~
Шесть лет назад Ночной клуб на окраине города встречал своих посетителей яркой неоновой вывеской, музыкой, смешанными запахами сигарет, кальянного дыма, алкоголя и разврата. Тэхен в таком месте впервые, в первые моменты он даже теряется, не знает, куда пойти первым делом. Вокруг десятки пьяных людей, кто-то танцует, кто-то выпивает очередную рюмку, по углам зажимаются парочки. Тэхен присаживается на самый край длинной барной стойки и терпеливо ждет, пока бармен уделит ему свое внимание. — Чего тебе, парень? — спрашивает бармен, бета, лет 25, и от этого вопроса Ким даже теряется на миг. — Чего-то покрепче. — он протягивает тому все свои деньги — последние 5000 вон, без надежды получить хоть что-то. — На такие деньги не особо разгуляешься. — бармен берет купюру, а после ставит перед омегой стакан с алкоголем. — Да мне и не надо. Я посижу немного, развеюсь… — он делает первый глоток и слегка кривится, но почти сразу делает еще несколько и упирается головой в кулак, склонившись к барной стойке. На нем джинсы, кеды, футболка и джинсовая куртка, все в черном цвете. Он пришел сюда не веселиться или клеить альф на одну ночь. Ему бы забыться, не думать о родителях, школе, предстоящих экзаменам и бедности. Ему надоели вечные ссоры, упрёки за каждую оценку. — Крошка, скучаешь?! Я могу неплохо развеселить тебя. — Какой-то альфа, явно подвыпивший, грубо хватает Кима за талию и прижимает к себе с намерением поцеловать. — Отвали от меня, придурок. — Тэхен уворачивается, едва ли не падая со стула, и пытается оттолкнуть этого хама от себя. — Сейчас мы развлечемся. — мужик не прекращает в прямом смысле домогаться до омеги, не обращая внимания ни на его крик, что почти заглушается музыкой, ни на попытки защититься. — Чего ты лезешь, если он не хочет! — нахала резко хватают за шкирку, и альфа, возникший рядом, со всей силы ударяет его коленом в солнечное сплетение. Бедолагу, что аж закашлялся, тут же подхватили два мужика в форме охраны и увели прочь. — Ты как, в порядке? — альфа кладет свою руку на плечо Тэхена, слегка погладив. — Да… Спасибо вам… — Тэхен кивает и встает на ноги. — Я уже ухожу… — Да не спеши так. Ты же недавно пришёл, верно? Хочешь, пойдём ко мне за столик, там тебя не будут трогать. — когда видит, что омега колеблется, берет его ладонь и попросту ведёт в нужном направлении. — Я владелец клуба, так что прими извинения, что так вышло. — как только Тэхен уселся на мягкий диванчик, официант по первому же приказу хозяина принёс им вино и пару тарелок с закусками. — За счет заведения! — Спасибо. — Тэхен слегка неуверенно кивает и берет в руку бокал с вином. Это не столь крепкий напиток, да и по вкусу намного приятнее. — Ты здесь один? Почему пришёл сюда, если только сидишь и не веселишься? — альфа выгибает бровь, пристально всматриваясь в лицо омеги. На нём ни капли макияжа, волосы явно уложены просто рукой, одежда обычная и дешевая, ничем не примечательная. — А это обязательно? Я пришел, чтобы не сидеть дома, подумать о своих проблемах. — Тэхен бормочет, допивая из бокала вино, и потянулся за кусочком сыра, а альфа тут же подливает еще. — Как тебя зовут, прекрасное создание? — альфа ловит его руку своей. — Тэхен. А тебя? — омега оказывается к милым словечкам абсолютно равнодушным и только скептически смотрит на собеседника. — Чон Чонгук. — мужчина мягко целует его маленькую ладошку и улыбается. — Позволь поинтересоваться, что же такого у тебя случилось, что ты так унываешь в столь весёлом месте. Может, я смогу помочь тебе. — Ничем ты мне не поможешь, Чон Чонгук. — Тэхен качает головой и снова глотает вино. Почему не выпить, раз угощают?! — Пристрелишь моего препода по французскому? Этому я точно обрадовался бы. — Валит? — прямо спрашивает Чон. — По всем фронтам. Сука, такое ощущение, что ему нравится издеваться надо мной. Урод! Да я французский знаю лучше него! А в итоге только пиздюлей получаю и от директора, и от родителей. — Тэхен явно очень зол, вспомнив о ненавистном учителе, поэтому с горяча допивает уже второй бокал. — Ну, потише, мадмуазель. Если хочешь, я разберусь. — и Чон сам осознает, что вовсе не шутит. — Могу и пристрелить. — Хах, смешной ты. — Тэхен тихо засмеялся, понимая, что доставучий препод будет с ним до конца школы. — Ничего ты не сможешь… — омега откидывается на спинку мягкого диванчика, а альфа тут же подсаживается ближе, одной рукой обнимая за плечи. — Смогу. Кое-какие связи у меня все же имеются. — Чон усмехается и достает свой телефон. — Скажи мне его имя, и я спасу твою душу. — Мне расценивать это как подкат? — Тэхен усмехается и записывает в телефон альфы имя ненавистного преподавателя. — Давай, посмотрим, что ты можешь. — Ты сомневаешься во мне? — Чонгук приближается к его лицу и выдыхает прямо тому в губы. — Не стоит так делать, я ведь и обидеться могу, и тебе придется извиняться перед мной. — Мне стать перед вами на колени, господин Чон? — Тэхен обвивает его шею, запускает свои длинные пальцы в смоляные волосы альфы, выстриженные под андеркат. — Сначала сделай то, что сказал. А уж потом я извинюсь во всех позах. Омега смеется, не осознавая всю серьезность собственных слов и поддается на поцелуй альфы, под давлением крепких рук садится на бедра и прижимается к Чону своим телом. Тот обнимает его за талию, целует настырнее, грубее, жарче, мокро и пошло, оба возбуждаются от этих поцелуев и время от времени продолжают пить вино уже с бутылки, слизывая остатки с губ друг друга. — Сколько тебе лет? Раз ты еще школьник, наверное, мне стоит быть аккуратнее. — Чонгук сжимает своими пальцами его подбородок и лишь ведет кончиком языка по нижней губе — дразнит. — Мне шестнадцать. — в наглую усмехается омега и смотрит в глаза старшего с явной насмешкой. — А что, такой взрослый дядя боится полиции? Чонгук со всей силы шлепает того по ягодицам, заставляя того болезненно вскрикнуть и хмурит брови. Паренек явно испытывает его терпение. — Единственный человек в этом городе, которого стоит бояться — это я. — альфа неожиданно крепко сжимает запястья Кима у него за спиной одной рукой, а второй расстегивает его ширинку и сквозь ткань белья начинает поглаживать возбужденный член. — Что ты делаешь, извращенец?! — бормочет Тэхен, не ожидавший такого резкого поворота событий. — Показываю тебе, кого здесь стоит бояться, мадмуазель. — Чон слегка прикусывает ему губу и наслаждается видом слишком возбужденного омеги на своих бедрах, все больше распаляет его желание, хочет довести до безумия, и у него это прекрасно получается. — Не здесь, не надо… — Тэхен вновь брыкается, но выпутаться из крепкой хватки не получается. Чон вовсе опускает его белье вниз, обхватывает относительно небольшой член своей широкой ладонью и начинает надрачивать, время от времени надавливая на головку. — Чонгук… Блядь, мы в клубе… Чон… — Тебя это так смущает? — он прекращает свою пытку уже на подходе к пику удовольствия, тем самым заставляя омегу недовольно проскулить. Благо из-за громкой музыки слышит это только Чонгук. — Я не собирался спать с тобой… тем более у всех на виду. — Тэхен недовольно вздыхает. Ключевое слово здесь «не собирался». А теперь походу еще как собирается. — Я пришел сюда забыть о проблемах, а не создавать новые… — Не волнуйся. Я решу твои проблемы, детка. Уж доверься мне. — Чон подхватил его на руки и понес к выходу из клуба, а Тэ в последний момент лишь успел схватить со стола недопитую бутылку красного полусладкого. Так что пятнадцать минут дороги до дома Чона, которые тот внимательно следил за дорогой, пытаясь не попасть в приключения, Тэхен скучающе пил в одиночку на пассажирском сидении. — Все-таки я не искал перепих на одну ночь… Отвези меня домой, Чон… — Тэхен покачал головой, когда они подъехали к ступенькам большого особняка. В его остатках разума что-то подсказывало юному омеге, что сегодня им не более, чем просто воспользуются. — Это далеко не перепих на одну ночь. Так что сегодня ты никуда не поедешь от меня, мадмуазель. — и Тэхен плюет на самого себя, не желая думать, что будет завтра. Тэхен громко стонет, когда его в наглую прижимают к дверям спальни на втором этаже и вдавливают между ног бедро, заставляя интуитивно о него тереться своим возбуждением. Чонгук почти что срывает с него одежду, бросает ее куда попало, так же и свою. Ким падает на большую кровать уже полностью обнаженным, и тут же сверху над ним нависает Чонгук, который в прямом смысле больше его раза в два. — Какой же ты красивый… — шепчет альфа, прежде чем снова поцеловать кисло-сладкие от вина губы. — Видел бы ты себя сейчас. Тебя бы для обложки журналов снимать… — Он усмехается и оглаживает левую его щеку ладонью. — Но вместо этого снял меня ты… — сухо усмехнулся, пошире раздвигая перед ним ножки. — Merde…je suis une pute maintenant… — неожиданно даже для себя шепчет ругань на проклятом французском и втягивается в поцелуй. Чонгук улыбается еще шире, но долго поцелуями не увлекается. Силой переворачивает омегу на живот и тут же заставляет приподнять ягодицы, прогнувшись в пояснице. Он начинает их поглаживать, сминать, целует, иногда нежно прикусывая. Оба уже сходят с ума от возбуждения, но ещё нельзя. Чон не дурак, догадался, что тот девственник, потому и не спешит, сдерживает себя как никогда в жизни. Он достает из тумбочки смазку и щедро смазывает ею вход Тэхена так, что аж стекает у того по бёдрам, и вводит один палец внутрь омеги. Тот от непривычки сжимает его в себе. Сделав пару движений вперёд-назад, Чон добавляет второй и начинает двигать ими активнее. Омега начинает мычать, слегка водит попкой из стороны в сторону, словно пытаясь избавиться от пока ещё не особо приятных ощущений. — Ты должен потерпеть, я не хочу тебя порвать. — тихо говорит Чон и разводит пальцы в стороны по типу ножниц. — Я тебе этого не прощу… Ты меня изнасиловал… — хнычет омега, с громкими стонами принимая в себя уже 3 пальца, и сжимает в кулачках одеяло. — И сделаю это ещё не раз. Чон целует между лопаток и постепенно опускается вниз по линии позвоночника до ягодиц, второй рукой вновь сминая то нежно, то грубо, шлёпает, выбивая из омеги слишком громкие стоны, а когда вводит уже 4 палец, заводит вторую руку вниз и снова надрачивает. Омега почти что плачет, хочет кончить, растянутая дырочка неприятно ноет, когда пальцы Чона покинули её. Он разворачивает омегу на спину и нависает сверху, снова втягивает в поцелуй, ласкает пальцами соски, оставляет на груди засосы. — Только не на шее… — шепчет Тэхен, выстанывая его имя. — Хорошо. — Чон соглашается, понимая причину просьбы, и закидывает его ноги себе на плечи. Данная поза поможет войти ему более легко, насколько это возможно. Он медленно приставляет член к входу парня и вводит головку, наблюдая за реакцией. Резко не получится, ведь тогда есть риск травмы, а этого Чон не хочет точно. Тэхен издает протяжный громкий стон, слегка сжимаясь, но ласковые поцелуи в ушко неплохо помогают расслабиться — Чонгук слишком быстро нашёл его уязвимую зону. Альфа толкается ещё немного и готов выть голодным волком, когда чувствует слишком сильную узость. Он добавляет ещё побольше смазки в надежде, что та смягчит трение, но, когда член входит наполовину, Тэхен начинает болезненно мычать и дёргаться, явно давая понять, что дальше не надо. Чонгук впивается в его губы, проникает в ротик языком, горячо целует, рукой скользит по груди и играет с набухшими сосками, тем временем начиная понемногу и очень аккуратно двигаться. — Я сейчас с ума сойду… Насколько в тебе узко… — альфа двигается где-то на четверть длинны взад-вперед и ни на миг не прекращает целовать. Когда он наконец чувствует, что омега расслабился хоть немного, уже не дрожит как от лихорадки и понемногу отвечает на поцелуй, его движения становятся глубже и быстрее, их секс начинает приобретать определенные черты, и это заводит ещё больше. — Презики… — совсем не вовремя вспоминает Ким, но это не значит, что Чонгук остановится. — Забудь, всё под контролем. — заверяет альфа, который лишь в редких случаях думает о защите. Чон постепенно набирает более быстрый темп, его руки до боли сжимают тонкую талию, где завтра точно останутся следы, и громко стонет в ответ за омегой. Для Тэхена первый в жизни секс оказался очень неплохим с довольно прелестным альфой, а Чон впервые имеет дело с девственником, и это срывает ему крышу вовсе. Он прекращает себя контролировать, вбивается в юное тело быстрее и грубее, буквально вытрахивает из того стоны удовольствия и совершенно новые ощущения. — Быстрее… — хнычет Тэхен, до боли в костяшках сжимающий шелковые простыни. — Тогда попроси как следует. — ухмыляется Чонгук и сжимает Киму шею. Когда Тэхена слегка душит, омега готов отдать ему свою душу, лишь бы тот не прекращал. Омега аж глаза закатывает от удовольствия и приоткрывает ротик, показывая кончик розового языка. — Папочка… Пожалуйста… Трахни меня… — парень почти что скулит, из правого глаза уже сбегает первая слеза, и Ким начинает дрожать как от лихорадки. Чонгук даёт ему лёгкую пощёчину и выходит из него вовсе, оставляя лишь смазанный поцелуй на сладких омежьих губах. Сильной рукой подхватывает и переворачивает на живот, слегка раздвигает ноги и снова входит почти на всю длину одним толчком. — Как же в тебе хорошо… — Чон стонет на ухо омеги, губами обхватывая его мочку, и грех таить, что он уже очень много времени не получал такого удовольствия. Хоть омега и ничего толком не умеет, Чон почти всё делает сам, что-то его цепляет в этом пареньке. Милое невинное личико и такие развратные громкие стоны, худое тело, песочная кожа, малиновые пухлые губки, волосы чернее ночи и такие же глаза. Он притягивает к себе, словно чарами, как самый сладкий, но запретный плод из райского дерева. Да к чёрту всё, этот омега и есть рай. — Ты теперь от меня никуда не денешься… — Чонгук заводит руку его под пах и начинает надрачивать. Тэхен в свою очередь начинает почти кричать, он кончает, судороги сводят его тело, от чего парень дрожит и сжимает член Гука в себе еще сильнее. Чон в ответ на это рычит ему на ухо довольно-таки громко и кончает глубоко в омегу, даже не сразу покидая его тело, а лишь когда спазмы от оргазма обоих прошли и позволили почувствовать слабое тело. — У меня нет сил встать… Можно я до утра останусь? — шепчет разомлевший Тэхен и смотрит на альфу из-под прикрытых пушистыми ресницами век. — Оставайся навсегда. — улыбается Чонгук и притягивает того к себе, укрывает одеялом, крепко обнимает, закрывая глаза. Тэхен в полудрёме ещё что-то неразборчиво шепчет, и они вместе засыпают. Утро наступило для них абсолютно по-разному. Чонгук по привычке проснулся в районе 8 утра и старался даже дышать как можно тише. Тэхен мирно спал на его груди, крепко прижавшись. Альфа с легкой улыбкой рассматривал его, удивлялся неземной красоте, которая была вовсе не скрыта косметикой. Омега словно не с этой планеты, Чонгук таких ещё не встречал. Тэхен обычно просыпался долго, тяжело, для него ранний подъем всегда был проблемой. Сегодня же он спал сколько хотел. Кровать была мягкой, рядом с Чоном было тепло и уютно, его никто не будил, не шумел, и это позволило Тэхену выспаться как следует. Но проснулся он не как обычно. Едва ли его сознание дает о себе знать, как парень интуитивно чувствует, что что-то не так, и мгновенно открывает глаза. Первое, что видит перед собой — какой-то альфа. В голове тут же начинаются флешбэки с прошедшей ночи, и Тэхен жутко теряется, ему мерзко от самого себя, хочется плакать, кричать, материться, он уже сожалеет о содеянном и совершенно не понимает, почему альфа так спокоен. — Не пугайся, это я. — Чонгук тихо шепчет, нежно беря ладонь омеги в свою. — Ты… — нижняя губа омеги дрожит, и он вот-вот заплачет. — Блядь нет… Нет, нет нет! — Ты чего? — Чонгук обеспокоенно берёт его за плечи и смотрит на испуганного парня. — Эй, успокойся. Всё в порядке, слышишь?! — Нет, не в порядке!.. — он тут же кутается в одеяло почти по шею и осматривает комнату в поисках своей одежды. — Где я? — У меня дома. — Чонгук встал с кровати, надел своё бельё, а после и халат, который достал из шкафа. — Если хочешь, можешь сходить в душ, ванная за той дверью. — кивнул в нужном направлении. — Я буду ждать тебя на кухне на первом этаже. — Гук слегка улыбнулся и вышел из комнаты, чтобы не ставить омегу в неловкое положение. Тэхену хотелось выть от безысходности. Прошлого не вернуть, что было, то было. Но сука! Как он опустился до такого?! Идея с душем оказывается неплохой. Осмотрев себя, омега понимает, что ему нужно. Он пахнет другим альфой, кожа липкая из-за смазки и…спермы?! Фу, блядь! Нужно побыстрее смыть с себя все это. Едва настроив воду приемлемой температуры, Ким побыстрее намылил себя гелем из первой попавшейся бутылки, а затем смыл вместе со следами прошедшей ночи. Вид в зеркальной поверхности стенки душа вовсе не радует омегу. Синяки, укусы… Хорошо, что засосов на шее нет. Родители ему не простили бы, если узнали. Тэхена натягивает на еще влажное тело одежду и спускается на кухню. Это не дом, а целый особняк. Все дорогое, изысканное, светлое. Тэхен чувствует себя не в своей тарелке. Ему здесь совершенно не место. — Садись за стол. — Чонгук уже успел одеться и в этот момент, когда пришёл Тэхен, как раз разливал кофе по чашкам. — Тебе кофе с сахаром? — Желательно с ядом. — саркастически улыбается Тэхен, сидя на краю большого стола. — Вызови мне такси, и я уеду. Ни к чему эти наигранные нежности. — А кто сказал, что они наигранные? — альфа от таких слов хмурится и подаёт омеге чашку ароматного напитка. — А в данной ситуации может быть по-другому? — Ким фыркает. — Ты нашёл себе мальчика на одну ночь, поразвлекался, ты доволен. Что ты, блядь, можешь знать о нежности?! — Тэхен почти кричит, вскакивая из-за стола. — Признайся, что всё именно так! Что ещё ты можешь чувствовать ко мне? Ты богатый самовлюблённый альфач с чувством вседозволенности, а такие со школьниками не связываются для большего, чем быстрая интрижка. — Тэхен говорит всё, что думает, даже не собираясь прикусить язык, не тот сейчас момент. У него от злости кровь в жилах закипает, и парень решительно направляется к выходу из дома. — Так вот какого ты обо мне мнения. — Чонгук успевает схватить того за предплечье и намертво прижимает к себе. — Что ты можешь знать обо мне, кроме дома и имени? И да, я хочу возиться со школьником ради чего-то большего, чем интрижка на одну ночь. — альфа опускает голову ниже и оставляет нежный поцелуй на его напряжённой скуле, переходя на шепот. — Я могу понять, что ты сейчас чувствуешь, но хочу это изменить. Если бы меня интересовало только твоё тело, я бы жёстко трахнул тебя где-нибудь за углом барной стойки и там же оставил на произвол судьбы, но нет. Я привёз тебя к себе домой, я растягивал тебя, пытаясь не доставлять дискомфорта, хотел, чтобы и тебе было настолько же хорошо и приятно, а утром позволил спать, сколько пожелаешь, и даже не намекнул, чтобы ты уходил. — он вгоняет омегу в краску, заставляет кусать от волнения губы и прятать взгляд куда подальше. — Ты меня интересуешь, и сейчас я хочу поговорить о «нас» за чашкой кофе. — Чонгук развернул того к себе, одной рукой крепко держа за талию, а второй поднимая лицо за подбородок. — Чем я могу тебя интересовать? — Тэхен вовсе не понимает альфу, ведь ни разу в жизни не слышал о себе подобных слов. — Несовершеннолетием, бедностью, проблемами в школе? — Своей неземной красотой, простотой и явно не сладким характером. На возраст мне всегда плевать, это мелочи. Деньги вовсе не проблема, у меня их полно, а твоё финансовое положение меня вовсе не волнует. А школа… Проблемы были с ней у большинства, тут ничего не поделаешь. Но я могу тебя обрадовать — твоего учителя по французскому сегодня утром уволили. — Что? — Тэхен в растерянности и непонимании. Он вспоминает, как вчера в клубе жаловался на своего преподавателя и пошире открывает глаза. — Как ты это сделал? — Ну, у меня тоже имеются какие-то связи — о которых Чонгук всегда предпочитает молчать. — Ну так что, Тэ? Остаёшься на кофе? — Чонгук ласково гладит того по щеке и слегка улыбается с надеждой. — А что, если я больше не захочу с тобой спать? Полгода или даже год? Ты готов стирать руку по моей прихоти? — Ким выгибает бровь, словно пробует терпкий вкус альфы. — Если ты захочешь, то готов. Я подожду, сколько захочешь. — И тайком будешь ходить к всяким шалавам в клуб?! — Да что ж я за чудовище в твоих глазах?! — Чон не выдерживает и начинает смеяться, хоть и все также крепко обнимает Тэхена, а после прижимается своим лбом к его. — Ты всегда успеешь убежать от меня. Если категорически не хочешь, я не привяжу ведь тебя к себе, но давай хотя бы попробуем. Я обещаю, что не буду с тебя требовать того, что ты не хочешь. Тэхен прикрывает глаза и устало вздыхает. Он вроде как и не против, но непонятное чувство внутри останется. Если Чонгук хоть раз попробует принудить его к чему-то, Ким уйдёт не раздумывая. Ему всего 16, и он имеет полное право перебирать альфами.~
Чонгук своё слово держит исправно. Он встречает Тэхена после школы, они гуляют, ходят кушать по самым различным и интересным местами, в кино, театр и однажды даже в парк аттракционов. Тэхен чувствует себя поистине счастливо рядом с ним. Ему нравятся эти прогулки, нравится эта забота и большие букеты роз, пионов, гипсофил и лилий, которые альфа дарит при каждой встрече. Тэхен позволяет себе расслабиться рядом с Чоном. Смеется, улыбается, шутит о школе и часто учит Чонгука французским словечкам. Ему хорошо. Даже проблемы в школе теперь не кажутся ему настолько серьезными, когда рядом такой альфа. Тэхену нравятся их крепкие объятия, нравится ездить на машине, сидя у Чона на бёдрах, а после целоваться, пока губы не опухнут. Он позволяет Чону трогать себя, где тот только захочет, забираться руками под джинсы или школьную юбку и сминать ягодицы до синяков, шлёпать со всей дури, выбивая из омеги громкие стоны, ласкать пальцами его грудь, а когда Тэхен садится так, что его худые ножки по разные стороны от талии Чонгука, альфа со всей силы прижимает того попкой к своему паху и дает почувствовать собственное возбуждение. Тэхен его рукой сквозь брюки поглаживает, ухмыляется, облизывая пухлые губки, но больше ничего не делает. Он пробует, насколько Чонгука хватит. И явно на меньше, чем договаривались. А Чонгук счастлив не меньше. Он понимает, что в свои 26 лет влюбился, словно подросток, и души в Тэхене не чает. Он готов для него горы свернуть и осушить океан, пусть тот только попросит. А ещё школа… Чон проблем не хочет из-за оценок, а потому почти сразу подкупает директора парой тысяч долларов — с этого дня у Тэхена исключительно пятёрки по всем дисциплинам. Естественно, сам омега про это даже не догадывается. Ему и не надо. Очередной пятничный день. Чонгук, как обычно, ждёт Тэхена возле школы. Он сидит внутри, ведь погода сегодня просто ужасная — дождь и сильный ветер. Тэхен появляется довольно быстро и садится в авто таким же хмурым, как и погода. Чонгука это напрягает. Такое настроение уже не впервые. — Тэ, что случилось? Плохая оценка? — Чонгук берёт его за руку, прекрасно зная, что такой вариант невозможен. — Нет. Мне просто ужасно, и я не понимаю почему! — Ким едва ли не кричит и бросает сумку на заднее сиденье. — У меня внутри будто всё выворачивается, постоянно болит голова и таблетки вообще не помогают! Отвези меня домой, я лягу спать. Может, хоть тогда не буду этого всего чувствовать. — Ну нет. — Чонгук заводит авто, а после выезжает на дорогу. — Это ведь не впервые. Я отвезу тебя в больницу. Мало ли, почему это с тобой происходит, а вдруг болезнь какая. — Тэхен уже хочет начать спорить и возмущаться, но один суровый взгляд старшего, и парень не издаёт ни звука. По приезде в больницу альфа и на шаг в сторону не отходил. Везде за ручку держит, в кабинет первым заходит, а Тэхен лишь устало ходит за ним, сдавая один анализ за другим. Но всё оказывается безрезультатно. За три долгих часа они так ничего и не выяснили. И тогда доктор, держа в руках анализ крови с лёгкими отклонениями, пристально смотрит сначала на Чона, а потом на омегу. — У вас уже была первая течка? Интимной жизнью живёте? — спрашивает мужчина, выписывая новую бумажку с печатью. — Да… — Тэхен покрывается холодным потом. — А что? — Сделайте УЗИ, возможно, это какое-то отклонение в репродуктивной системе. У омег вашего возраста такое бывает. Врач лишь мягко улыбается и протягивает справку. — Что за отклонение ещё?! — недовольно пыхтит Тэхен, укладываясь на кушетку и совершенно не обращая внимания на узиста. — У меня голова болит, а он мне матку проверяет. Да я здоров как лошадь, хоть завтра рожать готов. — Тэхен привык говорить всё, что думает, и, если бы не Чонгук, ноги его здесь не было бы. — Это хорошо, что готовы. — мило улыбается женщина средних лет и помогает парню подняться. — Чего? — с непониманием смотрит Тэхен на неё и поправляет рубашку. — У вас пятая неделя. — Пятая неделя чего? — почти что шепотом переспрашивает с надеждой Тэхен и хватает руку Чонгука, чтобы не упасть. — Беременности. У вас под сердцем новая жизнь. Женщина всё также улыбается, думая, что обрадовала пару… Тэхен пулей вылетает из больницы, забыв даже пальто в гардеробе. Он рыдает настолько громко, что все мимо проходящие люди, обращают внимание на несчастного парнишку. — Тэхен… — Чонгук крепко прижимает его к себе, не позволяя вырваться. — Тэхен, тише, умоляю. А Тэхен готов кричать на весь мир. Что он сделал не так? Почему должен так жестоко расплачиваться и мучиться? За какие грехи? Он со всей силы ударяет Чонгука в грудь, а после дает звонкую пощёчину. Собирается уже и вторую, но мужчина лишь сжимает его запястья и снова обнимает в попытках успокоить. А у самого душа не на месте. Он ни в одном из сценариев не планировал детей. Да, может, ему уже и пора, но Тэхену всего 16… Он сам ещё ребёнок. — Я ненавижу тебя! — в истерике бормочет Тэхен и качает головой. Он даже стоять не может и просто обвисает в крепких объятиях. — Ненавижу… Что ты сделал со мной… — Тэхен… — Чонгук и сам знает, что здесь вина только его. В ту роковую ночь именно он настоял на интиме, именно он не использовал защиту и не сделал ничего, чтобы предотвратить это. — Не думай, что я брошу тебя или ещё чего. Я буду рядом с тобой, слышишь? И выбор только за тобой. Если ты категорически не хочешь, хорошо… Если же хочешь оставить ребенка, то мы поженимся, и он родится в нашей семье. Я буду с тобой, я поддержу тебя и помогу. Тэхен… Давай сейчас поедем куда-то, чтобы ты успокоился и всё обдумал. — он нежно вытер его слёзы и поцеловал в лоб. Тэхен словно кукла на нитях. С помощью Гука пальто одевает, идёт, куда тот скажет, и молчит, взгляд ни на миг не поднимая. — Я не могу избавиться от него… — сидя в авто неподалёку от своего подъезда, Ким снова плачет, вот уже час не решаясь выходить. — Он во мне уже целый месяц… Это ведь часть меня… — плач вновь переходит в истерику, и Чонгук прижимает его к себе, дабы успокоить. — Не хочешь — не будем. Я знаю, сейчас ты ненавидишь меня, но, если хочешь знать моё мнение… — альфа кладет свою ладонь на живот омеги и нежно поглаживает. — Я совершенно не против. Я бы хотел, чтобы этот ребёнок родился. Уверен, мы с тобой справимся, сможем его воспитать. Мы с тобой поженимся, создадим семью… Если так вышло, значит, так нужно. Судьба послала нам его не просто так. — Я теперь не окончу школу, не смогу поступить в университет… Что я скажу родителям? — У тебя всё получится, я обещаю. Я устрою тебя в лучший университет, у тебя будет всё, что захочешь. — Чонгук поцеловал его ладонь и вытер слёзы. — Я всегда буду рядом с тобой. Тэхен ещё около получаса сидит в обнимку с альфой и пытается успокоиться. Глаза у него красные и опухшие от слёз, ручки дрожат, сердце стучит как бешеное, и лишь Чонгук рядом не даёт упасть с ног. Открыв дверь, родители Тэ совершенно не поняли, кто это и почему незнакомый альфа рядом с их сыном, который явно не в порядке. Омеге настолько плохо морально, что он не в силах сказать даже слово, на родителей взгляд не поднимает и едва сдерживает новую волну слёз. Чонгук помогает снять ему пальто и ботинки и вместе садится на диванчик. Говорить такие новости нелегко. Но раз уж Чон в этом виноват, то именно ему и расхлёбывать эту кашу. Новость о беременности вгоняет родителей Тэ в полнейший ступор. Мать рыдает, держа в руках стакан с успокоительным, отец же расхаживает по небольшой кухне и едва ли не срывает голос, крича на ни в чём неповинного сына. Чонгук тщетно пытается успокоить обоих, но вместо того, чтобы сесть и обсудить, что делать дальше, альфа замахивается на Тэхена. — Не смейте! — рычит Чонгук, перехватывая руку отца. — Может, вы и отец, но не имеете права бить его! Он ни в чём не виноват. — Не лезь не в своё дело! Не вам решать, что делать. А ты, — посмотрел на Тэхена, тихонько плачущего в углу дивана. — собирайся. Я тебя сегодня же на аборт отправлю. Ошибку придётся исправить. — Это не ошибка, а наш ребёнок! — Чон толкает мужчину на диван и тянет Тэхена к себе, накидывая на плечи пальто. — И если Тэхен хочет его оставить, то так и будет. — Тэхен, не смей! — кричит отец, и парень с перепугу выбегает из квартиры, так и не успев обуться, и бежит вниз по лестнице. Уже в подъезде Чонгук подхватывает его на руки и так несёт к машине. Сажает, ремнём пристегивает и печку включает. Он пытается заботиться. В дом также на руках заносит, помогает переодеться в пижаму, кутает в плед, а после делает чай, садясь рядом. Чонгук его не оставляет ни на миг. Обнимает, целует, пытается отвлечь. Купил ему новый телефон с новым номером, чтобы тот не слушал родителей, что звонили по несколько раз в день. Альфа словно отгораживает его от внешнего мира, окружая Тэхена лишь любовью и заботой, помогая принять ситуацию. — Тэхен! — В один вечер, возвращаясь домой, Чонгук еще с порога зовёт любимого. Тот как раз сидит в гостиной, укутанный в плед и пьёт чай. — Я купил кое-что. — Я тоже. — Тэхен с улыбкой поднимается и обнимает того за шею, нежно целуя в губки. Он начинает принимать понемногу свою новую жизнь и свыкается с мыслью о беременности. Иногда даже размышляет над именем. — Смотри. — Чонгук достал из пакета небольшую коробочку, в которой были прекрасные маленькие детские ботиночки голубого цвета. — Нашему малышу… Нравятся? — Гук… — Тэхен едва сдерживает слёзы, держа в руке ботиночки и поглаживая свой еще плоский живот. — Они прекрасны… — А ещё я для тебя купил одну очень важную вещь. — Отставляя все пакеты в сторону, Чонгук стал на одно колено и протянул Тэхену коробочку с прекрасным кольцом. — Прости меня, что все так сложилось. Я хочу исправить ошибки и подарить тебе лучшую жизнь, создать настоящую семью. — он медленно одевает кольцо на его безымянный палец и втягивает омегу в нежный поцелуй. — Конечно… — Тэхен счастливо улыбается и любуется кольцом с огромным изумрудом. Может, всё не так уж и плохо. — Я скоро буду замужней омегой и буду хвастаться перед одноклассниками, какого мужа себе отхватил. Уверен, они лопнут от зависти. А теперь посиди здесь. Я покажу тебе свою покупку. Тэхен убегает наверх и появляется перед Чоном лишь спустя минут 20. Альфа буквально застывает, когда видит, как омега спускается вниз по лестнице. Он похож на ангела. Это белое платье… Оно сшито, словно именно для него. Много слоёв тонкой полупрозрачной ткани в пол, длинные широкие рукава, кружево, ничего лишнего не видно… Тэхен не человек. Он ангел, спустившийся с небес в дар Чонгуку, и альфа сейчас понимает — он по-настоящему любит его и готов на всё, чтобы у них всё получилось. — Это… Свадебное… — тихо шепчет омега, подходя ближе к Чонгуку, и показывает платье со всех сторон. — Как тебе? — Оно идеально, как и ты. — альфа тянет его в свои объятия и настырно целует, вдыхая его сладкий аромат. — Я готов жениться на тебе прямо сейчас. К чёрту всё, поехали в загс прямо сейчас! — Чонгук, смеясь, подхватывает того на руки и кружит по комнате. — Гуки! Тэхен смеется. Он и правда безумно счастлив рядом с Чонгуком, ему нравится жить с ним, чувствовать эту заботу, ласку, внимание, а главное — любовь. Когда омега встает на ноги, то в первое мгновение даже не понимает, что толком произошло. Низ живота резко начинает тянуть. Такое бывало и раньше, и врач говорил, что на ранних строках беременности это норма, но ведь не так сильно. Боль начинает нарастать, и Ким чувствует, как по бедру течёт что-то теплое. Чонгук успевает посадить его на диван, видя, как Тэхен мучается от боли, сразу же вызывает скорую и стягивает с парня платье. Чон паникует, не знает, что делать, как помочь. Подсовывает под поясницу и бёдра подушки, дабы кровотечение остановилось, и крепко держит Тэхена за руку. Обоим впервые в жизни настолько страшно. Даже в скорой, а после и в больнице, Чонгук ни на миг не отходит от Тэхена. Его разве что в операционную не пускают, и он сидит на стульчике у двери, словно побитый щенок. Как только врач вышел с операционной, альфа поднялся, в надежде услышать хорошие новости. — Мы сделали всё возможное, но ребенка спасти не удалось. Примите соболезнования. Слова доктора звучат в голове альфы тяжёлыми ударами, и он, не в силах стоять, падает на холодный пол. Чонгук закрывает лицо руками и впервые за очень много лет плачет. Это был его ребёнок, его плоть и кровь. Может, он и зачат по случайности, но он был нужен им. Он связал Чонгука и Тэхена, подарил им счастье и мечты об их совместном будущем, Чонгук успел полюбить его. А теперь… Ему страшно думать, что чувствует Тэхен. Как теперь справится с этим омега? Как помочь ему? Чонгуку противно от собственного бессилия. По словам врача, столь юный и слабый организм омеги попросту не справился с такой нагрузкой, как беременность, и отторг плод. Тэхен первую неделю даже не разговаривал. Лежал на больничной койке и почти всё время плакал, терзая себя самокритичными мыслями. Ему было всё ещё стыдно перед родителями, которые почти что отказались от него, перед Чонгуком, который вопреки стереотипам любил его и заботился как настоящий альфа, перед обществом. Ему казалось, что абсолютно весь мир смотрит на него и презирает. Еще через неделю врачи разрешили вернуться домой. Чонгук обхаживал Тэхена как младенца. У того еще болели швы после операции, и он лишнего шагу не позволял ему ступить. Нанял ещё больше прислуги, чтобы в его отсутствие с Тэхеном всегда кто-то был, приносил ему завтрак, обед и ужин в постель, помогал купаться, ходил с ним гулять в сад. Чонгук пытался вернуть его к жизни. Тэхен собирал свои вещи несколько раз, хотел уйти, но каждый раз Чон крепко прижимал его к себе, целовал в шею, успокаивал, и омега оставался дома. Спустя полгода Тэхен впервые улыбнулся, когда Чонгук принёс домой билеты на поездку в Таиланд. Море, новая весёлая обстановка, развлечения и люди пошли Киму на пользу. Он понемножку забывал трагедию, чаще улыбался и сам тянулся за поцелуями к любимому человеку. А у Чонгука от улыбки омеги на душе расцветала весна, и ещё больше сил у него появлялось. Затем он пристроил Тэхена в лучший университет города на специальность, которую тот выбрал сам. А хотел Тэхен стать дизайнером одежды. Да, когда жил с родителями, они планировали пихнуть его на экономиста, но сейчас они не могут ему указывать, а насчёт денег Ким может не волноваться. Судьба в этом плане ему улыбнулась. Тэхен ещё будучи студентом начинал шить одежду, завёл себе инстаграм, в котором активно продвигал себя, как начинающего дизайнера. Чонгук этим не мог нарадоваться. Он постоянно засыпал его цветами, дорогими подарками, поездками на лучшие курорты мира, а как только Тэ научился водить авто, перед омегой засияла новенькая блестящая феррари черного цвета. Тэхен был принцессой, и Чонгук создал для неё личную сказку. Но одно оставалось неизменным. Тэхен отказывался выходить за него, и иногда Чонгук подолгу засиживался в кабинете со стаканом коньяка и раздумывал об их столь несчастной судьбе. «— Ну Тэ, давай поженимся. Мы ведь уже столько времени помолвлены…» «— Сначала дети. Потерпи ещё немного» И такой разговор происходил каждый раз, когда Чонгук заводил разговор о свадьбе. Он едва ли уговорил Тэ не снимать кольца в знак их помолвки, и в этом омега перед стоящим на коленях альфой не смог ему отказать. А потом каждый раз отмахивался от свадьбы детьми. Которых всё не было. Омега словно свихнулся на мысли подарить Чонгуку ребёнка. Бегал по врачам, горстками пил таблетки и витамины, ездил даже в США проходить специальную терапию. Но результата не было. И сейчас Тэхен понимает, что больше не может быть эгоистом. Чонгук дал ему всё, но что получил взамен? Ким не смог подарить ему ребёнка, не выполнил главной роли омеги, а значит, он в этой жизни просто *бракованный товар*. Полгода назад это подтвердили официально, поставив в его медицинской карточке диагноз «бесплодие». Это растоптало последние надежды. ~ — Тэ, может уже скажешь что-то? У меня душа болит смотреть на тебя. — Чонгук не выдерживает, смотря, как омега колупает вилкой нетронутый салат, сидя в уютном ресторанчике. — Я хочу расстаться. — сказал кратко и тихо, откладывая прибор в сторону. — Я больше не хочу быть с тобой. Чонгук сначала пытается обдумать услышанное с надеждой, что ему послышалось, а после хмурится. Знает, что Тэхен ищет путь сделать ему больно и вызвать злость и ненависть. — И какую сказку ты придумал? Я старый для тебя или, может, влюбился в другого? Или изменил мне? Ты же прекрасно знаешь, что я не поверю. — Мы оба знаем причину. Не вижу смысла лгать нам обоим. Я больше не могу так поступать с тобой. — Тэхен, я говорил миллионы раз, что для меня в жизни главное это ты. И родишь ты или нет, не имеет значения. Мои чувства к тебе неизменны. — Тебе уже 32. — Жизнь только начинается! — альфа спешит перебить его, не хочет слушать слишком болезненную для обоих правду. — Если так хочешь, мы возьмём ребенка из дома малютки. Воспитаем как родного. Возможно, даже не одного. — Ты сам веришь в то, что говоришь? Ты сможешь полюбить чужого ребенка? Не твоего и не моего. Не смеши… Это нереально. — Тогда суррогатное материнство? Выход есть обязательно. Мы ведь не единичный случай. — Чонгук… Ты уже 6 лет ждёшь чуда. Его не будет. Смирись и найди себе нормального омегу. — А мне плевать. Мы любим друг друга, мы строили наше семейное гнездышко столько лет, у нас было и хорошее, и плохое… Тэ, я не позволю тебе вот так всё оборвать. Забудь. Тэхен шумно выдыхает, собираясь продолжить разговор, но взгляд Чона припечатывает его к стулу. — Замолчи. Ни слова больше. Альфа жутко зол на него за такие слова и отводит взгляд в окно, дабы не сорваться. Только не на Тэхена. С того дня про это они больше не разговаривают. Тэхен занимается своей новой коллекцией, Чонгук бизнесом. Ссоры по поводу детей утихли. По крайней мере, так думал Чонгук. Вскоре в их доме появляется новая горничная. Девушка 24 лет. Молодая, красивая, с прекрасными лицом и фигурой. Она очень трудолюбивая, справляется с любой порученной работой и даже вне поручений. Она привозит костюмы Чонгука из химчистки, помогает завязывать ему галстук… Раньше это делал Тэхен, но в работу над новой коллекцией он ушёл с головой, с утра до ночи засиживаясь в мастерской. Однажды Чонгук застал Соён, так звали ту девушку, в своём кабинете. Та не заметила альфу и продолжала читать книгу с его полки. Разговор завязался быстро, и девушка оказалась умной и образованной, способной поддержать разговор о литературе, бизнесе, политике и даже спорте. Она располагает Чонгука к себе, привлекает. Он часто просит ее сделать кофе, и они разговаривают, сидя на террасе. Теперь вечера для Чонгука не такие скучные, пока Тэ пропадает на работе. А Тэхен обо всём знает. О каждом разговоре, каждой чашке кофе, каждой переглядке. Это ведь он сам и устроил. Нанял девочку, пообещав ей сказочную сумму, если сможет влюбить или хотя бы переспать с Чонгуком. Она должна стать заменой Тэхена. Ким думает, что Чон будет с ней счастливее, будет иметь детей и семью. Но сам иногда часами рыдает, вспоминая их самые счастливые моменты по фотографиям в телефоне. Вот они в Таиланде катаются на водных мотоциклах, вот тут фото в Париже, а здесь они гуляют по торговым центрам Дубая. Тэхен и правда жил в сказке, которую не заслужил. Но у каждой сказки есть конец. И у него он тоже наступил. Если у Соён получится… Тэхен этого хоть и хочет, но слишком боится. Чонгук сможет предать их любовь? У неё должно получиться. Тогда Тэхен уйдёт. И нет, он не будет собирать вещи, оставлять кольцо на тумбочке или делать вещи, которые люди обычно делают при расставании. Веревка в самом нижнем ящике рабочего стола куплена совсем недавно. Она ждёт своей очереди. Сегодня утром Тэхен дал указания Соён приступать к более активным действиям. Домой приходит уже в районе вечера. Обычно, в это время в доме ещё копошится прислуга, накрывая стол для ужина и убирая кухню, но сегодня гробовая тишина. Ноги Кима понемногу немеют, отказываются вести в их спальню. Тэхен боится увидеть их в одной кровати. Сглатывает ком и нажимает на ручку двери. Сердце пропускает удар и делать новый совсем не хочет. В комнате мрак. На улице уже темно, и свет луны почти не меняет ситуацию. Чонгук одет в брюки и рубашку, в его руке стакан любимого рома. Он стоит лицом к окну и спиной к Тэхену. Ким напряжение в воздухе чувствует, но понять откуда оно не может. — Знаешь… Я столько лет ни капли не сомневался в том, что ты умный омега, не сомневался в твоих чувствах ко мне, но ты… — голос Чона ниже обычного, наверное, из-за алкоголя, а в абсолютной тишине пустой комнаты он звенит ещё громче, заставляя всё тело Тэхена покрыться мурашками. — Скажи, Тэ. Начиная с той ночи, как мы встретились, я давал тебе хоть один повод ревновать или усомниться в моих чувствах к тебе? Чонгук не оборачивается, а Тэхен молчит. В груди всё сжимается, и он с ужасом понимает, что Чон раскусил его план. Как теперь оправдать свой поступок он не знает. — Я вместе с тобой оплакивал нашего ребенка шесть лет тому назад, помогал тебе забыть это горе. Подбадривал, когда ты проходил лечение, я не давал опускать руки, я помогал и поддерживал тебя во всех твоих начинаниях, я радовался и огорчался вместе с тобой. Я никогда ни разу не смотрел на других омег… Ты был для меня целой вселенной, Тэхен. Так дай же мне ответ, чем я заслужил твоё предательство? Что я сделал не так? Толстое стекло трещит прямо в руке альфы и мелкими кусками опадает на пол рядом с каплями крови из пораненной осколками ладони. Чонгук оборачивается и подходит ближе к Тэхену. Его взгляд полон боли и отчаяния, глаза красные и даже слегка опухшие, будто бы тот плакал или же очень хотел. — Я ожидал удара от кого угодно, но только не от тебя. Ты вогнал мне нож в спину, вырвал из меня душу, растоптал, унизил, доказал, какой я падкий и малодушный. Так ты благодаришь меня? Или же это месть? Но за что, ответь мне. За что ты так со мной поступаешь? Отвечай! — последнее альфы выкрикивает со всей силы прямо омеге в лицо, заставляя вздрогнуть всем телом и мгновенно заплакать, жмуря глаза. — Гук… Прости… — Тэхен спиной вжимается в стену, стоять уже не может, но стоит. Опускает голову перед тем, кому обязан всей жизнью, не смеет даже открывать глаза. — Я буду всю жизнь ненавидеть тебя за этот поступок. Ты одним своим решением разрушил то, что я пытался строить столько лет! — широкая ладонь альфы легла на его шею, медленно сдавливая. Впервые Чонгук делает это со злости. — Неужели ты даже не думал остановить этот цирк? Тебе было приятно наблюдать за этим? Может, мне стоило трахнуть ее на твоих глазах? Тебе это принесло бы удовольствие? Тэхену становится тяжело дышать. Он хлюпает, заливаясь слезами, слегка качает головой, хватаясь за плечи Чонгука. Тот руку сильнее не сжимает, даже в такой момент злости он себя контролирует, любимому человеку больно сделать попросту не может. — Это ничем не оправдать, никакими чувствами и намерениями. Это низко и мерзко, Тэхен. Ведь я любил тебя… Любил как никого и никогда, больше собственной жизни. А ты втоптал мои чувства в грязь. — Чон резко стягивает с него пиджак, разрывает шелковую блузку, оголяя грудь омеги и ведёт по ней рукой. — Пора расставить все на свои места. С той шалавой я уже разобрался. Пришёл твой черед, любовь моя. Тэхен падает спиной на кровать, в недоумении смотря на альфу, так раздевающего себя. — Что ты с ней сделал? — парень в ужасе даже не двигается. — Понятия не имею, что сделали мои ребята. Надеюсь, они хорошо с ней повеселились. — альфа хмыкнул, стягивая с того брюки. Конечно же он врёт и делает лишь для того, чтобы омегу хоть немного совесть помучила. — Такого я не прощаю. Он раздвигает ноги и входит почти сразу на половину, не замедляется, не даёт привыкнуть. У них уже больше месяца ничего не было, и омеге не мешала бы хоть малейшая растяжка, но альфа не думает об этом. Он не получает от этого ни малейшего удовольствия, но ему это нужно. У него руки чешутся силой вытрясти из Тэхена всю дурь, все глупые мысли, да только он никогда в жизни руку на него не поднимет, синяк не оставит. Секс, хоть и жестокий и обоим неприятный, но это единственный выход не сорваться. Чувствуя, что член входит уже плавнее, мужчина двигается быстрее, одной рукой хватается за его бедро, впиваясь пальцами в загорелую кожу, а второй рот омеге закрывает и сам утыкается носом в его шею. Ему больно смотреть на Тэхена в таком положении. Благо физиология альфы хоть немного берет верх над эмоциями, разрядка от быстрого темпа приближается, и альфа вонзает свои клыки в феромонную артерию на шее омеге. Тот кричит, почувствовав боль, а затем жжение по сосудам, где растекался чужой феромон. Тэхена трясёт, по щекам вновь слёзы катятся, и он прикладывает к месту укуса ладонь, пока Чонгук кончает глубоко в него. Альфе плохо. Он видит под собой измученного рыдающего Тэхена и готов до конца жизни ноги ему целовать. Он сделал ему больно. Он не имел права на это. Повёл себя как животное, но… Чонгук тоже устал. Ему нужно высказаться, вырвать с груди наболевшее. Он шесть лет не давал Тэхену упасть и опустить руки, заставлял радоваться жизни, любил, лелеял, сдувал пылинки, а в ответ получил грязное предательство. Тэхен хотел, чтобы он предал самого себя, свои чувства, любимого, свои планы, семью… Да только Чонгук слепо влюблён, никого кроме Тэхена больше ни видеть, ни слышать не может, не хочет, не будет. — Прости… — шепчет и тянет Тэхена к себе, обнимает слишком крепко, целует в лоб и вытирает рукой слёзы, лишь сейчас замечая, что та уже вся в крови из-за осколков в ней застрявших. — Прости, что больно сделал. Умоляю, прости… Я тебя люблю… Никого больше в мире не подпущу к себе, не дам коснуться. Ты один-единственный, ты свет моей жизни, душа моя, половина моя. Я ведь только с тобой могу… Не вынуждай пускать пулю в висок… Если ты так хочешь уйти от меня… Оставайся здесь. Я уйду, навсегда оставлю тебя в покое, больше никогда не потревожу. Я позабочусь, чтобы никто даже о моей могиле не знал, а ты сможешь… — Прекрати! Замолчи, прошу! — Тэхен с криком прижимается к тому, заставляя замолчать. Он не может представить, что Чонгука нет, он не этого всегда хотел. — Никогда больше не говори такого! Не смей, Чонгук! Я тебя всегда счастливым сделать хотел! Дрожащий Тэхен жмётся к альфе, едва ли находит в себе силы не разреветься снова и целует в губы, крепко-крепко обнимая за шею. Чонгук его и не отпускает, никогда не отпустит. Он его метку теперь носит, его запах, они соединены навсегда, они в общем-то и были одним целым. Тэхен замечает влагу на руке Чона, но в темноте ничего не видит толком. Он включает прикроватные лампы и в ужасе смотрит на кровь и стекло на ладони. — Гук! Ты чего молчишь, нужно скорее обработать рану. И мужчина ничего не успевает сказать, как омега уже вскочил с постели, накидывая на себя его рубашку и бельё, и умчался за аптечкой на первый этаж. Тэхен крови не боится. Пинцетом убирает осколки, промывает все перекисью, кровь стирает и перевязывает бинтом. — Я могу спросить ещё раз? — Когда Ким закончил, он потянул его к себе, усадив на бёдра, и мягко ведёт рукой по тонкой талии, своим лбом прижимаясь к его. В ответ получает лёгкий кивок и поцелуй в уголок губ. — Выйдешь за меня? — Выйду. Конечно же, выйду… — а горячие слёзы так и падают вниз, не спрашивая разрешение. — Я очень надеялся, что ты согласишься. — Чон с улыбкой тянется к тумбочке и протягивает любимому документ в прозрачном файле. — Как хорошо, что сегодня утром ты забыл паспорт дома. — Свидетельство о браке?.. — Тэ глазам своим поверить не может. Чонгук сам всё сделал, не ждал больше, когда Ким собственные слабости признает. Чонгук валится с ним на подушки, целует, ласкает, бродит губами по всему телу, зализывает свои же укусы, шепчет избранное «мадмуазель» и целует в губы. Он его всю жизнь так называть будет, свое сокровище, свой бриллиант. Он любит его вновь и вновь, каждое утро, каждый вечер, влюбляясь всё больше. Чонгук с Тэхеном связаны судьбой, чувствами, законом. Они нераздельны, они единое целое. Чонгук входит мягко, никогда больше больно не сделает. Толкается, пробует, ловит своими губами стон и прижимает к себе хрупкое тело. Люблю, люблю, люблю… Вечность на двоих. Ночь пополам. Тэхен в ответ целует, свою вину заглаживает, хватает за его шею и сам вперёд поддаётся. Немного сжимает в себе, стонет от удовольствия. Они набирают темп, и Чон меняет позицию. Ким сам седлает его сверху, сам двигается, сам темп задаёт. Для Чонгука вид на такого горячего и немного потерянного от ощущений Тэхена самый прекрасный, для него райская услада смотреть, как тот откидывает голову назад, сам себе в такт толчкам надрачивает, как капельки пота катятся по идеальному телу с множеством маленьких родинок, и альфа едва ли сдерживается, чтобы не кончить, едва начав. Омега выстанывает любимое имя и кончает на пресс альфы с полу стоном — полу криком. — Мадмуазель!.. — рычит Чонгук и делает последние толчки, следом изливаясь. — Люблю… — шепчут в унисон. Медовая неделя на любимых Филиппинах проходит даже лучше, чем они ожидали. Помимо запланированного отдыха и развлечений у Тэхена началась течка, а следом за ней и гон Чона, так что половину отпуска они провели в номере, предаваясь животному наслаждению. Но самое главное, что никто ни о чём не жалел. Именно эта ссора окончательно дала понять, что у них уже всё прекрасно, они безумно сильно любят друг друга, и они счастливы уже. Чонгук глаз не сводит и при каждом удобном моменте того «Чон Тэхен» называет, словно довольный ребёнок, и правую руку с кольцом целует. Тэхен улыбается, смеется, из него назойливые мысли о беременности и детях словно ветром сдуло. Он счастлив. Через ещё 2 месяца Тэхен представляет миру свою новую коллекцию и, конечно же, как и всегда, Чонгук ходит на все его показы. Да только с омегой снова что-то не то. Плохо ест, нервничает, на головные боли жалуется. Чонгук несколько раз умолял того в больницу поехать, но Тэ всё списывал на переутомление. — Тебе немного лучше? — тихо спросил Гук, сделав любимому мужу массаж с ароматным маслом, и укутал его в большой халат, вручив чашку чая. — Да, спасибо тебе большое. — тот благодарно улыбается и шумно выдыхает. — Но думаю, я должен тебе кое-что сказать. — Что, душа моя? Говори. — Когда я был беременным… Я не могу утверждать, что это то же самое, но ощущения и симптомы очень похожи… — Тэхен сглотнул, ведь ему было в неком роде страшно. — И ты думаешь, что это, может быть… — Чонгук мгновенно засветился от улыбки, хапая руку омеги. — Тэ, ты ведь не шутишь? — Я купил тест. Думаю, сделать завтра утром. — Тэ… Если ты и правда беременный, я буду безумно счастлив, но, если нет, не думай, что на этом сошёлся мир. Я ведь всегда буду любить тебя, несмотря ни на что. — Чонгук наперед хочет его успокоить, почти не веря, что беременность и правда возможна. Омеге ведь поставили диагноз, а в чудеса Чонгук никогда не верил. Но перед мужем такого говорить нельзя, тот ведь слишком надеется. Они засыпают, как обычно, в обнимку, молча думая об одном и том же, но с разным уровнем надежды. Утро Чонгука начинается не с кофе, не с душа и не бодрящих поцелуев любимого мужа. Оно начинается с крика. Чон, не до конца проснувшись, вскочил с кровати, побежав на звук и только по пути понимает, что кричит именно Тэхен. Резко распахивая дверь ванной, он видит перед собой рыдающего и кричащего от непонятно чего омегу, что сам себе рот закрыть пытался. Альфа уже хочет спросить, сказать, успокоиться, но видит в другой руке Тэхена тест, на который тот смотрел неотрывно. Тест с двумя полосками.