У судьбы другие планы

У вас когда-нибудь было такое ощущение, словно вы наконец нашли свое место в жизни? Когда вы наконец ощущаете, что, черт, жизнь прекрасна! Вы всем довольны. Ваша жизнь стабильна, вы уверены в завтрашнем дне, рядом с вами только надёжные люди, которых вы даже в мыслях не поставите под сомнение. Когда весь мир виден то-ли через розовые очки, то-ли действительно так прекрасен, что все мелочи на фоне этого прекрасного просто незаметны. Честно говоря, я совсем не мечтал — вернее, не смел — о подобном. Но, судьба, видимо, построила на меня другие планы. Не те, о которых говорил мой уже мертвый отец, и даже не те, что строил я. Даже забавно, что всю мою умиротворенную, размеренную и скучную жизнь перевернул один единственный человек. его мне явно послал не Господь, и не ангел. Нет, нет, это явно происки самого Дьявола. Иначе и быть не может. Хотя. Их двое. Два человека в одном теле, и это чертовски меня интриговало с самого начала. Как две совершенно разных личности уживались в одной кудрявой голове. Один милейший художник, которого хотелось спрятать в своих объятиях — это при том, что на тот момент я их терпеть не мог — и защитить от всего мира, и второй — харизматичный маньяк, от которого кровь стынет в жилах. По крайней мере, у тех, кто становится его жертвой. Они полная противоположность друг другу. И оба почему-то мне приглянулись. Могу предположить, что сначала наше общение было из научного интереса. Мне было любопытно, как быстро и незаметно одна личность может менять другую, из-за чего одна личность раскололась на пару. Художнику, возможно, просто хотелось нелюдимому мне помочь, узнать, почему я так социопативен, да и с ещё одним деятелем культуры обсудить искусство. Потрошитель был рад моей компании потому, что помимо обычного, я ценю искусство смерти. Он узнал много полезного от врача для своей деятельности маньяка, а чуть позже получилось так, что убийство было исполнено в паре. Мне нравилось. То, каким разнообразным может быть времяпровождение с одним телом, но двумя людьми. Как были комфортны наши беседы с Художником за чашкой кофе, и как кровавы распития вина с маньяком. Разве это не прекрасно? Когда сейчас сидишь в объятиях милого, тактильного и любвеобильного Джека, а через час будешь наблюдать за смертью какой-то дамы, что попала в лапы извращенного и жестокого Потрошителя. Я быстро научился распознавать, когда одна личность меняется на другую, а после выработался такой себе график, благодаря которому мне было проще с ними контактировать, поскольку мне не придется переживать, что я напугаю своей речью милого Джека. Они быстро научились понимать, когда и что мне нужно. Когда меня нужно было не трогать, и дать закончить свои дела, либо размышления, либо когда меня необходимо было чуть-ли не насильно отвлекать. Каюсь, есть такой грех — упертость. Но, все привыкли. Мне нравилось наблюдать за ними. Как Художник выводил на холсте кистью и дорогими красками все новые узоры, как он засыпал, как смущённо улыбался, как изгибал брови, что было еле заметно из-за густых серых кудрей, как плакал и смеялся. Как Лондонский маньяк выводил кровавые рисунки металлическими когтями на нежной коже барышень, как он скалился, как повторял бесконечно в раздумиях или разговоре одну и ту же позу: вальяжно закидывая голень на колено другой ноги, и опираясь о подлокотник, подпирал свою голову рукой. Нравилось проводить время вместе. Сидеть с одним из них в огромной ванной, помогая смыть друг с друга остаток тяжёлого дня — в том числе и крови — трогать и мыть волосы. Боги, эти кудри… Эти шелковые серые кудряшки, всегда прекрасно пахнущие, которые всегда хотелось потрогать. спадающие на лицо, и только в мокром виде их открывающие. но я все равно не смотрел четко в них. Ему некомфортно, мне тоже. Я знаю это. Я не лезу в его личное пространство, он не лезет в мое. Нас это устраивает. Мы трое уже успели установить зрительный контакт, лишь раз, на мгновение, и этого мгновения хватило. Я все ещё помню, как выглядят эти прекрасные глаза. Уверен, он тоже. Проводить часы в ванной комнате — это наша обыденность. Мы трое слишком любим следить за своим внешним видом, и это меня невероятно радовало, словно ребенка. Когда вы сидите друг напротив друга, чаще всего, молча, и просто отдыхаете под действием ароматических масел и кучи средств для ухода. это стоит всех богатств мира. Этот уют и комфорт. Мы готовим вместе. Кофе, правда, является нашим основным рационом. нам просто не хотелось есть. Странно, что ни один из нас ещё не загнулся от того, сколько мы оба можем не есть совсем. Но когда кто-то таки вспоминал о том, что стоило бы чем-то набить желудок. это проходит либо так спокойно, что после даже кухню убирать не приходится, либо. все и вся в муке, масле, и фруктах. Буквально. Столы, пол, посуда, мы. Крайне веселая готовка. А при употреблении получившегося блюда, невольно улыбаешься. Вспоминаешь, как она проходила, тот весёлый смех и улыбки, мягкие поцелуи в процессе. И тот и тот вариант абсолютно идеальный. Пусть потом я и ворчу, что убирать много. Благо, все трое чистоплотны. Искусство. Я мог рисовать вместе с Джеком, за холстом и обычными красками. А мог присоединятся к другому Джеку, и доводить своими художествами жертву до смерти. Они оба иногда наблюдали за моей работой. Из разных и одинаковых соображений: любопытство, восхищение, интерес, здоровый он, или нет. Но они и правда наблюдали. За тем, как я готовлю трупов к похоронам, сшивая их уже давно не кровоточащие раны, обрабатывая формалином, и, конечно же, доводя их внешний вид до идеала. Кажется, первая часть нравилась Потрошителю, вторая — Художнику. На удивление, из наблюдение меня не отвлекало, и не смущало. Мне нравилось изучать их характер. Оказалось, Художник вполне мог побороть робкость и даже некоторую пугливость, пацифизм, если то требовалось. Мог разозлиться. А Потрошитель бывает очень даже милым и нежным, не смотря на свою жестокую и кровожадную природу. И это даже не смена личности. Нет, это… Это их личности столь многогранны. И, Боже, это было так интересно. Ещё ни разу не пожалел, что переборол свою социопатию, и вышел с ними на такой уровень отношений. Они идеальны. Они радуют мою душу и сердце каждый серый день, внося в него либо белый цвет, либо черный. Свет и темноту. Я — нейтрален. Они — плюс и минус.

И мне нравятся оба. Нет, не нравятся. Я их люблю. Сумасшедше. Бесповоротно. Навечно.