Связь

На чем основаны их отношения, Серсея никогда не понимала. Скорее всего, это была похоть. Наверняка — одиночество. Была ли там любовь? Какая к драконам любовь, если Джейме был ее частью, а себя она ненавидела больше всех остальных. Со временем Серсея научилась прятать свою ненависть, переносить её на других людей, чтобы разделить этот тяжкий груз. И Джейме доставалось не меньше, чем самым заклятым её врагам. Врагов было предостаточно. С тех пор, как в семь лет мама разделила их, запретив спать в одной комнате, в одной постели, Серсея ненавидела всех, кто находился рядом по ночам, кто слышал её крики, бессильные разбить клетку кошмаров, кто был не Джейме. Днями она не нуждалась в нём так сильно, а он и вовсе, казалось, забыл о том, как близки они были раньше. Он не помнил, что пришёл в этот мир из чрева матери, где они были неразделимы, следом за ней, держа её за пятку. По крайней мере, так рассказывал старый мейстер, принимавший роды у Джоанны Ланнистер. Серсея никогда не забывала, что она была первой. Но Джейме родился мужчиной, а значит, у него изначально досадное преимущество перед ней. Пока мама пыталась усадить её за рукоделие, он фехтовал на заднем дворе. Когда он бегал по саду, изображая всадника на своей деревянной палке, ей велели вести себя пристойно. Как подобает будущей королеве. Отец обещал, что она выйдет замуж за принца. Лет с семи Серсея уверовала, что ей предназначено править. Предсказание Мэгги, услышанное в десять лет на турнире, только укрепило эту уверенность — она станет королевой. А Джейме будет при ней, как верный рыцарь. Правда, сам Джейме о том ещё не подозревал. Он рос крепким и сильным, глядя свысока на свою сестрёнку, что, по его мнению, служила разменной монетой в честолюбивых планах их отца. Серсея не могла соревноваться с братом на поле боя, но умом она просто обязана была его превзойти. Соперничество между ними набирало обороты, грозя перерасти в настоящую вражду, которой не помеха ни расстояние, ни время. Джейме насмехался над планами Серсеи выйти замуж за принца, а она завидовала его свободе, которую сама никогда не смогла бы получить. Впрочем, любовь Рейегара, его белоснежные локоны и золотая лютня стоили того, чтобы поступиться свободой. Стук в дверь комнаты прервал её мечтания о прекрасном принце. Серсея вынуждена была сама встать с кровати и открыть дверь — со смерти их матери количество служанок в доме поубавилось. Бобровый Утёс медленно ветшал, приходя в запустение. В коридоре стоял Джейме, который, прижимая палец к губам, поманил её за собой. — Никуда я с тобой не пойду, — гордо сказала Серсея. Накануне за обедом они поссорились: Джейме опять насмехался над ней. Наверно, прозвучало это чересчур громко — близнец вдруг схватил её за руку, впившись пальцами до синяков в обнажённое запястье. — Тише! — прошипел он. — Хочешь, чтобы отец пришёл на твои вопли? Он боялся отца — это, пожалуй, единственное, чего он боялся. А отец, поддерживая давний запрет матери, причины которого так и не успел спросить, не разрешал им общаться слишком близко. Например, разговаривать наедине. Никакого смысла это не имело. То, что случилось, когда им обоим исполнилось семь, являлось всего лишь детской игрой, а не развратом. Как любые дети в неудержимом желании познавать, они изучали отличия тел друг друга. То, что было совершенно невинно, для их матери выглядело дьявольской забавой. Серсея часто думала, не от испуга ли мамы младший брат Тирион родился полурослым уродцем. В таком случае, в её смерти виновата она. Хотя, это Джейме первым предложил тогда поиграть. Вот и сейчас он тащил её за руку куда-то, не обращая внимания на тщетные попытки сестры вырваться, разжать его железные пальцы. Умолять опустить было бы ниже её достоинства, поэтому Серсея просто глядела под ноги, стараясь не запнуться о свои длинные юбки. Через вход для слуг Джейме выволок её из здания, направляясь к конюшням. Собрался покататься? — Ну, хватит! — Серсея топнула ногой. — Объяснись! Джейме приостановился, обернувшись. Только сейчас она заметила нездоровый лихорадочный блеск в его глазах. — Отец сказал, что ты собираешься уехать к своему принцу! — Тебя не касается! Стычка вновь грозила перерасти в драку. — Я твой брат! — Ты сам делаешь, что хочешь, а мне нельзя? Брат глядел на неё, не разжимая руки, какое-то время. Потом его глаза на миг опустились и тут же вновь широко раскрылись, приняв вид изумленный и невинный. — Ну, я много где побывал... — И я тоже! — вставила Серсея, вспомнив турнир. — Ты деревенская простушка, — безжалостно давил он. — Даже не знаешь, что такое любовь. Откуда бы ей знать? После смерти мамы отец так и не завёл себе другую женщину. Вульгарных развлечений служанок она сторонилась. В конце концов, она аристократка — не станет прыгать через костёр, задрав подол, и целоваться под ракитой с первым встречным! Сдержанность, благородство, утончённость — часто повторяла про себя Серсея слова матери. Только лучшая достойна находиться рядом с принцем. — Вот станет целовать тебя твой Рейегар, а ты будешь стоять, как камень. Он и подумает, что перед ним статуя! — рассмеялся Джейме. Если он продолжит в том же духе, то Серсея забудет про свой аристократизм и пустит в дело когти. Впрочем, будущему солдату шрамы не помеха. Пускай даже эти шрамы на лице. — Собираешься сам научить меня целоваться? — при этой мысли что-то внутри тревожно кольнуло. Она ещё помнила ужас и отвращение матери, заставшей их без одежды за разглядыванием друг друга. Джейме, чуть подавшись назад, смерил её взглядом с головы до ног, скептически подняв бровь. — Мне нравятся формы попышнее. У тебя и поглядеть-то не на что! Серсея моргнула, оскорблённая. Как он посмел делать сравнения со служанками и говорить, что у неё не на что поглядеть! Возможно, Джейме запомнил то, что было в семь лет. Но сейчас её тело изменилось! — Я приготовил тебе сюрприз! — он как-то нехорошо ухмыльнулся. — Ты ведь моя сестра, я должен заботиться о тебе! Дурное предчувствие заставило сжаться желудок, но Серсея выпрямилась, гордо задрав подбородок. — О себе лучше позаботься! — Ну, пойдем! Хочу кое-что показать. Тебе понравится, — теперь он уже умолял просящим взглядом. Это же Джейме! Он не настолько умён, чтобы его бояться. Серсея кивнула, следуя за братом в конюшню. Там было пусто, пахло свежим сеном, лошади мирно хрустели и фыркали в своих стойлах. Джейме завёл её в пустой денник, строго предупредив: — Сиди здесь и ни звука. Серсея молча закатила глаза — эти глупые игры бесили невыносимо. Дверь конюшни скрипнула, высокий голосок служанки прошептал: — Вы здесь, господин? Брат снова глянул на неё, приложив палец к губам и вышел навстречу девушке. Серсее стало любопытно, кого ещё он сюда позвал, но, подчиняясь приказу, она смирно сидела в углу денника и, подобрав под себя юбки, ждала развития событий. Неизвестная девушка пискнула, и тут же звук был заглушён смачным поцелуем. Потом тихий смех и шёпот: — Вы такой нетерпеливый, господин! От этого довольного женского смеха Серсея вдруг почувствовала себя неуютно. Зачем Джейме притащил её сюда? Показать, как кувыркается в сене с одной из служанок? Просто отвратительно! Ей немедленно захотелось покинуть это место и, если бы не страх, что служанка узнает её, разнесёт сплетню по всему замку, Серсея бы так и сделала. Вместо этого пришлось заткнуть уши. Ничего не вышло: тихие стоны девушки проникали к ней даже сквозь плотно прижатые ладошки. Чёртов Джейме, забери его дракон! И всё же, любопытно, как они делают это. Серсея распахнула глаза, которые до того старательно зажмуривала. Пришлось прижаться к стене и осторожно выглянуть. Лошадь в соседнем стойле фыркнула ей в волосы. Джейме повалил служанку на кучу сена, прямо напротив пустого стойла, где пряталась его сестра, так что Серсее всё было отлично видно. И слышно. Так сказать, из первого ряда. Он распустил шнуровку на рубахе, а большие белые груди с алеющими сосками вывалились по сторонам полного тела. Пощипывая пальцами один торчащий сосок, Джейме присосался к другому. При виде такой непристойности у Серсеи участилось дыхание. Изо всех сил сжимая ноги, она пыталась удержаться и не потрогать себя. Что-то происходило с её телом там, внизу, доселе неизвестное, но приятное. Глаза служанки были закрыты, и стонала она, не переставая, потому что Джейме ритмично двигал рукой у неё под юбкой, не забывая облизывать грудь. Всё это выглядело настолько грязно, что Серсея едва выдерживала. Она никогда не смотрела на других парней, храня девственность для своего принца. Неужели они с Рейегаром будут заниматься тем же самым, что сейчас Джейме проделывает со служанкой? Серсее мучительно захотелось, чтобы Рейегар оказался рядом, чтобы обнял её и поцеловал. Но здесь и сейчас рядом только Джейме, задравший служанке юбку и пристраивающийся между её широко раскинутыми ляжками. Служанка что-то неразборчиво шептала. Серсее захотелось подойти ближе, чтобы услышать эти слова непристойной страсти. Умоляя себя отвернуться, будущая жена принца, тем не менее, продолжала смотреть, подавшись вперёд для лучшего обзора. — Ах! — Джейме сделал толчок и замер. Серсея надеется, что это не крик боли, и с девушкой всё в порядке. Спустя пару секунд белые ягодицы брата начинают ритмично раскачиваться, толкаясь вперёд. Серсея тоже раскачивается, не в силах усидеть на месте. Она давно уже мокрая между ног, мышцы внизу ритмично сжимаются, как будто это в неё толкается Джейме со всей силы, выбивая из горящего горла хриплые стоны. Аристократки не стонут и не визжат, как девки, — Серсея готова в том поклясться, сама не зная, откуда взялась подобная убежденность. Если бы она извивалась там, под Джейме, она скорее до крови прокусила бы ему зубами плечо, чем хныкать, точно умирающая. Движения любовников ускоряются. Задыхаясь, Серсея не верит своим глазам: Джейме буквально вколачивается в распластанное под ним тело: так сильно и быстро, что служанка вскрикивает почти непрерывно. Его протяжный стон переворачивает всё внутри. Она понимает, что хочет слушать этот звук вечно, раскрываясь навстречу бутоном цветка. Стон Джейме звучит лучше, чем золотые стихи, положенные на музыку, лучше, чем лютня. Но этот стон не её. Его забрала себе та служанка с большой грудью, он предназначен не Серсее. Джейме любит девушек «попышнее». Раздавленная и неудовлетворенная, будущая королева сидит, опустив голову, пока не замечает возвышающегося над ней брата. Его одежда в порядке, но золотые волосы растрёпаны, дыхание ещё не восстановилось. — Вот это и есть любовь? — спрашивает она, чувствуя себя жалкой, никчёмной копией той Серсеи, что, возможно, не выходила сегодня из своей комнаты. Лучше бы она ничего этого не видела. — Нет, — спокойно отвечает Джейме, хватая Серсею за плечо и дёргая вверх. Сжимает сестру в объятиях, сдвигая их тела на такое расстояние, что между ними не просунется даже кончик иглы. — Любовь - это то, что у нас с тобой!