***
— Я рад, — Бэкхен стоял на кухне в одних шортах и спокойно попивал кофе, — держи меня в курсе. — Что сказал Чимин? — Тао сидел слева за столиком, а справа Сехун. — Тэхен идет на поправку. — улыбка с лица альфы пропала, — вы не сказали, чего пришли? — он посмотрел на Сехуна, у которого была разбита губа, синяки под глазами и сбита щека, то что на теле лучше и не видеть, ведь все расцвело в фиолетовых тонах. — Поговорить, — Тао говорил спокойно, как и всегда. — Кто внушил Чимину, что я ему изменяю? — А ты изменял? — Бэкхен спокойно смотрит на друга. — Это неважно… — Значит, да, — он ставит кружку на стол. — Он твой истинный и это единственная причина, почему ты так им одурманен? — И да, и нет. — Тао встал, — я и вправду люблю его, мы созданы друг для друга. Еще есть одна проблема… — Бэкхен внимательно смотрит на альфу напротив. — У меня не получается ни с кем зачать ребёнка, это было еще и до Чимина… — он посмотрел на Сехуна, что кивнул ему, — я все эти годы пробовал с разными омегами, но все тщетно… Потом появился Чимин и у нас почти сразу получилось, но случился выкидыш, теперь я вновь жду ребёнка, надеюсь, он родится. — А если Чимин пострадает при родах? Тао проблема в тебе, а он все время винил себя! — Бэкхен стукнул по столу. — Ты изменял ему! Постоянно? — альфа опустил глаза. — Проваливай из моего дома и жизни! — Тебе не понять! — крикнул Тао. — Мне нужен наследник! — Ты прав — мне не понять, у меня отец увел любимого омегу, а после я его убил. — взгляд Бэкхена был опасен и злой. — Дверь ты видел где, вы оба. — Послушай, поставь себя на мое место, помоги вернуть омегу. Он не послушает меня, а тебя — да. — Меня послушает, — Бэкхен кивнул головой, а затем ударил по лицу Тао. — Дверь там! — он указал рукой. — Я больше не на вашей стороне, Хуан Цзы Тао! — Бэкхен! — Сехун встал с места, но Тао остановил его. — Ты еще пожелеешь, что выбрал семью Ким! — Я выбрал Чимина, а не семью Ким. — Бэкхен толкнул плечом двух стоящих альф и пошел к своему аквариуму, как раз время кормить рыбок.***
После больницы Юнги поехал в свой старо-новый дом. Там ему выделили бывшую комнату Чонгука, и они с Юнсоком в ней прекрасно освоились. Да и дом был приятен омеге, столько хороших воспоминаний, а веселья с друзьями, это что-что с чем-то. Он был женихом Хосока, а Чимин вечно тусил в Чонгука в комнате и так они веселились все школьное время. Вот только последний год под откос пошел у всех, двое из трёх даже не явились на него. Но почему-то Юнги не жалеет, у него есть Юнсок, а это не может не радовать. Открыв дверь в свою комнату, улыбка на лице омеги моментально расплылась. Хосок спал на его кровати, а рядом на спинке спал Юнсок, который со всех сторон был окружен подушками. Эта картина умиляла, и очень сильно. Тихо войдя, он взял на руки ребёнка и переложил в кроватку, после укрывая пледом. Поцеловав Юнсока, он убрал подушки и лег на место сына, лицом к альфе. Проведя нежно рукой по его волосам, Юнги улыбнулся. — Он спит уже час, — сонно говорит Хосок, Юнги хотел убрать руку, но альфа остановил ее. Вот так два сердца начали биться в унисон, стоило лишь встретиться глазами. Сонный Хосок не мог не радовать: добрый, милый и такой родной, вот что крутилось в голове рыжего. — Прости меня, — слетает с губ омеги. — И ты меня, — Хосок прижимает к себе младшего и начинает сцеловывать соленные слезы, что катятся по щекам омеги. — Прекрати, а то Юнсок будет грустить. — Прости, — Юнги втыкается в такую родную грудь и всхлипывает. — Я был таким идиотом. — Я не лучше, — Хосок целует волосы любимого омеги, что пропитались больницей. — Как Тэхен? — Сегодня переведут в обычную палату. — Точнее VIP-палату, — улыбается альфа. — Не хочешь сегодня прогуляться? — Приглашаешь на свидание? — Ага, ведь только после него я смогу украсть твой поцелуй. — Я так не думаю, — Юнги за воротник притягивает альфу и страстно целует, их языки встречаются и, не сдержавшись, омега стонет прямиком в губы. — Я хочу тебя, проклятый Чон Хосок. — И в одно мгновение, омега оказывается снизу и чувствует поцелуи на шее, альфа опускается ниже, снимая с Юнги футболку, он отодвигает резинку боксеров, как на всю комнату слышится детский плач. Оба начинают смеяться. — Он голоден, — омега отталкивает от себя альфу и берет ребёнка на руки. — Тише, малыш, — он целует в лоб ребёнка. — Я возьму Юнсока, а ты пока одевайся. — Хорошо, — на щеках омеги появляется румянец, когда он тянется за своей футболкой. Вечер обещает быть интересным для них обоих.***
Чимин со скоростью света поглощает еду, что для него приготовил Чонгук. Кулинарным навыкам альфы мог бы позавидовать любой повар. — Это так вкусно, — как только он переступил порог дома этого альфы, улыбка на его улице была постоянным аксессуаром. — Спасибо, — Чонгук садится рядом, а затем пальцем вытирает остатки еды на щеке омеги, чем смущает его. — Ко мне друг должен скоро приехать, у него отпуск. — Он еще служит, — омега продолжает есть. — Да, хороший малый, думаю, тебе он понравится. — Гуки… — Чимин смотрит своими ангельскими глазами, — мне Хосок отдал твои письма, которые он прятал… — альфа спокойно слушал. — Можно мне их прочесть? — А ты хочешь? — улыбается Чонгук. — Ага, — глаза омеги вмиг загораются. — Тогда читай их в порядке того, как должны были приходить. — Хорошо, — Чимин подрывается с места и, как маленький, бежит к своему рюкзаку, где хранит их. Найдя самую первую дату, спустя два месяца после свадьбы омеги, он открывает его. Дорогой, Мини. Прости, что не писал раньше, я пытался не думать о тебе, а всецело посвятить себя службе. И честно говоря, у меня хреново это получалось. Я очень скучаю за нашими вечерами и тому, как мы засыпали вместе. Ты был таким красивым на свадьбе, и я был рад за тебя. Но дома мое сердце разбилось на миллион кусочков, я опять пытался не думать… Прости, мои мысли путаются, но самое главное, что я хотел спросить: он не обидел тебя? Хорошо относится? Ты хорошо кушаешь? Ответь мне, пожалуйста, Мини, я все еще люблю и скучаю… — Гуки… — глаза омеги слезились, чем вызвали боль и улыбку у Чонгука. Он помнил каждое письмо и вот вновь он вспомнил то, что чувствовал тогда. — Все хорошо, — он сел рядом и обнял блондина, — мне уже не больно. — Ты уже не любишь меня? — голос омеги дрогнул на последних двух словах. — Люблю, но я научился жить с невзаимной любовью. — Гуки, — Чимин поднимает свой взгляд на брюнета, а затем целует его, нежно, соприкасаясь лишь губами. Но Чонгуку этого мало, он проникает языком в чужой рот и уже более жёстко целует заветные губы. Он соскучился, он нуждался в них, он нуждался в Чимине. Отстранившись друг от друга, оба тяжело дышали и обоим хотелось большего, но, сосредоточившись, они все же услышали дверной звонок. — Я открою, — альфа открывает дверь и на секунду подвисает. — Меня отпустили раньше, привет, хен, — напротив него стоит его армейский друг — Чанбин. — Гуки, кто там? — Чимин появляется в коридоре, а Чанбин переводит взгляд на друга. — Уже? — Я на пути к этому, — улыбается Чонгук, а затем обнимает младшего.