Год спустя
«Всё что угодно, только не путешествие в горы!» — думал Тэхён, небрежно складывая вещи в небольшой походный рюкзак. Чонгук сновал туда-сюда, проверяя всё по списку, а Муха постоянно бегал вслед за ним, путаясь под ногами. — Невыносимый кот! — ругается Гук, подхватывая питомца. Так и ходит с ним под мышкой, а Тэ наблюдает за длинными болтающимися лапами. Чонгук всегда любил собак, о чём часто упоминал. Но принял Муху безоговорочно, считая его членом их небольшой молодой семьи. Именно он вставал по утрам и кормил кота: первым делом Гук — сонный и лохматый — шёл на кухню, доставал контейнер с кусочками мяса, бережно промывал под водой и ставил перед неугомонным созданием. А потом снова возвращался в кровать буквально на пять минут. Прижимался к спящему Тэ, утыкаясь носом в его шею, закидывал ногу сверху, нашептывая приятные утренние нежности. — Гук-и, — окликает его Ви. — Ты будто молодой папашка, — хихикает, прикрывая ладонью рот. — С твоим котом иначе нельзя, а ещё хочу тебе сказать... — Он приближается и передаёт Муху законному хозяину. — Что больше в спальне он ночевать не будет! — С ума сошёл? — Тэ округляет глаза. — Вот и нет! Вчера он снова пялился на нас! — возмущается Гук. — Боже, Чонгук-и, — хохочет Тэхён. — Боишься, что откусит твои бубенцы? — играя бровями, спрашивает парень. — Иди в задницу, Тэ! — смеётся он. — Я на полном серьёзе каждый раз ловлю на себе его осуждающий взгляд. — А может, он завистливый? — Нет, именно осуждающий, — хмурит брови. — Ты слишком загоняешься, Гук-и. — Тэ встаёт с дивана и обвивает его шею, нежно целуя в губы. — Я не хочу ни в какие горы… — стонет он. — Опять ты за своё? Это не обсуждается, Тэхён-а! — возражает он. — Куда угодно, только не ужасное восхождение на вершину. Это смерти подобно! Чонгуковы ладони берут лицо Тэ, чуть сжимая губы к центру, отчего они смешно вытягиваются трубочкой. Они всегда так делали, когда один из них начинал гундеть по какому-либо поводу. Целует слегка, потом ещё и ещё несколько раз, отчего Тэ тут же расплывается в улыбке. — А как же романтика? Звёздное небо? Секс в палатке? — рассуждает Чонгук. — Бля. Ну какой секс? Я буду трястись всю ночь, чтобы нас не сожрал медведь! — Тэ закатывает глаза. — Не преувеличивай, никаких медведей там нет! — едва сдерживая смех, произносит Гук. — Спасибо, ни разу не убедил! — фыркает парень. — Хоби просто массовик-затейник, не прощу ему этого. Тэхён следует в ванную, складывая их зубные щётки в футляры, бросает расчёску поверх горы другого барахла и прокручивает в голове список. Смотрится в зеркало: Хосок немного поумерил пыл с его преображениями, поэтому он уже который месяц наслаждается своим натуральным цветом волос. Тэхён относился к той категории людей, которые не были королевских кровей, но очень ценили комфорт в каждом его проявлении. Будь то наличие интернета или разъёма для зарядного устройства, или же вкусная еда, мягкая постель и тёплый душ. Элементарные вещи, которых его хотели лишить на несколько дней. Восхождение на Халласан ждали абсолютно все, кроме Тэ. Он заранее предчувствовал, что произойдёт какая-то задница. Но его никто не слушал. Все так воодушевились этой поездкой, что лишь подшучивали над ним. И когда они уже прибыли в отель на острове Чеджу, то парни договорились встретиться за ужином, чтобы хорошенько повеселиться. Подъём на вулкан запланировали на послезавтра, а значит, была возможность потусоваться и отоспаться после. Когда они заселялись, Тэхён сильно нервничал, глядя на девушку за стойкой. Она сверила все данные с паспортами гостей и слегка нахмурилась. Три номера — три пары: Ви и Гук, Юнги и Мини, Хося и Тэмин (его новый ассистент). Просто гей-парад в горах какой-то! Из всех тут самыми знаменитыми были Тэ, Гук и Хоби. Но они оплатили в двойном размере за неразглашение информации об их местонахождении. С каждым разом это становилось всё сложнее и затратнее. Только Чима да Юнги не заморачивались. Стояли в сторонке и увлечённо беседовали, не сводя друг с друга влюблённых глаз. — Ты только глянь на них, — шепчет Чонгук. — Столько времени прошло, а они будто впервые встретились! — Да… А чей-то огонь давно погас… — нарочито небрежно бросает Ви, удаляясь по коридору. — Что? — спохватывается Гук. — Какой ещё огонь? — Семенит вслед за ним. — Я тебе ща покажу, как погас! Он не видит ехидной улыбки Ви, но успевает шлёпнуть его по заднице, прежде чем тот входит в номер. Тэ резко разворачивается и делает удивлённое лицо. — Сам же выбрал скормить меня муравьям вместо того, чтобы залюбить на этой шикарной кровати. — Он кивает в сторону спальни. — Тэхён-и, ты угомонишься? Это наше общее решение. Если ты не хочешь, тогда давай не пойдём в этот грёбаный поход, — примирительно говорит он. — Ага, очень оригинально, — хмыкает Тэ. — Чтобы меня с потрохами сожрали все остальные и называли трусом? Ну уж нет… — Ах, за это переживаешь? — Чонгук прижимает его к стене, находит то самое местечко возле мочки уха, от которого у Тэхёна моментально сносит башню, и проводит языком. — Подкуп не принимаю, — выгибая шею, шепчет Тэ. — Это не подкуп… — Может, вы дверь закроете? — заглядывая внутрь, смеётся Чимин. Парни вздрагивают, глядя на друга. — Мог бы просто тактично прикрыть, а не обламывать весь кайф! — бубнит Гук. — Простите великодушно! — захлопывая дверь, смеётся Пак. За этот год он почти оттаял. Безусловно, то была заслуга Юнги. Такого терпеливого человека Гук в своей жизни ещё не встречал. Казалось, что теперь цель всей его жизни — это благополучие любимого Мини. Он носился с ним день и ночь, ходил на сеансы психотерапии, вступил в анонимный круг жертв насилия. Мин перелопатил гору литературы по этим вопросам, озадачился так, что у Чимина не было шансов — этот суровый парень его просто покорил. И он стал меняться буквально на глазах: всё больше улыбался, раскрываясь совсем с другой стороны. Юнги никогда не ошибался в людях и даже когда узнал, что Пак Чимин причастен к похищению Тэ, то не верил, что это сделано нарочно. Он сразу разглядел в этом нежном и трогательном парне нечто особенное. То, как он смотрел на него из-под чуть опущенных век, как смущённо улыбался и таял в его объятиях, давало ему силы двигаться дальше в этих непростых отношениях. Чимин сразу предупредил, что попробует, но никаких гарантий не даст, потому что не верит в самого себя. И его перепады настроения, когда парень вновь начинал переживать, корить за прошлое и прокручивать в голове те четыре года в тисках у Мастера, были ужасными. Это словно откат назад, когда ты делаешь небольшие шажочки по направлению к долгожданной цели, но никак не можешь добраться, постоянно возвращаясь к старту. Но Мин Юнги был очень упрям. А вкупе с упорством шло какое-то невероятное и светлое чувство к Чимину. — Наверное, я тебя не заслуживаю, — вытирая слёзы, вновь и вновь повторял ему Мини. — Когда ты так говоришь, у меня в душе всё переворачивается, — огорчался Юнги. Первый секс, на удивление, случился довольно быстро: Чимин сам проявил инициативу, а Мин просто не мог устоять перед его соблазнительными губами, проворными руками и сексуальным голосом. Это было нежно и горячо одновременно. Но он понял, что что-то не так, только после третьего раза. И долго курил на балконе, кусая губы от отчаяния. Израненная психика Чимина не позволяла ему по-настоящему получить удовольствие. Он всё время пытался угодить, услужить, порадовать, забывая о себе. И как бы Юнги его ни тормозил в этом, тот лишь испуганно смотрел ему в глаза, тут же закрываясь в себе. — Ну же, Мини, ты не обязан всё это делать! — говорил он, ощущая предательское возбуждение от его языка у себя на ягодицах. — Тебе не нравится? — Чим замирает. — Нравится, у меня сносит башню от тебя, твоих ласк, но… — Прошу, не продолжай. — Ложится рядом, утыкаясь носом в подушку. Невероятно красивый, трогательный, нежный и очень ранимый Чимин воспринимал болезненно каждую фразу. Он всё время боялся сделать что-то не так. Впервые у него был человек, которому он хотел сделать приятное не потому, что парню приказали, а потому, что ему действительно этого хотелось. Про себя он и не думал вовсе. Кончить — это не проблема, но то была физическая составляющая, а душевную он давно закопал где-то очень глубоко в сумрачном лесу своих депрессивных мыслей. Юнги понял, что останавливать Чимина было ошибкой. Это лишь отдаляло их друг от друга, и снова приходилось начинать всё заново. Раз за разом, по кругу… Но всё же градус немного менялся, пусть и мучительно медленно. Под действием алкоголя все становятся развязными, более смелыми и расслабленными. Но использовать этот метод Мин не хотел, уверенный, что проблема никуда не исчезнет, а добавятся ещё и новые. Поэтому Юнги приходилось искать другие способы его раскрыть и довериться наконец своему партнёру. — Попробуй массаж, — посоветовал ему как-то Тэхён. — Думаешь? — Озадаченный парень этот вариант даже не рассматривал. — Мне кажется, это идеальный вариант для расслабления. Мы частенько такое практикуем, правда, мне всё время везде щекотно, отчего я ойкаю и ржу весь процесс, а вот Гуку мой массаж очень нравится. Если нужно его умаслить, я использую запрещённые приёмчики, — дёргает он бровями. И Юнги подходит к этому со всей ответственностью: смотрит обучающие видео, изучает множество статей, которые могли бы помочь, и готовится основательно. — Массаж? — спросил в первый раз Чимин, пытаясь уловить подвох. — Да, Мини, хочу сделать тебе приятное. И не спорь! Он даже массажную кушетку приобрёл, чем ввёл парня в настоящий ступор. — Что ты задумал, Юнги? — улыбается Пак. — Ложись, — командует он. Чимин привык подчиняться, поэтому не спорит. Лежит лицом вниз, разглядывая цветной узор на ковре. Первый сеанс — лишь лёгкие поглаживания. Сильные руки Юнги скользят по шёлковой коже, смазанной ароматным маслом. Он начинает с шеи, переходит на лопатки, прорабатывая наиболее напряжённые участки, спускается к пояснице. Чимин сначала весь сжат, словно пружина, но под уверенными прикосновениями уже через несколько минут начинает стонать от удовольствия. Второй и третий сеансы, которые Юнги теперь практикует ежедневно после рабочего дня, тоже вполне невинны. Массаж стоп, кистей рук. Кажется, он прикоснулся везде, кроме самого сокровенного. И в глубине души Чимин отчаянно ждёт именно этого, но не решается попросить сам. На пятом сеансе Юнги просит его перевернуться на спину, помогая не свалиться с кушетки. С улыбкой отмечает бодрый Чиминов стояк и просит согнуть ноги в коленях. — Я так хочу тебя, — ёрзает Чим. — Может, мы уже пойдём в душ? — Нет, Мини, сегодня всё лишь для тебя одного. Как делать массаж простаты, он тоже изучил досконально, но на практике ещё не пробовал. Как заправский хирург, он натягивает латексную перчатку, вызывая у парня недоумение. — Что ты задумал? — Закрой глаза и просто расслабься. Ничего противозаконного, слышишь? — шепчет Юнги. Аромат благовоний, приятная музыка и полумрак добавляют атмосферности этому моменту. Руки Мина творили поистине чудеса, потому что одна всегда сжимала член, то усиливая движения вверх-вниз, то замедляясь, а вторая в виде двух пальцев нежно массировала небольшой бугорок изнутри. Пара рук, словно два безмолвных партнёра, умело делали свою работу. Растягивали удовольствие в мучительно-сладкой пытке, доводя парня буквально до исступления. Пока Юнги изучал искусство массажа, заодно решил испробовать и отложенный оргазм. Это когда ты чувствуешь партнёра настолько сильно, что ощущаешь каждой клеточкой своего тела все его вибрации. Он раз за разом доводил Чимина буквально до самого пика, тут же ослабляя хватку. И когда его затрясло мелкой дрожью, то даже испугался на несколько мгновений, но тут же успокоился, осознавая, что сумел не просто его расслабить, а действительно подарить букет фееричных ощущений. Кончая, Чимин выгнулся дугой, цепляясь за края кушетки так сильно, что побелели костяшки пальцев. Его стоны разносились по всей спальне, но Юнги смотрел на кайфующего парня и сам получал от этого зрелища невероятное наслаждение. А потом Чим вдруг разрыдался, стыдливо отворачиваясь к стене. — Господи, да что такое, Мини? — поспешно стягивая перчатку, воскликнул Юнги. С ним творилось что-то невообразимое. Пришлось схватить плед, наплевав на стекающее масло по всем телу, и укутать в него Чима. Он перетащил его на кровать, баюкая в своих объятиях. — Ну же, хороший мой, не плачь… — тихо шептал Юнги, крепко сжимая его в своих объятиях. Не такого эффекта он ожидал от, казалось бы, потрясающего удовольствия. А потом Чимин вдруг заговорил, тихо и хрипло, всё ещё вздрагивая от недавней истерики: — Меня никто никогда не любил, Юнги… Я буквально вбил себе в голову, что отношусь к той категории людей, которые так и умрут в одиночестве. Я сделал столько ошибок в своей жизни, столько дерьма пережил, что сейчас мне кажется, будто это всё сон. Но мне так не хочется просыпаться! — Ты достоин самого лучшего, Мини. И я всегда буду рядом, — добавил не сильно красноречивый Мин. — Если ты бросишь меня, я уже не смогу быть один. Просто не переживу этого… — шепчет Чим. — С чего ты взял, что я должен тебя бросить? — удивляется он. — С того, что я всегда буду с небольшим дефектом в виде своего прошлого. Когда-нибудь тебе надоест со мной возиться, вот и… — Замолчи, слышишь? — возражает в ответ, накрывая его губы своими. Солёные от слёз, но такие родные. Это поцелуй не страсти, а нежности и любви. А ещё глубочайшего доверия раненого зверька, которого всё же удалось приручить упорному парню. — Ты просто не представляешь, как сильно я тебя люблю! — прерывая поцелуй, признаётся Чимин. — Как нуждаюсь в тебе… — У нас впереди целая жизнь, чтобы я мог ощущать силу твоей любви ежедневно. И да, я тоже тебя очень люблю… — возвращаясь к губам, выдыхает Юнги. И в ту ночь что-то изменилось. Неуловимое чувство единения накрыло их обоих с головой. И даже секс был теперь другим: каким-то невероятным, чувственным и наконец-то равноправным, когда ты не просто отдаёшь, но и получаешь. Поездку в горы эта парочка ждала больше всего, ведь это было их первое совместное путешествие. Поэтому никаких вопросов и разногласий у них не возникало, парни готовы были ехать куда угодно, лишь бы вместе. — Мини-Мин, как тебе? — Открывая балкон, Юнги любуется чудесным видом. — Мини кто? — удивляется Чим. — Тебе не нравится? Мне кажется, это прикольно, — смеётся он. — С твоей фамилией звучит как-то особенно, — прижимаясь к его спине, признаётся Чимин. — Значит, отныне ты мой Мини-Мин, и это не обсуждается, — подытоживает Юнги. — Я и не сильно сопротивлялся, — хихикает тот ему где-то между лопатками. — Красиво, да? — глядя на огромный вулкан, произносит Мин. — Даже не верится, что скоро мы будем на самой вершине! — мечтательно добавляет Пак. В дверь кто-то стучит, причём очень настойчиво. — Да кого там ещё принесло? — бубнит Юнги. В проёме под ручку стоят Тэхён и Чонгук, словно молодожёны. — Вам чего? — интересуется Мин. — У вас штопора нет? — спрашивает Тэ, а Гук тянет шею, высматривая что-то позади Юнги. — Вы за штопором всегда парой ходите? — прищуривается он. — Держите. — К ним подоспел Чимин, протягивая нужную вещицу. — Да что вы там высматриваете? — не выдерживает Юнги. — Я тебе говорил, что у них из номера вид круче! — заговорщически шепчет Гук. — Зато у нас люкс, дай насладиться джакузи напоследок, — шикает Ви. — Да проходите вы, — добродушно говорит Мини. — У нас и правда отличный вид, можете приходить, когда захотите. — Прекрасно! — Наглый Чонгук ныряет в проход, следуя за Чимином. — Вау! — восхищённо восклицает он. — Какой он огромный! — протягивает Тэхён. — Не уверен, что мы сможем взобраться на самую вершину. — Ещё как сможем, — смеётся Гук. — Поверь, там наверху вид ещё круче, чем с этого балкона! — Ты уже бывал там? — удивляется Чимин. Юнги заключает парня в кольцо рук, укладывая свой подбородок ему на плечо. Он чувствует его расслабленное состояние и то, как доверчиво Чимин откидывается назад, наслаждаясь этими объятиями. — Бывал в детстве, мало что помню, но вид и правда потрясающий! — Не забыли, что сегодня вечером у нас тусовка? — напоминает Тэ. — Ой, не люблю я всё это, — закатывает глаза Чим. — Ты как дедушка Пак себя ведёшь, — смеётся Гук. — Сегодня мы отрываемся, а завтра отсыпаемся, и потом у нас по планам восхождение. — Не отвертеться, да? — качает головой Мини. — Так же как и мне с этим долбаным вулканом. Так что учимся уступать друг другу, чтобы получать от жизни всё в эти дни! — добавляется Ви. — Медведи оценят твой оптимизм, — шутит Чонгук. — Я тебя придушу, Гук-и! — шипит Тэхён, протягивая к нему свои растопыренные пальцы. Они начали свой алко-трип с местного крафтового бара «Tapdong» с хипстерским интерьером и необычными вкусами пива, а закончили в заведении с неприметной вывеской: «Indie», которое было центром живой музыки на острове. — Отличное место, чтобы послушать что-то альтернативное! — говорит довольный Хоби. — Согласен, парни! Давайте, за отличный вечер! — Чонгук тянет свой шот с коктейлем, чокаясь. В Сеуле они постоянно привлекали к себе внимание: слишком известным стал блогер Ви за это время. Да и Чон Хосок был у всех на устах. И самыми ценными были не светские вечеринки, а именно вот такие дружеские посиделки в неприметных, но очень атмосферных местечках. Если их кто-то и узнал, то не подал вида, давая возможность парням веселиться и наслаждаться качественной музыкой. Танцуя в свете разноцветных огней, Тэхён вдруг почувствовал себя невероятно счастливым. После всех тех ужасных событий и после осознания, что Чонгук его не помнит вовсе, пришла новая глава в жизни. Гук почти всё восстановил в своей памяти, за исключением небольших подробностей, на которые можно было закрыть глаза. И даже его отец принял решение сына, пригласив их на семейный ужин. Чонгук долго с ним не общался после ссоры из-за правды об аварии, поэтому он сделал первый шаг сам. Было видно, что всё ему чуждо и такие отношения претят, но Тэхён сумел расположить к себе сурового мужчину, смог показать своё трепетное отношение к его сыну и доказать любовь к нему. В лице Чонгука он обрёл свою тихую гавань, где всегда поддержат, примут и помогут в любой ситуации. Родной и невероятно близкий для него человек. И это была безусловная любовь — без оглядок на прошлое, без сомнений в будущем. — Ты чего такой задумчивый? — заметив его зависающий на себе взгляд, говорит Чонгук ему на ухо. — Просто любуюсь одним очень красивым молодым человеком… — улыбается Ви. — Каким же? — Чонгук оглядывается нарочито. — Мне стоит начать ревновать? — Разве что к самому себе… — усмехается Тэ, успевая коснуться губами его шеи. Сильная рука тут же притягивает его к себе, щека к щеке, и как назло начинается какая-то романтическая песня, но в толпе на них не сильно обращают внимание, поэтому они всё ещё раскачиваются в такт композиции. — Ты, пожалуйста, больше не пей: у меня большие планы на эту ночь, — шепчет Гук. — «Белое» или «красное»? — выдаёт в лоб Тэхён. Чонгук покатывается со смеху, сжимая его ладонь. Речь вовсе не про вино… Фишка с позициями и таким обозначением закрепилась у них не так давно, но им нравилось играть в эту игру. — «Розовое», — ехидно шепчет Чонгук. А это значит, что сегодня будет очень горячо… Неожиданная вспышка фотокамеры заставляет их отпрыгнуть друг от друга. Их слегка ослепило, поэтому, пока парни промаргиваются, Юнги нервно закрывает собой влюблённую парочку. Следовало ожидать, что их засекут, но так хотелось почувствовать себя обычными людьми… — Это Ви! — слышится за спиной восторженный голос девушки. — Не оборачивайся, — цедит Чонгук. — Уходим дворами, зайцы мои… — бросает Хоби, делая жест рукой. Это уже не впервой, когда они вот так спешно ретируются, ощущая на себе пристальное внимание поклонников. Одно дело, когда люди просто просят автограф, а другое — когда их начинают снимать, да ещё и в такой приватной обстановке. Конечно, ничего такого они не делали, но их пара и так уже обросла массой сплетен. Малейший промах мог негативно сказаться на всей их работе. Очень тонкая грань, когда есть просто слухи про однополую связь и реальные доказательства. В их стране такое могли принять в штыки. — Заколебали, — выдыхая, говорит Тэхён. — Успели зацепить? — спрашивает запыхавшийся Мин. — Нет, мы ничего такого и не делали, просто говорили. — Даже просто ваш разговор глаза в глаза — это сто тысяч вольт сексуального напряжения! — хохочет Хоби. — Да уж, невозможно спокойно смотреть на эти взаимодействия, потому что создаётся ощущение, что в этот момент в жизни никого, кроме вас, не существует! — вторит Мини. — Ой, кто бы говорил, сами не лучше, — отнекивается Гук. — А может, и хорошо, что мы свалили, время уже второй час ночи, пора и честь знать, — добавляет Чимин. — Ой, всё, дедушка Пак вернулся! — Тэ закатывает глаза. — Чего это сразу дедушка? — возмущается он. — Деда беру на себя, — выдаёт Юнги, отчего Чим одаривает его осуждающим взглядом. — Я тебе покажу деда! — Пак округляет глаза, но тут же умолкает, отбиваясь от настойчивого поцелуя Юнги. Они следуют к отелю пешком, наслаждаясь тёплой ночной прогулкой. Распевают песни и смеются на безлюдных улицах, подтрунивая друг над другом. Идеальная компания для такого вечера. Отель встречает их чуть приглушённым светом в вестибюле, а сонная администраторша на ресепшене ошалело хлопает глазами, глядя на ввалившуюся компанию. — Простите, — извиняющимся тоном говорит Чонгук, кланяясь девушке. Остальные делают то же самое, гуськом следуя за Чоном. Они выглядят как нашкодившие подростки, которые возвращаются ночью домой после бурной вечеринки. Когда девушка глядит на знаменитостей, у неё не сходит улыбка с лица. Настолько они искренние, милые и настоящие. — Доброй ночи, господа! — кричит она им вслед, а они рассыпаются в благодарностях, скрываясь в тесном лифте. — Целоваться не будем, — хохочет Хоби, утягивая за собой Тэмина. — Пока-пока! — машет Юнги, скрываясь за дверью их с Чимой номера. Он весь вечер ждал, когда же им удастся остаться наедине. Они начинают целоваться сразу возле захлопнувшейся двери. Чимин пил очень мало, но и этого хватило, чтобы его поведение стало более смелым и развязным. — Я отлучусь ненадолго, подготовлюсь, — прерывая поцелуй, говорит Чим. — Нет, в этот раз отлучусь я, — коротко говорит Юнги. Парень замирает на входе в душевую, ошарашенно глядя на Мина. — Ты что, хочешь, чтобы?.. — медленно говорит он. — Хочу и уже давно, но от тебя предложений не поступало, так что… — Юнги огибает парня, юркая в ванную. — Дай мне пятнадцать минут. Он скрывается за дверью, слышится шум воды — и Чимин вдруг осознаёт, что Юнги сейчас на полном серьёзе хочет быть снизу. И он намекнул, что давно думал об этом, но ни разу не говорил напрямую. Всё это очень волнительно, а ещё очень страшно сделать что-то не то. Появляется свежий Юнги с влажными после душа волосами, жестом показывая, что ванная свободна. Чимин не заставляет себя долго ждать, следует в душ и тоже готовится. «Мало ли чего среди ночи будет?» Когда он возвращается, то не застаёт его в кровати, но видит приоткрытую балконную дверь. «Явно курит там, тоже нервничая». — Мини-Мин готов, — выглядывая, сообщает Чим. Юнги оценивающе смотрит на парня и усмехается. — У тебя такое испуганное лицо… — Просто ты меня немного удивил, — поясняет Пак. Он тушит сигарету, не скурив и половины. Встаёт и направляется к Чимину, попутно развязывая пояс на его халате. Тот отступает назад, увлекая парня за собой в спальню. — Какой же ты прекрасный, — восхищённо произносит он, оглаживая его плечи. Слегка смуглая кожа покрывается мурашками под прикосновениями прохладных ладоней. До кровати они так и не доходят, опускаясь на колени друг перед другом на мягком ковре. Обнажённые тела и души, готовые принадлежать друг другу без остатка. — Я никогда не был сверху, — испуганно шепчет Чим. — Понимаешь? — Всё когда-нибудь случается в первый раз… — чуть покусывая его шею, шепчет Юнги. — Просто знай, что я люблю тебя и готов ко всему. Не бойся пробовать что-то новое… Он опускается на ковёр, слегка пьяный, сексуальный и такой доступный. Чуть раздвигает ноги, как бы приглашая. И Чимин окунается в эту игру, накрывая его губы своими, исследуя языком каждый миллиметр его тела, прежде чем разорванная упаковка из фольги летит в сторону, а на его члене уже красуется презерватив. — Должен ли я?.. — начинает Чимин. — Нет, Мини, я готов, — шепчет Юнги. — Иди же ко мне! И переживания отступают на задний план, когда он уже внутри. Эти ощущения настолько новы для него, что он стонет громче, чем сам Юнги. — Боже… — тянет Чим. — Невероятно! Он накрывает его рот своими губами, целует жадно, продолжая двигать бёдрами. Это почти болезненно для них обоих, но новые ощущения, ни на что не похожие, позволяют открывать эти горизонты друг для друга. Юнги вскрикивает с каждым хлопком о собственные бёдра, жмурит глаза, цепляется пальцами за плечи Чимина, выстанывая с придыханием его имя. Это так заводит, что Мини уже не похож на стеснительного парня, который недавно переживал по поводу смены позиций. Переворачивает его на бок, укладываясь рядом, и просовывает руку между ног, нащупывая окаменевший член. Помогает прикосновениями и дарит долгожданную ласку. Когда он был с Мастером, то всегда был снизу. Наверное, уже и привык, поэтому с Юнги других вариантов даже не рассматривал. Но сейчас Чимин почувствовал в себе невероятную силу, которая может доставить его любимому человеку потрясающее удовольствие. Он ощущает его запах, дышит шумно в слегка вспотевший висок, прижимаясь плотно к спине Мина. Чиминовы руки на его груди лежат крест-накрест, будто в любовных тисках, где можно лишь наслаждаться и получаться удовольствие. — Ты… внутри… меня… — выдыхает Юнги. — Да-а-а… — шепчет ему на ухо Чим. — Только мой, слышишь? — выгибаясь, рычит он. — Только твой, — надрачивая всё яростнее, хрипит Чимин и вбивается сзади ещё быстрее. Мини-Мин — такой нежный и ранимый — сейчас превратился в совсем другого человека. Но именно этого и хотел Юнги. Полного освобождения от прошлых предрассудков и установок. Это стоило того. Он изливается ему в ладонь со счастливой улыбкой на лице, ожидая, когда же его догонит Чим. Это происходит буквально через минуту, потому что Юнги чувствует пульсацию его члена внутри, остаточные фрикции и тихие вздохи. Сегодня они вышли на совсем другой уровень. И вопрос был даже не в позициях — кто тут сверху, а кто снизу… Дело было в любви, доверии и желании обладать своей половиной всецело.***
Утренний секс для любого парня гораздо важнее вечернего. Он дарит заряд бодрости и хорошего настроения на весь день. И совершенно неважно, что вы трахались всю ночь напролёт. Утренний секс — это святое. Тэхён ёрзает и тихо пристраивается сзади, стараясь не будить Гука. «Розовое вино» сегодня вышло на славу — чего они только не вытворяли. Но податливое тело само отзывается, выгибаясь навстречу в пояснице, пока хозяин ещё пытается осознать, где сон, а где явь. — Боже, неугомонное создание, — стонет Чонгук, чувствуя внутри себя чужую эрекцию. Правда, его организм настолько привык к ласкам Тэ, что тут же счастливо отзывается томительным возбуждением. И вот уже он на животе, рычит в подушку: «Да-а-а», а Тэхён, приподнявшись на локтях, нагло трахает всё ещё сонного Гука. — Это преступление! — вытираясь после бурного оргазма, возмущается он. — Кража века, — вторит ему хихикающий Тэ. — Точно! Ты украл мой сон, — возмущается Чонгук, переворачиваясь на спину. — Ты видел свою причёску? — прыскает он. — А что с ней? — Ви пытается пригладить волосы ладонью. — Мне кажется, в этом гнезде уже кто-то отложил свои яйца… — Уж не ты ли? — закатывается Тэхён. — Вполне возможно… — хохочет Гук. — Сегодня завтрак в постель? — уточняет Ви. — Ох, да… Закажи что-то простое, на свой вкус. Я не готов сейчас спускаться вниз. Чонгук обожает такие завтраки, когда им доставляют всё в номер; под металлическими круглыми крышечками томятся вкусные блюда, обязательно кофе для него без молока, чай для Тэ и парочка апельсиновых фрешей вдобавок. Когда он выходит из душа, в гостиной их шикарного номера уже накрыт стол. Официант, замечая полуобнажённого парня кланяется и, кажется, покидает номер с зажмуренными глазами. — Ты его смутил, — смеётся Тэ, намазывая тост густым джемом, и протягивает Гуку. — Даже про сливочное масло не забыл? — довольно улыбается он. — А то! — Тэ макает палец в джем и просит закрыть глаза. — Боже, ты снова за своё? — смеётся Чонгук, но подчиняется. Палец касается его губ, проникая внутрь, и скользит по зубам, останавливаясь на поверхности языка. Он чувствует сладкий привкус… но посасывать его так соблазнительно, что Чонгук увлекается не на шутку, забывая о том, для чего он в его рту. — Боже, Чонгук-и! — стонет Ви и убирает руку. — Кажется, кому-то было мало секса? — Мне тебя всегда мало. — Гук тянется к его губам, целует лёгким чмоком. — Апельсин, — добавляет он. — Попробуй ещё раз. — Настойчивый палец снова касается губ. Чонгука пробирает на смех, но он тщательно смакует вкус. — Ну, цитрус же! — Гук пожимает плечами. — Мандарин, если быть точнее, — добавляет Тэ, целуя в ответ сладкие губы. — Какой ты бываешь дотошный! — Чонгук закатывает глаза. — Это два разных фрукта — вот и всё, — поясняет он. Время давно перевалило за полдень, но они договаривались, что сегодня будут отсыпаться, поэтому после сытного завтрака лежат в обнимку, просматривая ленту инстаграма. «Чон Чонгук и Ви были замечены на Чеджу в компании друзей. Влюблённая парочка не могла оторвать глаз друг от друга!» Размытые кадры их танца, где они перешёптываются и держатся за руки. Ничего особенного, но Чонгук хмурится. — Скорее всего, некоторые откажутся от рекламы после этого вброса, но ничего, найдём новых! — улыбается он. — Чонгук-и, а можно вопрос? — начинает Тэ. — Конечно. — Я не силён во всех этих пиар-кампаниях, но, может, мы поддержим производителей из ЛГБТ? Я бы хотел рекламировать некоторых дизайнеров, делать акцент на этом, но очень тонко и завуалированно. — То есть ты хочешь косвенно заявить о своей ориентации? — А почему нет? Мы не можем напрямую говорит про это, но есть масса других способов! И уж поверь, таких, как мы, очень много. Больше, чем мы думаем. Они это оценят. — Некий вызов? — Я бы не так выразился, скорее — расставление приоритетов. — Ты иногда такой умный, что мне становится страшно, — смеётся Гук. — Значит, ты поддержишь эту идею? — Ещё спрашиваешь? Конечно! Бренд THV так и остался единственным личным проектом для Чонгука. Никакие другие он не брал, вкладывая все силы в своего любимого Ви. С тех пор прошло столько времени, но он часто возвращался в тот первый день их знакомства. «Что, если бы я ему отказал тогда? Мы бы никогда не были вместе?» Мысль, что его Тэхён мог принадлежать кому-то другому, не укладывалась в голове. Он опускает взгляд, разглядывая красивые черты лица, длинные ресницы, идеальной формы нос и соблазнительные губы. Волосы теперь натурального цвета, в глазах обычные линзы, но его естественная красота ещё более манящая, чем созданный когда-то образ рокового блондина. Всё внимание Тэ направлено на какое-то видео, поэтому он не сразу замечает этого восхищённо-влюблённого взгляда. — Что? — поднимая глаза, спрашивает он с улыбкой. — Просто любуюсь тобой… — смущённо отвечает Чонгук. — Я абсолютно обычный, — пожимает он плечами. — Ты самый красивый мужчина в мире, — возражает Гук. — Не преувеличивай, а то я словлю звезду! — хохочет парень. Но Чонгук знает, что Ви и звёздная болезнь — что-то из разряда фантастики. Как бы от него ни фанатели все вокруг, настоящим этого потрясающего человека знали лишь самые близкие люди. Они ни разу за всё это время не обсуждали тему гибели его брата, вероятно, Тэхён думал, что Чонгук ничего не помнит про это. Но ошибался, потому что с воспоминаниями о сильных чувствах к Ви вернулись и другие события тех дней. Чувство вины давило невыносимо, висело гигантским грузом на душе, но как начать этот разговор, Гук просто не знал. Ему казалось, что любая фраза будет нелепой в этой ситуации, поэтому продолжал трусливо молчать, утешая себя глупой мыслью, что подходящий момент ещё не настал.***
В день восхождения на вулкан у Тэ не заладилось всё с самого утра. А когда такое случалось, то он знал, что остаток дня точно будет в полной жопе и ничего хорошего от него не жди. Сначала выяснилось, что он забыл свою любимую термокружку дома, потом список пополнился ещё парочкой нужных вещей. — Ну вот как ты собирался? Всё за тобой нужно проверять, — возмущался Гук, который по своей сути был стратегом: любил составлять списки и следовать чётким инструкциям. Не то что витающий в облаках Тэхён. — Это знак, Гук-и! — Ви падает спиной на кровать. — Я подожду вас в отеле. — Ох, я так и слышу от парней: «Да, он стру-усил!» — тянет Чонгук, укладывая бутылки с водой в объёмный походный рюкзак. — Давишь на больное? — стонет Тэ. — С тобой только так, нежная моя душа! — Чонгук нависает над ним, трётся о его кончик носа своим и улыбается. — И кружкой я поделюсь, не переживай! Давай уже, одевайся. И Тэхён со скорбным видом плетётся к чемодану, доставая спортивный костюм. Маршрут до самой вершины им разработал местный гид, который встретился с ними в фойе отеля, передавая карты и разъясняя тонкости путешествия. — А это компасы, господин Чон, — протягивая матерчатый мешочек, поясняет мужчина. — Шесть штук, как вы и просили. — Компасы? — округляет глаза Тэ. — Может, нам ещё по солнцу ориентироваться и делать зарубки за деревьях? — Прекрати, — смеётся Гук. — В походе компас — нужная вещь. — А на телефоне нельзя посмотреть? Гугл-карты и навигация… Не? — спорит Тэхён. — Там не будет связи, Тэ, от слова совсем. У нас полный детокс от интернета. — Ох, чёрт. — Ви обречённо опускается в мягкое кожаное кресло. — Смерть для блогера Ви, да? — смеётся Хоби. Тот в ответ лишь закатывает глаза. — А сколько времени займёт подъём? — уточняет Юнги. — С перерывами и остановками — целый день. До темноты вы должны будете добраться до вершины и разбить лагерь. Там пробудете два дня и вернётесь той же дорогой. В случае чего, у господина Чона будет рация для связи со мной. На комфортабельном микроавтобусе их довозят до национального парка у самого подножия Халласана, где по одной из туристических троп весёлая компания и должна начать своё долгожданное восхождение. Вокруг невероятно красиво! Выпуклые холмы, которые плавными волнами вздымаются на равнине, местные жители называют «орым». Чеджудо — это подлинное царство таких холмов. Здесь их больше, чем где бы то ни было в мире. Можно взбираться каждый день на новый холм и всё равно не успеть за год обойти их все. Белые цветы белозора болотного качаются на ветру. Здешние места — настоящий рай для полевых цветов. Тэхён идёт следом за Чонгуком, слушая его увлекательные рассказы про остров, извержение вулкана и местные легенды. — Какой ты у меня умный! — восхищённо говорит ему в спину и слышит по интонации, что Гук только и ждал от любимого Ви такого комплимента. Парни весело болтают, перекидываясь шуточками. Небольшая портативная колонка с классной музыкальной подборкой задаёт нужное настроение, а хороший прогноз обещает, что подъём не будет омрачен неожиданными погодными явлениями. — Я уже проголодался, — примерно через час говорит Тэмин. — Давайте устроим привал? И они сбрасывают тяжёлые рюкзаки, доставая припасы. Перекусывают и отправляются дальше. Ещё через час путешествия выясняется, что Чимин где-то посеял свои часы. — Я куплю тебе новые, — успокаивает его Юнги. — Нет же, нужно вернуться! Они мне очень дороги, — говорит расстроенный Чим. — В этой траве мы их не найдём, а лишь потеряем время, — заверяет его Тэ. — Я запомнил, где у нас был первый привал, поэтому на обратном пути посмотрим обязательно, — обещает Чонгук. И парни продолжают своё восхождение. После огромного и душного мегаполиса они будто попали в какой-то потусторонний мир. И уже даже Тэхён перестал бубнить о медведях и муравьях, с наслаждением разглядывая местные красоты. Путь к вершине, начавшийся в Сонпханаке, озарён разнообразными красками, зелёных широколистных деревьев и красных плодов фотинии. Халласан — это основа жизни местных жителей и источник неиссякаемого воображения. Темнеет тут довольно рано, поэтому свой путь путешественники завершают уже после заката, зажигают фонари и разводят костёр. Юнги, Тэмин и Чонгук как-то сразу взяли на себя обязанности по готовке, пока остальные устанавливали шатёр и разбивали палатки — по каждой на парочку. Аромат жареного мяса пробудил во всех недюжинный аппетит. Парни расселись за небольшим складным столом, раскладывая закуски. — А где Тэхён? — вдруг спохватывается Чонгук. Все переглядываются в недоумении. — Он пошёл за хворостом, а потом я думал, что Тэ в палатке, — удивлённо говорит Чимин. — Один? — переспрашивает Хоби. — Да блядь! — ругается Чонгук, хватая фонарь и отправляясь на его поиски. Ким Тэхён был самым неприспособленным из них для походных условий, о чём твердил ему ежедневно. Но пропасть в первый час их прибытия — это нужно было постараться! — Тэхё-о-он! — кричит взволнованный Гук, подсвечивая тропинку фонарём. Но ответом ему служит звенящая тишина… В какую сторону он мог пойти, пока непонятно, но Чонгук продолжает его звать. — Тэхё-он-а! — в отчаянии кричит он и вздрагивает от неожиданности, когда Тэ появляется буквально из ниоткуда с огромной охапкой дров. — Ты чего орёшь-то? — смеётся Тэ. — Господи, ты меня напугал! — выдыхает Гук. — Кажется, роль паникёра по праву моя, я не узнаю вас, коллега! — Тэхён толкает его плечом в бок. — Ну тебя, — бубнит Гук. — Давай шагай вперёд. И чтобы без меня даже отлить не ходил один! — Ой-ой, какие мы строгие! Может, отшлёпаешь ещё? — продолжает подтрунивать над ним Ви. — Если ты не замолчишь, то именно это и сделаю, — уже мягче добавляет Чонгук. Дальнейший ужин проходит без происшествий: изрядно подвыпившие парни убирают остатки еды и разбредаются по палаткам. Звуки сверчков приятно нарушают ночную тишину своим стрёкотом. Тэ долго возится у входа в палатку, не давая Чонгук попасть внутрь. Торчит лишь его соблазнительный зад, который так и хочется потрогать, что Гук и делает. Пристраивается сзади, делая характерные движения через штаны. — Эй! — машет на него рукой Тэхён. — Лучше бы помог мне! — Да как я могу что-то сделать, если ты мне даже пролезть не даёшь! — хихикает Чонгук. Тэ отодвигается в сторону, впуская его внутрь. — Думаешь, нам понадобятся спальные мешки? — игриво дёргает он бровями. — Чёрт, Гук-и, если честно, секс в палатке — такое себе приключение. — Ещё один дед нарисовался! Иди спи тогда к Чимину, — обижается он. — Боюсь, Юнги быстро отправит меня восвояси. Чонгук застёгивает палатку изнутри, укладывая телефон фонариком кверху, чтобы было хоть какое-то освещение в их маленьком импровизированном доме. Притягивает к себе Ви, нетерпеливо целует, тут же проникая языком внутрь. Он знает, что Тэ очень любит вот такой напор с его стороны, когда нет возможности даже слова сказать. Валит его на расстёгнутые спальные мешки, нагло залезая под футболку. Тело сразу отзывается на каждое его прикосновение, и, пока губы ласкают шею, руки уже стянули штаны вместе с боксёрами. Крепкий стояк — лучшее подтверждение того, что Тэ хочет этого не меньше, чем он, хоть и сопротивляется для вида. — Повернись ко мне спиной, — с жаром шепчет Чонгук. И Тэхён, скидывая остатки одежды, встаёт на четвереньки. В палатке прохладно, но буквально через несколько минут они двигаются с такой страстью, что забывают о соседях, которые могут их услышать. «Да и плевать, уверен они там и сами явно не в шахматы играют!» — думает Чонгук. — Залезешь на меня? — тяжело дыша, спрашивает Гук. Наблюдать скачущего на себе Тэ, видеть его таким развязно-сексуальным, расхристанным и кайфующим от их близости, слышать глухие стоны, любоваться искусанными губами и покрытой бисеринками пота кожей — это было наивысшим удовольствием. Такого Тэхёна знал только он и больше никто. Как же он его любил… Ему казалось, что сердце не может вместить столь сильное чувство. Чонгук протягивает руку, сжимая Тэхёнов член. Проводит по всей длине, размазывая его собственную смазку. Двигает пальцами ловко и умело, лаская головку, после чего слышит протяжное: «О-о да-а…» — зная, что разрядка уже близко, утягивает Тэ на себя, утыкаясь губами в шею. Целует, чуть покусывает и ласкает языком, попутно двигая снизу бёдрами, жёстко насаживая изнемогающего от удовольствия Ви. Он полностью в его власти, позволяет ему задавать ритм, зная, что Чонгук сделает всё по высшему разряду. Секс в палатке и правда завёл их обоих, а сдерживаемые стоны придали пикантности всей этой ситуации. Поэтому, когда оба лежат в объятиях друг друга, нет слов, чтобы выразить весь спектр чувств, который они только что испытали. — Что это за шорох? — вдруг спрашивает Тэ. — Это медведь, — сонно говорит Гук. — Да прекрати меня подкалывать! — смеётся он. — Я серьёзно. — Я тоже, Тэхён-и, — сладко зевает, прижимаясь плотнее к обнаженному телу. — Это просто ветер, давай спать. Если приспичит выйти, разбуди меня, хорошо? — сонно бубнит Чонгук. — Ладно… — Укладываясь в удобной ложбинке на плече, Тэ проваливается в сладкую дрёму.***
— Проснись, соня! — Гук гладит его по щеке. — Что такое? — непонимающе моргает он. — Хочу встретить с тобой рассвет, — нетерпеливо говорит он. — Я уже и чай заварил. — Боже, неугомонный романтик! — Выползая из спальника, Тэхён ёжится от холода. Тут же надевает на себя тёплый костюм и берёт плед, который заботливо подготовил Чонгук. — Погоди, дай хоть умоюсь, — выползая из палатки, говорит он. И когда они сидят на самой высокой точке Халласана, Тэхён вдруг понимает, что это стоило того. И сам поход, и вот такой чудесный рассвет в обнимку с Чонгуком. — Если смотреть на гору сверху, то она похожа на мягкий ковёр. А с её вершины, кажется, можно дотянуться рукой до Млечного пути, — говорит Чонгук. — Потрясающее место! Я счастлив быть здесь с тобой и нашими друзьями. — Тэхён… — Мм? Он не видит Чонгуковых глаз, но чувствует его напряжение в интонации голоса. — Моя память уже давно вернулась ко мне. — Я знаю. — Мы ни разу не говорили про твоего брата. — И не нужно, Гук-и, — прерывает его Тэ. — Позволь мне сказать. Тэхён молча кивает, глядя на выползающий из-за горизонта огненный шар. «Как символично», — думает он, вспоминая, что на кладбище он всегда был на закате. — Там был мальчик… — вдруг говорит Чонгук. — Какой ещё мальчик, о чём ты? — удивляется он. — На дороге. Я не знаю, как он там оказался в такой дождь, но от неожиданности я выкрутил руль, совершенно не понимая, что там на встречке едет другой автомобиль. — Я не виню тебя, Чонгук-и. Сначала да, но сейчас — нет. Каждый может ошибиться… — Мне так жаль, Тэ! — всхлипывает на эмоциях. Тэхён тут же разворачивается и встречается с парой виноватых глаз. — Я не знаю, почему судьба распорядилась так, что человеком, который был в том автомобиле, оказался именно ты. Но, когда ты лежал весь в крови у меня на коленях, я понял, что нужно жить здесь и сейчас и ценить каждый прожитый день. Потому что завтра может и не наступить вовсе. Он вытирает подушечками пальцев стекающие Чонгуковы слёзы. — Я ни разу не говорил тебе вот так, глядя в глаза, как люблю тебя. А это же очень важные три слова! Позволь мне сделать это сейчас? Чонгук шмыгает носом и кивает, слегка улыбаясь. — Я люблю тебя, Чон Чонгук. Больше, чем кого-либо и когда-либо. И так будет всегда! Целоваться в лучах восходящего солнца и сжимать в объятиях того, кого так любишь, — это истинное счастье.«Я отпускаю тебя, Сокджин-и. Будь счастлив, где бы ты ни был… моё Вечное лето…»