Такемичи (не) сломлен.

Такемичи безумно устал. Такемичи безумно больно. Все его старания сводятся к нулю, когда один из близких ему людей в очередной раз умирает чуть ли не у него на руках, а сам он не в силах помочь, хотя, казалось бы, жизнь даёт ему такое безграничное количество шансов. Его сердце и без того разбито вдребезги, и в голове лишь один вопрос: "а кто же спасёт меня?" Но ответа на него никогда не находится. Такемичи сломлен. Шаг в пропасть, пусть и не по его воле, сделан, и парень чувствует, что это было последней, главной гранью. Его жёсткие жёлтые локоны волос развиваются на сухом ветру. Губы, когда-то дарующие всем лучезарную улыбку, до боли сомкнуты, а глаза, полуприкрытые веками, такие пустые. Голубые очи, раннее сливающиеся с небесной гладью, потемневшие и вызывающие жаль, прикованы к небу. Такемичи хочет оказаться там. Быть всё тем же неопороченным добряком, но на его теле грязь. Он всё ещё с ужасом чувствует грубые, неправильные прикосновения, и ехидную улыбку своего личного ада. На его костяшках остались маленькие ранки, а на бледной, казалось, почти мраморной, коже лиловые следы. Манджиро Сано сжёг его на духовном уровне. Такемичи безнадежно мёртв внутри. Над ним бесчеловечно извергался его же любимый человек, совсем не заботясь о чувствах, переживаниях и нанесенной боли. Безжалостному тирану просто хотелось следовать инстинктам. Ему нет оправдания, и, тем более, прощения. Понимание пришло в светлую голову тогда, когда на его лицо падали черные, рваные, влажные от пота пряди. Когда его собственные были разбросаны по кафельном полу, когда в глазах, до краев наполненных криком боли и слезами, отражался животный вид Сано. Когда в его тело грубо, настойчиво, не жалея вбивались. Когда с каждым толчком разбивались его сердце и сам он. Когда его пальцы беспомощно пытались зацепиться хоть за что-то, но лишь и могли, что оставляли кровавые следы на спине Манджиро. Когда его любимый Майки удовлетворил своё желание и просто бросил его в холодной ванной, с огромной болью и муками. Такемичи хотел бы попытаться понять, когда же всё пошло на откос. Но все его мысли заняло небо. Там, за пределом человеческих возможностей, он увидел своего прежнего возлюбленного: такого веселого, милого и родного. Там же, рядом с Майки, стояли и остальные его друзья. И, казалось бы, это иллюзия, злая шутка его воображения. Но Ханагаки наплевать на это. Его обветренные губы расплываются в почти неадекватной улыбке, с его уст срывается восторженный вздох. Он знает, что нужно сделать, чтобы оказаться там, рядом со своим светловолосым ангелом. И ни секунды не задумывается над своими действиями. До этого его днями терзали сомнения, сейчас же всё казалось предельно простым. Такемичи обводит последним взглядом крышу многоэтажки, словно прощаясь, и на секунду смотрит вниз. Там всё также бурлит жизнь, но он больше не хочет в ней участвовать. Он лишний в этой игре. Его ноги сами делают роковой шаг, и на душе вмиг теплеет. Ветер сильно бьёт в спину, но блондин рад, что последнее мгновение он может провести за созерцанием дивных, чарующих и, почему-то, живых небес. Казалось, небо должно отдаляться от него, но Такемичи чувствует, что всё ближе к своей долгожданной мечте. Мгновенная, тупая боль по всему телу и больше ничего. В голубых глазах навеки застыл образ небес, едва заметный в голубой глади. Грудь больше не вздымается, и внутри не звучит механический стук сердца. Такемичи больше не больно, Такемичи больше не сломлен.