Остывший кофе

      Когда все ещё спали, а небо было нежно-голубого цвета, Олег просыпался, тихо поднимаясь, и шёл на кухню, чтобы не потревожить Серёжу, который, как всегда, сидел над какой-нибудь программой до четырёх утра, а потом спал как убитый.              Привычку рано вставать Олег выработал ещё в армии, и до сих пор она никуда не пропала. Наскоро умывшись, он приступил к завтраку. Приготовив, как обычно, яичницу с сосисками и кофе на двоих, не рассчитав, что Сереже кофе сейчас не особо нужен — ему вообще ничего не нужно было, кроме подушки и одеяла, — Олег направился в спальню будить своего гения, миллиардера и филантропа, напевая какую-то бодрую песенку из детства.       — Сереженька, вставай!       — М-м-м… Какой вставай, ты время видел? — сонно ворчал Разумовский и переворачивался на другой бок, подальше от Олега.       Волков привычно подошел со спины и поцеловал Сережу в затылок, хитро улыбаясь и резко стаскивая одеяло.       Олег этот трюк выполнял не раз, знал, что будет дальше. Да и Сергей знал, но все-таки каждый раз надеялся, что победа будет за ним, и ему удастся отвоевать своё ещё тёплое одеяло.       — Ты чего-о?! — возмущенно орал Сережа, пытаясь забрать одеяло, слепо маша руками в воздухе из-за того, что глаза не до конца открылись. Вскоре, забрасывая все свои попытки, он сворачивался в комочек и снова пытался уснуть. Олег лишь вздыхал, глядя на этот свой рыжий комок проблем и одновременно счастья. Все-таки по утрам Разумовский жутко напоминал ему рыжего котёнка, которому лишь бы подольше понежиться в уютном местечке.       Понимая, что Разумовский прекрасно может спать и без одеяла, Волков подошел к его пяткам и пощекотал Серёжу. Помнил, что тот терпеть не может щекотки ещё с детства, особенно в районе пяток. Безумно хохоча и пытаясь увернуться, Сережа раз пять чуть не попал Олегу ногой по лицу, но Волков всегда вовремя уворачивался (ох уж эта армейская подготовка). И все-таки, как же ему тогда везло. В итоге, обессилевая, Серёжа признавал своё поражение в этом бою, и ему приходилось вставать и плестись в ванную, дабы привести себя в человеческий образ.       — Давай, Серый, шевели колготками, уже весь завтрак остыл. И для кого я только старался?! — причитал Олег вдогонку, нисколько не злясь на Серёжу. Проводить так своё утро, пусть даже и выходное, им удавалось крайне редко, и они оба были безумно счастливы никуда не торопиться, наслаждаться друг-другом и безмятежностью, поселившейся, пусть и ненадолго, рядом с ними.       — Иду-иду, дай умоюсь только.       Закончив, Разумовский проходил на кухню, попутно вдыхая аромат кулинарных шедевров Олега. Сергей радостно улыбался ему и принимался за успевшую остыть яичницу с сосиской. Убеждая Олега, что остывшая яичница очень даже вкусная, они принимались обсуждать прошедшую неделю и совместные планы на будущее, попивая остывший кофе из чашек. Иногда вскользь Разумовский упоминал о своём желании возродить проект Чумного Доктора. Хотел взять исполнителя, чтобы не лезть самому. Разговор быстро заминали, не желая утяжелять лёгкий светлый день.       Сейчас Олег сидел один в квартире, ждал, когда придёт Лера, и терзался от желания вернуть все назад. Как же он хотел проводить каждый день, как тогда. Пусть это будет хотя бы раз в месяц.              Теперь он почти не видел своего Серёжу, тот либо возился с костюмом, запершись в комнате, из которой доносились тихие ругательства, либо был физически рядом с Олегом, но его мысли так далеко летали, что он мужчину-то и не замечал.              Лишь иногда, по ночам, когда они спали, Серёжа резко вскакивал и начинал судорожно извиняться перед Волковым, говоря что-то неразборчивое. Олег понимал, из-за чего это, он даже давно простил своего "друга", но, лёжа рядом с постепенно затихающим Серёжей и гладя его по голове, он понимал, что подобные припадки ему даже нравятся. Не так часто можно было лежать и гладить Серёжу, шепча что-то утешительное, непонятно даже для кого именно.       Выныривая из своих воспоминаний, Олег, как и во время безмятежных завтраков с Разумовским, запил все это кофе. Уже остывшим кофе.