***
Честно сказать, он понятия не имел, почему все эти мысли появились в его голове. Важно ли это? Точно нет, ему просто слегка интересно. Но он подозревал, что если начнёт во всём этом копаться, ходить к психологу, выявлять проблемы, то это… вряд ли сильно изменит его жизнь. Что с того, что он мечтает принадлежать своему любимому человеку? Тем более, не на такой уж и короткий срок. Это могло быть проблемой, если бы этот самый любимый человек испытывал к подобной идее отвращение. Однако же он был заинтересован, и Чайлд в который раз убеждался в том, что ему очень и очень повезло. Поэтому этим утром он проснулся рано. Глаза слипались и спать хотелось неимоверно, но он стойко выключил будильник и сел, стараясь не разбудить чуть заворочавшегося Чжун Ли. Глубоко вдохнув и помяв пальцами одеяло, он сполз с кровати как можно тише. Приоткрыл тумбочку, достал оттуда коробку, и во рту резко пересохло. Честно сказать, за последние несколько месяцев он без преувеличения несколько раз в неделю доставал её и любовался содержимым. А сердце каждый раз приятно ныло от предвкушения. Даже сейчас, когда достал ошейник. Глубоко вдохнув и спрятав пустую коробку обратно, Чайлд поспешно поднялся и выскользнул из спальни. Забежал в ванну, прикрыв за собой дверь. Смыв остатки сна, посмотрел на себя в зеркало. Зачесал взъерошенные волосы назад и, наконец, опустил взгляд на ошейник. Простой, чёрный, кожаный, мягкий. Со змейкой из жёлтых маленьких швов по краям. Шею точно не натирал — Чжун Ли проверял, когда они впервые его примеряли. Но тогда Чайлду не удалось походить в нём дольше двух часов, а сейчас — до самой ночи. Возможно. Если Чжун Ли не захочет, чтобы он и спал в нём. Ошейник обхватил шею так, словно был создан именно для него, а не для больших собак. Хотя, Чайлд сомневался, точно ли он из зоомагазина, потому что на ощупь было даже слишком хорошо. Справедливости ради стоит сказать, что он никогда не покупал ошейники, а во время редких и больше праздных визитов в зоомагазин любовался щенками, котятами и прочей живностью, чем вещами для них. Чайлд просунул палец под ошейник, убедился, что прилегает не настолько плотно, и вышел из ванной. Остановился, посмотрел на себя — спальная футболка да трусы, — поразмыслил и сразу отправился на кухню в предвкушении. Как назло, а первый день оказался будним, и Чжун Ли должен был отправиться в бюро. Чайлд недовольно поворчал у себя в голове на Ху Тао, открывая холодильник. С другой стороны — у него будет время привыкнуть к новому распорядку. Его взгляд метнулся в сторону стикера, появившегося на холодильнике прошлым вечером. Это было бы немного смешно, но Чжун Ли в самом деле составил ему расписание. Достаточно чёткое, и Чайлд подозревал, что даже есть вне этого расписания он права не имеет. От подобных мыслей по коже всё быстрее бежали приятные мурашки. На сковороде зашипели кусочки курицы, которые вскоре он залил смешанными с молоком яйцами. Кофеварка зажужжала, разогревая кофе, и Чайлд заулыбался, между делом касаясь ошейника. Почему-то ему казалось, что всё это может исчезнуть, оказаться сном, и что он проснётся, а никакого уговора у них и не было вовсе. Что на самом деле всё произошедшее за последние несколько месяцев — несбывшаяся фантазия. Но ошейник оставался на месте, приятно грея душу, и Чайлд довольно щурился, заканчивая с завтраком. Как раз из спальни донеслась новая трель будильника. Спохватившись, он вытащил тарелку и выключил плиту. Раздались шаги по коридору, затем — хлопок двери в ванную. Глубоко вдохнув и стараясь ничего не разбить и не отправить омлет на пол, Чайлд всё поставил на стол, огляделся, чертыхнулся и вытащил из ящика вилку с ножом. Кофеварка звякнула, на мгновение перекрыв шум воды из ванной. Кружка с кофе легко стукнулась о стол как раз в тот момент, когда по коридору снова раздались шаги. Выпрямившись, Чайлд скосил взгляд в сторону плиты и внутренне сжался, потому что не успел ничего убрать. Не стоило так долго любоваться ошейником в зеркале. Вдохнув, он поднял взгляд на вход на кухню. На мгновение Чжун Ли приостановил шаг, а после так же легко возобновил его, подходя к столу. Чайлд скользнул взглядом по его телу, прикипел им к длинным спальным штанам, поднял и застыл, захваченный в ловушку карих глаз. Его пробрала мелкая дрожь, когда в них пробудился холод вместо привычного тепла. Сглотнув вставший в горле ком, Чайлд выдавил неожиданно хрипло: — Доброе утро. Чжун Ли усмехнулся, но не весело. Чайлд на мгновение опешил, углядев пренебрежение на его лице, и поспешно опустил голову. По щекам по абсолютно непонятной для него причине разлился жар, а в памяти не находилось ни единого мгновения, ни единого эпизода с подобным. Он понятия не имел, что всегда вежливый даже с незнакомыми людьми Чжун Ли, начиная от официантов и заканчивая прохожим, спросившим время, может так усмехаться. Сжав пальцами край футболки, Чайлд попытался приструнить это разгорающееся в его нутре ощущение. Ему показалось, что ещё секунда, и он возбудится просто с ничего. Вслед за этой мыслью прибежал стыд, и стало совсем как-то странно. Чайлд будто бы сгорал изнутри. В чувство его вернул звук отодвигаемого стула. Чжун Ли опустился на него и замолчал, после чего неожиданно сказал: — Сядь. От твёрдости в его голосе и той самой стали, о которой он откровенно грезил, у Чайлда чуть не подогнулись ноги. Справившись с этим, он двинулся было к стулу напротив, как его остановили ещё одним: — Нет. Он замер, после обернувшись и снова чувствуя, как по лицу расползается жар. Чжун Ли сощурился, его лицо застыло непроницаемой маской. Подняв руку, он указал пальцем на место рядом со своим стулом и проговорил: — Сядь на пол. Чайлд неожиданно лишился языка — он не мог выдавить из себя ровным счётом никакого звука. Только сильнее стиснув пальцами край футболки, он мог рвано кивнуть и устремить взгляд в пол. Подойдя ближе, опустился на колени. И его прошило дрожью, когда тёплые пальцы Чжун Ли вдруг проникли ему под ошейник и чуть натянули, как проверяя. — Хоть с этим справился, — неожиданно холодно прокомментировал Чжун Ли, отпуская его ошейник. Чайлд непонимающе похлопал глазами и поднял голову. На короткое мгновение у него перехватило дыхание от вида возвышающейся над ним фигуры, а затем озадаченность ледяной волной захлестнула его, отрезвляя, когда Чжун Ли сжал пальцами его подбородок. Сердце забилось как-то чересчур лихорадочно. Чайлд уставился в карие глаза, очаровываясь и не смея лишний раз вдохнуть. Но вместо нежности и тепла там отчётливо сверкало недовольство. Даже слишком отчётливо, и это отзывалось смущением и неловкостью. Сглотнув, Чайлд всё же коротко втянул носом воздух, но его продолжали держать, и смотреть прямо в душу, словно пытаясь там что-то найти. — Аякс, — спустя едва ли не вечность спросил Чжун Ли, — ты глупый? Чайлд моргнул, замирая, и округлил глаза в молчаливом вопросе. Внутри всё похолодело, когда лицо Чжун Ли опять исказилось в этой новой эмоции пренебрежения. Лихорадочно облизав губы, Чайлд открыл было рот, чтобы спросить, как Чжун Ли прервал его: — Ты можешь вспомнить, что от тебя требуется по утрам? — его взгляд снова прошил Чайлда насквозь, выбивая из его головы все мысли. Закрыв рот, он было посмотрел в сторону, не выдерживая, и вздрогнул ото льда в голосе. — Кто разрешил тебе отводить взгляд? — Извини, — пробормотал Чайлд, тут же снова смотря на него. Мгновение он видел, как Чжун Ли в искреннем удивлении вскинул брови. А потом занёс руку. Шлепок разнёсся по всей кухне. Чайлд пошатнулся на коленях, но не завалился на бок. Щека загорелась от удара, он ошалело коснулся горячей кожи и судорожно охнул, когда его опять цепко схватили за подбородок и заставили задрать голову. Сердце в груди замерло то ли от ужаса, то ли от шока. Казалось, глаза Чжун Ли мерцали от искреннего раздражения. — Нет, ты не глупый, ты — идиот, — проговорил он, и в его голосе сквозило нечто, очень похожее на презрение. Чайлд затрясся, не понимая, какого чёрта от щеки, только что принявшей пощёчину, тепло разбегается по всему телу. Он шумно выдохнул, закусывая губу изнутри и выслушивая дальше. А тень презрения в голосе Чжун Ли переставала быть лишь тенью с каждым новым словом, что он произносил. — У тебя была всего одна задача, и ты не сумел её выполнить. Ты можешь мне сказать, почему я тебя ударил, или это тоже очень сложно для тебя? — Нет, я, — Чайлд часто заморгал, хоть слёзы не скапливались в его глазах. Просто ему становилось слишком жарко. Он бы сказал, что даже очень, но вместо этого он попытался ответить. — Я просто… И зажмурился, когда Чжун Ли надавил пальцем на пылающую щёку, едва ли не расцарапывая её ногтем. После вернулся пальцами к его подбородку и сжал уже сильнее, как пытаясь и вовсе сдавить. — Ещё раз, — вздохнул Чжун Ли, и Чайлд сжал губы, теперь уже и в самом деле не дыша лишний раз. Чжун Ли провёл большим пальцем, как поглаживая, и спросил. — Почему я это сделал? — Потому что я нарушил… правила, — отозвался Чайлд. Не то чтобы удар прочистил ему голову, просто он внезапно вспомнил. Это никак между собой не связано, определённо. — Начни говорить конкретнее: в чём твоя проблема? — а вот теперь в словах начинала просачиваться злость, и Чайлд откровенно не понимал, насколько она реальна. Он в принципе начинал уже путаться, потому что… Чжун Ли мог быть… таким? Злым? По отношению к нему? Настолько злым, и даже не из-за того, что Чайлд опять принёс слишком много снега в прихожую, не вытер зимние сапоги, не купил продуктов по дороге, как обещал? А потому, что он просто немного ошибся? Но глаза Чжун Ли не врали — в них действительно была злость, смешанная с раздражением. И от этого у Чайлда спирало дыхание. — П-потому что я отнёсся к В-вам с неуважением, г-господин, — выдавил Чайлд, слыша в ушах собственное сердце и буквально чувствуя, с каким грохотом, словно бурлящая река, по его венам несётся разгорячённая кровь. Пылало не только лицо, и даже не от боли, — пылало всё тело. А под кожей вился экстаз, но Чайлд заставил себя остаться на месте, и смотреть, смотреть, смотреть… Чжун Ли усмехнулся, снова погладив его по подбородку и говоря: — Догадался, всё же, — отпустил, и Чайлд тут же опустил голову, наконец позволяя себе открыть рот и втянуть воздух через него. Его трясло настолько крупно от удивления и всё того же ошеломления, что он никак не мог успокоиться. Но мгновенно застыл, когда рука Чжун Ли нырнула ему в волосы. Тот продолжил. — А ещё ты каждое утро должен сидеть рядом со мной и ждать, пока я закончу. Посмотри на меня. Глубоко вдохнув и выдохнув, он подчинился. Чжун Ли слегка улыбнулся, но так непривычно — довольно, только в этом довольстве было нечто подозрительное. Чайлд успел увидеть, как в его глазах вспыхнуло тёмное пламя, а потом его щёку снова обожгло болью. В этот раз он качнулся и прислонил к ней руку, широко распахнув глаза. А ладонь Чжун Ли вернулась ему на макушку и слегка погладила, будто бы в жесте успокоения. — Теперь запомнишь? — от ласки в его голосе Чайлд чуть не растаял, несмотря на всё ещё чуть пульсирующую щёку. Он кивнул и судорожно вздохнул о потере, когда его перестали гладить. Воцарившуюся тишину нарушил стук вилки и ножа о тарелку. Чайлд сжал губы, после приоткрыл рот и попытался дышать как можно глубже и чаще. Холод от кафеля кухни начал просачиваться под кожу только сейчас, а колени заныли. Но ни холод, ни твёрдость пола не были главной его проблемой. Немного поёрзав, он тихонько вдохнул, жмурясь от давления и жара, сковывающих пах. Немного приподнялся, опустился, и едва не прошипел проклятия, когда это вообще никак не помогло. Мысли в голове скакали в какую угодно сторону, но только не к спокойствию. Не то, чтобы он возбудился от пощёчин. Нет, просто… в совокупности всё произошедшее добило его извращённую натуру, которую так тщательно питал Чжун Ли последние месяцы. И вот теперь, с непривычки своего положения, он оказался в этой неудобной ситуации. И холод кафеля мог бы ему помочь, вот только он будто бы наоборот раззадоривал, и это не вязалось ни с какой логикой. Чайлд до боли прикусил губу, стараясь сосредоточиться на чём-то, кроме мысли, что он сидит на коленях перед Чжун Ли, который только что назвал его идиотом и дважды ударил по лицу. Это же абсурд. И, тем не менее, он всерьёз оценивал возможность тихо удовлетворить себя и снять напряжение. — Аякс. Сердце полетело в желудок. Чайлд поднял голову. Чжун Ли смотрел на него, чуть наклонив голову вбок, и на его лице читалась озадаченность. Чайлду подумалось, что уже нет никакого смысла пытаться понять, насколько настоящими являются чувства, которые он мог видеть. Чжун Ли скользнул взглядом по нему, нахмурился, а после улыбнулся. Почему-то так страшно, что Чайлд на мгновение испугался. — Задери футболку, — сказал Чжун Ли. А Чайлд захотел провалиться в бездну. Этого не произошло, и поэтому он попросту сильнее вцепился в край футболки. Чжун Ли сощурился, в этот раз показательно-притворно вздохнул и потянулся рукой. Чайлд едва не отпрянул, но остался на месте. Его почти безобидно ущипнули за ухо. — Ты не только глупый, но ещё и слышишь плохо? — Чжун Ли согнал с лица увеселение и продолжил холоднее. — Я сказал тебе задрать футболку. И Чайлд подчинился. Скомкав край, он приподнял его до самой груди, оголяя живот и выдающее его с потрохами возбуждение. Опустив голову, он зажмурился, пытаясь побороть тот ужасный, топящий всё его существо стыд, услышав это понимающее и короткое «О» от Чжун Ли. — Разведи колени, — будто бы тот просил об одолжении, но прятавшаяся за притворной любезностью стальная нотка всё равно врезалась Чайлду в висок. До боли стиснув челюсти, заёрзал, выполняя. Чуть приоткрыл глаза и едва не застонал, видя, как выпирает ткань белья, слишком отчётливо обхватывая его член. Очередная волна стыда чуть не похоронила его под собой от вида тёмного пятна, ставшего лишь больше. — Мерзость, — одно единственное слово приковало его к полу. Оглушено выдохнув, он неуверенно посмотрел вверх. Чжун Ли продолжал щуриться, разглядывая его и будто бы любуясь. После отвернулся, возвращаясь к завтраку, и сказал. — Вот и сиди так, пока он не упадёт. Чайлду очень хотелось завыть от переполняющих его чувств, но максимум, на что он решился, так это прижать к своему лицу смятый край футболки и выдохнуть в него. От этого легче не стало, но он попытался. Ноги начинали затекать, зато щека уже не горела так сильно. Чайлд старательно дышал, и возбуждение, насколько бы сильным и раздирающим оно ни было, постепенно спадало. Хоть и с лёгкой болью неудовлетворённости и излишне напряжённых мышц. Он чуть не взмолился, когда Чжун Ли поднялся из-за стола, но не рискнул встать тоже. А потом Чжун Ли ушёл. Чайлд опять прижал к лицу край футболки, понятия не имея, что делать дальше, но оставаясь на месте, придавленный приказом. Под горячей и вспотевшей кожей растекалось дикое чувство довольства, заставляющее его сердце биться сильнее, а в мозгу всё взрывалось фейерверками. Он встрепенулся, услышав шаги. Уже одетый Чжун Ли вернулся. Прислонился к косяку двери, поправляя запонки на рукавах рубашки, скользнул взглядом по чуть сжавшемуся Чайлду и сказал: — Встань. Чайлд попытался, и из его горла невольно раздался протяжный стон. Ноги взвыли болью, но он поднялся, вцепившись рукой в стол. И замер, даже дыхание затаив, когда Чжун Ли подошёл к нему. Чайлд поспешно снова прижал край футболки к своей груди, опять содрогаясь, позволяя видеть себя таким. Унизительный и внезапный писк вырвался из него, когда Чжун Ли неожиданно оттянул резинку его трусов и посмотрел туда, после качая головой, вздыхая и вдруг отпуская резинку. Та больно хлопнула по животу, и Чайлд вздрогнул, чуть сгибаясь. — Избавься от волос там, — проговорил Чжун Ли и улыбнулся, когда Чайлд уставился на него в лёгкой панике. — Сам. Чтобы когда я вернулся, их уже не было. Ты понял, или мне надо повторить как для особо одарённого? Чайлд сглотнул, пытаясь избавиться от резкой сухости во рту, и кивнул, выдавливая: — Понял, — и добавил прежде, чем успел снова ошибиться, — господин.***
Ему никак не удавалось уложить в голове произошедшее. Даже спустя примерно час, когда он сам поел, убрался на кухне и приложил лёд к щеке, на всякий случай, хотя она даже не так уж сильно и опухла. Но на холодильнике красноречиво висело расписание, а в ушах продолжали звучать последние слова Чжун Ли, прежде чем тот в самом деле ушёл на работу. И Чайлд никак не мог избавиться от возбуждения, следующего за ним по пятам. Не то, чтобы для него было в новинку бриться внизу. Нет, он это делал, но не полностью. И всё же это не помешало ему запереться в ванной на часа так два. Смысла именно «запираться» не было никакого — он же дома один, но почему-то с защёлкнутой на замок дверью становилось в разы спокойнее. Неожиданной новостью для него оказался тот факт, что Чжун Ли всё подготовил. Чайлд насчитал в ящиках штук так десять новых бритв, всё ещё спрятанных в упаковку, а рядом с ними нечто, что ему совершенно трогать не хотелось. Ему искренне верилось, что если он использует восковую полоску, то вырвет себе не только все волосы, но к тому же оторвёт ещё и член. Потому всё это и заняло часа два, пока он приводил себя в нужный вид, попутно краснея от всей этой проклятой ситуации. Хорошо, что даже не порезался. Оценивать потом собственную гладкость у зеркала оказалось тем ещё унижением, но повторно разочаровывать Чжун Ли не хотелось совершенно. В одежде всё ощущалось ещё страннее, чем без неё. Походив немного и кое-как привыкнув, завалился в спальню и достал из тумбочки лист с правилами, половина из которых так неудачно выветрилась из его головы этим утром. На самом деле, ничего особо сложного не было. Пока что, потому что у Чайлда было стойкое ощущение, что очень скоро этих правил может стать больше. Пробегаясь взглядом по пунктам, он хмурился, пытаясь заново вбить всё это себе в голову. Ничего нет сложного в том, чтобы во время завтрака и ужина сидеть рядом с Чжун Ли на коленях и ждать. Ничего сложного в том, чтобы поддерживать дом в чистоте. И тем более не сложно встречать его после работы в прихожей, тоже на коленях. — Чёрт, тебе нравится смотреть на меня сверху вниз, — пробормотал Чайлд. Взгляд невольно зацепился за один из первых пунктов, про уважительное обращение, и он исправился. — Вам нравится смотреть на меня сверху вниз, господин, — он хихикнул, складывая лист и возвращая его обратно в ящик. Пока всё не так сложно, то он должен со всем справиться. И привыкнуть. Поэтому он от греха подальше поставил в телефоне будильники по расписанию. Чтобы ничего не забыть. До самого обеда он бродил по квартире, убираясь. Обычно этим они занимались вместе, и Чайлд уже успел повздыхать на это, проходясь пылесосом по всем комнатам в одиночку. Делать всё это в тишине ему надоело очень быстро, поэтому он просто включил музыку. Орудовать под биты пылесосом и шваброй оказалось приятнее. Войдя в ритм, он отдраил всю квартиру за каких-то два с половиной часа, после взявшись за стирку. Разложив выглаженную одежду по стопкам, он удовлетворённо выдохнул и выключил музыку из гостиной. Уже собираясь убрать всё это в шкаф, он вдруг услышал трель будильника с тумбочки — вот и обед. Напевая себе под нос недавно прослушанную песню, Чайлд взял телефон и выключил будильник. Его пение резко оборвалось, когда он увидел уведомление о пропущенном звонке от Чжун Ли. Несколько долгих секунд он тупо пялился в экран, после медленно выдохнул и разблокировал телефон. Уведомление не оказалось фальшивкой, и сердце улетело куда-то вниз снежным комом, когда Чайлд понял, что прошло уже больше получаса. Слегка одеревеневшими пальцами он набрал его номер, приложил телефон к уху и принялся ждать. Звонок проходил, но трубку не брали. Чайлд зажмурился, когда звонок сорвался на автоответчик, и сам сбросил, теперь понятия не имея, что делать. Ждать? Ещё раз позвонить? Даже смешно от немного сумасбродных мыслей не было. Если раньше пропущенный вызов от Чжун Ли не вызывал в нём лёгкой паники, сейчас-то всё было по-другому. Лихорадочно облизав губы, Чайлд глубоко вдохнул и открыл сообщения. Последняя их переписка датировалась двумя днями назад. Ничего, кроме одинокого звонка. «Ты действительно идиот!» — корил себя Чайлд, стремительно набирая сообщения с извинениями. Перепроверив его и не найдя ничего странного, отправил. И принялся ждать. Положил телефон перед собой с открытой перепиской и просто сидел на кровати, в окружении из стопок чистой одежды. Абсурд. Но внутри всё выло от того, насколько же сильно он облажался. Стоило ведь подумать чуть дольше перед тем, как включать музыку. Дурак, что сказать. Только вот от подобного внутреннего монолога под кожей ползало лёгкое возбуждение. Потому всё было так… нестандартно. Да, в начале отношений Чайлд буквально гипнотизировал телефон в ожидании сообщения или звонка от Чжун Ли, но то диктовалось его пылкой влюблённостью, требующей постоянного внимания со стороны любимого человека. Но сейчас он ждал не приглашения на очередное свидание или праздной влюблённой болтовни обо всех темах на свете. Это скорее походило на вынесение приговора. В памяти слишком отчётливо вспыхнул утренний суровый образ Чжун Ли — лицо и взгляд, искажённые раздражением, злостью и презрением, потому что Чайлд не справился. Потому что Чайлд облажался. Телефон завибрировал, и он мгновенно подхватил его, принимая вызов. По ту сторону трубки молчали, и Чайлд сам не решился открыть рот, поэтому просто тихо и судорожно выдохнул, стараясь поймать дыхание и успокоиться хотя бы чуть-чуть. — Скажи мне, Аякс, — голос у Чжун Ли звучал холодно, так холодно, что Чайлд покрылся мурашками. Задрожав, он вслушался, не пропуская ни единого слова или звука. Чжун Ли тяжело вздохнул и спросил. — Зачем ты нужен мне? Чайлд застыл от такого вопроса. Поморгав, он открыл было рот, но не смог выдавить из себя ни слова. Все мысли буквально исчезли из его головы, оставив после себя лишь звенящую тишину. Из трубки снова донёсся вздох. — Вот и я не знаю, — продолжил Чжун Ли. Чайлд прикусил язык и всё же быстро сказал: — Мне жаль, что… — Молчи, — оборвал его едва ли не змеиным шипением Чжун Ли. Чайлд захлопнул рот и содрогнулся, совершенно не понимая, что ему думать и делать. Снова повисла тишина, нарушаемая только его собственным судорожным дыханием. Ему казалось, что он способен прочувствовать злость Чжун Ли через телефон, даже не слыша его голоса — настолько его молчание казалось осуждающим. Сердце прыгало в горле, а пальцы начинали ныть от силы, с какой он вцепился в телефон. Как если бы это могло исправить его ошибки. — Ты поел? — неожиданный вопрос сбил его только ставшее нормальным дыхание. Он сначала помотал головой, а потом вслух сказал: — Нет. — Аякс, сколько времени? — продолжил странный допрос Чжун Ли. Чайлд сглотнул, отнял телефон от уха, взглянул на часы и несмело ответил: — Пятнадцать минут третьего, — и тут до него дошло. Из трубки донёсся смешок — всё такой же невесёлый, а скорее разочарованный. Чайлд задрожал, когда Чжун Ли опять заговорил. Его голос сочился раздражением, и с каждым новым словом Чайлду казалось, что вместо ошейника его горло сковывают крепкие пальцы, впиваясь в кожу ногтями и распарывая её до крови: — Мне искренне казалось, что ты предрасположен к послушанию, к выполнению приказов, и ты не строптивый — ты просто до ужаса невнимательный и глупый, Аякс. Судя по всему, мне придётся вбить в тебя понимание простых и понятных каждому вещей, но сделаю я это уже дома, а пока — постарайся не разочаровать меня до конца этого дня сильнее, чем уже есть. Хотя, не думаю, что у тебя будет даже возможность. — Простите, — задушено всхлипнул Чайлд, сжимаясь в комок, придавленный простыми словами. Собственное дыхание опалило губы, когда он упёрся лбом в одеяло, сгибаясь. — Моё прощение тебе придётся заслужить, — ограничился Чжун Ли и исчез за гудками. Обессилев, Чайлд отложил телефон и шумно выдохнул, обхватывая себя руками. Зажмурившись, покачался из стороны в сторону и всё же выпрямился. Несколько раз моргнув, осмотрел уже не казавшиеся такими аккуратными стопки чистой одежды и слез с кровати. Перебрал одежду, разложил в шкафу по полкам, осмотрел, перебрал ещё раз, но в этот раз внимательнее, чтобы даже без линейки было видно, насколько он аккуратно всё это сделал. Вернулся на кухню, приготовил обед, поел, вымыл тарелки, остальное оставил на ужин. Открыв кухонный шкаф, уставился на ряд из кружек. Поджав губы, расставил их по градиенту, а не вразнобой. Правда, одну из кружек чуть не уронил, потому что руки слишком сильно затряслись. Остановившись, опустился на стул, глубоко вдохнул и протяжно выдохнул. После уткнулся лбом в синюю, переходящую цветом в голубой ко дну кружку и прикрыл глаза. Надеяться, что всё это хоть немного смягчит Чжун Ли по его возвращению — несколько глупо. Просто теперь Чайлд должен стараться в три раза усерднее, потому что… Он и сам злился за такое обращение. В самом деле — идиот. Поставив кружку на нужное место и подумав, зашёл и перевесил рулон туалетной бумаги отрывающей стороной к стене. И по мелочи во всей остальной квартире — вернуть книги на полки, убрать беспорядок из коробок с дисками, вымыть ванну и раковину, стирая помутневшие водяные пятна и прочее, и прочее. К концу ещё одной уборки начинали болеть пальцы, но он успел даже разогреть ужин как раз к тому времени, когда домой обычно возвращается Чжун Ли. Колени от пола в прихожей болели так же сильно, как от кафеля на кухне. Глубоко вдохнув, Чайлд посмотрел на входную дверь перед собой, мимолётом коснулся ошейника и сжал его пальцами. Стыд, вернувшийся от воспоминаний о его провале, был уже не таким приятным — казалось, он начинает разъедать его изнутри. Будто у него есть разновидности. Сейчас Чайлду просто хотелось вернуться обратно во времени и исправить оплошность — держать телефон в поле зрения и не пропустить тот звонок. Но теперь всё, что он мог делать, это ждать и вздрагивать каждый раз, когда из лифтового холла до него доносился шум лифта. Вечер, все домой возвращаются, логично. И один такой шум закончился скрежетом ключа в замочной скважине. Чайлд вздрогнул и склонил голову, на мгновение в малодушном страхе даже закрыв глаза. Дверь открылась, внутрь зашли. Чайлд уставился на ботинки перед собой, не зная, может ли поднять голову. Чжун Ли молча разулся, отложил в сторону портфель. И Чайлд задохнулся, когда его резко сзади схватили за ошейник и потянули. В горло врезалась кожа, впиваясь прямо в кадык. Захрипев, Чайлд вскинул руки, вцепляясь в запястье Чжун Ли. Его протащили по коридору, и мимолётно Чайлд даже успел порадоваться тому, что на нём была одежда, а то кожу бы сожгло от трения о паркет. На этом, впрочем, его радость и закончилась, потому что его грубо швырнули куда-то вперёд, и он тихо вскрикнул больше от неожиданности, чем от боли, когда его плечо встретилось с деревянным основанием кровати. Подняв голову, он примёрз к месту, видя в родных глазах всё тот же холод. Спустя секунду его схватили уже не за ошейник, а за подбородок и заставили задрать голову. Он послушно сел, внутренне содрогаясь от придавливающего к полу взгляда, каким на него смотрели. Чжун Ли и правда был настолько зол? Чайлд понятия не имел, но уточнять вслух надобность вряд ли была. Чжун Ли же, не сказав и слова, вдруг отпустил его и отошёл к шкафу. Распахнув его, он порылся там, а когда развернулся, то Чайлд застыл, увидев в его руках ремень, даже не трогая который можно было понять, что он новый, плотный и, что ещё точнее, твёрдый. — Раздевайся, — коротко приказал Чжун Ли. Чайлд сглотнул, оторвал взгляд от ремня и стянул футболку со штанами. Вместе с одеждой его покинуло какое-либо чувство защищённости. Не зная, что с ней делать, и попросту пытаясь выиграть время, чтобы прийти в себя, он сложил её и оставил стопкой на полу. Вдоль позвоночника пробежался разряд, потянувший за собой волну из мурашек, когда Чжун Ли прошёл мимо. Раздался щелчок — Чайлд крупно вздрогнул и вскинул голову, прикипая взглядом к ремню в руках Чжун Ли. Дыхание застряло в груди, а в голове так вовремя всплыло воспоминание. От ремня ему всегда было больнее, чем от рук Чжун Ли, на удивление. Но даже тогда ремень, которым его пороли, был не таким… новым и жёстким. Чжун Ли опустился на кровать, после хлопая ладонью себя по бедру, а потом вздыхая и едва ли не выплёвывая следующие слова: — Точно, тебе же надо говорить, что именно делать. Ляг мне на колени, животом. В горле встал ком. Кивнув, Чайлд заполз ему на колени, стараясь сдерживать дрожь, которая слишком уж отчётливо начинала пробивать его тело. Колени у Чжун Ли оказались тёплыми, и на мгновение Чайлд попытался убедить себя, что всё нормально, как его шею неожиданно сжали, чуть отодвинув ошейник в сторону. Пальцы Чжун Ли крепко оплели его горло и заставили прогнуться. Чайлд замер, напрягаясь. Нервный холодок бегал внизу спины, ожидание первого удара щекотало кожу. — Пятнадцать минут опоздания, значит, — вдруг проговорил Чжун Ли. Сердце в груди едва не остановилось, когда его пальцы на мгновение сжались крепче, неопасно, но ощутимо придушивая. Чайлд чуть повернул голову и столкнулся с ледяным взглядом. Чжун Ли, не моргая, смотрел ему прямо в душу, и Чайлд не мог не прохрипеть: — Больше… Чжун Ли вскинул бровь, а после сощурил глаза. Чайлд зашипел — шею сжали крепче и заставили прогнуться сильнее, поднимая грудь выше. Он судорожно задышал, цепляясь руками за одеяло и не находя никакой опоры, кроме коленей Чжун Ли, в которые и вцепился пальцами. — Нарочно нарываешься? — шипение опалило ухо, в голосе послышалось рычание, и Чайлд поспешно замотал головой, содрогаясь всем телом. Хватка на горле чуть ослабла, позволяя ему говорить, и он быстро зашептал в ответ: — Нет-нет-нет! Мне правда жаль, что я-я опоздал, и что пропустил звонок! Поэтому… — его оборвали, молча стискивая шею, и он заткнулся, впрочем, продолжая смотреть в лицо Чжун Ли. Оно замерло в задумчивости на несколько секунд, а после исказилось уже становящейся привычной усмешкой. Чайлд рухнул грудью на колени, когда его отпустили. И прикусил язык, сдерживая родившийся в груди стон, когда Чжун Ли провёл вдоль его позвоночника пальцами, чуть надавив на поясницу. Мысли в голове сбились в кучу, порождая что-то совершенно несуразное и сумбурное, что даже нормальными словами не описать. Чайлду хотелось и сгореть от чувств вины и стыда, и впиться в губы Чжун Ли от переизбытка эмоций, и, наконец, получить наказание, потому что щекочущее напряжение никуда не убиралось. — Понимаешь, за что будешь наказан — это хорошо, — вздохнул Чжун Ли, и его пальцы вцепились Чайлду в ягодицы, начиная мять. Чайлд замычал, кивая, не решаясь открыть рот для чего-то более выразительного. Но ему пришлось это сделать, когда Чжун Ли спросил. — Тогда, сколько минут ты упустил, Аякс? — Сорок пять, — выдохнул он, не в силах вспомнить, сколько именно. У шкафа он точно провозился с полчаса, раскладывая одежду. Чжун Ли хмыкнул, продолжая мять его зад. — Видимо, я дал тебе слишком много свободы. Ничего, я это исправлю, не переживай, — он неожиданно и несильно шлёпнул его ладонью, и Чайлд не сдержал какого-то высокого стона, непонятно откуда вообще взявшегося и скорее похожего на писк. Его перестали трогать, снова раздался пугающий щелчок ремня, отдавшийся под кожу, и Чайлд постарался начать дышать спокойнее. Чжун Ли сказал, холодея голосом. — Двадцать пять ударов. Считай, если собьёшься — начнём сначала. Понял? — Да, — прошептал Чайлд, пальцами сильнее сжимая ткань его штанов. Первый удар выбил из него вздох. На мгновение закусив губу и переживая не такую уж и сильную вспышку боли, Чайлд выдохнул: — Один. А дальше стало сложнее. Ремень врезался в кожу с постепенно нарастающей силой. Спустя пять ударов боль начала прошивать уже всё тело разрядами. Чайлд даже не смотря мог сказать, что внизу всё успело покраснеть, и чудом будет, если к концу не пойдёт кровь. На восьмом ударе взгляд помутился от выступивших слёз. На двенадцатом слёзы сорвались и побежали по щекам. На пятнадцатом Чайлд попросту опустил голову, не зная, куда себя деть и заставляя оставаться на месте. Дыхание обжигало губы, он безвольным телом лежал на коленях Чжун Ли, а в мозгу пульсировала мысль, что он не должен сбиться, потому что это слишком. Боль — неплохо. Но такого рода боль — уже чересчур. У него даже не привставал, что уж тут говорить, ни нотки возбуждения. Очередной удар заставил его зажмуриться, а из горла всё же вырвался короткий задушенный вскрик. Чайлд попытался вдохнуть и у него не вышло. Сглотнув и чувствуя, как горло першит от сухости, он попытался чуть приподняться, поменять положение, но на это тело вдруг отозвалось такой волной боли, бравшей начало от истерзанных ягодиц, что он передумал и просто застыл. Тёплые пальцы вдруг коснулись его затылка и слегка помассировали, как успокаивая. — Я не слышу, Аякс, — голос Чжун Ли вонзился ему в уши неотвратимостью. Приоткрыв глаза и облизав губы сухим языком, Чайлд выдавил: — Семнадцать. — Умница, — Чжун Ли взъерошил ему волосы, гладя по голове. Чайлд просто кивнул, хоть внутри и разлилось тепло. Которое мгновением позже выгнал новый удар. К двадцатому Чайлду чудилось, что он потеряет сознание прямо вот сейчас. Цепляясь из последних сил, он пережил пять ударов, и как только прохрипел нужное число, то обмяк. Однако так и не провалился в беспамятство. Глаза пекло от слёз, а горло саднило не от криков, а из-за того, что он большую часть времени дышал с приоткрытым ртом. По его спине прошлась ладонь — мягко, почти что бережно. Пальцы снова пробрались ему в волосы, взъерошили, погладили. Чайлд глубоко вдохнул и выдохнул, подставляясь под руку. Сколько он так пролежал, не двигаясь — он понятия не имел, но вскоре мысли в его голове, наконец, двинулись нормальным, спокойным потоком, а не в разнобой или хороводом вокруг боли. — Давай помогу, — Чжун Ли заговорил неожиданно мягко, так, что Чайлд резко всхлипнул. С самого утра не слышал такой интонации, его в мгновение развезло от этого внезапного откровения, и он лишь крепче вцепился в Чжун Ли. Сильные руки помогли ему чуть приподняться, но он болезненно зашипел от ноющей боли, разлившейся по ягодицам. По голове вновь прошла рука, поглаживая. Прижавшись к чужому плечу, Чайлд прикрыл глаза, облегчённо выдыхая и принимая лёгкие поглаживания по голове и вдоль спины. Не опасные, знакомо-мягкие, родные. Пальцы самовольно сжали рубашку на спине Чжун Ли, и Чайлд погрузился в короткую дрёму, приходя в себя окончательно. — Ляжешь на кровать? — с никуда не исчезнувшей нежной интонацией спросил Чжун Ли. Чайлд мутно посмотрел на постель, подумал о продолжающейся расползаться боли, о желании продолжить сидеть и не двигаться ещё примерно вечность. И кивнул, заставляя себя отстраниться. Тело коротко взвыло и расслабилось, стоило ему лечь на живот и зарыться лицом в подушку, вытирая об неё мокрое из-за слёз лицо. Спустя момент слабости, он повернул голову и уставился на Чжун Ли, убирающего пугающий ремень обратно в шкаф. — Сейчас вернусь, жди, — сказал он, глянув в сторону кровати. Чайлд дёрнул головой, а после обнял подушку и вслушался в удаляющиеся шаги. В одиночестве он лежал, как ему казалось, бесконечность. Он слышал, как Чжун Ли ходит по квартире, как скрипит шкаф на кухне, как там же журчит вода, как потом открывается дверь в ванную. Затем шаги, наконец, приблизились, и Чайлд открыл глаза. Чжун Ли поставил на тумбочку кружку, вероятно, с водой и сел на край кровати. — Ты хорошо справился, — проговорил он довольно, полноценная нежность в его голосе превратилась лишь в нотки, но даже это отозвалось приятным теплом под кожей. Чжун Ли открыл баночку с мазью, зачерпнул оттуда массу пальцами и коснулся пылающих болью ягодиц Чайлда. Тот неожиданно для себя вскинулся и едва снова не заплакал. Пересилил желание перекатиться на другую сторону кровати и медленно опустился обратно. Чжун Ли сказал. — Ты молодец, всё хорошо. — Ощущения — жуть, — подал голос Чайлд наконец. Повернув голову, он покосился на Чжун Ли, продолжающего обрабатывать его кожу, и напомнил. — Я выполнил Ваше задание. На мгновение Чжун Ли остановился, а потом покачал головой и усмехнулся, возобновляя движения. Его взгляд скользнул вдоль спины Чайлда, после возвращаясь к его заду. — Я заметил. А ещё ты убрал весь дом и даже расставил кружки, как я люблю, — он вновь остановился. Чайлд заинтересовано приподнял голову, когда к нему вдруг наклонились. И прикрыл глаза в блаженстве, когда Чжун Ли поцеловал его в висок. Отстранившись, тот добавил. — И не только. В молчании закончил начатое. Чайлд окончательно расслабился, чувствуя себя лучше. Болело уже не так мучительно и страшно, будто он скорее больше испугался, чем в самом деле получил. Но повторять как-то не хотелось. Он поёрзал, с облегчением не ощущая, как собственное тело готово развалиться на части. Приподнявшись, он принял от Чжун Ли кружку с водой и немного выпил, затем опять падая лицом в подушку. По его спине опять пробежалась ладонь. Чайлд улыбнулся. И застыл, когда Чжун Ли заговорил с вернувшейся в его голос сталью: — Но мне всё равно придётся принять меры. Чтобы ты наверняка запомнил. Сглотнув, Чайлд посмотрел на него, чувствуя, как дыхание снова спирает. Чжун Ли задумчиво продолжал его гладить, и теперь в этом движении крылось не желание успокоить, а нечто собственническое, контролирующее. Такое, на что Чайлд мог только кивнуть, подчиняясь.***
На следующее утро двигаться было больно. Кожу пекло так, будто он обо что-то ударился. «О ремень Чжун Ли» — весело фыркнул в мыслях Чайлд, застёгивая вслепую ошейник и пытаясь сидеть боком на кровати. Оглянулся на всё ещё спящего Чжун Ли и глубоко вдохнул, прогоняя в голове перечень правил, после всё же вставая. Очень медленно добрался сначала до ванной, затем до кухни. Хоть и без спешки, потому что он старался не бродить по всей кухне лишний раз, но он успел вовремя. И встретил проснувшегося Чжун Ли уже сидя на коленях около его стула. Скосив взгляд вверх, замер, когда к нему потянулись. Прикрыл глаза, когда в его волосы зарылись, и только сильнее прильнул к ладони. — Не наглей, — донеслось сверху спокойное, когда Чайлд уткнулся носом ему в бедро. С сожалением отстранился, но гладить его не перестали. Разве что пришлось настойчиво прогонять лезущие в голову ассоциации с собакой. С другой стороны — если кто другой взглянет на них, то только собакой Чайлда и увидит. Но иррационально ему почему-то становилось, наоборот, тепло. Даже с осознанием, что границы дозволенного у него до ужаса узкие и суровые. Новое расписание, висевшее на холодильнике, напоминало об этом слишком отчётливо. Он чуть отклонил голову и щуря глаза, пытаясь разглядеть буквы на стикере — его Чжун Ли заменил вчера вечером. Ничего особо нового, разве что добавилось в скобочках к каждому пункту лаконичное «фото». Чайлд уже предчувствовал, как его галерея на телефоне заполнится фотографиями еды и собственного состояния. До выходных оставалось ещё два дня, и ему, честно сказать, на стенку хотелось лезть от мысли, что он в сумме часов так двадцать проведёт в одиночестве, пока Чжун Ли будет на работе. Он искренне надеялся, что Ху Тао мучается от икоты. — Иди в спальню и жди меня там, — неожиданно сказал Чжун Ли. Чайлд сначала не понял, слишком погрузившись в свои мысли, а потом кивнул и нехотя отстранился от поглаживающей его руки. Посмотрел вверх, но взгляда в ответ не встретил. Тихо вздохнув, встал и едва слышно чертыхнулся, когда ноги подогнулись. И вот теперь на него посмотрели — неодобрительно, так, что он разом захлопнул рот. На мгновение ему почудилось, что его приковали к месту одним намерением, но, собравшись с силами, он проговорил: — Извините. Чжун Ли вздохнул и неожиданно обхватил рукой его под подбородком и притянул к себе. Чайлд моргнуть не успел, как его сначала лизнули по губам, а после вторглись в рот. Затаив дыхание, он тут же раскрыл рот шире, сам полез языком навстречу, собирая вкус завтрака и ещё не пропавшей мяты зубной пасты. От него оторвались так же внезапно. Чайлд протяжно выдохнул, пальцами стискивая край стола и утопая в светло-карем взгляде, сейчас почему-то казавшимся золотым сильнее прежнего. — Было вкусно, — выдохнул ему в губы Чжун Ли и отпустил его. Чайлд похлопал глазами, открывая и закрывая рот, а потом кивнул, улыбаясь. Чжун Ли усмехнулся и сделал жест в сторону выхода с кухни. — Иди. Чайлду всерьёз показалось, что идти ему было гораздо легче после этого. Улыбка никак не могла сойти с его лица, и он подумал, что границы, может быть, и строгие, но он в состоянии их обойти. Чтобы Чжун Ли прикасался к нему немного чаще, чем почти никак. Вопрос, зачем Чжун Ли отправил его именно в спальню, нагнал его прямо на пороге комнаты. Оглядевшись, будто ожидая, что тут что-то изменилось, он прошёл внутрь и неуверенно замер на месте. Ему сказали ждать. Он будет ждать. Покачавшись из стороны в сторону, он нашёл взглядом зеркало. Шагов по коридору не слышалось, и Чайлд всё же подкрался к зеркалу, после разворачиваясь и чуть приспуская резинку трусов. Синяки расцветали алыми созвездиями на той половине, что он видел. Потрогав пальцами, отдёрнул руку, слегка поморщившись. Вроде, всё выглядело… несколько безобидно. По сравнению с первыми разами, когда Чжун Ли только приноравливался. Тогда в самом деле было ужасно, и всё, чего хотелось Чайлду, так это просто лежать неподвижно целую неделю. Или он просто успел привыкнуть, поэтому ничем страшным всё это уже не казалось. Хотя больно, этого не отнять. Ещё немного посмотрев на красный след, видневшийся лишь наполовину, он отошёл от зеркала, поправляя резинку трусов и снова морщась, когда та задела раненную кожу. Обернувшись, замер, наткнувшись на внимательный взгляд. — Встань на колени перед кроватью и обопрись на неё, — сказал Чжун Ли, продолжая пристально смотреть на него. Чайлд послушно сделал, как приказали. Пальцы невольно впились в одеяло, когда вдоль позвоночника пробежался холодок — к нему подошли. Слегка повернул голову, глядя на Чжун Ли искоса, и облегчённо выдохнул, приметив в его руке знакомую банку с мазью. Но не сдержал судорожного вздоха, когда его зад резко оголили, задев новые синяки и ссадины. Зажмурившись, он упёрся лбом в постель, а лицо вновь охватил жар. Расслабиться получилось лишь спустя полминуты. Прикосновения Чжун Ли были слишком мягкими и осторожными. От мази постепенно теплела кожа, и Чайлда разморило. Прижавшись щекой к одеялу, он прикрыл глаза. И резко распахнул их, ощутив, как ладонь Чжун Ли красноречиво скользнула ему под футболку и в мгновение добралась до его груди. Ту на секунду прострелило болью, когда его сосок намеренно сжали ногтями. Чайлд недоумённо обернулся, но его голову вжали обратно в постель, стиснув волосы. Участившееся дыхание обожгло губы, он сжал их, вздрагивая, когда ладонь перебралась с груди на живот. Волосы отпустили, кончики пальцев мазнули по шее и схватились за ошейник. Чайлд на мгновение напрягся, ожидая, что его, как вчера, натянут. Его и правда натянули, но по-другому — ошейник впился в горло не с силой, а будто бы игриво. Чжун Ли оттянул его и приник к нежной коже шеи в поцелуе. В непонимании Чайлд послушно откинул голову, давая больше места, и задохнулся от неожиданности, когда поцелуй перерос сначала в укус, а затем в болезненный засос. Чжун Ли обдал вздохом, отстраняясь, а потом целуя уже в другом месте. Чайлд сжал пальцами одеяло, жмуря глаза от того, как его бедро стиснули пальцами с чётким намерением оставить синяки ещё и там. Снова схватили за волосы и насильно повернули голову в другую сторону. Чайлд тихо застонал, принимая уже неизвестно какой по счёту засос в шею, и, не выдержав, вскинул руку. Схватиться за Чжун Ли в ответ ему не дали — перехватили руку и стиснули до боли, затем вжимая в постель. — Не двигайся, — прошипел ему на ухо Чжун Ли, а Чайлд почувствовал, как тело сковывает приятная дрожь возбуждения, и как глаза самовольно закатываются. Горячий язык пробежался вдоль его кожи, ошейник спереди сильнее впился в горло, почти что душа. Спину грело от прижавшейся к ней груди Чжун Ли, и по ней разносились гулкие удары его сердца. — Господин… — вырвалось порывистое из Чайлда на одном особо сильном укусе в загривок. Раздался смешок, а после над ним выпрямились, продолжая вжимать его руку в кровать и натягивая ошейник. Он сморгнул муть возбуждения, после глядя на довольно щурившегося Чжун Ли, очевидно любовавшегося проделанной работой. Не отпуская ошейника, тот надавил пальцами на собственные следы, и Чайлд не сдержал стона, затем пряча лицо в одеяло и горячо выдыхая. — Снова возбудился, Аякс? — пророкотал Чжун Ли прямо на ухо, склонившись. Чайлд нервно кивнул, уже давно ощущая жар не только сзади из-за мази, но и спереди. Чжун Ли усмехнулся и отпустил его. — Жаль, но мне пора идти. Постой так до моего ухода. Только чуть расслабившись, Чайлд напрягся снова. Приподнял голову и с неверием уставился на вставшего Чжун Ли. На мгновение прикипел взглядом к его паху, но не увидел даже намёка на возбуждение. Это шутка такая? Подняв взгляд и увидев, что Чжун Ли слегка усмехался, отходя к шкафу, понял, что никакая это не шутка. Чуть не застонав от разочарования, уткнулся лицом в одеяло, переставляя колени, сминая ими так до конца и не снятые трусы и пытаясь принять позу удобнее. Однако в любом случае он стоял на коленях перед кроватью с оголённым и красным после вчерашнего задом, на котором только-только начала подсыхать мазь. И с искусанной и помеченной шеей, а также стоящим членом, конечно же. Лучше не придумаешь. Поэтому он старался не смотреть на Чжун Ли, чтобы себя лишний раз не мучать. Только вслушивался в шорох одежды, а когда зазвенела пряжка ремня, то неожиданно для себя сжался. Глубоко вдохнул, выдохнул, снова перебрал коленями, мысленно костеря собственную реакцию. Стоило догадаться, что над ним будут издеваться, стоило, ведь у Чжун Ли работа, которую тот пропускал только по самым уважительным причинам. И секс, очевидно, одной из таких причин не являлся. Даже стало как-то грустно, и Чайлд тяжело вздохнул, старательно игнорируя теперь ещё и звуки за спиной. Потому что к чёрту, ему надо снова пережить. Он надеялся, что к концу дня он сможет вытерпеть, поскольку никогда не отличался низкой сексуальной активностью. А тут два дня продержался, ещё и умышленно давя в себе возбуждение. Это уже измывательство. Он проклял всё, когда от этой мысли тёплая волна устремилась вниз живота, и тихо заскулил в кровать, в самом деле будто бы уподобляясь собаке. Внизу постепенно тяжелело и начинало болеть. Чайлд вздрогнул, вскидывая голову, когда над ним раздался голос: — Ты дрожишь, Аякс, — каким-то невообразимым чудом Чжун Ли говорил с сочетанием и холодности и небольшой насмешки. Чайлд повернулся к нему, с сожалением видя, что тот действительно оделся на работу, и выглаженные рубашку со штанами портить не будет. — Больно, господин, — ответил он, сминая пальцами одеяло. Чжун Ли вскинул бровь и опустился рядом с ним. Чайлд послушно запрокинул голову, когда его опять дёрнули за ошейник, заставляя выпрямиться. С губ сорвался стон, когда пальцы Чжун Ли коснулись его члена, пробегаясь самыми кончиками по всей длине. На ухо раздался давящий шёпот, и Чайлду чудилось, что в него сейчас вопьются зубами: — Это — принадлежит мне, и тебе нельзя прикасаться к нему без моего разрешения, — а Чжун Ли и правда коснулся его ушной раковины зубами, слегка кусая, затем отпустив и позволив Чайлду обратно упасть на кровать грудью. Тот сглотнул, кивая: — Я помню, господин, но, пожалуйста, — он поднял на него взгляд, задыхаясь от охватывающего его заново жара, лишь усиливающего боль. Чжун Ли склонил голову, а потом отошёл. Чайлд сорвался на разочарованное рычание, глуша его в постели, как рядом с его головой вдруг что-то упало. Посмотрев, он с удивлением увидел свой телефон. — Жди разрешения, а пока — продолжай так стоять, — сказал Чжун Ли. Чайлд моргнул, опять сглатывая. Чжун Ли покинул комнату, его шаги раздались по коридору, из прихожей послышалась возня. Чайлд сжался, гипнотизируя взглядом телефон и стараясь не упустить собственное возбуждение, которое, впрочем, разгоралось всё ярче с каждой прошедшей секундой. От мыслей, что скоро он сможет отпустить себя, от мыслей, что Чжун Ли без шуток посадил его на невидимый поводок, за который способен потянуть не напрягаясь. По телу воспоминаниями пробежались его прикосновения, его пальцы на бедре, ладонь на груди, губы и зубы на шее. Чайлд не смел оторвать взгляда от телефона, только вздрогнул, когда входная дверь хлопнула. Вдохнув, он сжал губы, снова ёрзая. Телефон молчал. Издевательски молчал. Чжун Ли точно успел спуститься вниз и, вероятно, уже даже уехать на работу. По крайней мере, именно так казалось Чайлду, его внутренние часы всегда сбоили. В любом случае — слишком долго. Но он стоял, игнорируя даже то, как снова начали ныть колени. Кровать впитала в себя вибрацию. Чайлд схватил телефон и застонал, увидев всплывшее уведомление от Чжун Ли: «Можно». Уже потянулся рукой вниз, выдыхая, как телефон снова завибрировал, и поверх первого уведомления появилось второе: «Сними на видео». Глаза Чайлда широко распахнулись, и от неожиданности он завалился на бок. Упав на пол, зашипел от раскатившейся по ягодицам боли, но разблокировал телефон и перечитал пришедшие сообщения. Нет, ему не показалось. Осознание накрыло его жаром до самых ушей. Закусив губу, Чайлд растерянно оглядел спальню, как если бы тут мог быть кто-то, кто сказал бы ему, что это не всерьёз. Только никого тут не было, а сообщения в телефоне — ещё как. Забарабанив пальцами по корпусу телефона, Чайлд забрался на кровать, морщась. Ноги болели, пах тяжелел, зад пекло — прекрасно. Выглядит он, наверное, до ужаса очаровательно, раз Чжун Ли хочет видеть его именно сейчас. Ещё и ублажающим себя на камеру. От этой мысли он содрогнулся в приступе возбуждения. Положил подушку, поставил телефон, чтобы он не лежал, направив камеру на себя. Замер, уставившись в чёрный кружок на корпусе, а потом, алея так, что в голове пульсировать начало, развернул экраном к себе. А то вдруг его не видно, действительно. Камера захватывала только нижнюю часть, и неловкость сковала Чайлда, когда он увидел собственный истекающий смазкой член на экране. Попытался успокоиться, но пальцы всё равно дрожали, касаясь красного кружка. Запись пошла. В голове всё взвыло, когда он увидел, как побежали секунды, и отполз чуть назад, открывая больше обзора. Стянул через голову футболку, облизывая губы и вдруг начиная улыбаться. Откинув её, провёл ладонью по дрожащему животу, подбираясь к лобку и на мгновение останавливаясь, потому что напрочь забыл, что тот у него выбрит. Смущаться сильнее было уже попросту некуда, и он обхватил член пальцами, тут же открывая рот и позволяя стону сорваться с губ. Перед глазами мелькнуло несколько воспоминаний о видео, которые он смотрел. Раздвинул колени шире, опять морщась от боли, но провёл пальцами по внутренней стороне бедра, затем толкаясь в собственный кулак. Естественной смазки набежать успело, чему он неосознанно порадовался. Дыхание сбилось, он запрокинул голову, проходясь пальцами по головке, чуть надавливая на кончик, и опуская кулак до основания. Вскинул руку от бедра до шеи, пробрался под ошейник и надавил ногтями на засосы, стоная уже не специально, но громче. Голову прострелило сплетением из ощущений, и он пробормотал: — Чжун Ли, — выдохнул, продолжая. Опустил голову, в мути возбуждения видя экран телефона и то, как его рука ходит вверх-вниз по члену, размазывая по нему смазку. Усмехнулся, качая бёдрами и ещё шире раздвигая колени, позволяя видеть себя лучше. Чжун Ли должен видеть всё. Полностью, до конца, чтобы жалел, что оставил его тут одного, чтобы думал о том, как мог бы его взять утром, как мог бы сжимать в ладонях истерзанные им же ягодицы, причиняя ему боль и при этом даря наслаждение, вдалбливаясь в него. Чтобы сидел в своём проклятом бюро и не смел оторваться. — Господин, — уже намеренно простонал Чайлд и сбился, потому что всё тело прошило удовольствием. Не останавливаясь и стремительно вынося себя за край, он закатил глаза, ускоряясь и порывисто выстанывая. — Хочу… Вас внутри… себя… господин. С его именем на губах он излился, содрогаясь и, наконец, чувствуя облегчение. Выжимая из себя остатки, он потянулся за телефоном. Подняв его над собой, показал себя, затем улыбаясь в камеру и подмигивая, только после этого заканчивая запись. Телефон выпал из его рук, и он выдохнул, чуть плывя из-за внезапного адреналина. Опустил взгляд, разжал пальцы. Постельное бельё придётся поменять. Видео грузилось слишком долго, Чайлд даже успел сходить в душ и уже пристальнее осмотреть себя. Не сказать, что Чжун Ли бил ремнём от души, но особо не жалел — что точно. Пока он вертелся около зеркала, на кровати завибрировал телефон. Уведомление показало лаконичное, но почему-то показавшееся тёплым: «Умница».***
Тем днём он не получил того, о чём буквально стонал на видео. Чжун Ли холодно и твёрдо отгонял его от себя, но ластиться Чайлд перестал только после новой пощёчины. Щека пылала не так сильно по сравнению с его разочарованием — неудовлетворённость сожрёт его с потрохами ещё до выходных. У него всегда было либидо выше, чем у Чжун Ли, но раньше это не было какой-то проблемой. А теперь он не может подобного получить. И хуже того — Чжун Ли знал, чего он хочет, но стойко игнорировал это, занимаясь документами из бюро за столом. Чайлд недовольно прожигал ему спину взглядом, валяясь на кровати и лениво перекидываясь со Скарамушем взаимными полушутливыми оскорблениями в переписке. Не то, чтобы у него когда-то были проблемы с намёками. Просто эти намёки решительно игнорировали. Чайлд повертел в руках телефон, в ожидании ответа от Скарамуша, но всё его внимание резко приковалось к Чжун Ли, когда тот потянулся за столом. Задумчиво нахмурившись, Чайлд расплылся в хитрой ухмылке и стёк с кровати змеёй, закрывая переписку и игнорируя пришедшее туда сообщение. Подкравшись к Чжун Ли со спины, он осторожно положил ладони ему на плечи, мгновенно ощущая, как тот напрягся. На него сверкнули взглядом, и он поспешно сказал: — Может, Вам сделать массаж? — и посмотрел как можно невиннее. Чжун Ли ещё несколько секунд глядел на него, а потом усмехнулся и покачал головой. Чайлд разочарованно опустился на колени и подполз сбоку, затем утыкаясь в тёплое бедро носом, чуть-чуть наглея и заползая на его ногу уже подбородком. — Ты весь день ведёшь себя так, — вздохнул Чжун Ли, зарываясь ему в волосы рукой и натягивая их, заставляя отстраниться от себя. Чайлд намеренно громко вздохнул, встряхивая головой и снова прикасаясь к его бедру, но уже и рукой, начиная гладить. — Как «так»? — спросил он несколько игриво, не отводя взгляда от сосредоточенного лица Чжун Ли. То оставалось непроницаемым, и это никак не помогало Чайлду определить грани дозволенного, но что-то ему подсказывало, что лезть ладонью выше, до паха, не стоит — подобное точно обернётся для него не лучшим образом. — Как будто у тебя течка, — ровно ответил Чжун Ли. Опешивший Чайлд упустил тот момент, когда его снова дёрнули за волосы и перехватили за горло, задирая голову. Теперь Чжун Ли смотрел прямо на него, а не на бумаги на столе, что можно было посчитать за успех, если бы не последующие слова. — Ты животное, Аякс? — Я… — Чайлд похлопал глазами, не зная, что сказать на это. Чжун Ли чуть наклонил его голову вбок, взглядом скользнул по покрытой засосами шее, вздохнул и отпустил его. Чайлд сглотнул, всё никак не в состоянии собраться с мыслями, а Чжун Ли продолжил: — Мне действительно стоило заняться твоим воспитанием раньше. Иди на кровать, — и махнул рукой. Несколько мгновений Чайлд непонимающе пялился на него, а потом усмехнулся и поспешно вернулся на кровать. В груди расцвело ликование вперемешку с предвкушением. Чуть-чуть погордившись своими навыками соблазнения, Чайлд улёгся и снова открыл переписку со Скарамушем, время от времени кидая пронзительные и ожидающие взгляды в спину Чжун Ли. Скарамуш успел настрочить ему несколько совершенно несмешных сообщений, начиная от «ты там умер?» и заканчивая «не говори, что пошёл трахаться прямо во время нашего разговора». Отправив ему мстительное: «Пока ещё нет, но собираюсь», Чайлд заблокировал телефон, встрепенувшись. Чжун Ли поднялся из-за стола, снова потянулся, и Чайлд невольно залип на движение мышц на его спине, видневшихся под рубашкой. На него коротко оглянулись. — Разденься, — сказал Чжун Ли, отходя к шкафу. Конечно же Чайлд мгновенно это сделал, ощущая, как возбуждение тёплыми реками разливается под кожей. К этому примешалось небольшое облегчение, когда Чжун Ли достал из шкафа не ремень, а… что-то другое. Несколько мгновений Чайлд рассматривал в его руках нечто прозрачное, будто сделанное из пластика, небольшое, вытянутое. Осознание нагрянуло на него только после того, как Чжун Ли подошёл к нему и холодно приказал: — Раздвинь ноги. — В-вы же не будете… — неуверенно проговорил Чайлд, продолжая пялиться на эту «вещь» в его руке, которую он видел только на картинках и которая… он чуть не выругался, вспомнив, что в контракте об этом было не зря написано, но он не думал, что всё будет так быстро. — Тебе стоит научиться сдерживаться, — Чжун Ли надавил на внутреннюю сторону его бедра, заставляя раздвинуть перед ним ноги шире. Чайлд судорожно выдохнул, когда по гладкому лобку прошлись пальцы, как проверяя. А, вот зачем ему было приказано это сделать. Он ощутил себя до ужаса глупо, потому что не догадался раньше. На него ещё вчера собирались повесить пояс верности, серьёзно? — Твоё поведение ужасно, Аякс, — вздохнул Чжун Ли, опуская руку к его члену. Чайлд пискнул, ощущая, как плоть продевают в кольцо, и часто задышал, затем чувствуя уже и насадку. Чжун Ли закончил, защёлкивая пояс. — Оно наталкивает на мысли, что ты не такой послушный, каким хочешь казаться. — Нет, я правда не делал ничего без разрешения, — пробормотал Чайлд, ощущая, что всё стало каким-то странным. Не давило, но крепко точно было. Опустив взгляд, поджал губы. Стыд снова захватил его, обжигая лицо, и он посмотрел на Чжун Ли. — Тогда тебе особо сложно не будет, — улыбнулись ему, и это была искренняя и совершенно ничем не прикрытая издёвка. Чайлд опустил плечи, принимая лёгкое поглаживание по щеке. Чжун Ли отстранился и вернулся к своим несчастным документам из бюро. Ещё несколько секунд посмотрев ему в спину, Чайлд рухнул на кровать и закрыл лицо руками. Странные ощущения никуда не пропадали, и он очень надеялся, что перед сном с него это снимут, потому что… это нечестно. Его член буквально посадили в тюрьму, какого… В раздражении он взял телефон и уставился на фотографию от Скарамуша, где ему недвусмысленно показывали средний палец. Фыркнув, Чайлд повернулся на бок, осторожно лёг на живот, поёрзал и снова понадеялся, что с него это снимут как можно быстрее. Но его надежды оказались тщетны.***
К концу пятницы он мог сказать, что немного привык. Пережив примерно с сотню стыдных и унизительных моментов в ванной, учась делать всё «правильно». А так, в основном, всё постепенно перерастало в рутину, с теми «небольшими» поправками на то, что он в буквальном смысле не мог сделать и шагу в сторону от расписания. Как оказалось, в Чжун Ли все эти четыре года скрывался какой-то очень жестокий зверь, упивающийся контролем и властью. И не просто — с издевательствами. Если не горел зад, то болела шея и плечи. На поводок или цепь ещё не сажали, но Чайлд был уверен — это вопрос времени. Пока что Чжун Ли всё устраивало, вероятно, он тоже привыкал к новому положению, но пользоваться не забывал. Чайлд покраснел и выключил плиту, вдруг вспомнив, как этим утром, перед уходом на работу, его стиснули прямо в прихожей и заново покрыли шею и плечи засосами, а на бедре оставили синяки от пальцев. Пояс верности, естественно, снимать даже не собирались, и всё, что оставалось Чайлду после этого, так это изнывать во всё той же прихожей и ждать вечера. В который его, вероятно, снова будут от себя отгонять, хоть он больше и не старался липнуть к Чжун Ли так часто. Правила просты, вероятно, если он чуть-чуть поиграет в невинность и неискушенность, то с него снимут эту штуку. Он её даже немного ненавидел. Закончив с ужином, заглянул под раковину и ругнулся. Мусорное ведро было полным. Неуверенно помявшись, всё же вытащил пакет. До этого он ещё ни разу не покидал квартиру, поэтому от чего-то было даже немного тревожно. Но и запрета, как такового, не озвучивалось. Посмотрел в глазок — лифтовой холл оказался пуст. До мусоропровода не так долго, шагов десять, даже меньше. Коснулся ошейника. Если снимет, то, как назло, именно в этот момент вернётся Чжун Ли, да и не хотелось. Неизвестность и вероятность быть пойманным только подстёгивали. Закусив губу, Чайлд всё же открыл дверь и стремительно прошмыгнул в холл. Если честно, то опасность представляла только одна дверь, да и то, вряд ли — госпожа Нин Гуан, с которой Чжун Ли жил по соседству уже как лет десять, могла задерживаться на работе допоздна. А вторая квартира пустовала — соседи съехали несколько месяцев назад, и Чайлд не слышал, чтобы туда кто-то заселялся. Поэтому к середине пути все страхи его покинули. Уже расслабленным он выбросил мусор, даже зевнул и направился обратно. В его голове хоть и вертелась фантазия о том, как его ловят, но она скорее вызывала смех: госпожа Нин Гуан, в своём официальном деловом костюме, открывает дверь, глядит на него и вызывает лифт как ни в чём ни бывало, а потом не смотрит в глаза Чжун Ли и ему следующие полгода. Он не сдержал смешка — да, неудобно получилось бы. Щелчок замка слева вдруг заставил его замереть. Уже стоя у своей двери, он повернул голову и встретился взглядом с каким-то неизвестным парнем. На него в ответ уставились зелёные глаза, вдруг в удивлении расширившиеся. Несколько мгновений они пялились друг на друга, и Чайлд даже успел подумать, что парень какой-то слишком уж на лицо безобидный, а потом выпалил: — Здрасте, — и мгновенно скрылся в квартире. Захлопнув дверь, прижался к ней спиной и зажмурился. Отлично, и когда у них с Чжун Ли в соседях появился какой-то блондинистый и зеленоглазый студент? Шикарное первое впечатление. Чайлд дотронулся до ошейника и с отчаянным весельем подумал, что на его шее могли ещё и тёмные пятна засосов заметить. Побарабанив пальцами по двери, он махнул рукой, возвращаясь на кухню и заканчивая с ужином. Не его дело, что там будут обсуждать новые соседи. К чёрту. Ну и… не вызовут же они кого-то вроде полиции или ещё что-то такое, верно?