Сумрачный Петербург

Семен, глядя на стремительно бледнеющего Игоря, на всякий случай приблизился к нему, готовый оказаться помощь. Но стоило ему мягко коснуться плеча своего протеже, как Гром отшатнулся от него, как от огня. — Что было в этой чертовой шаверме? — выдохнул он, зажмурившись и закрыв лицо ладонями. Волков, всё еще пребывая в шкуре зверя, смотрел на него со смесью жалости и понимания в жёлтых глазах. Разумовский, всё больше по своему облику напоминающий наркомана со стажем, кусал потрескавшиеся губы и злился. Семен вздохнул. — Игорёк… Мне жаль, что ты узнал об этом вот так… Но раз уж на это пошло… Я могу предложить тебе два варианта. Первый — я сотру твоё воспоминание об этом, второй — расскажу тебе всё как есть. Однако у меня нет уверенности в том, как ты можешь это воспринять. Гром смотрел на него широко распахнутыми глазами и молчал. Семен практически видел, как у него в голове боролись интерес и здравый смысл. Наконец он криво улыбнулся. — Давайте правду, дядь Федь. Семен бросил быстрый взгляд на Волкова и Разумовского. Олег вернул себе человеческий облик, подошел к Разумовскому и мягко обнял его за плечи. — Тебе нужно отдохнуть, — тихим голосом сказал он. — Я не устал, — слабо огрызнулся Сергей, но Волков настойчиво потянул его из комнаты. — Идём, Серый. Они ушли. Семен сел на диван и мягко похлопал ладонью рядом с собой. Игорь на негнущихся ногах добрел и рухнул на диван как подкошенный. — Что ж… — Семен прочистил голос и начал: — дело в том, Игорек, что я и эти ребята — не люди. Мы Иные. Наш мир сложен. В нём существует Сумрак — что-то вроде иного измерения, похожего на наше. Сумрак состоит из слоев, всего их семь. Иные могут уходить в Сумрак и черпать оттуда силу, магию, если так тебе будет понятнее. Иные бывают Светлыми и Тёмными. Но это не одно и тоже, что Добро и Зло. Сумрак питается эмоциями людей. Иные Светлые поглощают положительные эмоции, Тёмные — негативные. У нас существуют уровни по силе. Всего таких уровней восемь. Самые слабые — седьмого уровня, первые — почти самые сильные. Но есть еще и Высшие, или нулевые, маги. Это большая редкость. Таким магом был Мерлин. Помнишь «Короля Артура и рыцарей Круглого стола»? Игорь кивнул. — Я приехал в Петербург из Москвы по заданию. Выяснилось, что пойманный тобой Сергей Разумовский тоже Иной, только Тёмный. Но то, что он делал, не совсем его вина. Собственно, раньше никто из Иных с такими случаями не сталкивался. Именно поэтому я стал искать Разумовского. Мне нужно разобрать с этой проблемой. Семен замолчал и с тревогой всмотрелся в лицо Грома. Тот долго молчал, мрачно уставившись в пол. По его лицу нельзя было понять, о чём он думал. Наконец Игорь встал. — Получается, я вас совсем не знал, Федор Иванович. Или это не ваше настоящее имя? Вы же этот… сильный колдун, да? Есть у вас какая-нибудь «колдунская» кличка, — выдохнул он с раздражением. Семен вздохнул: — Вполне обычное имя. Меня зовут Семён Павлович Колобов, но по всем официальным документам я именно Федор Иванович Прокопенко. И мне… не пятьдесят восемь лет, а много больше. У Иных другие сроки жизни. — Круто, — безэмоциально откликнулся Игорь, — а тетя Лена… или она тоже не Лена? — Нет, Леночка обычный человек, и я её очень люблю, — тихо откликнулся Семен. — Она знает, кто вы на самом деле? — с нажимом спросил Гром. — Нет, — Семен покачал головой, — это всё очень сложно. — Зато очень легко врать близким, правда? — Игорек, зачем ты так? — грустно сказал Семен, — я не виноват в том, кто я есть. По лицу Грома пробежала судорога. Он с шумом втянул воздух и резким движением одернул куртку. — Пойду, пожалуй, — он пошел к двери. — Игорь! Гром обернулся. В его глазах плескалось разочарование. — Вас тетя Лена искала, обзвонилась вся. Но у вас же тут дела важнее, чем простые смертные и их проблемы, — ядовито сказал он и ушел. Семен устало потер переносицу. — Игорёк-Игорёк, — шепотом произнес он. Скрипнула дверь — в комнату заглянул Волков. — Как прошло? — тихим голосом поинтересовался он. Семен прикрыл глаза ладонью и глухо проронил: — Ужасно. Игорь считает, что я предал его. Волков приблизился, опустился рядом. — Людям лучше не знать правды для их же блага. — Он для меня не чужой. Игорь рос у меня на глазах, после гибели его отца я старался присматривать за ним по мере сил. А сейчас он будет думать, что в нашем с ним общении был какой-то злой умысел. Олег помолчал, прислушиваясь к тихому дыханию Разумовского, спящего в соседней комнате. Слух у него, как у волка, был потрясающий. — Может быть, он поймет. Однажды. — Надеюсь, — Семен посидел немного, потом поднялся, — ладно. Здесь нужно хоть немного прибраться, а то ощущение, что квартиру бомбили. Я поеду искать Рубинштейна, и у меня неприятное чувство, что с ним всё будет тоже не просто. Волков натянуто улыбнулся. — Мы не выбирали свою судьбу. Двое сирот, да еще и Иные. Но за Серого я буду грызть глотку любому, кто посмеет ему навредить. Жаль, что Птица нематериален, до него сложно дотянуться. Но он паразит, которого нужно уничтожить. Езжай, Светлый. Надо это заканчивать.

***

Не часто Семену приходилось бывать поблизости от офиса Дневного Дозора Санкт-Петербурга, несмотря на то, что это был почти центр города. Задумчиво разглядывая высотку, Семен вспоминал их неказистый офис в Москве, где наверняка сейчас Борис Игнатьевич плел сети новой интриги. Тёмные входили и выходили из офиса, наиболее сильные маги, коих было немного, бросали на Семена настороженные взгляды. Семен накрыл себя довольно мощной маскировкой, привлекать внимание к себе не хотелось. Наконец у дверей замаячила знакомая фигура. Семен пригляделся и усмехнулся — Рубинштейн сменил стиль. На работе он, как и положено, облачался в медицинский халат, в обычной жизни носил удобную, но ничем не примечательную одежду. Сейчас же бывший психиатр был в джинсах, блестящих кожаных ботинках, светло-коричневом пуловере. Остались неизменными только очки. Тёмные любили стильную одежду, следили за собой и часто привлекали к себе внимание. С помощью заклинания «Паранджа» Тёмные ведьмы выглядели как на подбор моделями. Мужчины не отставали. Семен сделал шаг вперед, махнул рукой, привлекая внимание. Рубинштейн скользнул по нему равнодушным взглядом и отвернулся. «Вот же гад заносчивый», — подумал Семен. — Вениамин Самуилович, — кивнул он. — Светлый, — отозвался Рубинштейн, — какими судьбами? — Да всё теми же, — в тон ему ответил Семен, — мы можем поговорить на нейтральной территории? Рубинштейн скучающе вздохнул, бросил взгляд на офис Дневного Дозора и передернул плечами. — Недолго, у меня дела. Они пошли по улице. Семен не знал, как начать разговор. Если с Рубинштейном — неинициированным Иным всё было куда проще, то теперь перед ним был Тёмный — со всеми присущими им качествами: спесь и непоколебимая уверенность в своём превосходстве. — Если ты помнишь, мы были у Сергея Разумовского, — начал Семен. — Помню. Но я больше не психиатр, мне нет до него дела, — отозвался Рубинштейн, — если ты пришел, чтобы просить моей помощи, ответь — в чём моя выгода? Семен осекся. Он посмотрел на своего спутника — тот проигнорировал его взгляд. — Общая безопасность, — наконец ответил Светлый, — тварь, что овладела Разумовским, неконтролируема. И хочу тебе напомнить — он тоже Тёмный. Так что эта наша общая проблема. — Скорее уж, это наше, — подчеркнул Рубинштейн, — преимущество. Когда эта сущность полностью захватит контроль над его телом, мы — Тёмные, получим сильного мага. Так к чему мне помогать в его уничтожении? — Ты что, не понимаешь? Он не поддается контролю, он не будет ни с кем объединяться — это просто разрушительная сила, которая сметет всё на своём пути! — выдохнул Семен, — Вениамин, я знаю, что ты теперь мыслишь категориями Тёмных, но подумай сам — это всё равно что пробовать подчинить себе лесной пожар — да, он сжег дом твоего ненавистного врага, но с таким же успехом он сожжет и твой собственный дом! Рубинштейн вдруг резко остановился и посмотрел на него с усмешкой. — Сейчас это исключительно проблема моего ненавистного соседа. Если аргументов больше нет, разговор окончен. — Вениамин! Но Рубинштейн уже шагнул в свою тень и ушел в Сумрак. Семен уже был готов последовать за ним, но трель мобильного телефона заставила его остаться в реальном мире. — Да, Олег? — устало откликнулся Семен. В трубке раздавались чьи-то крики, какой-то грохот, затем очень тихий голос Волкова выдохнул: — Птица сбежал.