1.097302β A.D. 2011.07.28 13:42
Тишина. Тишина давно поселилась в этой лаборатории. Шорох занавески, отделяющей душевую от основной комнаты. Неторопливые шаги босых ног по полу. Щелчок выключателя чайника — он начал едва слышно шуметь, кипятя очередную порцию воды. Тихий скрип дивана — тот самый, который он издаёт, когда на него кто-то садится. Стук керамической кружки о поверхность столика… Вряд ли что-то ещё нарушало покой, воцарившийся здесь. Сложно было сказать, сколько времени прошло с тех пор, как здесь в последний раз случалась шумная вечеринка, устроенная Маюри, визит Фейрис, превращавший обычный день в косплей-фестиваль, или очередной челлендж Дару, который тот ставил себе и принимался за его решение под стук клавиш, шипение новых и новых открываемых бутылок Dk.Pepper и громкие радостные возгласы, когда что-то опять получалось — и очередная неприступная система защиты на другом краю земного шара рушилась под умелыми атаками «супер-хакера». Сегодня — как и многие дни до этого — здесь было тихо. Если бы не щелчок двери и стук ботинок и энергичное дыхание, последовавшие за ним. — О, ты пришёл. Я, конечно, предполагала, но всё-таки сомневалась, Окабе-сан. Ответ последовал лишь спустя десяток секунд, когда пожаловавший в лабораторию нежданный гость отдышался: — У… Угу, Хияджо-сан… Тяжёлый вздох, шуршание одежды, ещё шаги — на этот раз другие, — снова скрип дивана и, наконец, опять тишина. Неуютная, гнетущая, такая, которой впору быть перед отчётом у начальника или выступлением на важной конференции, но не в лаборатории, родной в том или ином смысле для обоих присутствующих — сотрудников номер ноль ноль один и ноль ноль девять, Ринтаро Окабе и Махо Хияджо. — Сегодня год, — отвернувшись в сторону, как бы ни к кому не обращаясь, спустя минуту или две прервала тяжёлое молчание Махо. — Да, — кивнул Ринтаро. — И три недели с того момента… Чайник щёлкнул выключателем, вскипятив воду. Махо, вздохнув, поднялась с дивана и направилась ко входу в лабораторию. Пошуршав пакетом, стоящим на полу, она выудила из него упаковку лапши и взглянула на Ринтаро. — Бери, там на тебя тоже есть, если уж пришёл. Тут тебе не элитный ресторан, конечно, но жить можно. — Угу, — кивнул он, но с места не поднялся: его мысли, как видно, занимало что-то другое. Махо посмотрела на него — и, пожав плечами, вернулась к дивану. — Как хочешь, — она, поднявшись на цыпочки, протянула руку за чайником, что стоял на холодильнике и, не без труда достав его оттуда, принялась невозмутимо заваривать свой сегодняшний обед. Лаборатория вновь погрузилась в тишину, если не считать шелеста упаковки и журчания наливаемого кипятка. — Да, кстати… Почему ты до сих пор не уехала? — задал внезапный вопрос Ринтаро. — А? Что? — встрепенулась Махо, чуть не опрокинув на себя только что заваренную лапшу. — Ты о чём? — Ну… Ты же планировала вернуться в Америку. В середине июля, или типа того? — А-а… — протянула Махо. Со вздохом она продолжила: — А куда мне теперь возвращаться? — Э? — Ну, сам посуди, — Махо откинулась на спинку дивана и принялась объяснять. — Лескинен погиб при взрыве машины времени, Курису — ну не мне объяснять, а новый наш завлаб, когда увидит, что Хашида-сан по твоей просьбе снёс всю базу «Амадея» вместе с бэкапами с серверов университета неделю назад, ты понимаешь, что со мной сделает. Нет, — она поймала взгляд Ринтаро, — не это… Хотя кто знает, может, и это тоже, озабоченный ты «мэдсаентист». Так что возвращаться мне некуда. Ну и у нас с Японией, как ты знаешь, безвизовый режим, я могу тут оставаться сколько хочу. Думаю, в Токийском университете будет относительно безопасно — пойду в нейрохирургию или на инфотех, не знаю. Может, как-нибудь съезжу домой, как всё уляжется, и заберу вещи, чтобы уж насовсем сюда переехать. Впрочем… — Только ли поэтому? — перебил её Ринтаро. — Э-э… Ты что имеешь в виду? — Ты… Ты хочешь сказать, что ты тут только из-за соображений безопасности?.. — Да, то есть… — Махо смущённо отвела взгляд. — Не… Не знаю. Ринтаро ничего не ответил. — Знаешь, может, ещё то, что Курису, ну, тогда, год назад, именно тут… — Понятно, — кивнул Ринтаро. Кажется, он ожидал такого ответа — что внезапно разозлило Махо. — Хватит читать меня как раскрытую книгу! Мне некомфортно, знаешь ли, — возмущённо пробормотала она. Ринтаро поднял взгляд на неё. — А знаешь, ты много от неё взяла, Хияджо-сан, — он едва заметно улыбнулся, что тут же заставило Махо забыть о своём возмущении. — Ты… — она удивлённо подняла брови. — Ты, кажется, улыбаешься первый раз за эти три недели. Ринтаро вновь промолчал — но улыбка покинула его лицо. — Что… — пробормотал он спустя пару минут тишины. — Что, если бы у нас тогда получилось?..1.097302β A.D. 2011.07.09 13:21
— Ну как? — Всё под контролем, Окарин, у нас уже есть доступ к серверам SERN, теперь нужно, чтобы Махо-тан смогла оцифровать поток данных и направить его в открытый сокет, чтобы потом… — Молодец, Дару, я ни минуты не сомневался, что ты справишься. Хияджо-сан, что у тебя? — А? Э… Я стараюсь, но… Ты сам понимаешь, тут куча проблем. Спасибо за мысль про телевизор в роли генератора электростатического поля накачки — я б до такого не додумалась, тут сразу видно, что это идея Курису. Но как она посылала пакет данных на вход АЦП? Как производила загрузку? Где контроль целостности? Ещё столько проблем, а мы уже двое суток не спали, и я боюсь накосячить или что-то упустить… А ведь остаётся меньше четырёх часов! — Хияджо-сан… — Что «Хияджо-сан»? Я смотрю на это и понимаю: я бы такое вряд ли за месяц бы сделала в нормальных условиях, а тут двое суток… — Но у Курису ушёл всего день, и… — Но я не Курису, Окабе-сан!1.097302β A.D. 2011.07.09 15:45
— Ну что там, Хияджо-сан? — Что «что»? Что вы все вокруг меня сгрудились? Дайте хотя бы разобраться, я уже ничего не соображаю. Сколько там осталось? — Чуть больше часа… — Я не понимаю… Я не уверена, что успею. Хашида-сан, почему мне приходят битые пакеты данных обратно из SERN? — Эээ… Дай взглянуть. Ща… О, взгляни на дамп: почему у тебя контрольная сумма нулевая? И вон у тебя в потоке какой-то мусор… — Ох ты ж, да что ж такое! Я, похоже, перепутала смещение внутри блока. Сумму надо писать по 0xFF300, а она у меня попадает в 0xF3F00… Вот так, а не посмотрела бы — сожгла бы гиппокамп Окабе-сану, ну или в лучшем случае забросила бы его воспоминания куда-нибудь не туда, на пару десятков лет вперёд, например… Это всё неимоверно опасно, не понимаю, как вы вообще собираетесь этим пользоваться… — Хияджо-сан, у Курису не было таких сомнений… — Но я не Курису, Окабе-сан!1.097302β A.D. 2011.07.09 17:03
— А-а-а, да что ж такое, мы очень сильно опаздываем… Хияджо-сан, как там дела? — Окарин нервно ходил по лаборатории, схватившись руками за голову и приставая с вопросами то к одному, то к другому присутствующему. — Э-э… Не знаю, — Махо, ковырявшаяся в разложенных перед ней сплетениях проводов и макетных плат, выпрямилась и вытерла лоб рукавом. — Я, вроде бы, всё сделала, но это не выглядит как хорошее техническое решение. Тут куча слабых мест и, честно говоря, я не уверена, что это всё заработает как надо. — Но оно имеет шанс заработать? — Ну… Как тебе сказать, Окабе-сан. Шанс есть всегда, но шанс, что что-то пойдёт не так — тоже ощутимый. — Так давай! — Окарин подошёл к столу и надел на себя наушники. — У нас уже нет времени проверять! — Э-э… — Махо было занесла руки над клавиатурой, но через несколько секунд опустила их перед собой. — Я… Я не готова брать на себя такую ответственность. — Чего? — удивился Окарин. — Эй, Окарин, — вдруг подал голос Дару из-за своего компьютера. — Махо-тан права. Мы не можем рисковать, потому что вполне вероятно, что твои воспоминания попадут не туда, не в то время, да и не факт, что тебе. Ты ж не хотел бы отправить эту информацию прямо в лапы Stratfor-у или DURPA? — Да что, чёрт побери, ты такое несёшь? — возмутился Окарин и направился было к Дару, если б не Махо, вставшая из-за стола и преградившая ему путь. — Эй, а ты чего? — Я всё понимаю, для тебя жизни Судзухи, Маюри и Кагари очень важны, но пойми: для нас не менее важна твоя жизнь. Ты понимаешь, что я себе не прощу, если вслед за Курису сгублю ещё и тебя? Нам надо найти другое решение. Надо протестировать тайм-лип-машину, надо понять, что она правильно работает, и только тогда… — Но у Курису получилось сразу! И ничего не надо было тестировать! Потому что она… — Третий раз говорю, я не Курису! — Махо в сердцах стукнула кулаками по груди Окарина — лишь чтобы секунду спустя поднять взгляд и дать волю чувствам, расплакавшись. — Я облажалась. Я не гений, я не могу сотворить невозможное. Курису могла, но я — нет. Это она Амадей, а я — лишь Сальери, бездарность, которую судьба бросила в одну лодку вместе с ней. Может быть где-то, в другом времени, у вас получилось бы, но здесь и сейчас я говорю — нет! Я попыталась, но вместо идеального устройства сделала какой-то мусор, который я даже боюсь включать! Я не могу, понимаешь, не могу! Окарин сначала пытался было прервать её тираду, но когда у Махо закончились слова и она просто уткнулась лицом ему в грудь и заревела — он оставил свои попытки. — Да и так уже бесполезно, Окарин, — заметил со своего места Дару. — Когда там всё закончилось? В 17:15? Так вот, уже девятнадцать минут шестого, даже если мы запустим тайм-лип-машину, это уже всё равно будет бесполезно… Окарин лишь тяжело вздохнул. — Видимо, ты прав, — он, прямо там, где стоял, сел на пол и обхватил голову ладонями. — Видимо, вы оба правы…1.097302β A.D. 2011.07.28 14:09
— …Что, если бы у нас тогда получилось?.. Махо с сочувствием посмотрела на Ринтаро. — Прости, — со вздохом проговорила она. — Я понимаю, что ты чувствуешь, после смерти Курису мне было так же плохо. А ты потерял не только её, но и Маюри, Кагари и Судзуху… — Но этого не должно было случиться в этой линии. Здесь должна была умирать только Курису… — Кто тебе сказал? Ты думал, что раз тебе удалось пойти на одну уступку судьбе, она оставит тебя в покое? — Странно выглядит учёный, разговаривающий о судьбе… — Да ну тебя, — фыркнула Махо. — Хорошо, я скажу более строго: из того, что ты мне рассказывал про аттракторы альфа и бета — с чего ты взял, что аттрактор бета сам не лежит в поле аттрактора альфа? И тем самым все события, характерные для альфа-линий, происходят и в бета-линиях, но, возможно, позже или чуть по-другому. Мы не знаем конфигурацию самого поля, но исходя из времениподобности этих линий и формы их конвергенции, скорее всего, там простой обратно-квадратичный квазичетырёхмерный закон, и тогда всё это легко ложится в модель. Правда, из этого есть следствие, что возможно существование пары линий, проходящих через первую точку Лагранжа между обоими аттракторами, и тем самым находящихся в равновесии и не приближающихся ни к одному из аттракторов, в которой не происходят ни те, ни другие события… — «Врата Штейна», о которых говорила Судзуха? Их не существует. — Э… Да? С чего ты так уверен? Ну да ладно, может и не существует. Короче, то, что я хотела сказать — это то, что мы, видя, что произошли одни события, не можем исключить других. — Значит… — вздохнул Ринтаро, — значит, всё было бесполезно… Махо, вздохнув, пожала плечами и поднялась с дивана. Выкинув по пути опустевшую упаковку от своего нехитрого обеда в мусор, она направилась к раковине — мыть ложку: она, как и Курису, много прожившая в Америке, не особо любила палочки. Разговор дальше не клеился: всё время, что Махо ходила по лаборатории, Окарин молчал. Она успела и кинуть свою ложку на стол рядом с ныне уже ненужной и наполовину разобранной тайм-лип-машиной, и что-то поколдовать за компьютером, за которым обычно сидел Дару, и разобраться в каких-то пакетах, стоящих у стены, выудив из них пачку макетных плат, кучу проводов и упаковки разных деталей, и порыться в пачке выпусков «Sciency», сложенных в беспорядке на холодильнике, но в конце концов вновь села рядом с Ринтаро и, не заметив от него никакой реакции, сложила руки на груди и обиженно отвернулась. — Мог бы, раз уж пришёл, хотя бы спасибо сказать, что присмотрела за лабораторией, пока тебя не было эти три недели. — А? Ну это, спасибо, да… — Кстати, раз уж мы про лабораторию, тебя там Тенноджи-сан хотел видеть. Он с утра был у себя, может, сейчас ещё тоже. Сходи, узнай, что он хотел, хорошо? — она пихнула Ринтаро локтём. — Надеюсь, он не собирается выгонять нас отсюда после всего этого… — Угу, — промычал он и, так и не взглянув на Махо, вышел. — Вот же дурень, — оставшись одна и выдержав некоторую паузу, обиженно пробормотала она себе под нос.1.097302β A.D. 2011.07.28 14:39
— Эй! Поди сюда! Юго Тенноджи был тут как тут — его даже не надо было искать, он сам окликнул Ринтаро, выходящего из лаборатории. — Ой, Тенноджи-сан, добрый день… — Короче. У меня есть кое-какие новости, чисто, так сказать, по дружбе сообщу, пойдём. Не, не бойся, плату поднимать не буду. Ну, пока что. Юго завёл Ринтаро к себе и закрыл входную дверь. Ринтаро поёжился: немного страшновато оставаться с таким человеком в одном помещении, особенно зная, на что он способен… — В общем, — начал Юго, — я не должен об этом говорить, но... Короче, такое чувство, что наши закрывают тот проект, связанный с исследованиями этих твоих путешествий во времени. По крайней мере мне приказ пришёл, чтобы я перестал искать инфу по этой части. Ну а ты всё про это там со своими балаболишь, вот и подумал, что тебе будет интересно, — Юго тяжело вздохнул. — Хоть людей перестанут убивать почём зря: никогда им не прощу, что они с Цудзури сделали. Не знаю, что у них там случилось, но похоже, им надоело ловить чёрных кошек в тёмной комнате, особенно когда их там нет. То что наши смогли накопать у Stratfor-овцев после того, как они зачем-то разбомбили «Radio Kaikan» — там тоже куда-то всё пропало, и такое чувство, что они не понимают, что им теперь делать. Остались только русские, но и у них всё застопорилось — ну, как минимум, они перестали проводить испытания. А те документы, что мы у них слили, похоже вообще свидетельствуют о том, что они разочаровались и хотят теперь вообще закопать Накабачи по их стандартному методу — дать гражданство, назначить мелким чиновником, подкинуть взятку и упрятать за решётку на пару десятков лет, чтобы точно концы в воду. Они такие предсказуемые, честное слово. — Так что, я правильно понимаю, что гонка машин времени прекращена? — Видимо, да. Никто не смог решить фундаментальных проблем, и проще стало просто признать, что ничего не выйдет. Так что это, давай и ты прекращай там у себя, а то достало, что ты мне вечно электричество вырубаешь. Договорились? Ну и сам понимаешь, о том, что я тебе тут сказал — никому. Хотя своим ты всё равно разболтаешь, но хотя бы левым людям не стоит. — Вот как, значит… — Ты понял или нет? Не слышу ответа. — Д-да! То есть да, понял, Тенноджи-сан!1.097302β A.D. 2011.07.28 15:11
— …Такие вот дела, — Ринтаро, разумеется, как Юго и предсказывал, тут же «разболтал» Махо всю ситуацию. Минут десять он вещал с дивана о тайных заговорах в своём почти уже забытом стиле, в красках пересказывая услышанное, в то время как сама Махо, со скептическим видом прислонившись к стене возле окна, слушала его тираду, изредка вставляя свои комментарии. — Ага, я тоже слышала, что статья Накабачи оказалась пустышкой и Россия с этого ничего не поимела: там общие принципы-то понятны, но в деталях… Там и сам Накабачи вряд ли бы разобрался, там, думаю, могла бы всё объяснить только сама Курису, но после того, как Хашида-сан уничтожил все бэкапы данных «Амадея», и этот их шанс пропал. И я сомневаюсь, что у них есть ещё специалисты уровня Курису. Но то, что и SERN не смог — это, конечно, новости… — Ну, похоже, все стороны вроде как решили, что машина времени невозможна. И это значит, что Третьей мировой не будет. — Ну, я б не была так уверена, — усмехнулась Махо. Человечество раменом не корми — дай себя поуничтожать. Та же Россия вполне может какой-нибудь ещё повод придумать. Не машину времени, так хоть с кем-нибудь из соседей не поделит территорию и решит провернуть что-нибудь типа того, что сделала года три назад с этой, как её… Джорджией? Ну и натравит на себя весь мир. Или DURPA найдёт себе других мальчиков на побегушках вместо Stratfor, и решит повоевать с Китаем за Тайвань — с понятным итогом. Ну а там всё и пойдёт, совсем как Лескинен рассказывал. Короче, вариантов куча. Но одно могу сказать: то, что она начнётся из-за машины времени — это точно вряд ли. Ринтаро задумчиво почесал подбородок, посмотрев на Махо — сейчас их глаза находились примерно на одном уровне, и выглядело это слегка издевательски. — Кстати, — продолжила она, — может, в этой линии тогда всё не так уж и плохо? — Что ты имеешь в виду? — Понимаешь, — устав терпеть его тон, на её взгляд сейчас неуместный, она подошла к дивану и села рядом с Ринтаро, — я знаю, насколько тяжело было тебе потерять Курису, не говоря уже о Маюри и Кагари. Я… Я тоже очень переживала в тот момент — и, если помнишь, что я тебе говорила про «Амадея», я чуть было не попалась в ловушку собственных эмоций, — сложив руки перед собой и опустив взгляд, она уставилась в какую-то точку на поверхности стола перед диваном. — Я почти поверила, что программа, синтезирующая слова и реакции — не отличается от самой Курису. Да, она бы в тех же ситуациях сказала бы то же самое и отреагировала бы так же, но, — Махо перевела дыхание, — но это всё равно не была она. Настоящей Курису больше нет, и мне пришлось с этим смириться. — Зачем ты мне всё это рассказываешь? — Затем, чтобы ты понял то, что в своё время поняла я. Это звучит жестоко, но подумай сам: так ли нам нужно пытаться отменить то, что произошло, если смерти Курису, Маюри, Кагари и Судзухи в итоге, быть может, спасут миллионы, а то и миллиарды людей? Что, если благодаря им, Третья мировая действительно так и не начнётся? — Но… — Нельзя быть таким эгоистичным. Я была, и я прекрасно знаю, к чему это могло привести. Я завидовала Курису, хотела быть как она, мечтала о том, чтобы иметь такие же заслуги — я, её начальница. Но когда её не стало, я поняла, насколько мне её не хватает. Того, как добродушно с улыбкой она приветствовала меня, когда приходила в нашу лабу. Того, как она помогала мне доставать книги с верхних полок. Того, как она делилась со мной всякими вкусняшками, принесёнными из дома. Я так и не смогла её отблагодарить за всё это. Я… — Хияджо-сан… — Ринтаро, несмотря на то, что Махо говорила будто бы куда-то в пустоту, теперь с интересом смотрел на неё — будто бы она открывала ему что-то совершенно новое. — Я, знаешь… Я что угодно сделала бы, чтобы вернуть её — но сейчас, когда я понимаю, что это приведёт к катастрофе планетарного масштаба, я уверена: я должна сказать себе «нет». Когда мы с Хашидой-саном удаляли базу «Амадея» и её бэкапы, я понимала, что мне никогда больше не поговорить не то что с самой Курису, но даже с её симуляцией в памяти серверного кластера… Но я сказала «да», потому что знала: мои желания не стоят и йены перед судьбой всего человечества. Скажи мне, Хооооин Кёма, — Махо наконец-то повернулась к Ринтаро, — для чего ты делал все свои исследования, проектировал изобретения, для чего ты создал свою лабораторию — чтобы удовлетворить свои желания или чтобы помочь человечеству? А? — Хияджо-сан… — Ринтаро сглотнул. — Я… Я понимаю, но ведь они… Они тоже хотели добиться лучшего, и я старался им помочь… — Иногда лучшее, что ты можешь сделать — это унести те знания, которые станут причиной катастрофы, с собой в могилу. Уничтожить устройства, из-за которых люди станут убивать друг друга. Сделать вид, что путь, который ведёт к печальному концу, невозможен или нецелесообразен. Наука — это не только открытия и изобретения, это ещё и ответственность и воля отказаться от чего-то, если ты видишь, что оно не приведёт ни к чему хорошему. — Но… — Никаких «но», — она схватила его голову ладонями и повернула к себе, с вызовом посмотрев ему в глаза. — Пообещай мне, что не будешь делать что-то, что принесёт столь огромный вред в перспективе. Пообещай мне, что не будешь пытаться спасти никого из них. Ринтаро не нашёлся, что ответить, и они сидели так с минуту, пока, наконец, Махо не пришло в голову, что ситуация получилась слишком смущающая, и она отпустила руки и отвела взгляд. — В конце концов, — пробубнила она, — тут есть ещё мы, Хашида-сан, Фейрис и Урушибара-сан, им так же сложно, как и тебе, но это не значит, что нам стоит подвергать их жизни опасности двадцать пять или сколько там лет спустя. Амане-сан, Курушима-сан, Накасе-сан, кто ещё… Ты же ведь говорил о том, чтобы спасти этот мир. Что, если ты его спас, пусть и такой ценой?..1.097302β A.D. 2011.07.28 19:50
Солнце над Акихабарой постепенно ползло к западу, освещая верхушки небоскрёбов. Узкие улочки между ними уже погрузились в вечернюю тень, но люди, сновавшие по ним весь вечер, и не думали расходиться. Жизнь этого района текла своим чередом — и за ней с крыши здания, где располагалась лаборатория, наблюдали двое её сотрудников. — И вот можешь ли ты представить, что через двадцать пять лет здесь ничего этого не будет, а вместо этого будет царить разруха, все будут стрелять друг в друга, а дожить до сорока лет в таких условиях будет достижением лишь немногих? — В каких-то линиях так и произойдёт, Судзуха же не врала, — вздохнул Ринтаро. — Но мне хочется надеяться, что не в этой. Что мне в мои сорок пять не придётся сидеть по подвалам разрушенных домов и пытаться выжить ещё один день — каждый день, а жить так, как живут обычные люди. Ну, знаешь, все эти дела — хорошая работа, дом, семья… — Махо усмехнулась, что-то вспомнив. Она чуть помедлила, но в конце концов всё же решила поделиться мыслями с Ринтаро: — Кстати, Курису, ну, точнее, не она, а «Амадей» меня всё время, ну… Как это у вас называется? Хашида-сан говорил… Шиппить, да? Так вот, она пыталась меня, ну, типа зашиппить с тобой. Правда, глупость, скажи, а? — она отвернулась, сделав вид, что заинтересованно наблюдает за какой-то вышкой на одном из зданий вдалеке, и попробовала изобразить саркастический смех. Впрочем, вышло у неё, даже по мнению Ринтаро, не очень. Не в последнюю очередь оттого, что сложно выглядеть беззаботно и насмешливо, при этом нервно теребя некстати попавшую под руку прядь своих волос и совершенно не отдавая себе отчёт в том, что это волнение заметно любому, кто находится рядом. Ринтаро постоял минуту, наблюдая за Махо — это явно было увлекательно, а затем подошёл к ней со спины и положил руки на плечи, заметив, как она вздрогнула. — А то. Глупость, конечно, настоящие учёные делают это только со звёздами и чёрными дырами, или с кварками и глюонами. С людьми это не так интересно, — улыбнулся он. Махо промолчала — и ещё сколько-то минут они в тишине наблюдали за толпой на улочках Акихабары внизу. За тем, как там кипит такая жизнь, которую совершенно не хочется прерывать разрушительной войной в далёком будущем. — …Обещаю, — внезапно сказал Ринтаро. — Э? Чего? — Ты меня тогда попросила пообещать тебе, что я не буду пытаться больше никого спасти. Так вот… Я обещаю. — А-а… — Махо понимающе кивнула. И, так и не посмотрев назад, осторожно прислонилась к Ринтаро — про себя заметив, что руки с её плеч он так и не убрал. — Э-э, а чё это вы здесь делаете, а? — идиллию внезапно прервал знакомый голос из-за спины. Махо и Ринтаро испуганно обернулись — чтобы увидеть Дару, стоящего в дверях кабинки выхода на крышу и то ли разочарованно, то ли наоборот, с пониманием и завистью смотрящего на них. — Дару! — Хашида-сан! Они вскрикнули почти одновременно, на что Дару только лишь многозначительно вздохнул, развернулся и пошёл в лабораторию. — Вот так, только узнаёшь тут, что Окарин в кои-то веки пожаловал в лабораторию, решаешь навестить друга, а они тут… — пробурчал он, спускаясь по лестнице. — Э-э, Дару, это не то, чем кажется! — Ринтаро, а следом за ним и Махо, вдвоём кинулись следом в надежде доказать ему, что он всё не так понял. Но прожжённого отаку с сотнями пройденных дейтсимов за плечами было не так-то просто убедить…1.097302β A.D. 2040.07.11 20:38
— …Открыта регистрация на рейс «Земля-Танегасима — Луна-Море Ясности», пассажиров просим пройти к стойкам регистрации с восемьдесят второй по девяностую. Продолжается посадка на рейс «Земля-Танегасима — МКС-2», четвёртый и пятый выходы… — разносилось по залу космопорта из динамиков под потолком, пока разношёрстная группа из шести человек — троих студенток, школьницы и пары взрослых — с чемоданами и сумками шла по длинному переходу к залу регистрации терминала. — Маюно, всё поняла, что тебе батя сказал? — экстравагантный мужчина в белом халате, выглядящем столь неуместно в интерьере космопорта, донимал девочку, что шла рядом с ним с недовольным выражением лица. — Смотри, не отходи далеко от Судзу-сан, если что произойдёт, тут же пиши! — Окарин, хватит уже, совсем достал ребёнка, — пыталась угомонить его шедшая рядом женщина, впрочем, издалека не сильно-то отличающаяся от этой девочки. — Дай ей хоть неделю побыть без твоего контроля! — Махо-тан, это ты ничего не понимаешь в воспитании детей! Вот если… — Хи-хи, не беспокойтесь, Окабе-сан, Хияджо-сан, — прервала перепалку парочки одна из студенток. — Мы с Судзухой и Ренко приглядим за ней. Не такая уж и опасная эта вещь — экскурсия на Луну. — Мери, если честно, мне тоже не по себе чуть-чуть, — недоверчиво пожала плечами её подруга. — Когда это наш университет раскошеливался на такие дорогостоящие экскурсии для школьников и студентов? — Ренко, ну что ты сразу? Вечно ты такая подозрительная и не успокаиваешься, пока не изучишь всё до малейших деталей, — удивилась Мери. — Нечего искать во всём заговоры, лучше как прилетим, будешь изучать своё гравитационное поле. Я займусь культурными особенностями обособленных лунных поселений, а Судзуха будет писать свою работу по общей теории относительности. Ну а Маюно-тян просто посмотрит, как работают настоящие учёные — ей это пригодится, как она поступит к нам в универ, не зря она первое место по префектуре в олимпиаде по физике заняла. Она же ведь к нам собирается, Окабе-сан, вы не думали над этим? — обратилась Мери к мужчине. — Ха-ха, куда ещё пойти дочери двух самых гениальных учёных современности? — он остановился и гордо выпятил грудь. — Окарин, ты опять за своё? — Махо подтолкнула его в спину. — Иди, чего встал, сейчас девчонки на свой рейс опоздают, будешь тут выделываться. Окарин в ответ недовольно фыркнул и продолжил свой путь — с явной неохотой: чемодан Маюно, который он сейчас тащил, был явно больше и тяжелее чемоданов каждой из студенток. — Окарин-одзисан, папа правда рассердится, если мы опоздаем, — вмешалась Судзуха. — Не говоря уж о том, что мы провалим свои отчёты в универе. Давай правда поторопимся — регистрация идёт не больше получаса, а очередь большая, не хочется вставать в самом конце. Так они вшестером и дошли до зала регистрации — где Окарин наконец передал чемодан дочери и остался стоять в стороне вместе с Махо, глядя, как Судзуха, Ренко, Мери и Маюно медленно продвигаются по «змейке» очереди. Он почувствовал, как Махо неожиданно взяла его за руку. — Скажи, Окарин, а ведь в других линиях сейчас шла бы Третья мировая, и ни о каких детях, ни о каких полётах на Луну и ни о какой науке нам сейчас можно было бы и не мечтать. Так ведь? — она посмотрела на него. Он ответил не сразу. На какое-то мгновение перед его глазами вновь возникли давно знакомые сцены: Курису, лежащая в луже собственной крови в переходе «Radio Kaikan»; машина времени, превращающаяся в огненный шар вместе с Маюри и Судзухой — взрослой, из другой временной линии — внутри; Кагари, навсегда оставшаяся на той самой крыше среди других бездыханных тел… Но, зажмурившись и мотнув головой, он прогнал столь настойчивое наваждение. Лишь вновь ощутив себя в современном зале космопорта Танегасима, одного из многих достижений человечества сороковых годов двадцать первого века, он нашёл слова: — Да. А это, — он обвёл рукой зал регистрации, — то будущее, которого мы добивались, пусть и не все из нас его увидели. Он ободряюще сжал руку Махо. Пусть в этом будущем, теперь ставшем настоящим, не было места для машины времени, а о Курису, Маюри, Кагари и той, другой Судзухе остались лишь воспоминания — для следующих поколений оно оказалось наполненным не стрельбой, звуками взрывов и ежедневным страхом за свою жизнь, а торжеством разума и прогресса и надеждой на лучшее. Тем, ради чего и существуют учёные — такие, как Окарин и Махо.