Иллюзия

один из офицеров грубо схватил кэйю за руки и вошёл в тело одним рывком, начав двигаться жёсткими быстрыми движениями. острая боль внизу отзывалась во всем теле, сжатые до онемения руки болезненно выкручивались, кэйя старался убедить себя в том, что это происходит не с его телом, он сам будто сейчас свернулся клубочком в тёплой постели и тихо дремит, а то, что происходит… это просто в теле другого человека. из глаз брызнули слезы, от сильной боли и обиды. обиды на себя, мерзких мужчин в душной маленькой комнате и на весь мир вообще. с уст то и дело срывались стоны, вовсе не от удовольствия, а потому что так надо, так нравится этим отвратительным мужчинам. вскоре в горло кэйи впихивают сначала толстые пальцы, под ногтями которых юноша успел разглядеть грязь, пальцы двигаются, проникая все глубже в глотку. отвратительно. горло кэйи уже привыкло к подобному, но от вида грязных рук становится дурно, что вызывает рвотный рефлекс. правда мужчин это, кажется, веселит только больше. после мужчина в рот вставляет член, который кэйя принимает целиком. глаза прикрываются, это только начало ночи, а юноша уже вымотан, кто знает сколько извращенцев еще придёт. —глаза. — строго произносит клиент и размашистой пощечиной заставляет кэйю поднять взгляд. —у него только один глаз. — усмехнулся офицер, что сзади парня пытался излечиться от плохой потенции и хоть немного поднять себе член с помощью дырочки кэйи. парень поднял полуприкрытый усталый взгляд, щека болела от удара, но это было даже хорошо, на некоторое время боль в этом месте отвлекла от боли в других частях тела. несмотря на множество клиентов, тело кэйи оставалось приятно тесным, а горло всегда плотно сжимало орган. наконец, офицер, что пользовался ртом, хрипло простонал и на лице кэйи оказалась липкая, плохо пахнущая белая жидкость. к сожалению, даже такая картина не смогла помочь потенции того, кто был сзади, так что тот перестал сдерживаться и надеяться на чудо и окончил внутрь. —хорошая сучка. — усмехнулся первый и звонко шлепнул кэйю по бедру. клиенты оставили парня и вышли из комнаты. сейчас у юноши есть около десяти минут чтобы успеть помыться и привести себя в относительный порядок перед следующим клиентом. кэйя поднялся на ноги, достал из тёмного шкафчика вино и сделал несколько глотков. голова начала неприятно кружиться, но это ничего, так лучше, так немного лучше. небольшая душевая была только с одним маленьким круглым светильником, в местах стыка серая плитка была в чёрной плесени, не редко тут можно было увидеть мокриц, ползающих в своём мрачном царстве. кэйя не раз обмывался в этой душевой, но отчего-то именно сегодня она казалась ему особенно мерзкой, из глаз полились слезы, а тело в особо интимных местах болело от грубого использования. «я вещь. вещь того, кто платит» — с горечью в очередной раз осознал парень. кэйя почти всю свою жизнь прожил в такой обстановке. родился мальчик в очень бедной семье, матери у него никогда не было, а из близких людей — только вечно пьяный отец. первый раз, когда «это» произошло, кэйе было меньше восьми лет, отец хладнокровно продал его дружку за пару бутылок вина. мальчик ничего не понимал, он не знал зачем самый близкий человек, которому он тогда еще доверял, привёл его к какому то мужчине в дом. это жилище, конечно, выглядело лучше их с отцом лачуги, но почему его оставили здесь совсем одного? лишь наедине с мужчиной, что странно улыбился и трогал большими грубыми руками тело кэйи. отчего то было стыдно, мальчик не до конца понимал, что этому человеку нужно, но он чувствовал инстинктивный дикий страх. когда мужчина попытался войти первый раз, кэйя заплакал, было очень больно и страшно. он начал просить отпустить его, но его телом владел другой человек, не он сам. память, кажется, скрыла подробности того дня, но кэйя помнил лишь то, что после произошедшего он лежал на подстилке из трепья у себя дома и проплакал всю ночь до красного рассветаглаза смотрели в одну точку, а разум был неприятно пуст. тогда он первый раз осознал себя вещью. позже, много лет спустя, юноше надоело, что отец продаёт его тело и не даёт ни копейки, это сподвигло кэйю тайно обратиться в публичный дом. юношу сразу приняли, все же его параметры были прекрасны. его смуглая кожа считалась экзотикой, да и другие части тела выглядели идеально, включая мягкие ягодицы и подтянутый живот. правда с первым клиентом кэйе не сильно повезло, то был садист. он сильно повредил юноше глаз железной пряжкой от сапога, которой бил мальчика по лицу. вот собственно и все недолгие двадцать лет жизни кэйи. за всю жизнь ему пришлось научиться различным хитростям в любовных играх, доставлять удовольствие неочевидными приемами, но самое главное это способность будто выходить из своего тела во время самого процесса, заставить свой разум думать, будто это происходит не с ним. а на самом деле больше ничего он не умел, даже читать и писать. обмывшесь, кэйя вышел, он завернулся в полотенце и распустил длинные шелковистые волосы, которые были собраны до этого чтобы не намочить. дверь резко распохнулась, чего чего так о личном пространстве здесь не слышали. —господин.? — кэйя резко обернулся на сутенера, вошедшего в комнату. на мужчине был яркий костюм из красного атласа, который блестел и переливался даже от малейшего луча света. —помылся? хорошо. прибыл богатейший господин, надо его обслужить. кэйя кивнул и начал натягивать белые чулки. —что ты делаешь? идиот. я сказал «богатейший» это значит, надо надеть твое лучшее белье, самое вызывающее. за ночь с этим человеком поборятся лучшие шлюхи этого дома, каждый из вас должен сделать все возможное, чтобы ему понравиться. —разве богатые люди не обладают тонким вкусом? я думал однотонное… —я не спрашивал твоё жалкое мнение. чёрные чулки в крупную сетку и малиновое белье, точка. мужчина вышел, захлопнув дверь. кэйя тяжело вздохнул. юноша натянул на ноги чулки, какие велено и надел яркое кружевное белье, включая тонкий топ. на ноги пришлось надеть ласковые алые туфли на высоком каблуке. парень взглянул на себя в пыльное зеркало на стене, выглядел он отвратительно пошло. внизу в гостинном помещение для важных гостей уже была суета. юноши такие же, как кэйя, носились туда сюда, поднося сладости и наливая дорогое вино тому самому «богатому господину», который сидел на розовом велюровом диванчике. со спины было видно лишь блондинистые волосы. —кэйя, где ты шлялся?! ты пропустил объяснение. быстро подойди к господину дайнслейфу и сделай массаж рук, это твоя обязанность. — нервно прошептал один из напарников кэйи, который убежал за подносом с новой едой. парень кивнул. кэйя элегантной походкой подошёл к дивану и сел скраю. он поднял глаза на господина дайнслейфа. то был молодой человек, лет двадцати семи, блондин с голубыми глазами. у него была тонкая талия, но при этом широкие плечи, объем которым придавали и пышные рукава темно-синей блузы. «красавец. мог бы даже работать здесь, его бы точно взяли» — пронеслось в голове кэйи. юноша аккуратно погладил руки и взял правую ладонь в свою. он чувствовал на себе пристальный взгляд господина, тот даже перестал участвовать в диалоге с сутенером. кэйя старался не думать о том, что его личность отвлекла гостя даже от «представления» перед ними, где другие работники дома целовались между собой и показывали тела с лучших ракурсов. мягкими движениями юноша массировал элегантную тонкую ручку, расслабляя каждую фалангу длинных пальцев и аккуратно надавливал на самые чувствительные точки ладони. —тебе совершенно не к лицу эта пошлость. — произнес господин дайнслейф и брезгливо провел пальцами по бретельке топа. —абсолютно с вами согласен, я пытался ему объяснить, что необходимо что-то более однотонное. — быстро вмешался сутенер, — если Вам так будет угодно, он сейчас же переоденется. —в этом нет необходимости. я снимаю этого юношу на неделю. пока что. все удивленно посмотрели на троицу. меньше всего ожиданий было от одноглазого юноши, который даже не участвовал в представление и не демонстрировал тело. даже сам кэйя был поражён, но перспектива пожить неделю где угодно только не в этом богом забытом месте, его довольно радовала. хотя надолго снимали обычно только извращенцы, которые получали удовольствие от полной и неограниченной власти. —как пожелаете. — сказал сутенер и указал кэйе глазами на то, чтобы тот ушёл в комнату собираться. парень поднялся. —вы так быстро определились с выбором. —не нужно обладать особым навыком дабы отличить бриллиант от гальки. «бриллиант от гальки» — обдумывал слова богатого господина кэйя, поднимаясь по лестнице, — «представляю как обозлилась галька после того то, как её назвали». вещей у кэйи было не так много, только повседневные темно-коричневые брюки, молочная рубашка, застегивающаяся до половины и другие немногочисленные аксессуары яркие, но из дешёвых материалов. аккуратно сложив все пожитки в чемоданчик, кэйя накинул на себя белую шубку с выделяющейся алой меховой отделкой по краю и спустился вниз. в гостинной проходила спонтанная церемония прощания. все работники дома будто выстроились по длине коридора, обсуждая и слова дайнслейфа о бриллианте и гальке, и то, как повезло кэйе, и богатство дайна. в конце коридора у двери стоял сам мужчина, держа в руках чёрный зонт-трость, сутенер же стоял рядом с господином и провожал кэйю взглядом. видно с дайнслейфа он получил не плохую выручку и сейчас был очень доволен. кэйя ни с кем не прощался, ему некому было сказать «до встречи». все в публичном доме так или иначе конкуренты, а сутенер не «папочка», как его привыкли называть, а скорее злой кукловод, которому все равно как клиент будет играть с его куклами, главное чтобы платил. на улице моросил дождь, дайн раскрыл зонт и прикрыл им кэйю, оба молчали. слуга открыла дверь кареты и подал кэйе руку, помогая подняться. —нам ехать недолго, так что не засыпай. — предупредил дайнслейф. юноша кивнул. «интересно извращенец или нет?» — гадал кэйя.