У бабочки всего лишь день, Последний день, чтобы влюбиться и умереть, Но она сидит в закрытой банке, Из неё можно только смотреть.
Lumen, «Бабочки»
Разговор с Евой принес мутное чувство тревоги: эсперка сделает все, чтобы Ае не поручали дежурство. И тут не обманет милая улыбка или правильные слова. Ая ошиблась. Думала, в башне драконы охраняли принцессу, но все не так. УКЭ нужны были просто сторожевые псы. Желательно беззубые и полуслепые. Чудовища устарели, ведь они могли спалить здание. При этом одних слов Евы, видимо, было недостаточно, чтобы Аю тут же отослали. Поэтому ей светило просто болтаться, зависнуть на скамейке запасных, пока не удалят за ненадобностью. Или пока не станет слишком поздно. У Аи был только один козырь, и он уже потрепался. В этот раз парень не опаздывал. Судя по виду, успел вздремнуть перед ночным дежурством. Но следом тянулся неожиданный элемент, и он вел себя слишком громко. — Достала галдеть, нахрен ты поменялась. — Уступила Элиночке, я же добрая! Дельфиния вилась хвостом за Каем и вряд ли отдала дневную смену просто так: не похожа девушка на альтруистку, а вот свое не упускала. Но это не должно было смущать Аю. — Что, со своим парнем уже не хочется стоять? — буркнул Кай. Раздался одобрительный сигнал, и двери разъехались. Курсанты зашли. — Тебя не должно волновать, с кем хочу, а с кем нет! — И не волнует. Парочка бывших не обращала внимания на мышку, прошмыгнувшую следом. Увлеклись розыгрышем безразличия. Очень громкого. Внутренний коридор закрытой зоны вел к залу с большими окнами — только открывался из них вид не на улицу, а на еще одно помещение. Холодный свет и бирюзовые стены внутри навевали мысли об операционной, в которой посередине стояло нечто, похожее на огромный камень. — Вряд ли что-то будет происходить, — послышался голос Криса. — Они там все разошлись на ночь. Повезло. Видимо, парень имел в виду происходящее за стеклом. Ая не сомневалась, подобранная смена не случайность: Кай выбил время, чтобы ничего не делать. Только вот с ним должна была быть другая напарница. — Что за хренотень? — хохотнула Дельфиния, заметив ту штуку в лаборатории. — Камера депривации, — сухо пояснил Вео. Крис ступил к остальным: — Объект всего один, зря переживали. Курсанты стояли у сияющих окон в полумраке. Все это напоминало огромный аквариум. — О, Ая… — Крис на мгновение потерялся, заметив ее приближение, затем лицо просияло: — Привет! И как у него получалось? За этой маской было сложно усмотреть фальшь, даже Ае, а она привыкла не доверять людям. До сих пор хотелось считать, что он не причастен к развлечениям этой шайки. — Ты что тут забыла, — огрызнулась Дельфиния. — Все равно придется дежурить, — безразлично произнесла Ая и прошла мимо курсантов к стеклам лаборатории. По лицу Кая казалось, пришибет ее на месте, но он лишь сказал: — Это подстраховка. Дельфиния запищала: — В смысле! Ее нет в расписании! — Пусть остается. Ая не представляла, что происходило за спиной, слышно было только возбужденный шепот. Курсанты не хотели кричать, тем лучше. Она приблизилась к окну. Внутри странного помещения ходил лаборант, поглядывал за показателями на экране. А посередине возвышалась… «камера». Без окон, темная и блестящая, словно натерли воском. С такого расстояния это больше походило на черное яйцо или, скорее, ракушку. Поперек округлого тела пролегала линия — огромная пасть могла разверзаться. — Совсем офигела? — прорычал Кай на ухо. — Пришла делать свою работу, что тебя не устраивает. — Хватит везде лезть! Я не буду помогать, если попадешься. Он все еще говорил шепотом, обдавая дыханием шею, но Ая зачарованно смотрела на камеру. — Там… объект? Кай проследил за ее взглядом и оперся плечом о стекло: — Типа того. — Почему так? — Нашла у кого спросить. — Ну ты же знаешь? Парень вздохнул: — Вроде как там должно быть спокойно. Тихо и все такое. Эта штука выглядела такой неживой, мрачной. У Аи сжалось сердце при мысли, что внутри кто-то дышал. Без света, в абсолютной изоляции, но под прицелом людей, следящих за каждым биением пульса. Горькое, лживое одиночество. — Считаешь, это нормально? — тихо спросила Ая. — Не знаю. Кай склонил голову и рубанул пяткой по глянцевому полу, будто хотел оставить там след. Но покрытие не поддалось. Он снова поднял глаза: — В клетке плохо, Крылова. Ая вглядывалась в лицо Кая: откуда он знает? Привычная кривая ухмылка отсутствовала, а расслабленные губы отчего-то казались лишь жестче. — Но иногда вне ее еще хуже, — голос парня звучал непривычно грустно, а в глазах что-то трепыхалось. Какая-то невысказанная мысль. Вео за спиной отвлек: — Главное, чтобы все были готовы к последствиям. Он тоже смотрел на камеру. Ая и забыла, что другие курсанты здесь. Последствия. Что-то вспомнилось. Гадюка говорила медику об этом. — Ты имеешь в виду результат… этих операций? — спросила Ая. Вео кивнул: — Человек должен понимать, на что идет. В случае с детьми это сложнее, кто-то должен решать за них. За Мишу решили родственники. Но они сами ее боялись. О чьем благополучии беспокоились: ее или своем собственном? Или с упоением обманывали себя: так всем будет лучше. Ае стало интересно, а что бы сделала ее мать? Но для этого не нужно было представлять. Она уже знала ответ. — Я, правда, не думаю, что вам что-то угрожает, — мягко говорит незнакомец. — Достаточно лишь нам видеться, и... — Я не хочу жить, — заявляет женщина. А затем добавляет к и так эмоциональной речи: — С этим. Сверху шумят машины, работают заводы, город лениво ведет свою скучную жизнь. Но даже так, сквозь этот гул, Ая легко различает высокий, но качающийся на ниточке, готовый вот-вот упасть голос, настроенная на него, как тонкий механизм. Ая не видит лица женщины, лишь размазанную по стене подземного перехода тень. А еще край помятой рубашки взрослого парня, который, кажется, назвался Иваном. Он взволнованно жестикулирует, будто ему есть до всего этого дело. Странный, но симпатичный. Он пытается приблизиться к маме, но та не разделяет впечатление. — Оставьте меня в покое! Мне и так теперь придется… — мама всхлипывает. — Заново, все заново! Раздается одновременно глухой и звонкий стук. Он эхом пролетает по раскрашенным всеми кому не лень каменным стенам. Должно быть, это мамина сумка, брошенная в сердцах. У нее такой объемный железный замочек… — Но вам вдвоем могло бы быть лучше… — делает новую попытку парень. — Раз вы такой умный, то и занимайтесь этим! Тень опускается. Теперь вместо нее Ая видит разномастные вульгарные объявления, обещающие мужчинам утехи на любой вкус. Слышится шарканье, видимо, мама собирает вылетевшие из сумки вещи. — Я не обязана вечно быть связана, только потому что носила… это в себе. Может, меня обманули, и это вообще не мое! — Я понимаю, это пугает, но мы сможем… Иван наклоняется, наверное, что-то поднять, но тут же резко отступает. — Не трогайте!.. Вы видели ее? Мы даже не похожи! Точно, меня обманули. Точно… Куда мне теперь идти… — Она нормализуется, нужно лишь… — Вы слышите??? Я тут ни при чем! Просто уберите ее от меня! Ая прильнула к стеклу. Неудивительно, что учитель не испытывал к ней ничего. Разве захочется быть с тем, кого бросили? От кого отвернулась собственная мать? Иван помогал лишь из жалости. Ая навсегда останется в его памяти как дикий зверек. Иван приходил, подкармливал заботой, как бездомного щенка, учил паре команд. Но не брал домой, нет. Слишком много мороки, ведь оно испачкает ковры и разорвет мебель, стоит лишь отвернуться. А, может быть, и спалит весь дом. «Слишком много разрушений», — произнесла Ая одними губами. Ева сказала, что у нее такая энергетика… — Эй, суицидница, что ты вытворяешь. Ая перевела взгляд на недовольную морду Кая. Он с сомнением оглядывал ее. Видимо, не нравилось, что бывшая напарница уже некоторое время стукалась лбом о стекло. Все это было выше ее сил. — Ночное дежурство — это непросто… — пробормотала Ая, отходя. Она стала оглядывать окна, их размер. Всего два, толщина на вид приличная. А посередине вход. Вспомнились слова Озорнова: курсантов не пустят внутрь, не просто так. — А если потребуется помощь? Как войти? Кай смотрел на Аю с подозрением: — Вызовут, она открывается изнутри. — Если датчики зафиксируют всплеск энергии, двери разблокируются, — пояснил Вео. Как же радостно, что он здесь! Всегда полезен! — Это тоже изнутри, — прорычал Кай. Он сердито глянул на однокурсника, но отвлекло что-то позади Аи. Едва появился силует в отражении, как ее мягко взяли под руку. Ая дернулась, но неожиданно сильные девичьи руки удержали. — Ребята, я понимаю, мы все давно не виделись, но вам не кажется, что это не место для вечеринок? — сказала Оля самым добродушным на свете тоном. Хватка стала тверже, когда Ая вновь попыталась отстраниться. Синие глаза сверкнули в свете окон лаборатории. — Пойдем, еще успеешь подежурить, — старшая улыбалась, голос при этом стал холоден. — Ты же не хочешь проблем? Дельфиния клацнула ноготками по коммуникатору. Стояла у стены, держала устройство и прожигала Аю недовольным взглядом. Ну, конечно… Ая расстроила девушке планы, и та отправила сообщение Оле, чтобы сумасшедшую убрали с площадки. Эсперка хотела побыть с Каем наедине, но ворвался Василиск со своим желанием все ломать. Ая захихикала. Оля застыла от такой реакции, но убедившись, что элемент в ее руках всего лишь пялится в пустоту и мелко дрожит, промолчала и просто поволокла за собой. Ноги сумасшедшей повиновались. В глубине коридора все еще виднелся выход к «аквариуму». Кай так и завис у стекла, обеспокоенно провожая взглядом. Ая подумала: так будет лучше. Может, сама судьба уводила от ошибки. Мысли были полны трещин, желание что-то предпринять обжигало. Старшая не ослабила хватку, даже когда вышли в основную часть Центра, и продолжала вести. Ае надоело, что ее тащат, не доверяют, не дают управлять собой, но не находила сил вырваться — хоть и казалось, что прямо сейчас готова взорвать что-нибудь. Все внутри сопротивлялось — но чему? Это сводило с ума. Губы сами собой произнесли: — Почему вы меня так ненавидите? Получилось тихо. И жалко. Ая проклинала себя за это. Но Оля молча вела дальше, будто не расслышала. Лишь когда оказались в крыле общежития, старшая остановилась, отпустила пленницу: — Ты пытаешься найти причину в себе. На самом деле, не нужна причина, чтобы кого-то ненавидеть: достаточно косого взгляда, оказаться не в то время, не в том месте. — Так ты это объясняешь… — Ая отступила, спина уткнулась в стену. Так стало лучше. Почему-то не хотелось самой стоять. В этот момент Оля повысила голос: — А за что ты ненавидела нас? Ая подняла удивленно глаза. — Ты была сильной, много умела. Но не говорила, откуда все это. — Оля, примерно одного с Аей роста, сейчас казалась выше. Она вся вытянулась, плечи торчали, словно готова вот-вот взлететь. — Знаешь, каково ребятам? Из кожи вон лезут, чтобы подняться, повысить ценность. Сама же знаешь, какое отношение к магам — мы должны помогать друг другу, а не топить! Эта орлица чуть ли не растопырила когти, готовая спикировать прямо на добычу. — Я никого не топила, — проговорила растерянно Ая. — Но и не помогала. Всегда держалась одна и не пыталась подружиться, понять наши проблемы. У Аи задрожали руки: — Какие, к черту, у вас проблемы… — Возьмем Кая. Ты же видела его отца? Хоть понимаешь, какие к нему требования?.. Фин из кожи вон лезет, чтобы выделиться, потому что ее семья потеряла все. Она сейчас единственная, кто может помочь, и она эспер! Снова хотелось смеяться, но вместо этого Ая просто таращилась на Олю, лицо свело: — Зачем ты мне все это говоришь? Почему мне должно быть не плевать? — Чтобы ты не была такой эгоисткой! Могла бы помочь ребятам и взамен получила бы место среди них. Ая больше не могла сдерживаться, ее потряхивало: — Место? Какое нахрен место?! Среди вас! Она залилась истерическим смехом. — Ладно, я пыталась, — выдохнула Оля, устало поднося руку ко лбу. — Вот и поговорили, ответы налицо. Ая не понимала. Почему эта курсантка выглядела так, словно делала сраное одолжение? Почему говорила так, будто видела в этом чертовом мире больше? — Оля, ты серьезно? С ума сошла? Мне не нужны подачки в виде «места»! Я всего лишь хотела учиться среди равных, чтобы меня не трогали. А вы вели себя как стайка шакалов! — Ну извини, что не соответствовали твоим высоким представлениям. Не соответствовали? Эта Ая была далека от идеальной картинки их гребаного лживого мира! Она стукнула по стене: — Да я лучше сдохну, чем буду с вами! Как ты говоришь за Кая, включила старшую! А когда его выкинули, то что? Забыла??? — Мы стоим за тех, кто один из нас. Кай смог доказать это. Ая снова смеялась: — А я никогда не была одной из вас, да? Потому что... что? Не рассказала про свое прошлое? Когда вы насмехались и наезжали толпой? Или потому, что была сильнее, и это мозолило глаза! — Мне надоел этот разговор, — Оля, до того как-то размякшая, снова собралась, уставившись на Аю когтистым взглядом. — Будешь дальше с нами или одна — как хочешь, просто знай: одна ты не выживешь. Не мы, так сломают тебя они. Сама понимаешь, магам не рады, дай только повод. У них уже есть миллион причин считать тебя неконтролируемой, повезло, что вернули. Но боюсь, это последний шанс, поэтому советую… — А как же наша маленькая вечеринка в душе? Забыла? Оля замолчала. — Или тебя там не было? Никогда не поверю. Вечно строишь из себя взрослую и равнодушную к их движу, но ведь ты всегда в курсе, что делают ребята, так? Старшая глядела в сторону, рот чуть приоткрыт. — Они и шага не ступят без твоего одобрения, и уж тем более Мирим! Эта тихоня, ментальный маг, сама боялась способностей, и только дружба с лучшими помогала держаться на плаву. Если бы Оля одобрила… Ая была уверена, что Мирим бы сделала что угодно, лишь бы не выпасть из-под ее крыла. — Ведь это она стерла мне память? Ая вытянулась, стараясь рассмотреть в лице Оли что-то. Думала, упоминание ситуации напугает или хотя бы взволнует курсантку, ведь все шло не по плану: жертва обо всем догадалась! Но девушка лишь равнодушно смотрела, даже высокомерно. Как тогда, у стадиона. — Знаешь, что в твоем файле? — сказала она, проигнорировав выпад. — Первое, что бросается в глаза — портрет. Разве курсанты должны видеть чужие файлы? Или старших это не касается? Зачем вообще Оля смотрела? — Лицо, будто ненавидишь людей, — девушка чеканила каждое слово. — А еще заключение профайлера: склонность к жестокости, небезопасность. Это и мое первое впечатление тоже. Дураку ясно, такой эспер и в патруле… Все-таки причина была. — Иди спать, — приказала Оля. — И не слоняйся по Центру, пока не назначат дежурство. С этими словами старшая удалилась в комнату. Умудрилась даже не хлопнуть дверью. А Ая все стояла, откинувшись к стене, и упрямо сжимала кулаки. Хотелось показать, что Оля тут не главная, назло вернуться! Но если идти назад, к куколке не попасть, момент упущен. Поэтому Ая просто оставалась в коридоре, будто этот маленький бунт мог что-то исправить. Все двигалось, крутилось, но она стояла на месте. Ее по-прежнему ненавидели, она по-прежнему была лишней. Почему же так стремилась сюда? Неужели для того чтобы чувствовать себя своей, нужно было быть как Оля? Заслужить место в стае, набиваться в друзья… тогда бы старшая закрыла глаза на натуру Аи? Позволила бы ужасному монстру держаться рядом? Или нужно, как Дельфиния, льнуть ко всем, кто пахнет властью… Ая не хотела идти в комнату, но какой выбор? Так старательно бежала, чтобы снова забраться в тупик. Стало интересно, а что бы сейчас уловила Ева? Какой увидела Аю? Снова чудовищной, желающей все разрушить? Все дело в даре? Поэтому Ая была такой? Магия отравляла, мешала быть доброй, желать контактов. Не источать нечто столь неприятное, что хотелось стереть, убрать с глаз. Не будь ее, у Аи бы не было проблем. Магия — это проклятье… Почему-то вспомнился Джей: как он метался после ситуации с автобусом. Сотворил что-то совершенно нечеловеческое, ненормальное. Что-то, выходящее из ряда вон, даже для эспера. Джей боялся магии, он бы точно хотел избавиться от нее. Положил бы себя под скальпель, вырезающий опасность, прежде всего, для других. Ая была уверена, ведь он спас случайную девушку на переходе. Если бы не он — жертва не успела бы даже поплакать. Если бы не он, ничего бы не было: этой разрушенной дороги, этих орущих машин, охающих людей. Джей мог спокойно стоять, смотреть, отвернуться, в конце концов. Сделать вид, что не заметил, что это не его дело. Но он использовал силу, даже не подумав. Он был похож на человека, который делает что-то спонтанно. Перед глазами стояла картинка, как он задавал глупые вопросы и подливал Ае кофе, нелепый в своем переднике, но в этом было столько непосредственности! А на перекрестке парень рискнул своей и так ограниченной свободой и забыл о страхе ради человека, которого даже не знал. Разве было бы лучше, исчезни девушка под тяжестью металла? Одна оборванная жизнь против вожделенного спокойствия — заплатила бы эту цену Ева? Лишь бы не разрушался ее хрупкий красивый мир. Мир, где эсперы должны доказать свою безопасность. Мир, где вырвут зубы и когти, посадят в клетку. А если не поможет, выбросят поломанное на задний двор. Неважно, живое или мертвое. Да, Оля лукавила, говоря, что для ненависти не нужно причин.