Забытое

- К нему даже на могилу никто не приходит, - прыснул Анкэль, озадаченно сдвинув брови. Могильная плита устало свесилась на бок и на четверть ушла под землю. Корни неподалёку растущей плакучей ивы схватились за надгробие, медленно вдавливая его в землю. Местами оно уже покрылось зелёным налётом, а листья плюща обернули и создали кружевной занавес. Не удивительно, ведь здесь всегда влажно, а по утрам и вечерам поднимается абсолютно непроходимый туман. Анкэль протянул руку к плите и, отодвинув растительный занавес, прочитал: - Анкэль Шварц, 1922 - 1942. И всё. Это всё, что там было написано. Ни шаблонных католических речей, ни добрых слов об умершем. Просто имя и числа на заплесневевшем камне. Немец оторвал взгляд от мемориала своей неудавшейся жизни и встретил глазами остальные покосившиеся могилы. Большинству из них было от силы года два-три, хоть они и имели такой же плачевный вид. К ним тоже никто не приходит. Земля здесь явно не подходила для кладбища: постоянно сырая, застеленная ковром из мха и остальной поросли. Среди могил были и те, что стояли здесь на протяжении многих лет. Даже столетнего ангела корни умудрились прижать к земле. Множество таких плит раскрошились и растрескались. Выгравированные имена давно исчезли под слоем мха. Их оставили. После кульминации обычно становится не интересно продолжать просмотр трагедии. Рядом из молочной пелены кротко выглядывал безымянный плачущий ангел, видимо обиженный скоротечностью времени, маяками возвышались массивные кресты, на которые то и дело приземлялись кладбищенские птицы. Они приземлялись и заводили свои отрывистые негромкие трели. Иногда их перебивало утробное гарканье воронов, которые часто пролетали над местом вечности, а потом безучастно поднимались к верхушкам редких и куцых крон. Анкэль похлопал ладонью по верхушке своего надгробия и отправился в безмятежное плавание по этому белому океану оборванных жизней, которые переехало закатное солнце немецкой истории.