвалила блюда Янь Сяо. В гавани Ли Юэ Чжунли улыбнулся, вспоминая о чем-то далеком. На крыше постоялого двора «Ваншу» впервые целовались человек и адепт.