Grey Town

Было совсем немногим больше полуночи. На окраине города все уже спали. Да и в центре, в прочем, тоже осталось совсем немного окон, из которых лился неестественный желтый свет комнатных ламп. На большой и единственной улице города стояло около восьми фонарей, работало же из них только три. Один отчаянно мигал, а потом погасал на несколько минут, и вновь начинал мигать. Другой то вспыхивал, то погасал, через каждые восемь секунд. Только третий светил ровным, но тусклым светом. Но на узких и извивающихся улочках, которые стягивались к центру города, царил мрак. Множество теней, шатаясь и перешептываясь, шли по улочкам, вымощенным грязным кирпичом, прижимаясь к не менее грязным стенам домов и изредка покрикивая на бездомных, которые разлеглись в зловонных лужах собственной мочи. Эти тени все тянулись и тянулись. Почти все по одиночке. Некоторые вдвоем. Все шли в центр. Кто-то шел с окраин, кто-то, аккуратно выскальзывая из-за тяжелых дверей подъезда, вливался в эту вереницу уже ближе к центру. И все шли и шли. Большинство из них шатались, пытаясь удержаться рукой за стену и не упасть, тогда идущие за ними пинали или толкали их, сопровождая все это непристойной руганью. Все тянулись к большому серому зданию, исписанному граффити. Днем в этом здании заседал городской совет, в котором каждый день на совещание выносился вопрос о том, что делать с притоном, который орудует в городе ночью, как найти его. Если бы хоть один из членов городского совета вышел ночью на улицу и пошел бы вслед за тенями, то он бы все узнал. Но все участники городского совета спали в своих квартирах, на больших и мягких кроватях под балдахином рядом со своими женами, уже давно превратившихся из первых красавиц в первых уродин. Пока их мужья весь день пытались придумать, как обезвредить притон, жены все собирались в гостях у одной из них. Пили серое кофе с молоком и делали комплименты друг другу по поводу прекрасных теней, ужасно размазанных вокруг глаз, чудесной помады, которая была настолько красной и вызывающей, что напоминала кровь, делая этих жен похожими на кровососов. Когда одна из них глупо шутила, другие гадко смеялись, сотрясаясь всем своим давно высохшим телом, другая тем временем вспоминала похожую шутку, и все начиналось сначала. Им не было никакого дела до своих мужей, но каждая из них мечтала о муже другой, им было все равно, что творится в городе, и тем более им было все равно, что за притон собирает весь город по ночам. Никто из них не выходил на улицу и не видел этой реки из теней, которая вела прямо в притон под главным зданием города. *** В темном гостиничном номере было пусто. Только посреди комнаты лежал огромный черный пес. Грязные окна были зашторены толстыми пыльными шторами. Кровать была переполнена блохами и пылью, белье было серым и порванным. На полу лежали комки пыли, где-то за стеной пищали мыши. Двенадцать раз пробили где-то часы. Пес открыл глаз, налитый кровью. Мимо него без всякого страха пробежала мышь. Пес недовольно мотнул головой, открыл второй глаз и сел. Лохматый, со сваленной шерстью, в которой застряло множество мусора. Он начал усиленно чесаться задней лапой, стараясь, избавиться от блох, которых здесь водилось в изобилии. Изгнав, наконец, всех блох, которых можно было изгнать, он встал и закрыл глаза. Несколько секунд ничего не происходило. Пес лишь сосредоточено жмурился. Затем, он медленно начал превращаться. Давалось это ему с трудом. Теперь уже красивое лицо его исказилось болью, он слабо застонал. Превращение закончилось. Парень упал на пол, прямо туда, где только что лежал большим черным псом. Сходство было. Спутанные длинные черные и немного вьющиеся волосы разметались по полу, высокий и тощий, он лежал на полу, как сломанная кукла, брошенная на пол неаккуратным хозяином. На лице его вместо боли наконец-то появилось спокойствие. Он открыл глаза и полежал еще немного, разглядывая потрескавшийся потолок, который, казалось, обвалится в очень скором времени. Вокруг серых глаз с налившимися кровью белками уже пролегли морщинки, хотя парню было не больше восемнадцати. Издав тяжелый вздох, он резко встал и вышел из номера, громко хлопнув дверью. *** Вообще-то Сириус собирался ехать к Поттеру на свадьбу без остановок, ему пришлось бы ехать так всего день на своем чудо-мотоцикле, и у него осталось бы еще три дня до свадьбы. Но чудо-мотоцикл сломался еще во второй половине первого дня. Починить его не было никакой возможности, и Сириусу пришлось путешествовать дальше, превратившись в пса, что было удобно далеко не всегда. Это был первый город, в котором он остановился. Отсюда до Поттера было уже рукой подать, а потому Сириус решил тут немного задержаться. Город был неприятен и гадок ему. Попав в гостиничный номер, он тут же пожалел о своем решении, но было поздно, деньги за номер были уплачены, и их не вернуть. Брать за такое деньги было самым ужасным грабежом, с которым когда-либо раньше встречался парень. Пришлось провести в этом жутком месте положенные три часа, за которые он отдал деньги, теперь он был намерен уйти отсюда как можно скорее. Снимая номер, Сириус рассчитывал, что сможет провести хоть какое-то время человеком, но, увидев, какие там условия, решил, что лучше их переносить псом. Так что теперь ему нужно было хоть немного побыть человеком. Он планировал просто немного пройтись в нужном ему направлении, не превращаясь в пса, пока не устанет идти так. Но, выйдя из гостиницы, он увидел очень странное зрелище. Напротив него друг за другом шли серые как тени люди. Они походили чем-то на заключенных, шагали вдоль противоположной стены, согнувшись и покачиваясь. Мимо Сириуса проскользнули несколько человек и примкнули к людям-теням. Одной из этих людей была девушка, на секунду остановившаяся перед Сириусом. Жидкие сальные черные волосы были начесаны в какую-то невообразимую прическу, брови были жирно обведены черным карандашом, маленькие черные глаза посмотрели на Сириуса соблазнительно-вызывающе, тонкие губы были размалеваны красной помадой. Видно было, что это существо с серой кожей пыталось вызвать в себе сексуальность абсолютно пошлым способом. Не только ярко размалеванное лицо, но и красная под цвет помады майка с огромным вырезом спереди, из которого готова была выскочить уже опавшая без всякого лифчика грудь, короткая джинсовая юбка с какими-то детскими стразами. «Шлюха». Все это вызвало у Сириуса отвращение и жалость. Девушка эта не стала бы красивой и без косметики, но в ней было бы хоть что-то привлекательное. Все что в ней было хорошо – это сильно выдающиеся скулы, которые она смогла подчеркнуть с помощью румян. Это было красиво. Жалость к этому размалеванному существу и странное любопытство к неизведанному и еще неиспробованному заставили Сириуса поменять свое решение уйти из города и остаться тут чуть подольше. Он хотел присоединиться к этим теням, но понял, что не сможет идти вместе с ними. Ему было неприятно. От них странно пахло, они ужасно выглядели. Большинство из них были как та девушка, другие же были или еще развратнее, или совсем немногим скромнее. Они шли в каком-то только одним им известном темпе. Тогда Сириус решил, что будет идти по течению, но по другой стороне дороги. *** Позади здания городского совета стояло множество баков и мешков с мусором, днем они башней возвышались вдоль грязной стены, а по ночам их разбирали, раскидывали в разные стороны, и взору представала низкая дверь, ведущая в подвал. Не ясно, как городской совет до сих пор не обнаружил эту дверь. Были ли они слишком глупы или просто не догадались обыскать свое собственное здание? Около двери стояло двое здоровых вышибал. Они хмуро смотрели на всех входящих, но никого не останавливали, не задавали ни кому никаких вопросов. Сириус, боясь, что его остановят, быстро прошел мимо этих двоих, глядя в пол. Никто и не подумал его останавливать. Лестница была узкой и безумно грязной. Она была в чем-то липком, около стены была разлита какая-то жидкость непонятного происхождения. Спуск был не очень долгим, но мучительным. Пару раз Сириус чуть не упал, поскользнувшись в этой жиже. К тому же, чем глубже он спускался, тем сильнее начинало смердеть алкоголем, куревом и мочой. Книзу лестница расширялась, перед ней было небольшое пространство, напоминающее лестничную площадку. Там по полу катался какой-то человек, он странно смеялся, а двое вышибал, точно таких же, как наверху, били его ногами изо всех сил. А тот катался по полу, харкая кровью и странно смеясь. Уже обогнув их и войдя в само помещение, Сириус услышал звуки рвоты, и его передернуло, когда он представил себе этого человека в луже крови и рвоты, а его все так же бьют те двое. Все помещение было забито серым народом. Вдоль стен стояли круглые столы, за которыми сидели мужчины, парни и даже мальчики лет четырнадцати. Они были тусклыми, их лица ничего не выражали кроме похоти и наслаждения. Кто-то смеялся, кто-то ругался, но это было не естественно. Никто из них не смотрел на собеседника или на соседа, с которым сидели за столом. Взгляд их был прикован к полуголым девушкам, танцующим на столах или около них. Эти девушки были точно такими же, как и та, которая привлекла внимание Сириуса на улице. Серые, разукрашенные, только голые, существа. Их лицо, как и лицо мужчин, выражало похоть. Сириус рассматривал все это с чувством ужаса. Ему тут же захотелось уйти отсюда. Но желание увидеть, что там дальше, в конце этого помещения, было сильнее и он, легонько расталкивая танцующих начал пробираться вперед. Он шел вглубь толпы, видел множество одинаковых лиц. Танцующие прикасались к нему, смеялись, шептали что-то ему в лицо, пока он протискивался мимо. А его обдавало запахом некачественного табака, алкоголя и рвоты. Подавляя собственные рвотные позывы, он, наконец, добрался до противоположной от входа стены. Всю стену занимала барная стойка. В правом и в левом углу толклись такие же еще не разобранные «покупателями» проститутки. Бармены же были совершенно отличны от всех остальных здесь присутствующих. У них был здоровый цвет кожи, один был даже слегка загорелым, у них было мясистое здоровое тело, голоса, которыми они переговаривались между собой, были живыми, довольно громкими, а не хриплыми и надрывными, как у танцующих. Сириус подошел к барной стойке и сел на только что освободившийся стул. К нему тут же подошел, поигрывая мускулами, загорелый бармен. - Парниша, ты не местный, я смотрю, - пробасил он, сразу же становясь серьезными. Сириусу отчего-то стало неловко за свой баритон, поэтому он обошелся кивком, - Будешь чего или посидеть пришел? - Воды, - буркнул Сириус не своим голосом. От долгого одиночества и молчания голос получился очень странным, хриплым и высоким. Бармен усмехнулся, достал откуда-то треснувший стаканчик и плесканул туда не самой чистой воды. «Десять». Сириус долго рылся в карманах, пытаясь найти нужное количество монет. Справившись, наконец, с этой задачей, он вывалил на стол десять монет, взял свой стакан с водой и отошел в сторону. Бармен усмехнулся, стряхнул мелочь себе в карман и обратился к серому человеку, занявшему место Сириуса. Тот в свою очередь начал поиски той девушки, которую он видел на улице. Он был уверен, что найдет ее среди проституток, но там ее не было. Значит, она где-то среди танцующих, и найти ее невозможно. Однако Сириус потратил несколько минут на поиски, выглядывая ее в толпе, но там было столько похожих девушек, что ни разу нельзя было сказать, она это или нет. Рядом освободился стол, на котором только что у какого-то серого человека и разукрашенной проститутки дело дошло до спаривания, и она утащила его в какую-то комнатку, которая скрывалась за дверью рядом с барной стойкой. Борясь с омерзением Сириус сел за краешек этого стола, отпил воды и тут же, закашлявшись, выплюнул воду обратно в стакан. Это сложно было назвать водой густая вязкая жижа со вкусом ржавчины и еще чего-то странного. Парень, жмурясь от отвращения, поставил стакан на стол и отодвинул его в сторону.