Кира здесь я!

Новый день в штабе расследования ознаменовался всеобщим смятением. Только Лайт, для которого причина неутихающих взбудораженных возгласов совсем не была неожиданностью, следил за реакцией всех, кого мог видеть, в том числе Рэм, отстранённо стоящей чуть поодаль. — Что всё это значит? Новые смерти! — отец с сильнейшим негодованием ткнул рукой куда-то в экран компьютера Айдзавы, указывая на сводку сегодняшних новостей. После задержания и смерти Хигути Кёскэ прошло всего ничего, но теперь… — Шестнадцать человек за ночь… — пробормотал тот, полностью разделяя эмоции своего шефа. — Но их имена объявили уже после смерти Хигути! — Один за другим… — пробормотал Мацуда, как и всегда, не сказав этим ничего сколько-нибудь полезного. — Проклятье… Кира! — наконец подал голос и Лайт, идеально отражая на своём лице досаду и горечь. — Значит, Хигути не был Кирой? — предположил отец, и Эл глянул на него, кажется, чуть укоризненно: ведь человек, являющийся главой группы по борьбе с Кирой, вовсе не должен был делать подобные «выводы». Правда, сейчас они все были на эмоциях. Наверняка никто не ждал, что ещё один Кира объявится так скоро. — Мы ведь уже доказали, что до самой его поимки он убивал преступников, — начал Лайт, легко направляя разговор в нужное русло. — Несомненно, существует ещё одна тетрадь. Я прав, Рэм? — Наверное… — проговорила она. Чёрт, шинигами не должны колебаться, как будто они тоже что-то скрывают… Лайт знал, почему Рэм сомневалась, но не мог одобрить её поведения. — Боги смерти не ставят себе цели уничтожать преступников. Почему-то в ответ на её слова Эл бросил долгий и будто бы многозначительный взгляд в пустоту. Едва заметно пошевелил одними губами, качнул головой, проделал всё то же самое ещё раз. Лайт невольно нахмурился; наконец Эл, поймав на себе его взгляд, словно очнулся и вздрогнул. Группа расследования продолжала обсуждать новые убийства и нового Киру, а Эл развернулся на стуле на сорок пять градусов, будто бы старательно не смотря в ту сторону и как-то остервенело покусывая большой палец. Лайт всё ещё на него смотрел — разумеется, незаметно, почти вскользь. В один момент, вот практически только что, Эл стал вести себя… мягко сказать, необычно, и это определённо не следовало упускать из виду сейчас, когда новый мир был так близок. Кто знает, что могло за этим стоять. — Итак, новый Кира… — Шеф, может ли это быть кто-то из той же «Йоцубы»? — Сообщник? — Ещё одна жертва, смотрите, семнадцатый! А затем — Лайт потом вспомнит эту секунду как первую вспышку чудовищно невероятной догадки — затем случилось нечто совсем неожиданное. Эл почти закричал: — Замолчи ты уже, будь так добр! — самым краем глаза косясь туда же, в том самом направлении, хоть для этого и пришлось едва не свернуть шею. Но там всё ещё никого не было. Зато всё многоголосие в штабе затихло в мгновение ока. Едва ли они все хоть когда-то слышали от Эл что-то подобное, не говоря уже о его виде: он непроизвольно дрожал и был бледен куда больше обычного, а мешки под глазами от продолжительного отсутствия сна чернели, как если бы были подведены одним из бесконечного многообразия косметических средств из сумочки Мисы. — Э-э… — невнятно начал Мацуда. Реальность, на миг застыв, снова пришла в движение. — Это ты кому, Рюдзаки? — Рюдзаки, с тобой всё в порядке? — Лайт без промедления присел рядом и опустил руку на его всё ещё подрагивающее плечо. — Ты сам не свой, что случилось? — Н-ничего, — прошептал Эл с таким видом, будто воспринимал всё, что его окружало, сквозь некую толщу тумана, известную лишь ему. Ватари торопливо пересёк всё пространство зала, сейчас разделявшее их: — Господин Эл, вы нуждаетесь в медицинской помощи? — его голос звучал неподдельно обеспокоенно. Тишина — пустота — точно бы обволакивала всё вокруг, в первую очередь самого Эл, который тонул и терялся в ней, как в коконе. — Всё в порядке, продолжайте работать, — наконец он пришёл в себя, заговорил твёрже, и в чёрных глазах на мгновение вспыхнуло что-то ещё. И без того бледное лицо по виду стало почти ледяным. Лайт ещё раз глянул туда, куда почему-то так странно знакомо смотрел его «друг», но, как и прежде, встретился лишь с парой случайных теней. — Я ненадолго оставлю вас. Лайт-кун, постарайся составить приблизительный портрет этого Киры — уверен, и здесь ты найдёшь верный путь, как и с Хигути. Эл говорил, нет, приказывал очень безжизненно и будто в спешке; едва ли сейчас его мысли лежали хотя бы в одной плоскости с его повелениями, что в конце концов заметил даже отец: — Куда ты уходишь, Рюдзаки? И что ты задумал? Эл не посчитал нужным на это отреагировать. Лайту, вроде как оставшемуся за главного, вдруг пришло в голову, что он впервые жалеет о том, что цепь между ними исчезла: тогда бы он точно знал, куда Эл надумал отправиться вот так внезапно. Вскоре рабочий процесс возобновился — правда, смысла в нём без присутствия самого Эл было немного. Ведь будь он здесь — наверняка сказал бы хоть слово о Мисе, потому что не мог не продолжать подозревать её, их двоих с Лайтом, вопреки правилу тринадцати дней, и тогда Рэм очень насторожилась бы, Рэм вскорости поняла бы, что ей остаётся спасти Мису единственным способом! Эл непременно должен был задуматься о проверке мешающих лично ему правил, чем только приблизил бы свой конец! А сейчас ничего не происходило: да, группа расследования продолжала отслеживать смерти и жертв, да, Рэм невозмутимо стояла чуть в стороне, да, Миса вписывала в тетрадь новые и новые имена, но Эл не совершал никаких действий, будто зачем-то прервал их игру, и теперь, пока она не начнётся вновь, никто из них не мог выиграть. Эл так и не появился, когда небо снаружи окрасилось алым закатом. Лайт предполагал, что его отсутствие продлится не дольше нескольких часов, но, чёрт возьми, его не было целый день, целый день, пока новый Кира продолжал безнаказанно убивать! Лайт так и высказал это всей команде, а затем всё же смягчился: — Но, может быть, ему всё-таки нехорошо? Я же видел, каким он был бледным и будто потерянным… — голос чуть дрогнул. — Ватари-сан, скажите, что знаете, где сейчас Рюдзаки, и что с ним всё в порядке! — Боюсь, я не могу знать наверняка, — проговорил тот спокойно, как будто задумчиво. — Могу только сказать, что без меня Рюдзаки вряд ли покинул бы здание, а при критическом ухудшении его состояния мне сразу стало бы об этом известно. — Возможно, он слишком подавлен очередным появлением Киры, — предположил отец. — Что бы Рюдзаки ни делал, эти ужасные тетради смерти и жертвы не имеют конца. К удивлению Лайта, Ватари кивнул: — Иногда Рюдзаки действительно нужно уединение, и тогда он отсылает даже меня. Может быть, сейчас снова такой случай. — Но не на целый день, когда мы все в нём нуждаемся! — воскликнул Лайт с жаром. — Что ж, во время поисков Хигути я тоже мог замечать за Рюдзаки своего рода апатию, но, по крайней мере, он не избегал при этом людей. — Полагаю, уже завтра Рюдзаки снова возглавит расследование, — интонации Ватари были обнадёживающими, хотя Лайт не сбрасывал со счетов и той вероятности, что и назавтра ничего не изменится. Очень скоро вся группа начала расходиться, так и не продвинувшись в деле нового Киры дальше элементарного сбора сведений о его убийствах за этот день. Рэм только чуть настороженно глядела в одну точку: наверняка уже догадалась, что Кирой вновь была Миса, но отсутствие какой бы то ни было реакции со стороны Эл пока удерживало её от поспешного и очень радикального решения этой проблемы. Лайт не рискнул с ней переглядываться — всё равно, пока всё подвисло в состоянии совершенной неопределённости, ни о каких необратимых действиях с её стороны речи не шло. Рэм была достаточно умна, чтобы пожертвовать собой только в том случае, если другого выхода не останется. «Просто вернись ко мне, и я немедленно с этим покончу», — подумал Лайт, прежде чем отправиться на воздух навстречу уходящему дню.

***

Эл и правда вернулся: уже сидел в своём кресле и ел свой торт, когда Лайт с отцом вместе вошли внутрь. Вот только мысль, что всё было совершенно привычно, как раньше, мгновенно исчезла, лишь стоило Лайту подойти ближе и заглянуть в эти бездонные тёмные провалы глаз. Что-то было совсем другим — но что? Черты Эл ещё больше заострились; наверное, он и эту ночь провёл без сна. А сейчас с какой-то маниакальной тщательностью просматривал файлы — Лайт вгляделся в его экран — файлы со списками очень старых жертв Киры, ещё его самого, что вообще-то не имело особого смысла. — Зачем тебе это? — спросил он, опускаясь совсем рядом. Что ж, отсутствие цепи следовало возмещать настолько, насколько он мог. Лайт почти рассмеялся, подмечая, что о скрытой полезности даже совсем ужасающего и не догадываешься, пока это не потеряешь. Без наручников он приобретал куда большую свободу действий, но и Эл тоже её получал, так что это была палка о двух концах. — Что хочешь узнать? Думаешь, новый Кира — это кто-то из первых двух? Эл безразлично скользнул по нему совершенно рассеянным взглядом, как будто Лайт сказал что-то не стоящее никакого внимания. Между прочим, на самом деле его слова несли в себе истину (ведь Миса была и Вторым Кирой, и вот теперь — нынешним), так что уж точно имели смысл! — Первоначально Кир было двое, Рюдзаки, и их способности различались. Одного — Хигути — мы поймали, но другой мог затаиться на дне, а теперь вновь начать действовать, вот о чём я говорю. — Что ж, Лайт-кун может сам попытаться установить связь предположительно Третьего Киры с кем-то из первых двух, если так хочет. «С кем-то из двух? Неужели Рюдзаки ещё не выяснил, что новый Кира довольствуется только лицами, как и Второй? Или… это проверка такая? Да что у него на уме?» — Конечно, я этого хочу — разве ты сам не хочешь? — Лайт нахмурился довольно искренне. — Это очень важно, если мы хотим скорее его поймать, но уже второй день кряду ты ведёшь себя так, будто тебе совсем не интересно! — Лайт, что ты такое говоришь? — Мацуда приблизился, услышав их спор. Затем низко склонился, бросил взгляд на вновь отвернувшегося Рюдзаки и зашептал Лайту на ухо: — Шеф сказал, у него депрессия, и, кажется, он был прав. Нам нужно приободрить Рюдзаки, а не укорять! Лайт глянул на говорящего чуть насмешливо: ох, если бы всё было так просто и Эл действительно впал в уныние, открыв свои настоящие эмоции хоть на секунду. Для сколько-то думающего человека было кристально ясно, что за всем этим таилось ещё что-то… что-то, раз за разом ускользающее, будто песчинки на ветру, как бы Лайт ни хотел их поймать. Лайт отмахнулся от несколько странных идей Мацуды по возвращению Рюдзаки в его нормальное состояние и придвинулся к тому ближе — почти прижался щекой к плечу, привычно обтянутому белой тканью. Ну хоть что-то в нём оставалось всегда неизменным, как константа. — Рюдзаки… — Мне хочется понять, что человек, владеющий тетрадью, чувствует, когда убивает? — полувопросительно выговорил Эл почти шёпотом, так что никто, кроме Лайта, его не услышал. — Сейчас нам известно, что его сила есть бог и тетрадь смерти, неким образом оказавшиеся у него. Эта власть над другими людьми пьянит? Она так притягательна, что ты не можешь ей сопротивляться, иначе сойдёшь с ума? Или это, напротив, пугает почти до безумия? Или и то, и другое… — Разве сейчас нам не следует попытаться выйти на след этого Третьего Киры? — вздохнул Лайт. — Какая разница, что конкретно он чувствует, когда вписывает имена? Его мотив — вот что нам важно. — Но я не имею в виду только нового Киру, Лайт-кун. — Тогда в чём смысл твоих рассуждений? Эл вновь умолк, проговорив что-то слишком тихо. Он двигался медленно, будто… нет, Лайт не мог подобрать этому сравнения. Но он всё ещё был не здесь, хоть и физически сидел рядом. — С тобой всё нормально? — спросил Лайт — совсем как вчера. — Я пойду, Лайт-кун, мне ещё многое нужно обдумать, — затем он спрыгнул с кресла, и Лайт цепко схватил его за запястье, прежде чем он вновь исчез в самый разгар дня. Они вновь ни на шаг не приблизились к Мисе! Хотя фактически это значило, что сейчас Киру никто не преследовал, Лайт вовсе не был этим удовлетворён. — Почему не обдумать здесь? Снова исчезнешь? Рюдзаки, ты можешь сказать мне о том, что тебя беспокоит, ведь я… я твой друг, — необъяснимым образом ложь будто горчила на языке, когда Лайт это произнёс. Эл склонил голову, проговорил чуть печально: — Лайт-кун правда мог бы помочь мне, но только если бы был со мной честен. — С чего ты решил, что я… — Хватит, Лайт. Продолжай текущее расследование и найди Третьего Киру как можно скорее. Признаться, здесь Лайту потребовалось полминуты, чтобы вообще сколько-то увязать это в голове. «Найти Киру? Он что, вообще не собирается этим заниматься? И как я должен искать Киру, действиями которого и управляю?» Возможно, если такое его настроение так никуда и не денется, придётся привести расследование к случайному человеку и объявить Кирой его, думал Лайт, а тетрадь сохранить, если это удастся. Вот только тогда Эл никак не убить. Лайт поверить не мог, что этот человек, его враг, его друг, его единственный равный соперник, хотел самоустраниться… нет, нет, это не было следствием страха, скорее всего, Эл хотел отвести от себя всякую опасность, чтобы остаться в живых и продолжить его подозревать… Другим вариантом дальнейших действий было вообще не находить следов к Третьему Кире. Тогда Эл всё-таки должен будет вмешаться, тогда всё сможет вернуться на круги своя… Что ж, вероятнее всего, так и следовало поступить. Вот только сколько он будет выжидать, предоставляя Лайту право водить группу расследования ложными путями? Рэм тоже казалась почти изумлённой даже с учётом всей её скрытности. Их не слышала остальная часть команды, и они всё ещё продолжали стоять вдвоём, друг напротив друга. Лайт мягко разжал его руку. — Ладно, Рюдзаки. Если ты этого хочешь, я постараюсь найти этого Киру, — сказал он, смиряясь. Губы Эл тронула слабая тень улыбки: — Любопытно будет узнать, насколько Лайт-кун справится с ролью L. Впрочем, по моим подсчётам, вероятность этого выше 80%. — Ну ничего себе, — Лайт пытался понять, верит ли Эл в его ум как полноправного, лучшего члена их группы или в его расчётливость и изворотливость как Киры. Да уж наверняка во второе, ни к чему и гадать. — Тогда я точно должен справиться и не подвести твоих ожиданий. И если бы Лайт только знал, что уже завтра всё перевернётся с ног на голову, если бы он мог предвидеть, какие невероятные выводы его скоро настигнут, он, может быть, не соглашался бы брать на себя роль L даже в теории. Но сегодня ещё продолжалось, и всё, что он мог, — только видеть, как Эл, отстранённый, не видящий ничего вокруг, снова куда-то уходит.