Моя обсессия — власть

      Николай Самоедов был одиозной фигурой всего Nского уезда едва ли не с самого детства. Дорвавшиеся до власти родители как могли торили дорожку для своего Николеньки. Он был обречён как минимум дорваться до чиновничества мелкой руки, пусть и амбиции благоволили дорваться едва ли не до императорского высочества.       Светские рауты, балы, соответствующее образование и несоизмеримая с родителями тяга к деньгам. Стоит ли говорить, что дружба со сверстниками не удавалась? Николай считал их пустым местом, в то время как они неосознанно ненавидели его за алчность, жестокость, отсутствие манер и противный громкий смех. Юный дебошир и скандалист был предметом кулуарных разговоров в высших кругах, потому Самоедовы были вынуждены перебраться на неизведанные земли, расстилавшиеся за Катамарановским хребтом — всё ради собственного сына. Так они и оказались в Подболотинске.       Обученный в лучшей гимназии Nского уезда, затем окончивший императорский университет, Самоедов никак не мог насытить свои аппетиты до денег. Что до женщин, то ему было абсолютно без разницы, чьё тело он зажмёт в тёмном углу. Так в его руки мог попасть и приятной наружности молодой человек. Прижать к стене, совершить насилие, после чего скрыться безнаказанным. Ему всё могло сойти с рук — родителями уплачено! Они могли гневаться на него сколько душе угодно, всё равно. Но большей манией Николая были деньги и власть, что так и шли в его сальные руки.       Время шло, карьера складывалась достаточно быстро, но скверная слава шла впереди советника Самоедова, что не чурался лезть по головам, потому имел прескверную репутацию. Его ненавидели, но это лишь укрепляло его дух и ужесточало личные методы. Женщины сменились продолжительным пагубным романом с крепким алкоголем вперемежку с «перегибами на местах». Это ему и нужно было. Ввиду своей кончины, родители уже не могли сдерживать своего «милого Николеньку», потому он упивался личной властью сполна.       Однако самый настоящий рассвет настиг его в поздние пятьдесят три года, пусть и пришлось застрять в немилом Подболотинске. Круговая порука и звание губернатора было в кармане. Пусть женщины был уже не так падки на испорченную алкоголем и прожжённую годами внешность, это было и не нужно вовсе. Пока в столице уверенно играл роль запуганный протеже Самоедова, исполнявший лишь формальную роль губернатора Подболотинской губернии, сам генерал-губернатор упивался своей истинной властью, не покидая границ губернии, продолжал творить свои бесчинства, губительно истощая все запасы, вверенным ему много лет назад территорий.       Здесь же нашлась и будущая жена — красивая, но глупая графиня Восьмиглазова. Всем и сразу было видно, что это неравный и заведомо несчастливый брак. За глаза Николай называл графиню разменной монетой и оборванкой. Что с неё взять? Фабрика её отца разорилась, но не бросать ли ему родную дочь? Конечно же он бросил её на произвол, оставил лишь один выбор — найти зажиточного чиновника, пусть даже средней руки. Признаться честно, она так боялась Самоедова, что потеряла способность нормально изъясняться, впрочем будущему супругу оно и не нужно было. Чем меньше его будущая женушка говорила, тем больше упивался этим генерал-губернатор. И потом, сколько он таких видывал на своём веку, сколько испортил и склонил. Сильно больше, чем она могла представить, сильно больше, чем мог вспомнить сам Николай.       Отмалчивалось и общество, стыдливо отводило глаза, ведь встать на пути высшего чиновника означало верную гибель. Он был способен обратить жизнь в беспробудный ад. Так власть, подкреплённая безнаказанностью, из мании стала самой настоящей обсессией. В ход шли не только деньги, но и откровенная ложь и заведомо нечестная игра. Пусть в любви Николаю не везло, но в создании грязных интриг вполне. В его рукаве были не только краплёные карты или запасная колода, но и весьма изощрённые методы для разрешения практически любых «проблем». Подкупы, взятки, клевета, либо путь по головам, напролом к своим целям. Самоедову сходило с рук всё. За это многие желали ему смерти, но боялись его кары даже после оной, ведь его порука была так велика, что, казалось, у генерала-губернатора есть связи даже с самим Сатаной. Николай знал об этом, но лишь пуще смеялся, считал всех жалкими и ничтожными букашками. Он тонул в собственной обсессии, позволяя накрыть своему безумству всего себя с головой.       Но однажды на эту одиозную фигуру нашлась смерть. Пока Ричард Сапогов, зажиточный мещанин со своей гостиницей между Подболотинском и Катамарановским хребтом планомерно оплетал теряющего хватку генерал-губернатора паутиной не самых очевидных интриг, подготовленная почва рухнула в один момент. Самоедов был убит прямо в «Гнезде Фазана», но его скоропостижная гибель ожидаемо не принесла облегчения. Дела в губернии стали совсем скверными, а формальный «генерал-губернатор» вовсе предпочёл наложить на себя руки. Так верно выстроенная истинным генерал-губернатором персональная империя подёрнулась прахом.       Удивительно, но это было случайное убийство, несмотря на выверенный план Сапогова и безмолвие Восьмиглазовой. Некий Господин N, что хотел рассчитаться с сыщиком Жилиным, просчитался и перепутал номера. Сами обстоятельства сложились против Самоедова, отправили прямиком в ад. Что там говорили о круговой поруке с самим Сатаной? Кто знает, как оно сложилось теперь все сложилось. В любом случае, бесконечный век правления Николая Самоедова окончился также стремительно, как и начинался. Подболотинская губерния сполна окунулась в тёмные времена, пусть и не такие, как во время властвования одиозного губернатора.       Несчастная невеста и неудавшаяся вдова пыталась строить скорбный вид, пока Ричард утешал её в своих объятиях, исцеляя раны своей искренней любовью. Никто не знал наверняка, была ли искренность в её скорби, нужна ли она теперь. Зато Восьмиглазова могла вздохнуть полной грудью и освободиться от тяжких оков власти и бремени быть женой губернатора Самоедова. Теперь она без излишних мук совести могла быть ближе к Сапогову, но и этого для неё было более, чем простое «достаточно». Скрывавшийся в тени мещанин отныне мог без угрызений совести прижимать к себе бывшую невесту, ведь именно он мог дать ей все то, что так необходимо — деньги, крышу над головой и даже комнату для служанки Зиночки.       Так закончилась тёмная эпоха для Подболотинской губернии, за ней падёт и эта бесконечно мрачная пелена купленной и прикормленной власти. На это потребуется достаточно времени, но люди готовы были ждать, ведь ничего хуже Самоедова произойти уже вряд ли может.