Ранение

— Привет, Лань Чжань. Вэй Ин зашел в палату и скинул спортивную сумку у входа. — Я только из зала, — шмыгнул он проходя внутрь. — Купил вот тебе новые цветочки. Вэй Ин поставил небольшой букет ярко-синих гортензий в вазу. То количество раз, что он успел поблагодарить Лань Сичэня за рассказ о том, как они нравились их маме и его младшему брату, в особенности, близилось к двузначному значению. — Ну как ты? — он пододвинул по себя стул и, наклонившись, оставил легкий поцелуй на щеке Лань Ванцзи. — Прости, меня не было эти два дня. Все ношусь с документами А-Юаня. Достал меня этот отдел детской безопасности. Жду не дождусь, когда ты уже проснешься, и я свалю это дело на тебя. Не могу уже ничего слышать от этих вредных теток, — пробурчал Вэй Ин. Лань Ванцзи оставался безмолвен. Вэй Ин старался исправно приходить к нему каждый день и влился в медсестринский коллектив, профессионально строя глазки всем подряд, чтобы ему разрешали засиживаться позже остальных и ухаживать за больным. Вэй Ин с удовольствием брил Лань Ванцзи и протирал его тело лосьоном, стриг ногти и обрезал его послушную кутикулу. Он приходил с книгой или свежим выпуском журнала National Geographic. Он рассказывал о своем дне и нелепо хвастался мелкими достижениями. — Но, знаешь, за эти два дня случилась целая куча всего. Во-первых, я сходил подстричься. Смотри, каре мне идет, да? — он повертелся перед спавшим пациентом. — Вот. Еще психолог сказала что-то там про значение того, что я, наконец, срезал волосы, но это не так важно. Важно, что я начал справляться со шкалой Занга куда лучше. Она считает это какой-никакой прогресс. Вэй Ин достал расческу Лань Ванцзи из прикроватного ящика и принялся одну за другой расчесывать его длинные пряди. — А, да… Тут такое дело… На днях я забирал А-Юаня, и мы проходили около зоомагазина. Ну что ты думаешь? Конечно, мы зашли. Вэй Ин отложил расческу и принялся тренироваться плести косу на ближайшей к нему пряди. — Там были хомячки, и попугаи, и крысы, и даже какая-то змея, но она на меня косо посмотрела, поэтому я не стал читать табличку на ее террариуме. Там… На стенах были развешаны плакаты с рекламой собачьего корма, и А-Юань засмотрелся. Я, кстати, тоже засмотрелся. С самого детства у меня какая-то беспричинная неприязнь к этим животным, а теперь я даже не могу понять, откуда у меня это взялось. В общем… В общем, помимо кроликов и кошки, у нас теперь есть еще и щенок. Назвали Попрыгунчиком — догадайся почему, — усмехнулся Вэй Ин. — В свое оправдание могу сказать, что мы с А-Юанем в полном восторге от него. Вэй Ин принялся за вторую косичку. Они у него выходили тонкими и слегка косыми, но он правда старался. — Да, еще… — опустил он голову. — Наверное, пора тебе рассказать. С Хуан Зэ все покончено. Он в тюряге. Его помощник наглотался таблеток, поэтому арестовать и его не вышло. Все-таки… Все-таки у нас с Яо получилось. Он, правда, тоже пулю схватил, ну… В плечо. Зато теперь… Лань Чжань, теперь мы можем жить спокойно, — голос Вэй Ина стал тише. — Не знаю даже, не могу еще осознать этого до конца. Как будто это бесконечная погоня никогда не должна была закончиться… Но вот и ей пришел конец. Жаль, что платой за это стал ты, — с трудом вытягивал из себя слова Вэй Ин. Он взял Лань Ванцзи за руку и приложил его ладонь к своей щеке. — Прости. Нет, я знаю, что не хочешь слышать от меня извинения, ведь я… Мне до сих пор тяжело это признавать… Но я действительно не виноват во всей этой истории. Глобально и непосредственно в факте того, что тебя ранили. Я знаю, знаю… Но мне невообразимо больно знать, что все же ты оказался в больнице именно из-за меня. Дурак. Надо было так бросаться..? Вэй Ин откинул голову, прогоняя накатившие слезы. — Ладно, сменим пластинку, — вновь шмыгнул он. — Есть и другая новость, которую я все переваривал, но теперь… Теперь могу поделиться с тобой. В общем, в субботу… Я решился. Я пришел к нему… К Цзян Чэну, — прошептал он. — К моему А-Чэну. Пока я шел к его дому, я все репетировал, что ему скажу, фантазировал, что буду сильным перед ним. Я подошел к его входной двери в капюшоне, поэтому он не увидел мое лицо, а я стоял с низкой опущенной головой. Он открыл, и я не стал медлить: сразу стянул с себя этот злосчастный капюшон и поднял на него глаза… О, Боги… Я забыл все, что хотел сказать, когда увидел его. Ты скажешь, что такого, я же уже его видел несколько раз издалека после своего возвращения в город. Но когда я увидел его настолько близко… Эту его родинку на подбородке… Она, оказывается, еще осталась… У меня просто ноги подкосило. Но, знаешь, какое чувство меня просто размазало на стенке? То, как на меня смотрел он. Конечно, я изменился, я сильно вырос за эти десять лет, но это все тот же я. И несмотря на это, так сразу меня сложно узнать. И это… Это узнавание в его глазах… Не думал, что во мне умеют сжиматься все органы одновременно. Вэй Ин растер напряженный лоб руками. — Потом он попятился назад, и я как-то на автомате шагнул внутрь его прихожей. И как-то так получилось, что в одну и ту же секунду мы набросились друг на друга. Я думал, задушу его своими объятиями. Мы не сказали друг другу ни слова и просто рыдали. Как дети, рыдали, Лань Чжань. Потом мы совсем уже осели на пол, и так и прижимались друг к другу, не знаю, наверное, минут сорок или час, или два… Вэй Ин быстро стер слезинку с уголка глаза. — Мы долго говорили на кухне. У него так изменился голос. Ну, знаешь, это все еще тот А-Чэн, но такой… Такой… Мужчина. Меня это поразило до глубины души, — широко улыбнулся Вэй Ин. — Мы договорились встретиться с ним в конце недели. И еще! Цзян Чэн мне рассказал, что вы с ним даже виделись! Это что еще за новости! Почему я был не в курсе? — наигранно ругался он. Вэй Ин перевел дух и продолжил: — А-Ли пока не знает. Мы решили, лучше как-нибудь слетать к ней самим или наоборот — позвать ее на какой-нибудь праздник к Цзян Чэну. Дядя Цзян… Я пока еще раздумываю, как с ним быть. Ладно, перейдем к какой-нибудь менее слезовыжимающей теме. Вчера я выписался из наркологического центра! Мне даже выдали сертификат — три месяца реабилитации, как-никак. А! Еще твой брат сказал, что заскочит ближе к выходным. Бедняга Сичэнь, на него столько работы навалилось. Но он обязательно придет, обещаю. Я же знаю, как ты по нему скучаешь, — Вэй Ин погладил кончиком фаланги заострившуюся скулу Лань Ванцзи. Он встал на ноги и подошел к окну. — Лань Чжань, апрель — такой хороший месяц. Очень тебе подходит. Вэй Ин раздвинул легкие занавески пошире и приоткрыл окно, впуская свежий воздух и пение птиц из прибольничного садика. — Лучшего времени для твоего выздоровления и не придумаешь. Он оглянулся на Лань Ванцзи. Его любимого. — Не хочу уходить. Была б моя воля, ночевал бы в какой-нибудь здешней кладовке. И приходил бы к тебе каждое утро без опозданий. Прости, иногда я задерживаюсь у тебя меньше, чем мне хотелось бы на самом деле. Он сделал глубокий вдох чистого воздуха во все легкие. — Просыпайся поскорее. У нас с тобой много неоконченных дел. Вэй Ин накинул сумку себе на плечо. — Ладно, мне пора бежать за А-Юанем. Попрыгунчика еще нужно выгулять, и в квартире убраться. Приду завтра, не скучай! Вэй Ин подошел к Лань Ванцзи и по обычаю наклонился совсем близко к его уху и пообещал: — Я буду первым. Вэй Ин тихо прикрыл за собой дверь и пошел переговариваться с медсестрами о состоянии пациента. Через пару минут Вэй Ин покинет больницу. Конечно, обещание сдержать у него не получиться. На следующий день Лань Ванцзи откроет ослабевшие глаза, и его застанет медсестра ночной смены. Утром же Вэй Ин беззаботно ввалится в палату и застынет на пороге. Лань Ванцзи переведет на него взгляд, полный растерянности и всеобъемлющей любви. Вэй Ин расплачется прямо на пороге и бросится ему на шею. Потом тут же одумается и будет извиняться за то, что так резко на него наскочил, но Лань Ванцзи не примет этих извинений. Пока же Лань Ванцзи остался один в своей палате. Тихое жужжание и пиканье аппарата, стоявшего рядом с ним все эти месяцы, и бодрое пение птиц сопроводят это мелкое движение. Сразу после ухода Вэй Ина у Лань Ванцзи тихонько дрогнул мизинец.