Кровь Барбоскиных (Remastered)

Теплым майским днём отец семейства Барбоскиных возвращался домой после работы. Настроение у него было отличное, благодаря тому, что ему выдали премию за отличную работу. Душа словно летала на ярко-голубом майском небе. Окружение было наполнено множеством разных звуков. Крики детей на площадке, звуки автомобилей, музыка из летнего кафе. Все это создавало атмосферу большого города, который как ни в чем не бывало живет своей жизнью вот уже множество столетий. Санкт-Питбульбург, а какое красивое название, какая же красивая архитектура, какая же историческая ценность этого города, который построил пёс-царь Петька Первый. А как же тяжко приходилось этому городу в блокаде. Немецкие овчарки во время войны взорвали самый главный продовольственный склад в этом городе. Несколько сотен собачьего корма взлетело вверх от выстрела, сожглось став прахом. Все выживали как могли, но людям этого города удалось выжить. Удалось спасти свои жизни и спасти свой город. Отец шел, казалось бы, по обычным улицам, коих по всей стране миллионы. Скучные панельки со времен Собачьего Союза Социалистических Республик, однотипные и потрепанные детские площадки, гаражи и деревья тополя. Даже в столь повседневных и обыденных глубинах чувствовалась вся та атмосфера города. Отец много и долго работал, занимая престижную должность. Его семья могла позволить себе жить вдали от этих панелек. Его ноги направились в другое направление. Пройдя через арку, перед его взором стал виден знакомый и уже как родной для него двор, в котором был его дом, где его ждала жена и вечно неугомонные дети. Подойдя к двери подъезда, отец положил рабочую сумку себе подмышку, левая рука потянулась и вошла в карман брюк, достав оттуда связку ключей с брелком в виде сердечка. Совершив отработанное на автомате ловкое движение пальцами, он схватил ключ от домофона. Положив его к круглому цифровому замку раздался привычный ему музыкальный звук открытия двери. Дверь размагнитилась. Отец вошел в подъезд, а после, дверь с маленьким грохотом закрылась, намагнитившись снова. Предвкушая домашнее тепло и уют, он быстрыми шагами стал подниматься по лестнице на свой этаж. Не прошло и минуты, как он уже стоял около двери своей квартиры. Все еще держа в своих руках связку ключей, он вставил ключ в сквозной замок двери. Повернув его два раза в левую сторону, механизм двери издал характерный звук, который и открыл её. - Дорогая, я дома! Войдя в свою квартиру сказал отец. Ответом ему послужила тишина, которая чередовалась с какими-то странными звуками. «Странно» - подумал он, сменив свое выражение лица на более серьёзное и совершив 4 медленных шага ближе к гостиной. Странные звуки стали слышны более четко. Они походили на шлепки по воде. - Ох, ох, ох, ах, ах, ах! Доносились стоны из зала квартиры. Он понял, что это голос его жены. Однако, был неизведанный ему страх заходить в зал. Внутреннее чувство отгораживало его от того, чтобы зайти туда и посмотреть. Словно его душа настаивает остаться здесь и ждать чего-то неизвестного. Он отводит все свои мрачные и отгораживающие его мысли, чувство любопытства берет вверх над внутренней настороженностью его души. Полностью войдя в коридор его сознание больше никогда не станет прежнем. Мир повернулся с ног на голову. В этот момент он и не знал, что делать. Обильно обливаясь потом, он стоял на полу как вкопанный. Его глаза видели, как в миссионерской позе на краю дивана лежала его жена. На полу стоял сам Брэд Питбуль, склонившись поближе к лицу женщины, он быстро входил и выходил из нее, повторяя все эти движения раз за разом. Они оба заметили только что пришедшего мужа, но не стали обращать внимание, так как оба очень хотели вместе закончить этот процесс. Отцу было неприятно смотреть на то, как трахают его жену, но он не мог с этим ничего поделать. Он был словно скован цепями. Глаза направились на интимную область двух спаривающихся. Половые губы его жены прилипали к члену Брэда Питбуля. Громко раздавался звук: «Хлип-хлип-тяфк-тяфу-тяфк-слик-слик-слик» Естественная смазка так и сочилась с ее промежностей, помогая болту лучше входить в отверстие. В комнате был сильный соленый запах. Пахло одновременно потом двух голых тел. А также от естественной смазки матери семейства Барбоскиных, как и всякая естественная смазка она несла в себе свой особенный кисло-сладкий запах и вкус, который был похожий на один из японских соусов. Смазка медленно стекала из ее промежностей. Проходя маленькими каплями словно по стеклу, сначала по её анусу, а затем капала и на край дивана, оставляя прозрачное пятнышко на нем. - «Аррхххх…ооо, дааааааа…сукааа…» С хрипотой в голосе сказал Брэд Питбуль, ускорив свои телесные движения. Он стал входить в нее еще глубже, закатив свои глаза вверх от наслаждения. Вскоре, движения стали более медленными, а спустя пару мгновений и вовсе остановился. Когда он вынул свой член из её влагалища, то сперма все еще обильно стекала с него, капли спермы упали на диван, а затем и на пол. В то же время из влагалища неверной жены стекала его сперма, аналогично тому, как стекала её естественная смазка. Словно капля она снова потекла вниз, задев её анус, и вскоре упала на диван. Её муж по брачному договору видел все это. Его переполняли разные эмоции и чувства. Хотелось то ли злиться, то ли грустить. - «Ничтожество!» Прозвучал голос в его голове. - «Да, да, ты! Именно ты ничтожество! Почему ты раньше этого не замечал? Посмотри на свою семью, посмотри на своих детей! Как за эти годы ты мог быть настолько слепым? Они же у тебя все от разных парод. Пришло же время мести, и ни одна живая душа, ни заслуживает спасения. Унеси их всех в могилу, за ту вечную ложь, которую они тебе несли всё это время.» Вновь сказал неизвестный ему голос в голове. Глаза у отца облились кровью. Бровная дуга нахмурилась, кулаки быстро сжались. Весь его мир, что был окружен лишь только работой и семьей – рухнул. Теперь, в новом мире он желал видеть только одно – кровавую расплату за ложь. Резким движением руки был схвачен кухонный нож. Он пырнул его в спину Брэда Питбуля. Плевать на то, что он мировая звезда в их собачьем мире. Он должен страдать, как страдает, и он сам. - Арггхххх…Что ты делаешь? – Пронзился голос раненного Брэда. Отец ничего не сказал ему в ответ. Он крутил этот нож и вонзал его все глубже и глубже. Ноги уже не держали тело Брэда, поэтому он упал на колени. Из глаз пошли слёзы боли. Некогда брутальный самец мигом потерял свою брутальность. Визжа, словно маленький ребенок, своим взглядом он хотел сказать своему убийце о том, что не хочет умирать. Убийце же было все равно на его жизнь, но он не хотел, чтобы его смерть была быстрой. Он словно вампир из Трансильвании, ему нужна кровь, много крови. Отец воспользовался этим моментом, когда Брэд стоял на коленях. Теперь можно использовать все его задумки в реальность. Схватившись за член своей жертвы, он стал резать его. Брэд завизжал ее сильнее. В лицо отца посыпались многочисленные удары. Жертва пыталась бороться за свою жизнь и тело, но ярость отца была настолько сильна, что он и не чувствовал ту боль, которую ему пытались причинить. Спустя пять секунд, его член был отделен от паховой области. Брэд смотрел на это глазами полными шока и горя. Часть его тела, которая была с ним при рождении отсутствовала. Это место пронзала сильная режущая боль, по ощущениям которая будет длиться вечно. В этот момент ему хотелось больше умереть, ежели жить с такими муками и надеется на лучший исход. Отец словно читал все его мысли, поэтому хотел, чтобы он достойно и медленно принял смерть с косой, кружась с ней как на медленном танце. - Прошу тебя, не надо, отпусти меня. Прости, пожалуйста, молю тебя… «Ох, эти сладкие моменты. Только столкнувшись ликом со смертью мы по истине начинаем ценить нашу жизнь.» Снова сказал голос в голове. Держа в руках отрезанный член Брэда Питбуля, к нему пришла гениальная и до жути кровожадная идея о том, как найти этому декоративному элементу достойное применение, чтобы он идеально вписался под его нынешнюю кровавую творческую эстетику больного разума. В своей ладони он сжал нож еще крепче. Рука подняла лезвие высоко вверх. В этот момент время словно замедлилось в глаза у обоих. Лезвие резко попало на глаз Брэда. Его яблоко раскрошилось словно куриное яйцо об сковородку. Из глаза потекла прозрачная жидкость, смешанная с кровью. Ему было жутко больно. Боль была невыносимая. «Поскорее бы я умер» - Пронеслось в мыслях у Брэда. Быстро вынув нож из орбиты глаза. Он воткнул в орбиту отрезанный член уже давно принявшей свою смерть жертвы. - Ха, вот твоя мама будет счастлива, когда посмотрит на твой труп. Умереть так красиво, да ты должен благодарить меня за это, друг! «Хм, а что бы еще сделать такое же извращенного? Он же пока не планирует умирать…» После этих мыслей, отец пнул его ногой по голове. Его уже еле живое тело, которое чудом не потеряло сознание упало животом на пол. Пёс-психопат подошел к нему сзади, да начал рассматривать его анус. - Слушай, тебе же наверно понравилось, как твоя сперма стекала, проходя по анусу моей жены. Так почему бы мне не подарить тебе еще один фетиш? Брэд уже ничего не мог слышать. В ушах звенело от тяжкой боли. Сознание уже покидало его тело. И вот-вот он наконец-то познает тайну того, что же скрывается за порогом смерти. Ладонь маньяка снова сжала нож еще сильнее. Он сел на колени, а после раздвинул ягодицы своего недруга. Облизнув свои губы его глаза вновь загорелись ярким кроваво-красным пламенем. Нож стал медленно входить в край около ануса. Жертва уже была не в силах издавать какие-либо звуки. Он лишь принимал боль такой, какая она есть. Он издавал лишь слабый скул, который был еле-еле слышен. «ууу – ууу – ууу» Нож входил всё глубже и глубже. Лезвие уже полностью вошло по рукоятку. «Пора» С этой мыслью отец стал резать анус по кругу, словно это консервная банка. Когда лезвие дошло уже до обрезанного края, то он резким движений вынул его. Зацепившись пальцами за обрезанные края, он без какого-либо отвращения стал расширять порезы все глубже и глубже, попутно, тянув прямую кишку на себя. Вскоре, его ладонь могла полностью охватить его прямую кишку. Ему это нравилось. На ощупь её можно было описать как презерватив в которого насыпали арахиса. Вытянув ещё немножко сантиметров прямой кишки, он обхватил её обеими ладонями. Вытягивал её оттуда словно канат. Благо, Брэд Питбуль уже окончательно умер от болевого шока. Не выдержав напора, прямая кишка оторвалась. Отец семейства наслаждался тем, что держит её в своих руках, он разминал её как анти-стресс игрушку. «Хлип-тьфяк-хлип-тьфяк» «С этим ублюдком мы покончили. Но что делать с той лживой сукой? Думаю, ты и сам все прекрасно знаешь…» Вновь прозвучал голос в голове. Жена тем временем надела на себя пальто, её дрожащие ладони потянулись за ключами, дрожащие пальчики немного пошатнули ключи, что висели на крючке рядом с курткой. Яростное состояние мужа словно давало ему сверх-способности. Его голова резко повернулась в сторону шокированной жены, что пыталась тихо сбежать с этого дома, дабы спасти свою жизнь. - Стой, сука! – Крикнул он Резкий удар ногой по челюсти с вертушки, оглушил мать семейства. В её глазах на мгновение все стало черным, но резкая боль, вернула её в сознание. - Господи, прости меня! Прости, отпусти, я прошу тебя! – Со слезами на глазах стала кричать она. Ему было все равно на её мольбы о помощи. Она уже не была для него родным и любимым человеком. Он был хищником, а она была его жертвой. Поэтому, его колено находилось на её горле, все сильнее и сильнее вдавливая в пол. Его рука потянулась к карману его брюк, он нащупал и достал маленький швейцарский ножик, который в обычное время использовался для решения маленьких рабочих и бытовых проблем, но теперь этот нож служил для него как оружие. - Прошу тебя, дорогой…не надо! – Всхлипывая молила его жена. - Твои мольбы о пощаде звучат весьма уёбищно! – с насмешкой и презрением произнес он. Со звуком «щик» лезвие вышло из рукоятки, заблестев на отражении лампы, освящающей комнату. Так же блестели и заплаканные глаза бедной сучки. Очевидно, что смерти ей не избежать, но она никак не хотела принять смерть как должное, горькие слезы безысходности обильно шли по щекам. Лезвие ножа с каждой миллисекундой приближалось ближе к её шее. Хозяин холодного оружия очень сильно жаждал войти этим лезвием ей в горло, как недавно Брэд Питбуль своим членом жаждал войти в её киску. Хозяин хотел чувствовать этот железный запах крови, как Брэд чувствовал этот сладко-солёный запах естественный смазки. Маленькое лезвие ножа входит в её горло. Она кричит, бьёт его по ноге, что сдавливала её грудь, и не давала освободится. Дальше кричать она уже не может. Лезвие задело дыхательные пути, от чего даже кряхтение отдаёт невыносимой болью. Столкнувшись с этой болью, она желает себе того же самого, что желал недавно её трахальщик – смерти. Быстрой, легкой смерти, душа желает улететь в небеса, забыв про свое материальное тело насовсем. - Мффф…это так, сексуально…уфф… - Со стонами произносит убийца. Он вводит нож в её горло. Это лезвие для него – словно половой орган. Хоть оно и никак не связано с организмом, но такое наслаждение от никогда не испытывал. Лезвие входит в рану глубоко, затем показывает свою часть и снова входит на ту же самую глубину, и так раз за разом. Глаза фетишиста прикрыты от наслаждения, дыхание стало бархатным и громким. Убийство – для него как секс, только лучше. Кровь, звуки разрезания плоти – возбуждают лучше любой эстетики голого тела. - Я хочу кончить… – в полушепот произносит он. Ладонь сжала рукоятку ножа сильнее. С характерным звуком «хляп-хляп», он поворачивает свой нож в горизонтальное положение. Разделывает шею своей уже бывшей жены, словно это свиная тушка на мясокомбинате. Лезвие упирается в кость позвоночника. Дальше пытаться резать нет смысла. Сильным ударом ноги, он ломает позвоночник, отделяя голову от тела. - Мммффф…подари мне наслаждение…ох… После этих слов, его ладонь расстёгивает пуговицы и ширинку на его брюках. Штаны резко падают вниз. Левой рукой он снимает с себя трусы. Этой же окровавленной ладонью, он вводит вверх и вниз по своему члену, размазывая на нём свою кровь как искусственную смазку от фирмы «Durex». Правой рукой, поворачивает оторванную голову горлом вперед. - Оххх…дааа… Попутно с этими стонами член медленно и грубо входит в отверстие шеи. Обеими ладонями некро-маньяк обхватывает её волосы, сильно сжимая оторванную голову от наслаждения. Верхний левый клык прикусывает его нижнюю губу, наслаждаясь необычным видом соития. - Да, да, детка, да, да, да, ох… Пальцы сжались сильнее. Сперма была полностью готова брызнуть с члена как открытие бутылки шампанского. Два средних пальца, что лежали на глазах головы вдавились сильнее. Коготки проткнули глазные яблоки, те в свою очередь стали медленно стекать на пол, как сырое треснутое яйцо в процессе жарки омлета. Некрофил был на седьмом небе от возбуждения и приближающийся спермы, что доставляла чувства щекотки и полного блаженного удовлетворения. Еще парочку движений и удовольствия станет в три раза больше. Закончить процесс помешал звук ключей в замочном механизме. «Ага, пришли эти отпрыски! Ничего, папочка устроит вам теплый приём» Дверь медленно распахнулась. Каждый из его детей говорил о своём, но громче всех он слышал слова Розы, которая как обычно разговаривала по телефону. - Ой, Тимоха, слушай. Мне сегодня приснился такой натуральный сон. Все выглядело как будто в живую. Какая-то фиолетовая женщина говорила мне, что я должна сегодня бежать куда глаза глядят, но не идти домой… Дверь закрылась. Дети даже и не заметили своего отца, что стоял сзади них прижавшись к стенке. Резко комнату заполнил хоровой крик. - Мама! Мамочкааа! В истерики крикнул Малыш Барбоскин. Его состояние было легко понять. Не каждый день видишь труп своей собственной матери. Тем более труп в таком ужасном состоянии. Голова без глаз лежит отдельно от тела. Кровь повсюду, на стене, на полу, на мебели. Они все в слезах прошлись в зал. Там лежало голое тело Брэда Питбуля с вытащенной прямой кишкой и множеством ножевых ранений. Взныв еще сильнее Лиза стала кричать: - А где папа?! Папа! Папочка! Он же был должен вернуться с работы! Неужели папу тоже убили?! Резкий удар ногой по голове Лизы оглушил её. Она упала на пол, разбив свой нос, три зуба выскочили из её рта. - Нет, блять, папочка не сдох. Папочка живее всех живых! Маленькая толпа из трех щенят резко повернулась назад. Они уже не узнали своего отца. Вся его одежда и тело были испачканы в крови. Взгляд был наполнен жесткостью и ненавистью. Глаза были красные. На лице красовался злобный и ехидный оскал. Страх сковал их тело, но адреналин сильно запульсировал в висках, а шестое чувство кричало: «Бегите! Бегите! Бегите! Прячетесь! Бегите! Прячетесь! Бегите!» Взмах отцовской ноги оглушил Лизу. Тело пало с характерным звуком приземления. Другие же дети не стали её спасать. Они стали убегать куда глаза глядят, заходя по разным комнатам и прячась от отца. Они не хотели помогать своей сестре, что оказалась в опасной ситуации. Они хотели сами избежать своей ужасной участи. Пинок ступней по голове лежачей Лизы. Она взныла от боли. В ушах звенело, а в глазах стало двоиться. Слезы обильно капали на пол, сжав крепко зубы, девчонка держалась обеими лапами за свою голову и визжала от того, что её голова по ощущениям сжималась гидравлическим прессом. Её папочка сел на её спину. Ладони обхватили её голову с двумя косичками. Он потянул сначала эту голову на себя и резким движением ударил её ртом об пол. Дочь прокашлялась кровью, раздался треск, отдалённо напоминающий звук битого стекла. В эту секунду она потеряла несколько своих зубов. Когда она открыла свой рот, то из пасти пошла струя крови, смешанная со слюной. Эта субстанция медленно стекала на пол, попутно из её рта падали и зубы. - Лиза, доченька моя! Так некрасиво, а ну как убирай за собой. С ехидной улыбкой сказал отец, проведя ладонью по полу, куда стекала слюнявая кровь с зубами. Своей ладонью он словно совком сгреб частичку зубов с субстанцией. Пальцами правой руки открыл рот своей дочурки. Левой же рукой, в которой и находился этот своеобразный зубной суп, насильно впихнул в рот Лизе, а после схватился за её шею, приподняв её на уровень выше, дабы та проглотила то, что у него было в руке. - Умница, вот так и надо. Его руки обняли замученную девочку. Он прислонил её спину к своей груди, а после стал гладить её по голове как маленького котенка. - Хорошая девочка, хорошая… Рука потянулась к ножу. Пальцы сжали его рукоятку. Без лишних слов, резкий удар лезвием в живот своей лежащей практически без сознания дочери. Она громко всхрипнула, став кашлять кровью. Лезвие ножа пошло вверх, разрезая плоть со звуком, который был как ASMR для ушей отца. «Схлизь-сляп-хщкхщхкхщкхщкхкщкхщ» Маленький организм ребенка не выдержал такой мучительной боли, поэтому её душа моментально полетела на небеса в лучший мир. Рука отца вошла вглубь большой раны. «Сляк-шмяк-хлипк-тьфюк» Ладонь стала вытаскивать с её «внутреннего мира» толстую кишку, но она не хотела так просто поддаваться. Он потянул еще сильнее и со звуком «втьыщик» кишка разорвалась. На ощупь она была примерно такой же, как и выпадшая кишка Брэда Питбуля, только более слизкая и липкая. Словно ребенок, он уже наигрался с трупом Лизы, поэтому одной рукой он бросил мертвое тело об стену. То же в свою очередь ударилось об неё, оставив после себя брызги крови, да упало на землю, став медленно протекать кровью на пол. - Ну все дети, папочка идёт интересоваться вашей жизнью! Встав и пойдя в сторону детских комнат сказал он. Нога с грохотом выбила дверь в комнату Розы и Лизы. Оглянувшись вокруг, Розы не было в комнате. - Ага, решили в прятки поиграть? Раз, два, три, четыре, пять! Я иду искать! С насмешкой садиста сказал он. Его взгляд повернулся на большой белый шкаф, что стоял возле стены. Он резко распахнул его двери. Сжавшись в угол шкафа сидела Роза Барбоскина. Глаза были мокрые, она тряслась словно чихуа-хуа на морозе. - Я нашел тебя! Со злобой рассмеялся отец. Он схватил Розу за горло. Она тут же стала кряхтеть и заплакала еще сильнее, зазывая на помощь. - Нет, тебе никто не поможет. Обществу все равно на тебя, ему все равно на то, что жить тебе или умереть. Сказал он, взяв свою дочь на руки, после положив её животом на свою коленку. Он стал снимать с нее сначала розовую юбочку, а после, снял её голубые трусики в горошек. Достав из своего кармана кишку покойной Лизы, он хлестнул Розу по попе, словно ремнем, на что жопа по естественным причинам покраснела. - Ох, твоей сладкой попе так неловко, она смущается… Роза же ничего не отвечала, а лишь всхлипывала и тряслась от страха. - Войду ка я в тебя… Отец облизнул свой указательный палец. Его кончик прикоснулся к анусу своей дочери. - Ах…ну не надо! Что ты делаешь?! Прошу, остановись! Все еще надеясь на пощаду вопила Роза. Палец вошел еще глубже. Он поднимался и опускался, попутно совершая круговые движения, расширяя анальное отверстие. В ход пошел и второй палец, затем и третий. - Остановись! Проше тебя! У Розы уже не было сил кричать, её крик скорее походил на шепот тяжело больного пса. Она и не заметила, как в её анусе уже помещалась ладонь отца. А он входил еще глубже, практически касаясь своего запястья. - Думаю достаточно… Сказал извращенец, вынув руку из ануса дочери, что напоминал уже не анус, а маленькую ямочку диаметром в 7 сантиметров. Его рука была испачкана фекалиями. Он положил эту руку в рот, став облизывать своим язычком все полужидкие испражнения своей дочери. - Не так конечно вкусно, как майонез от фирмы Махеев, но все же сойдет! В неожиданный момент мордочка Розы приняла удар кулаком от отца. Его глаза облились кровью еще сильнее. Вены стали сильнее видны на руках, они словно пульсировали. - А теперь слушай меня внимательно! Положи свою ладонь на этот стул, оставляя руку прямой! Грозным и властным голосом сказал отец. Роза, сразу вняла приказу. Ей было очень страшно, поэтому она не раздумывая сделала все так, как ей было приказано. Тем временем отец размахнулся своей ногой и со всей своей мощной силой пнул по руке дочери, от чего её рука сразу же обнажила свою кость, попутно разбрызгав кровь на стену. Раздался очень громкий крик, который сильно закладывал уши. Кровь обильно сочилась из руки, а предплечье и вовсе отлетело на пару сантиметров. Пальцы предплечья всё еще шевелились, это было похоже на оторванный хвост ящерицы. Садист взял оторванное предплечье. Эмоции Розы невозможно было описать. Ментально она уже была мертва, но её тело все еще жило своей жизнью, страдая страшной болью. Используя положение жертвы, садист согнул её в позу рака. Предварительно облизнув субстанцию из каловой подливы и крови, что стекала из ануса её дочери, он воткнул предплечье костью внутрь прямо в её анальное отверстие. - Граааааааааыыыыыыыххххх Завопила Роза. Эти звуки были последним, что она смогла произнести. Тело не могло больше испытывать ту боль, что испытывала она. Под кроватью стал слышен детский плачь. Это был Малыш. Своими глазами он видел весь тот ужас, что пережила его сестра. Он пытался сдерживаться, чтобы громко не закричать и не заплакать. Осознавал, что если он выдаст себя, то с ним случится примерно такая же учесть. Как в воду глядел. Следующее, что с ним случится будет иметь в себе явно недобрые мотивы. - Пиздюк, иди сюда! Обними батю! Сказал батек со зловещей улыбкой на лице. Малыш не хотел выходить из своего укрытия в виде кровати. Он лишь сильнее прижался спиной к стене, надеясь на то, что это спасет его. Детское сознание сильно утрирует обстановку вокруг него, как практически и у абсолютно любого ребенка. Хоть Малыш сам по себе был весьма спокоен и рассудителен для своих лет, детская наивность все равно присутствует в нём. Кровать для него – это словно крепость, в которую он может войти, и никто его не возьмет. Это как одеяло, которое защищает детей от таинственной и страшной Бабайки. - Ну что ты там застрял? А ну вылезай, засранец! Уже с криком сказал он. Поняв, что сын не выйдет из своего укрытия самостоятельно, батя схватился за кровать, да опрокинул её. Малыш резко опустил голову к полу, закрыв её руками, словно он заложник. - Сына корзина, я не собираюсь делать тебе ничего плохого… Было сказано уже с добротой в голосе. Папаша сел на коленки, положив окровавленную и измазанную в кале ладонь на голову своего самого младшего ребенка. Малыш понимал, что ничего хорошего ждать всё равно не стоит. Раз отец так беспощадно расправился с членами его семьи, то ему абсолютно ничего не стоит так же расправится и с ним, поэтому, он все так же продолжать плакать от страха, надеясь на призрачный хороший исход. Ноги отца были голые. Его свисающий член стал подниматься, когда он смотрел на своего плачущего сына. Капли крови с головы матери медленно падали на пол. Он всё еще продолжал гладить своего сына по голове, а кровь внутри тела отца обильнее приливала на его член, естественным путем медленно, но верно поднимая его. Член уже был в полной боевой готовности. Мощным рывком он вошел в ухо Малыша, на что тот очень сильно закричал. Член сильно повредил барабанные перепонки, на его голову стал сильно давить ультразвук, который никак не хотел прекращаться. Малыш стал кричать и плакать еще сильнее, он пытался выбраться из цепких лап, но они были очень сильными, его попытки было даже трудно назвать неудачными, ибо они не приносили никакого проку. - Ох, да, даже члену больно, так узенько, уф! Говорил от наслаждения отец. Член с трудом держался в ушах, движения были медленными, хуеносцу они приносили лишь малую боль из-за того, что проход в ушах был действительно узким и сила трения очень сильно давила на член, но Малышу она приносила адские мучения. Вскоре, совсем еще самое юное тело в семье не выдержало таких болей. Как обычно, болевой шок в очередной спас душу от мучений, отправив её в лучший свет свободы и вечного покоя. А отец уже к тому времени кончил прямо внутрь уха, из которого медленно стала стекать сперма. - Пока, сынуля! Помог папке! С этими словами, довольный собою отец года швырнул бездыханное тело малыша в окно, словно это баскетбольный мячик. Стекло с треском разбилась, а тело Малыша упало на детскую площадку, превратившись в мясную лепешку и забрызгав недалекую местность кровью, заставило кричать детей, что играли на этой самой детской площадке. Тем временем папа уже вышиб ногой дверь в комнату Дружка. В комнате было открытое окно, но нигде не было видно Дружка. - Вы все спортсмены – долбаебы ебаные. Ты понимаешь это Дружок? Думаешь я блять поверю в то, что ты спрыгнул и убежал с пятого мать его этажа?! Крикнул отец, затем открыл шкаф, где обнаружил Дружка с широко открытыми глазами. Он взял его за его влажные от пота подмышки и посадил его на подоконник. - Пап, я прошу тебя, не делай ничего со мной! - С чего это ты взял, что я буду делать тебе что-то плохое? Я буду делать тебе лишь только приятное. Дружок уже был готов к тому, что его учесть будет похожа на учесть какой-нибудь свиньи из мясокомбината, он уже мысленно попрощался со своей жизнью, поэтому сильно сжал свои глаза. Только произошло то, что он никак не смог ожидать… Его отец расстегнул ему ширинку с джинсов, а после стянул трусы. Схватив член своего сына двумя пальцами, раскрыл ему головку. Под ней виднелись подзалупные творожки. Кончиком языка он нежно слизывал это подзалупные творожки, а после прятал язык, пробуя их на вкус, затем повторял эти действия циклично на протяжении минуты. Вскоре, он сделал глубокий заглот и стал отсасывать своему сынишке его немытый и потный хуй. Дружок лишь был в шоке от всех этих действий, страх и шок сковали его, от чего разум не мог нормально сварить и обдумать дальнейший план действий для того, чтобы спастись. - Закрой глаза, Дружок! Приказал отец и сын сразу подчинился этому приказу. Все еще держа своего сына во рту, он потянулся до коробочки, которая стояла на столе. Расстояние было маленькое, поэтому он достал её без особого труда. Выплюнув член из своего рта, да протерев запястьем губы, отец сказал: - Сына, вот ты говоришь эту свою ебучую излюбленную фразу. Гвоздь мне в кеды, да гвоздь мне в кеды. Так вот…ИГОЛКИ ТЕБЕ В ЗАЛУПУ, сраный урод! Он резко воткнул ему в головку члена иголку, проткнув её на сквозь. Дружок заорал настолько сильно, что в конце крика было слышно то, как он надорвал свой голос. Сын решил бороться за свою жизнь во что бы то не бывало. Его резкий удар коленкой по лицу отца сломал ему нос и на некоторые время оглушил его. «Так, надо валить, валить…но куда? Надо же спасти мою семью!» Проносилось в мыслях у Дружка. Отец тем временем уже снова стоял на ногах. Со звуком «кхрх-тьфу» выплюнул 2 зуба с кровью и стал медленными шагами приближаться к своему сыну. Обернувшись, Дружок упал от страха на пол. Помимо сильного чувства страха, его сковала и боль в его члене, ведь иголка все еще находилась в его залупе. Дабы сын больше не предпринимал попытки бегства, отец со всей силы пнул его в бок, сломав своему дитя пару ребер. Папаша встал на колени, достав еще одну иголку, он стал делать несколько хаотичных движений, протыкая яйца своему сыну. Дружок ничего не мог крикнуть, так как его тело сковал паралич. Отец тем временем прислонился своими губами к отверстиям в яйцах у Дружка, почувствовав себя вампиром как из молодежного романтического ужастика он стал высасывать оттуда кровь, смешанную с непонятной для него субстанцией. Отлепив свои губы от яиц сына, решил сделать последний штрих в своём искусстве убийств. Его нога стала быстро топтать голову сына. Дружок уже ничего не мог сделать, он понимал, что смерть вот-вот заберет его, поэтому стиснув зубы терпел всю ту боль, которая зудела в его теле. «Хрум-хряськ-тьфяк» Раздался хруста костей и мяса. Голова Дружка уже была похожа на фарш. «Убито еще одно моё дитя, осталось лишь найти последнее. И тогда месть свершиться!» Снова прозвучал голос в его голове. Открыв дверь в комнату Гены, отец ожидал увидеть пустоту, надеясь на привычный для него расклад, в котором его дитё прячется от отца. Такого не было. Гена стоял в углу комнаты, в его руках была пробирка с надписью «H₂SO₄». - Убийца! Не подходи ко мне или я оболью тебя этим! С дрожью в голосе, кричал Гена. - Гена, сын мой. Твои руки дрожат, ты пытаешься сделать уверенный голос, но я-то тебя знаю, у тебя же кишка тонка… - Я сказал не подходи ко мне! «Беги к нему! Он испугается! Он же ничтожество!» Снова сказал голос в голове. Оперившись на свою пятку ноги, папа рванул в сторону Гены. Тот, как и полагалось не успел вовремя среагировать на происходящую ситуацию. С его рук была выхвачена эта пробирка, а в лицо прилетел удар кулаком, что разбил его очки, а осколки линз поцарапали ему его глаза. - Все, теперь твое так называемое оружие у меня. С улыбкой произнес папа. Схватив своего сына за нос, он преподнёс пробирку к его рту. Потянув за нас выше, рот Гены открылся, и отец залил туда жидкость с пробирки. - И всё равно, ты моё самое умное и эрудированное дитя… Поцеловав в губы Гену сказал отец. От выпитой жидкости у Гены резко пошла рвота, но отец не отстранялся от него, а всё так же продолжал целовать его, причем стал целовать и в засос, попутно подбирая рвоту сына в свой рот, частичку из которой он передавал обратно же ему. Адская невыносимая боль бурлила в животе Генки. Ему уже нечего было отвергать с организма. С желудка отрыгнуто абсолютно все, что только можно, но сильное изжога внутри чувствовалась как пламя костра. Гена стал громко и хрипло кашлять. Сначала он отхаркивался кровью, а вскоре и пошла кровавая рвота, словно и про это пела группа «Расчлененная ПугачОва». Выплёскивая своего рта кровь, Гена стал бледнеть и чахнуть прямо на глазах. Вскоре, он уже не дышал. «Поздравляю! Ты убил всю свою семью, эти мрази ответили за все!» Уже спокойно сказал голос в голове. Отец делал медленные шаги по своей квартире. Он сам был полностью в крови. По всей квартире был жуткий беспорядок. На полу, стенках и предметах была кровь убитых членов семьи. Выжившим из членов семья оставался только он и дедушка, которого к его же счастью не было дома. «Пора тебе убить еще одного члена семьи в этом доме, все на этом и должна закончится. Это конец истории семья Барбоскиных» Отец поднялся в комнату деда. Открыв дверь в его комнату, он почувствовал тот самый стариковский запах, который распространялся по всей комнате. Смешивалось это с тем, что в комнате было весьма душно из-за закрытых окон. На стене висело охотничье ружье деда. Это и было нужно отцу. Открепив ружье от стены, он внимательно посмотрел на него. «Теперь надо найти патроны» Снова сказал ему голос в голове. Подойдя к тумбочке, открыл её. В одной из полок лежала маленькая коробка с картечью. В ней имелось 8 патрон. Он взял только две. Выломал двуствольное ружья, зарядив в него два патрона на каждое отверстие. «Уже все готово…» Произнес голос. Своей пятой точкой отец сел на пол. Дуло ружья он положил в рот, затем язычком стал облизывать его вокруг оси, словно вспоминая как он делал минет своему сыну и лизал язычком его подзалупные творожки. «Стреляй!» Уже кричал голос. Отец нажал на спусковой крючок. Раздался шумный выстрел. Его мозги разлетелись практически по всей комнате, а после стали течь как капли с потолка и стены. Его тело упало в бок. Его труп выглядит аналогично как обложка альбома группы «Mayhem», под названием «Dawn of the Black Hearts». Отец резко открыл глаза. Вокруг была лишь черная и непроглядная тьма. Везде и по всюду, ни одного источника света. Он потрогал свою голову. Она была на месте. Все тело было голым и чистым. - Черт…где я? Вдали стали слышны легкие шаги. Словно, кто-то медленно шагал по луже. Звук шагов с каждой секундой становился все более отчётливым. Со звуком шагов стали слышны звуки бренчания цепей. Эти звуки стали слышны уже совсем близко, практически вблизи. - Мои крылья скованны, но душа парит… Стал слышен властный и одновременно обреченный женский голос. - К-кто? Кто ты? С дрожью в голосе произнес отец. Перед его лицом стали видны глаза, но не обычные глаза. Они светились фиолетовым светом, словно ночники. Лица и тела загадочной женщины не было видно. Были видны лишь только её глаза, которые светились фиолетовым. - Я все знаю о тебе, можешь ничего не говорить. Тобой руководствовались лишь эмоции. Чувства и эмоции – это наша жизнь. Я знаю, что твоя жена и дети являются для тебя ложью. Я сама бросаю вызов тем, кто выдает ложь за правосудие. Я бросила вызов своей сестре, которая решила, что гордыня и справедливость – являются лучшими способами для наведения чистоты в этом мире. - Где я? - Тебе этого знать не нужно, тебе это уже не понадобится. Я видела множество вселенных. Помогала Пауку Аркадию в поисках золотого свитка. Помогала Серьезному Азату в победе над Наташей Сученко. Видела вещи жуткие, мерзкие, пугающие…То как два отморозка с лесной долины изнасиловали и убили Элину, на что те были сами замучены и убиты тем, кому она была дорога. Видела вещи и грустные… Поэтому, в один момент я сказала одному отцу где его сын, чтобы отец остановил его от суицида и поговорил по душам. - Что на счет меня? - Мы должны уметь выражать свои эмоции так же, как и уметь их контролировать. Я понимаю все твои чувства, но твой поступок слишком ужасен для того, чтобы я могла тебе его так просто простить… Прощай… - Хе-хе…Ты и я, ты и я мы с тобой друзья…