Лишь бы не опозориться ещё больше,
не показывать свою слабость.
Гнев на саму себя и какое-то противное холодящее чувство свернулись на груди ледяной змеëй с острыми чешуйками. Хотелось спрятаться где-нибудь в укромном местечке и исчезнуть.После такой ошибки,
Что видел он.
— Не парься так, Итачи, — уставшим, но, кажется, с извечными задорными нотками в голосе, ответил Шисуи, слегка повернув голову в еë сторону. — Все совершают ошибки, нельзя так себя за них корить! Ты уже многого достигла на поприще шиноби, порой и я нахожу, чему у тебя поучиться. Отпусти ситуацию: промахи и у элитных ниндзя бывают! Сегодня я тебе спину прикрыл — завтра ты мне. Привыкай! Такова участь всех, выбравших такой путь. — Лукавишь, Шисуи, — грустно произнесла девушка. — Ты всегда знаешь верный выход из любой ситуации. — Ох, мой огонëк, ты льстишь мне! И у меня часто растерянность бывает. Импровизирую! Иногда думаю: ну, всë! в этот раз точно конец. Но потом как-то всë так получается, что, порой, даже не успеваешь осознать, что сделал, как всë уже закончится. Это с опытом приходит, и ты сможешь это освоить — сейчас уже невероятно талантлива. Итачи неловко обняла себя руками, чувствуя, как от смущения на щеках расцветает румянец, а в груди разливается что-то трепетное, волнующее, действительно походящее на невесомое касание крылышек сотен бабочек.Потому что его похвала приятнее всех слов мира.
Погружëнная в свои мысли, куноичи даже не заметила какую-то острую корягу, споткнувшись об неë, распарывая тонкую бледную лодыжку. Ещё не осознав, что произошло, девушка упала, рефлекторно выставив вперëд руки, испачкав их в грязи.Почему так?
Почему я вновь и вновь совершаю ошибки перед ним?
Досада наполнила до края еë душу, хотелось разрыдаться от собственной неуклюжести и неказистости. — Итачи! Что такое? — Шисуи обернулся на звук, замечая перед собой такую сейчас хрупкую, дрожащую девушку, отчаянно упëршуюся в землю руками. — Как же ты так, мой огонëк? — обеспокоенно спросил он, помогая ей подняться с земли. — Шисуи, я… — слова застыли в горле комом, так и не произнесëнные. Острая боль, вспыхнувшая в лодыжке, мгновенно отступила, стоило Итачи почувствовать его сильные руки, так надëжно поддерживающие еë. — Ты поранилась? Как же так — всю миссию стойко продержаться, а на пути домой распороть ногу? Эх, давай, обработаем твоë «боевое ранение», — по-доброму усмехнулся юноша, отводя еë чуть в сторону, чтобы заботливо усадить на траву. В тот момент Итачи охватил ступор, а сердце затрепетало часто-часто где-то в горле. Она никогда не разделяла этих романтических мечт девушек еë возраста быть спасëнными своими товарищами по команде и попасть в подобную, несколько интимную ситуацию. И вообще, казалось, вся еë женская составляющая либо глубоко дремала, либо попросту отсутствовала, вытесненная долгом шиноби. Однако теперь еë сознание робко рисовало невинные, но кажущееся ей романтичнее поцелуев, картины. Шисуи аккуратно задрал вверх порванный край еë штанины, обнажая место ранения. Достав из сумки бинт, юноша принялся делать перевязку. Простое действие, а для шиноби так вообще почти рутинное, но у Итачи всë внутри переворачивалось. Каждое касание его тëплых пальцев отдавалось маленьким электрическим разрядом, вызывая табун мурашек по всему телу. Итачи старалась не смотреть, но не могла оторвать взгляд от глубоких, ясных глаз Шисуи, отчаянно ища в них хоть какой-то намëк или малейший проблеск… чего-то большего, чем дружба или товарищество.Или пыталась придумать это?
— Ну вот и всë, огонëк, — голос юноши заставил вырваться из размышлений. — Идти-то сможешь?Нет, Шисуи, я сейчас даже говорить связно не могу,
не то, что идти.
— Я… Эм… Да, наверное, — промямлила Итачи, совершая какую-то безнадëжную попытку подняться, но бьющая еë крупная дрожь взяла своë. – Ну-ну, так дело не пойдëт! Давай я тебя донесу, Итачи, – предложил Шисуи, присаживаясь на корточки, чтобы та смогла взобраться к нему на спину. Не помня себя от переизбытка не совсем ясных ей эмоций, девушка безмолвно совершила то, что ей предложили, неловко обхватывая руками крепкую грудь юноши. — Угораздило же тебя! Ладно уж, мы близко, скоро доберëмся до дома, — сказал Шисуи, вставая, легко подхватывая еë под бëдра. Всю дорогу Итачи слушала незамысловатый монолог друга, нежно уткнувшись носом в его широкую спину. Сердце по-особому трепетно стучало в груди, и ей было так невыразимо надëжно и хорошо, что хотелось провести так всю оставшуюся жизнь. Искренняя, редкая улыбка, предназначенная ему (которую он не увидит), тронула еë губы.Неужели она счастлива?
— Вот и твой дом, мы пришли, — фраза, брошенная Шисуи, прервала этот волшебный момент.Время так быстро пролетело?
Постой, я не успела насытиться
Этим прекрасным мгновением с ним.
Хотелось сказать так много, но с Итачи слетело только сухое, привычное ей, «хорошо». Шисуи аккуратно помог ей встать, прежде чем отошëл на пару шагов. Тело девушки всë ещё было переполнено теплом и нежностью, только она была не уверена: подарены ли они юношей или они — еë собственные, возникшие глубоко внутри? — Ладно, выздоравливай и не скучай! А я пойду: устал тоже, как собака, — произнëс напоследок юноша, неловко зарывшись рукой в непослушные кудри, прежде чем на прощание помахать ей. — Пока, — лаконично попрощалась Итачи и после ещё долго смотрела на место, где пару мгновений назад стоял еë друг. Спрятав робкую улыбку, девушка, хромая, зашла в дом, где еë тут же встретил маленький чëрный ураган под именем Саске. — Сестрëнка Итачи! Привет, я ждал тебя! — звонко произнëс мальчик, подходя к ней. — А… Саске, привет, — рассеянно поздоровалась она. — Ты сегодня радостная вернулась. Пойдëм ты меня потренируешь, или можно просто погулять… — Извини, Саске, в другой раз, — ответила девушка, привычно щëлкнув брата по лбу, прежде чем уйти в сторону своей комнаты. — А мне ты никогда так не улыбаешься, как Шисуи-сану! — обиженно произнëс мальчик где-то позади, а у Итачи в сердце что-то кольнуло. Лëжа ночью в постели, куноичи долго не могла уснуть. Множество мыслей об одном человеке терзали еë, отдаваясь каким-то буйным феерверком в груди. Слишком сильным. Непонятным. «Почему так жарко внутри? Я так много чувствую… — размышляла Итачи, прижав к себе холодную подушку. — Неужели я… влюбилась?» Осознание этого отдалось непонятной тоской в душе и вылилось парой слезинок, скатившихся по лицу. Зря она позволила всë это… Ей всë равно до него не дотянуться, можно лишь любить его тайком.***
Шум, хохот толпы, громкая музыка — сегодня в Конохе был праздник, и Итачи неожиданно была полна желания его посетить. Девушка немного неловко покрутилась перед зеркалом, рассматривая себя в нарядном кимоно. Так было непривычно делать… эти женские штучки. Она никогда не уделяла особого внимания своей внешности и искренне не понимала этих «чисто девичьих вещей». Но был один человек, что всë же смог разбудить в ней этот маленький росточек женственности. Человек ради которого она так старалась сегодня. Богатое воображение подбрасывало ей картины того, как они с Шисуи сидят где-нибудь вдвоëм в укромном месте, быть может, он даже по-особенному улыбнëтся ей. Всё эти фантазии поддерживали улыбку на губах Итачи и заставляли наливаться румянцем обычно бледные щëки. «Надеюсь, ему понравится», — подумала Итачи, смотря на коробку орехового печенья —Его любимого.
Печенья, испечëнного ей.
С утра она провозилась несколько часов, но совсем не жалела об этом, если это принесëт хоть какую-то радость еë любимому. Взяв коробку с собой, Итачи поспешила выйти на улицу, чтобы найти Шисуи. Сердце радостно билось, жаждя скорой встречи с любимым человеком. И вся она была пронизана какой-то особенной лёгкостью и теплом. Каждое мгновение вдали от возлюбленного казалось ей невыносимым, но мысли о том, что она вот-вот его увидит, отдавались приятным щекочущим волнением. Миновав поворот, Итачи наконец заметила его.. . . И улыбка медленно сползла с еë лица.
Шисуи увлечëнно что-то рассказывал, стоя окружëнный компанией из нескольких джоунинов, среди которых она заметила девушек — взрослых, женственных и привлекательных.Она не сравнится с ними.
«Конечно, Шисуи такой общительный и дружелюбный. Все тянутся к нему, как к солнцу. Это для меня он единственный близкий человек, а я для него — одна из многих», — с горечью подумала куноичи, чувствуя укол ревности в груди.Хотелось прогнать всех и быть рядом с ним.
Она понимала, что в той компании ей нет места. Ей вообще его всегда не доставалось. Рано повзрослевшая, она была чужой и среди взрослых, и среди сверстников. Но они и не нужны ей.Только бы он не покидал еë.
Зачем она пришла? Надеялась на какие-то глупости. Ей всегда было сложно пойти на контакт с людьми, а она размечталась о какой-то романтике.Глупая! Глупая!
Снова лезешь туда, в чëм всегда проваливаешься!
В груди зародилось неприятное чувство, будто кто-то изнутри противно скрëб еë тупыми когтями. Отчего-то девушка расстроилась, хотя Шисуи ей ничего не обещал. Это ей хотелось сделать ему сюрприз… который провалился. «Всё мои фантазии – очередная иллюзия, только для самой себя, — вздохнула Итачи, опустив взор. — Такие приятные, желанные, но вовсе не реальные. Я сама себя обманула, словно расплатившись за боль людей, к которым применяла гендзюцу». У Шисуи, судя по всему, было хорошее настроение, он наслаждался праздником с другими. Итачи, полностью игнорируя свой внутренний протест, поплелась прочь от этого места. Она проглотит этот противный коктейль чувств, до тошноты заполнивший еë своей мерзкой горечью и кислотой. Она сможет, всегда же получалось…Но Итачи не посмеет портить настроение человеку,
которого она любит всем сердцем.
Ради этого она легко пожертвует собственной радостью.
Куноичи молча брела по улицам украшенного квартала. Ей было неуютно и совсем неловко шагать одной по разукрашенной улице, переполненной шумными весëлыми людьми, ещё и держа в руках эту дурацкую коробку. Хотелось поскорее оказаться в каком-то тихом укромном местечке наедине с собой и своими мыслями.Упасть в затягивающий, но такой сладкий плен
собственных иллюзий.
За всеми этими размышлениями Итачи не заметила, как пришла к безлюдному озеру клана Учиха. Не долго думая, она прошлась по пристани, присев на самом еë краю. Тишина, уединенье обычно всегда успокаивали куноичи, оттого она и любила их, но сейчас всë это ещё больше заставляло еë душу протяжно и тоскливо ныть. «Зачем эта любовь? Зачем эти чувства? Лучше бы ничего этого не было», — подумала Итачи, пустым взглядом смотря на своë отражение в воде.Не для неë всë это.
Всë, что касается отношений с людьми, ей непонятно, сложно,
и всегда выходит у неë жутко нелепо.
«Не нужно позориться, если всегда ошибаюсь в этом», — пыталась убедить себя девушка. Но то был голос разума, а вот сердце… упрямо, но робко, твердило что-то своё, но что конкретно — она не могла разобрать. Итачи не умела его слушать. Не научилась. — Чего одна в столь прекрасный час? Я явился к Вам, принеся с собою праздник! — задорный голос Шисуи раздался почти у самого уха, и девушка, мгновенно возвращëнная в реальность, едва ли не свалилась с пристани в воду. — Шисуи! Ты чего подкрадываешься? — раздражëнно от пережитого испуга спросила Итачи. — Хотел взглянуть на твою милую реакцию, огонëк! Да и вообще я искал тебя, — беззаботно ответил юноша, присев рядом с ней. Сердце Итачи забилось чаще, но она старалась не показывать своего состояния. «Не нужно придумывать. В этом нет ничего, выходящего за рамки дружбы. Мне, как всегда, кажется», — как мантру, твердила про себя куноичи, хотя от этого на душе становилось всë более мерзко. Она уютно обняла колени, зябко поëжившись, будто от холода. — Что случилось, Итачи? — обеспокоенно спросил юноша. — На тебе лица нет. — Всё в порядке, — сухое оправдание и натянутая фальшивая улыбка. — Так не пойдëт, Итачи. Ты не доверяешь мне? Я, конечно, люблю пошутить и подколоть, но, думаешь, я стану это делать в ситуации, когда кто-то расстроен? Интересно, конечно, ты думаешь обо мне… — отвернувшись, произнëс молодой шиноби. Он произнëс это с таким тяжëлым сердцем, что горькое чувство вины остро вонзилось ядовитым кинжалом в душу девушки.Она снова повела себя неправильно, снова ошиблась.
Она обидела его.
Итачи хотела что-то произнести, оправдаться, но, подумав, что сделает ещё хуже, так ничего и не сказала, лишь ещё сильнее обхватила острые коленки. Горько. Настолько, что хочется утопиться, чтобы не было так тошно и противно от самой себя. — А у тебя тут вкусные печенья, где купила? — спросил Шисуи, будто не было того инцидента пару минут назад. — Я… Я сделала их сама, — всë ещё не отойдя от той ситуации, рассказала она. — А ты не обижаешься? — Да ладно, — бросил юноша, откусив лакомство. — Я понимаю, что ты такая, какая есть: скрытная, молчаливая — и принимаю это. Ведь без этого ты — не ты, огонëк! И я не хочу в тебе ничего менять. А печенье и вправду вкусное. Не страшно, что я их так у тебя ворую? — Нет, совсем нет. Я испекла их для тебя… — голос девушки предательски дрогнул под конец. На сердце сразу же полегчало, и в груди тут же разлилось нежное, трепетное тепло. «Ками-сама, я же так с ума сойду рядом с тобой!» – подумала Итачи, не в силах усмирить резкую смену таких сильных эмоций. Они терзали всю еë, и девушке казалось, что она может вот-вот лишиться сознания из-за того могучего океана, что плескался внутри. — Для меня? — робко переспросил Шисуи. — Да… — растерянно подтвердила Итачи.Ками-сама, не смотри так на меня!
Я ведь сейчас на этой пристани скончаюсь!
— Как… Приятно. Спасибо тебе, Итачи, правда. Спасибо, огонëк. Я очень ценю твою заботу. — Мне не сложно, я готова сделать всё на свете, чтобы порадовать тебя. Только вот… Всë у меня неуклюже как-то. Мне кажется, я всë время ошибаюсь в отношениях с другими людьми. Мне трудно это даётся, даже если человек мне дорог. Я хочу поступить, как лучше, но вместо этого только кажусь глупой или раню его… Едва Итачи закончила свою речь, как почувствовала, что тëплые пальцы Шисуи переплетаются с еë. Сердце застучало громко и шумно, едва ли не с болью ударяясь о грудную клетку. Дыхание перехватило, мысли путались.Шисуи, что же ты делаешь со мной?
Непроизвольно сглотнув, Итачи повернула голову, встретившись с полным нежности, бархатным взглядом юноши. — Не расстраивайся, мой любимый огонëк. Я помогу тебе освоиться и начать светить миру, — прошептал он, наклонившись к еë лицу.Мгновение и…
Шисуи почти невесомо коснулся чуть приоткрытых губ. В тот миг Итачи показалось, что мир вокруг них взорвался на мелкие кусочки, а время прекратило свой ход. Остались лишь она, он и их совместное дыхание, облившее жаром лица.Поцелуй… Неужели это реальность?
Эта пара секунд показалась Итачи вечностью, прежде чем Шисуи отстранился, глядя ей в глаза.Так много чувств, так много эмоций, как выразить всë это?
— Шисуи, я… — непрошенные слëзы застелили еë глаза. — Тише, огонëк. Не переживай. Мне не нужны слова, чтобы тебя понять.