Судья забавляется

      Судья Фролло нервно ходил вокруг камина, вот же проклятая девчонка! Он сердито посмотрел на весело пляшущее пламя, вот бы увидеть, как языки огня лижут смуглую кожу дерзкой цыганки. Маленькая ведьма полагает себя очень остроумной, дразня самого непримиримого врага цыган. Мужчина презрительно усмехнулся, затем достал спрятанный на груди воздушный шарфик. Что это? Газовая ткань, затканная блёстками. Как вульгарно! Сразу понятно, что он имеет дело с падшей женщиной. Кто еще станет одеваться таким образом, что груди чуть не выпрыгивали из корсажа? Судья приложил шарфик к носу и втянул тонкий сладкий аромат. Еще и смеет душиться! Он резко бросил шарф в огонь и со странным выражением лица, наблюдал за тем как пламя пожирает невесомую ткань.       Девка конечно хороша, но в этом городе было много красивых женщин, встречались гораздо более привлекательные. Судья Фролло испытывал отвращение к загорелой коже и черным волнистым волосам. Её волосы… Тут он отвернулся от камина и подошёл к столу, следовало закончить писать заключение на дела, которые он рассматривал накануне. Скрип пера и необходимость посыпать строчки песком отвлекали судью от унизительных воспоминаний. Что в голове у этой женщины? Как вообще можно было себя вести подобным образом? Клод Фролло отложил перо и задумался. Ему показалось, что он зря сжег шарфик, который пах так же как её волосы. Забавно, забавно. Надо было сегодня наведаться к Жакетте — постоянной любовнице, искусной как в постели, так и в деле хранить язык за зубами.       После смерти супруги, которая оставила его так прискорбно рано, он решил сохранить её приданное и своё спокойствие, проживая жизнь холостяка. Наследником он вписал Квазимодо, просто из удовольствия вообразить, как его недотёпа-воспитанник справится с бременем огромного наследства. О, Клод не сомневался, что Квазимодо растерзают все желающие обогатиться за его счёт, право же будет забавно. Еще большую радость доставит физиономия простодушного горбуна, когда вместе с последней волей судьи ему объявят, что Клод Фролло когда-то убил его мать и велел запытать до смерти всех остальных цыган из той партии. Забавно, весьма забавно, жить порой так скучно. Ему не составляло труда играть роль благочестивого христианина, это давало возможность теснее общаться со всевозможными ханжами, которые порой уморительны. Судье Фролло нравилось быть лицедеем и трикстером, для каждого он разыгрывал свою партию. Квазимодо был уверен в его доброте и отцовской заботе, капитан де Шатопер видел в нём только бездушного душегуба, цыгане — грозу и погибель, богомолки в соборе Нотр-Дам почти святого. Но истинный он ускользал от всех.       Слуги в его доме, полагали, что судья целомудренно хранит память об умершей жене. Даже три его любовницы, знай они о существовании друг друга не могли бы сойтись на едином мнении о нём. Милашка Жакетта — свеженькая и чистенькая семнадцатилетняя девица, поклялась бы, что он страшный развратник, в свои короткие визиты умудрявшийся заездить бедняжку до изнеможения. Полнотелая вдова Арну, которая держала мелочную лавку, назвала бы его нежнейшим и внимательнейшим любовником. Что до матери-настоятельницы монастыря святой Бригиды, то аббатиса могла бы назвать их союз не столько телесным, сколько интеллектуальным, ибо в дни свиданий они вели долгие разговоры о разных предметах и лишь, потом приступали к физической близости. Таким образом, даже у тех с кем судья общался достаточно близко не было о нём согласного мнения.       Теперь Клод Фролло задумался, каким же он должен запомниться цыганке. Кажется, в соборе он уже обозначил интерес к ней, прижавшись тесно сзади и вдохнув аромат её волос. Как она тогда выразилась: «Я знаю о чём вы подумали!» Неужели? Что же, обезумившим похотливым старикашкой он был пока только с Жакеттой, можно расширить эту роль. Интересно, как долго цыганка пробудет в соборе и проснется ли в кротком Квазимодо желание глядя на её вызывающие груди и тонкую талию? Вообразив себе картину того как Квазимодо в возбужденном состоянии пытается сладить с девкой, он улыбнулся — это было бы очень смешно. Только, конечно же, этот добряк, сделает какую-нибудь глупость, например, отпустит цыганку. У иных нет ни фантазии, ни ума. Клод Фролло закончил заполнять бумаги, вызвал секретаря и велел прикрепить решения к делам. Затем он спокойно завернулся в черный плащ и вышел. Его верный жеребец — огромная и опасная скотина, которую он ко всеобщему изумлению назвал Снежком, злобно фыркнул. Хороший мальчик, знает как играть свою роль. Судья лично вывел тварюгу из конюшни и с легкостью взлетел в седло, да, пожалуй, пришло время хорошенькой Жакетты.       Ночные улицы были пусты, за время своего судейства он сумел добиться тишины в вечерние часы. Бродягам приходилось прятаться где-то в катакомбах под городом, после того как по приказу судьи Фролло была разгромлена и отъята их наземная территория. Вот, и славно, пусть живут подобно тараканам прячась в тени. Цокот копыт и тряска навели его на мысли о том чем вскоре он займётся с очаровательной девчонкой. Еще год-другой и надо будет подыскать замену, если вдовушка и аббатиса могут соответствовать своим ролям довольно долго, то пылких козочек следовало менять не реже, чем раз в три года. Обычно он давал хорошие отступные и предъявлял пару веских угроз, чтобы девица тут же забыла все что между ними было. От приятных мыслей судью отвлекло какое-то движение впереди. Он заметил темную фигурку юркнувшую в проулок за ней следом забежал маленький козлик. Недобро улыбнувшись судья пришпорил коня, в проулке было узко для всадника, поэтому он спешился и бросился бегом за цыганкой. К его удаче, девчонка споткнулась и растянулась в пыли, судья тут же подскочил к ней и рывком поднял девушку на ноги.       — Что думала, ты всех умнее, цыганка? — спросил Клод Фролло насмешливо, притиснув её к стене. — Я ведь говорил, что вы не можете жить в закрытых стенах.       — Отпусти, — послышался её злой голос, злой и немного испуганный.       Судья усмехнулся, вот он прекрасный шанс предстать в еще одной личине. Он стиснул нежную шейку цыганки и пригвоздив её к стене провел другой рукой по упругой груди, а неплохо. Козлик попытался помочь свой хозяйке, но его отбросили в сторону ударом сапога. Девчонка вырывалась, судья сильнее сжал руку и цыганка начала задыхаться, она пыталась оторвать жесткие пальцы от своей шеи. Клод склонился над её ухом.       — А ты хороша, — он ущипнул её за щеку. — Я изнемогаю от желания обладать тобой!       В темноте блеснули её глаза, девушка из последних сил попробовала его пнуть в пах, но он ожидал этого и сумел увернуться. Затем немного ослабив хватку, Клод Фролло спросил:       — Что станешь моей?       — Никогда, — прохрипела она с ненавистью.       — Ну, ладно, — он рассмеялся и приложил её головой об стену. — А так?       Девушка не могла говорить, перед глазами заплясали какие-то синие искры, она почувствовала как рот наполняется кровью. Собравшись с силами девушка плюнула в лицо невидимому обидчику.       — Будь ты проклят! — просипела она.       — Буду, не сомневайся, — он резко отпустил цыганку и та, упав на землю закашлялась. — Сегодня тебе повезло, а вот твоему козлу нет.       — Что? — спросила Эсмеральда, но у неё закружилась голова и вскоре девушка провалилась в темноту.       Клод нашел на ощупь тяжело дышащего Джали, схватил его за рог и потащил к выходу из проулка, там где ожидал его Снежок. Планы поменялись, перекинув ослабевшего козлика через седло, Клод Фролло направился к дому. Здесь он разбудил повара и велел приготовить жаркое из Джали. Спустя час судья с удовольствием ел пряную козлятину, запивая её хорошим вином, остатки мяса он велел положить в корзинку для своего воспитанника. Позже лежа в постели, он с удовольствием вспомнил обстоятельства этого вечера, цыганка должно быть возненавидела его с особой силой. Чудно, это сразу напомнило то, как он поил умирающую жену итальянским ядом, который действовал медленно и парализовал речь. Да, сколько ненависти было в глазах обычно гордой Марго! Судья улыбнулся, а вот не надо было изменять ему с лакеем, того Клод не тронул, даже напротив увеличил жалование. Что опять же было уморительно. Разве в том его вина, что он страстно любил веселье? Конечно, нет, судья мирно уснул, переваривая нежное мясо почившего Джали.       На следующее утро он явился с корзинкой в собор, ласково и долго говорил с Квазимодо, посетовал на то, что ему досталось на празднике шутов.       — Прости меня, дорогое дитя, я не успел вмешаться, всё произошло в мгновение ока, — сокрушался судья.       Квазимодо с удовольствием ел мясо, закусывая его белым хлебом.       — Всё в порядке отец, — юноша смотрел на него влюбленными глазами.       Клод растроганно погладил его по горбу, а Квазимодо подъедал остатки мяса. Судья ласково улыбался, жизнь становится интереснее.