Beaus

— Виктор ужасен, — ворчит Юра, специально по-английски, чтобы все в комнате могли его понять. Кажется, это не имеет значения, потому что Кацудон — главный человек, которому нужно это знать, а Кацудон тоже ужасен. Либо он не слышит Юру, либо ему все равно. Он закрывает глаза и широко улыбается, когда Виктор прижимается к нему носом, одаривая влажными поцелуями его подбородок и щеки. Других постояльцев это, похоже, не смущает — старушка даже бормочет из угла: — Ах, юная любовь Затем она шепчет что-то по-японски молодой женщине рядом с ней, и они хихикают и шепчутся, только поощряя отвратительное поведение парочки. Юра высовывает язык, изображая гримасу отвращения. Кацудон кусает Виктора, затем застенчиво отстраняется, краснея, как будто он не такой мерзкий, как его парень. Они заставляют Юру замолчать. Юра переводит взгляд на свой рис, но его аппетит пропал. Он угрюмо помешивает еду палочками. Ему хочется предложить Отабеку пересесть за другой столик, подальше от этой противной парочки, но в тесной общей гостиной нет такого стола, который был бы по-настоящему безопасным. Всегда можно поесть в другом месте, но Юрий ненавидит бегать; бегство с места происшествия было бы поступком труса. Он согласился поехать в Хасецу, чтобы расслабиться, а не тратить каждую свободную минуту, бегая от свиньи. Что ему пришлось бы сделать, если бы он решился на это сейчас. Виктор и Юри никогда не бывают незаметны. Он бормочет Отабеку на заговорщицком русском языке — очевидно, единственному здравомыслящему человеку в комнате: — Ты можешь поверить этим двоим? Отвратительно целоваться так на глазах у всех... — У тебя рис на халате, — резко перебивает Отабек. Это заставляет Юру поднять взгляд, потому что это не имеет отношения к его словам. Отабек тянется через него и хлопает по плечу, словно стряхивая пылинки. Юра наблюдает за этим. Затем внезапное тепло чужих губ прижимается к его щеке, и также внезапно исчезает в мгновение ока, заставляя его тело покалывать. Он стреляет в Отабека возмущенный взглядом. Но выражение лица Отабека так же расслабленно, как и его поцелуй; он уже вернулся к методичному ковырянию суши. Юрий встревоженно оглядывает комнату, но, кажется, никто не заметил несдержанной выходки Отабека. Юра даже не до конца уверен, что это произошло. Он осторожно дотрагивается до своей щеки, куда Отабек клюнул его, будто на нем остался ощутимый след. Если Отабек и пытался что-то доказать — ему это не удалось. Это было совсем не то, чем сейчас занимаются Виктор и Юри — слюнявят друг друга и приковывают к себе все взгляды в комнате. Отабек был полной противоположностью: тактичным и незаметным. Как какой-нибудь хорошо обученный шпион, выполняющий секретную миссию. Вполне уместно и индивидуально. Он даже делает КПК классным. Но это действенно. Юра перестает жаловаться на поцелуи на публике и возобновляет поедание риса, желая, чтобы ужин был окончен как можно скорее, чтобы они могли убраться с публики, как настоящие джентльмены.