найдется в поле цветов что-то яблочное.

et si à un moment je dois rayer tout ce qui était. Je te trouverai dans les fourrés de la mémoire et je t'embrasserai comme la dernière fois. – смотри, - в глазах сияет "дикая" любовь и какая-то искренняя обожаемость. - у тебя носик в помадке. ты, кажется наелась этими эклерами. – джимин, - так клубнично её называла только минджон, - если ты ещё раз тронешь меня за нос, я откушу тебе пальцы. – жалостливо получается. так и получилось, потому что в цветах на платье минджон красовались пчелы, осевшие на ткань, как на самое сладкое что есть в этом мире. хотя, если так подумать, душа обладательницы лилий и тюльпанов на платье, действительно была с привкусом карамели. её любимой, солёной. пока она красовалась у входа в кафе, там столпился народ, будто здесь есть кто-то магический и солнечный. припекало всё-таки. нужно было надеть распрекрасную шляпу хотя бы. многих парней хватал солнечный удар и уносил в тень, вместе с криками: "вставай! пропустишь приход джимин!" и ледяной водой. так и было, потому только появившись, девушка убежала куда подальше, знаками подозвав магическую фею без шляпки. как же, всё таки, цветочно получалось. – сбегаем в ближайший домик на дереве. кажется мне, эри испекла нам ещё сладостей с помадкой, твои обожаемые. – да, наверное. эри не оказалось, зато были ичжоу и какие-то пирожные. кровать джимин была украшена шоколадками и длинными-длинными письмами любви. ещё были любимые украшения. парные, потому и любимые. минджон иногда было тяжело снимать груду железа с себя, перед тем как принять душ. даже на туалетном столике (своеобразном. тяжеловато было жить без него, когда к тебе приходит практически жить любительница колец) обычно висела орава этих приятных воспоминаний на кулонах. даже полароиды, купленные вместе с фотоаппаратом на первую годовщину отношений, падали летом от жары. но кулоны держались до последнего, не отдавая клей солнечным лучам. – если вам надумается помочь мне с прочтением писем, - промурлычила джимин, - то ваши волосы станут мягкими и шелковистыми. – прибежали в чужой дом и чего-то требуют. марш есть и только потом займешься "тяжёлой работой". – много ты ворчишь, ичжоу. родители джимин не так часто присылают ей послания о том, что живы. и правда. после того, как юная пианистка решила переехать, родители совсем позабыли об её существовании. деньги-то они куда-то отсылают, а куда - непонятно. – ну ничего! у меня есть минджон, которая меня любит. любишь же, правда? - не расстраивается, просто скрестила ноги, чтобы закрыться посильнее. пауза. недолгая. больше имбирная, что-ли. - да. конечно, конечно я люблю тебя, джимин. – довольно вам. джемин утопит меня, если мы сейчас же не выбежим к нему на озеро и не споем балладу о том, какой классный хэчан приобрел купальный набор. было бы славно добежать до озера, плюхнуться и забыться там навсегда. минджон всё таки любит надувные круги с единорогами. есть в них что-то неземное и напоминающее окружающих людей. любится оно. – ты же любишь купаться? будет обидно, если нет. я уже взяла всё,что тебе там понадобится. - удивительно быстро дочитав все рукописные молитвы и вскочив к минджон проговорила джимин. – я же уже говорила. – ах, да! я и забыла. но я всё равно помню, конечно, что ты любишь те или иные вещи. я же люблю тебя. – а я тебя нет, джимин. не любишь? врешь? шутишь? шутишь же, минджон? – ты хотя бы пирожные любишь? – ненавижу. еле терплю сладкое. не любит минджон ничегошеньки из того, что любит джимин. даже её саму она не любит.