***
Хибари сердито топал по вымощенной дороге, больше злясь на самого себя, чем на дурацкого Тсунаеши. Ну как вообще так вышло, что они с ним — чертовы соулмейты? Когда Хибари увидел свою метку впервые — яркую, желтую, в виде льва с распахнутой пастью, красовавшуюся рядом с покоящимся на коже с рождения фиолетовым ежом, — то подумал, что это точно будет кто-нибудь сильный. Девушка, парень — не важно, — но определенно сильный. Кто угодно, блин, но не Тсунаеши ведь… Сначала это, конечно, расстроило, ведь когда их забросило в будущее и Кея заметил Нацу, так похожего на его нательный рисунок, в руках тогда еще хиленького Тсуны, то весь мир будто застыл в одночасье и перевернулся с ног на голову, забыв встать обратно. И оттого, по возвращении обратно в свое время, Кея потом еще долго не мог расставить все по местам, особенно в собственном сердце, стучавшем будто обиженно и разочарованно на что-то. На кого-то. На дурацкого Тсуну, который посмел стать соулмейтом именно ему. И сейчас сердце стучало с таким же чувством, потому что этот мелкий засранец только что посмел позволить коснуться себя кому-то другому. Гребаному Занзасу. Хибари сам жалеет, что проходил мимо именно этого кафе и разглядел в окне именно их и именно в такой момент. И, прежде чем он все понял, на Хибари смотрела одна ехидная и одна напуганная пара глаз, а сам он стоял перед столиком с неостывшим заказом на двоих и ароматно пахнущим кофе. — Хи-и-и, — сдавленно пискнул побелевший Савада, совсем, как десять лет назад, трусливо вжавшись в спинку стула и крепко закрыв глаза. Кея перевел взор на ухмылявшегося Занзаса, рука которого все еще лежала на голом плече с фиолетово-желтой меткой и даже не думала оттуда убираться. Кея равнодушно бросил книгу на стол. — Ты уронил, — нечитабельным тоном произнес он. И, развернувшись, как ни в чем не бывало покинул кафе. — Это… — Савада растерянно заморгал, самому себе не веря, что каторга миновала. — Я б на твоем месте сейчас не сидел здесь, — хмыкнул Скариани, все-таки убирая ладонь и с любопытством склоняясь над книгой, — а побежал за ним. — А… Спасибо! — опомнившись, Тсунаеши пулей вылетел на крыльцо. — Столько лет живут бок о бок, а все еще такие дети, — Скариани фыркнул и принялся листать книгу. Ближайшее время Саваде будет явно не до нее. Тсунаеши бежал за Хибари со всех ног. Должен ли он объяснить, что тот просто не так все понял? Нужно ли вовсе об этом говорить? Ведь Хибари наверняка не знает, что они с ним… — Ну и зачем ты меня преследуешь? — холодно уточнил Кея, остановившись, но даже не поглядев в его сторону. — А… Ну… «Просто скажи ему», — кажется, это советовал Занзас. И Тсунаеши сказал: — Мы… мы с тобой соул… — Знаю. Тсуна и Кея уставились друг на друга. Один — нерешительно, другой — снисходительно. — Я подумал, ты разочаруешься, — Тсуна неловко улыбнулся и запустил нервно пальцы в волосы. — Я разочаровался, — согласился Хибари. — В тот самый момент, когда тебя тронул Занзас. — О, — Савада замер с пониманием в глазах. — Прости за это. Занзас просто смотрел мою метку. — Ясно. — А, и спасибо за книгу, — Савада тепло улыбнулся. Хибари медленно приблизился. В момент, когда Тсунаеши хотел вновь убежать, Кея схватил его за руку, заставив остановиться. Сообразив, что творит, Кея мгновенно разжал пальцы и отстранился. — Все в порядке, — улыбка Тсунаеши не исчезла, как он опасался, а, кажется, стала еще теплее. Дечимо робко коснулся щеки своего Облака, вздрогнув всем телом, когда тот накрыл его ладонь своей и несильно сжал. В одном Савада все же ошибался. Хибари ни за что не прибьет тонфа того, кого так нежно целует.***
Джотто выронил древние мемуары из дрогнувших от внезапности рук, недоверчиво уставившись на плечо Аллауди. Тот приводил в порядок свои наручники, как вдруг резкий звук заставил его поморщить нос и обернуться. — Ты чего расшумелся? — спросил он у своего босса, — Да так. Что-то нехорошее увидел, — вопреки словам, Джотто ярко улыбнулся и попятился к выходу. — Но ты увидел меня, — озадачился Аллауди, созерцая опустевший коридор и забытые на полу мемуары. Нахмурившись и подобрав их, юноша выглянул из кабинета в поисках светлой макушки своего соулмейта и любимого босса, который уже донимал стоявшего у окна G. — G! Сходишь со мной кое-куда завтра? — Хорошо, но куда? — Секрет! — Джотто, ты оставил!.. — входные двери закрылись, оставив Аллауди без ответа. Парень тяжко вздохнул, непроизвольно касаясь метки на своем плече в виде фиолетового ежа рядом с рыжим львом и даже не подозревая, что поколений через десять этот самый разговор между ними, как и эта их связь метками, обязательно повторится. И способ их примирения — тоже.