Чужая

      Они такие счастливые, приторно-милые, что Доминику становится тошно. Он пытается беззаботно улыбаться, делать вид, что всё прекрасно, а внутри будто ползает холодный клубок змей, когда он видит Кэтрин и Брайана вместе.       «Привет, Кэтрин, прекрасно выглядишь, как дела», — дежурные фразочки, сдобренные остроумными шутками и, когда требуется, дельным советом. Доминик умело играет роль друга, но помнит, как сладко стонала она в его объятиях. Он изображает беспечного казанову, но все девушки после неё кажутся пресными. Он веселит других, а самому хочется напиться вдрызг и не приходить в себя хотя бы пару дней.       Порой Доминик ловит на себе задумчивый взгляд Кэтрин, и она невинно улыбается, но глаза необычайно серьёзны. А иногда она дольше положенного смотрит на его губы, и он готов поклясться, что Хилл вспоминает, каково было их целовать. Он сам помнит гораздо больше, чем хотел бы: жар её поцелуев, горячечные прикосновения и такой взгляд, будто никого вокруг них не может существовать. Той ночью Доминику отчаянно не хотелось её отпускать. Он словно чувствовал, что вспышка страсти, отпечатавшаяся в его памяти, больше не повторится никогда.       Кэтрин могла быть его, только его, лишь стоило держать её крепче. Но несколько фраз, оброненных Ходжем о том, что она сблизилась с его младшим братом, Брайаном, заставили Доминика ощущать непривычную неуверенность. Он замечал, как она с кем-то переписывается, мило улыбаясь при этом. А как-то, проходя мимо, услышал, как Кэтрин говорит по телефону: «Да, Брайан, я тоже скучаю». Тогда Доминик решил, что все попытки завоевать её заранее обречены на провал.       И когда Кэтрин доверчиво льнула к нему в своей новой квартире, ему невероятно хотелось ещё крепче прижать её к себе, ласкать не менее пылко, чем в ту сумасшедшую ночь, не отпускать никогда. Но он отстранился, сказал:        — Я по глазам вижу, что в твоём сердце есть кто-то другой.       Кэтрин кивала, нервно кусала свою нижнюю губу, а в глазах плескалось разочарование, словно эта тема была последней, которую она хотела затронуть сейчас. Будто её желания совпадали с тем, что на самом деле хотел Доминик. Он не осуждал, ведь они ничего не обещали друг другу. Им лучше остаться друзьями, и неважно, что несколько минут назад он открывал ей свою душу, что от одних её мимолётных прикосновений его кровь закипает. Доминик ушёл от неё в ту ночь, но сердце рвалось обратно…       И теперь он теряется в догадках, не совершил ли самую большую ошибку, отпустив её. Ведь он, а не Брайан, сейчас мог бы обнимать Кэтрин, ловить поцелуями её улыбку и делать счастливой. И пускай она самая проблемная девушка из всех, что знал Доминик, но именно с ней его жизнь стала ярче.       Он не собирается влезать в чужие отношения, не после того, как сам подтолкнул Кэтрин в объятия другого мужчины. Она через многое прошла вместе с Брайаном за последние месяцы, они так откровенно влюблены. А Доминик всё это время был её верным другом. Только иногда эта роль становится невыносимой. Иногда её взгляд при виде него вспыхивает слишком ярко, а затем становится печальным…       Он заваривает в своей квартире чай для неё и Кассандры, девушки Ходжа, и шутит, чувствуя, как собственные слова царапают сердце:        — Эх, Кэтрин, такого парня ты потеряла в моём лице: заботливого, хозяйственного.       Она смеётся, и лишь Кассандра замечает промелькнувшую на несколько секунд тоску в её глазах.