Ромашка - цветок любви

Спустя 10 лет. Как же всë изменилось за это время... Совсем юные истребители выросли, женились, а кто то, обзаводится потомством. Поместье бабочки по прежнему процветает - после всего того, что случилось, забыть это место нельзя. Поместье стало для многих родным домом, по крайней мере, как рассказывала мама - Шидзуки бегала по коридору, скользя по половицам: длинные светлые волосы еë развивались, а глаза переливались удивительной радугой - красное кимоно, и розовое, слишком большое хаори чуть мешало. Из-за угла выбежал мальчишка: тëмные волосы были до плеч, а глаза цвета моря расширились, когда ребятишки столкнулись. - Эй, т-ты чего?! Щас же... - пробормотал мальчишка испуганно, на что девочка поклонилась, и мило улыбнулась: - Ах, прошу прощение, Реноку-кун! - Ты опять пытаешься говорить манерой... - Ага - сказала Шидзуки тихонько смеясь, - Он же такой, ну, знаешь... Лояльный...! И культ у него тоже, весь такой официальный, мне это так нравится! - Ну не знаю... - начал Реноку неуверенно, почëсывая макушку - У него такие глаза... И у тебя, тоже... - Они же такие выразительные! Радуга так изящна! - воскликнула Шидзуки так громко, что из кухни высунулась тëмная макушка: - Соно-чан, потише! - воскликнула голубоглазая особа с распущенными волосами, и с двумя заколками синей бабочки по бокам: Аой Канзаки. Шидзуки помнит по рассказам матери, что Аой сильно помогала ей после смерти близких. - Ах, конечно, Канзаки-сан! Простите нас, пожалуйста - улыбнулась Шидзуки мило, на что Реноку вздрогнул, и тоже начал извиняться. Дети выглянули на улицу, на крыльцо поместья, где стояли парень и девушка. - Извините, а Анеста-сан дома? - спросил парень, чуть стесняясь, на что Шидзуки крутанулся вокруг себя, говоря: - Неа, eë в поместье нету! - Здравствуйте, господин и госпожа Камадо! - поздоровался Реноку кланяясь, на что получил поклон в ответ. Незуко и Танджиро изменились - выросли. Брат с сестрой пускай и твëрдо помнят о тех несчастьях, но они помнят и приключения, что выпадали на их ещë детскую тогда душу. - Передайте ей, пожалуйста, вот это! - сказала Незуко, протягивая аппетитно пахнущий пирог, и Шидзуки невольно потянула ручки к лакомству, но она всë таки смогла сдержаться, и не откусить кусочек. - Я так понимаю, Анеста-сан сейчас... - начал было Танджиро, на что Шидзуки тут же кивнула, предугадывая вновь его слова: - Да, они сейчас в культе! Но скоро, она вернëтся. Им нужно решить парочку дел, и я даю вам слово, ах, даю вам слово, Камадо-сан - они совсем скоро приедут! - Незуко улыбнулась, и Танджиро тоже. - Ну, значит наверное мы пойдëм... - хотел было сказать Камадо, как тут, на его плечо легла знакомая рука: Танджиро удивлëнно повернулся, и увидел перед собой лицо, которое не видел много лет - Анеста Соно, бывший столп грëз, верный товарищ, храбрый воин, и хозяйка поместья бабочки, а также культа вечного рая. Вернее, культом, его запомнили те, кого уже нет. А новые люди и жители помнят это место, как родной дом, и обитель тепла. Даже название решили убрать - что бы окончательно забыть тот ужас. - Танджиро Камадо, ты ли это? - спросила Анеста удивлëнно, хлопая серебряными глазами. Она словно бы почти не изменилась: всë те же длинные, золотые волосы, румяное лицо, чуть высокий рост, и хаори... На ней было хаори Шинобу, ибо Канао решила жить настоящим, и больше не плакать по погибшим сëстрам. Заколка... Всë та же... А тело, стало бы словно ещë красивее и изящнее, что выражается даже под кимоно. - Да, Анеста-сан, это я... Я... Я так долго не мог придти в это поместье, и я так, так... - Танджиро уже плакал, как тут, сзади донеслись рыдания: двое побежали на Анесту, обнимая еë. - НЕСТА! - закричал Иноске плача, и сжимая Соно в объятиях так сильно, что у той бы треснул позвоночник. - ГОСПОЖА АНЕСТА-САН! - кричал Зеницу плача, полностью забываясь. Они изменились... Шидзуки наблюдала со стороны, как тут, Аой выбежала из кухни, и побежала на Иноске, от чего тот подхватил еë, закружив в танце. - Э-эй!.. - воскликнула Аой утирая слëзы, и всë равно смущаясь, как раньше. Когда все на обнимались, Шидзуки подбежала к Анесте, тянясь ручонками, и восклицая: - Я так рада тебя видеть, мама! - и тут же все застыли, да так удивлëнно, что Анеста, взявшая за руку ребëнка, смутилась. - Что то не так? - спросила Соно, прижимая Шидзуки к себе, и поглаживая по голове. Не выдержал первым Зеницу: - У вас... Есть... РЕБËНОК?! - Да, - ответила Анеста невинно, - Шидзуки моя дочь. А что такое? - Зеницу остановился: покраснел до корней волос, и мимолëтом посмотрел на Незуко, но видя грозный взгляд со стороны еë брата, тут же отвëл смущëнно взгляд. Иноске осмотрел всех недоумëнно, после, повернулся к Аой: - Кунзаки, а как появляются дети? - невинно спросил юноша, на что Канзаки тут же порозовела, и дала Иноске по голове: - С-сам узнаешь!... - сказала она, смотря в пол так низко, что закружилась голова. Танджиро вздохнул, улыбнулся, и взял руки Анесты в свои: - Мы просто знали что дети есть только у Удзуя, и, очень неожиданно, видеть в вас мать... Но, мы с Незуко, и всеми остальными, безумно счастливы за вас - Танджиро улыбнулся так нежно, что у Анесты заблестели слëзы, и держа свою 10-летнюю дочь за руку, Соно заплакала, улыбаясь. Аой и девочки тройняшки, что уже были взрослыми девушками, возраста Анесты ( 23 года), тут же подбежали к ней, успокаивая. Реноку застыл, не зная что делать, но тоже попытался успокоить девушку, ибо как говорил его отец: «-Блестящий товарищ тот, кто поможет в трудную минуту! ». Спустя несколько минут Анеста успокоилась, и пускай еë глаза были чуть мокрыми, она улыбалась, чуть тихо смеясь. - Танджиро, - сказала она Камадо, - Спасибо тебе. Спасибо всем вам. Я до безумия рада, что вы заглянули в это поместье ко мне, спустя столько лет разлуки. Поверить не могу, что с той победы, прошло уже... - ...10 лет - прошептала Незуко, улыбаясь. Анеста кивнула. - Да, с той победы над Мудзаном прошло 10 лет. И пускай мы обещали больше обо всëм том не напоминать, но я не могу. Не могу забыть всë то, что произошло. Мы столько отдали, столькими пожертвовали... Я счастлива, что теперь, моя дочь, и другие дети живут спокойно, и никогда не смогут вспомнить всего того ужаса, - пока Анеста говорила, все смотрели на неë внимательно, в особенности Шидзуки, ведь она, знала, через что прошла еë мать. Шидзуки знала всë, но не хотела говорить маме об этом, что бы не беспокоить еë. И не хотела говорить о двух красивых, нежно фиолетовых, и невероятно редких бабочках, что прилетали к девочке каждую ночь. В каждом сне, они обещают хранить еë, как сохранила их мать Шидзуки. И Шидзуки даже дала им имена, точнее, кто то во сне нашептал ей: Канаэ и Шинобу. Это были невероятно красивые имена, и изящно подходили к этим двум бабочкам, словно... ...Их всегда так звали. - Мама, а что мы будем делать с пирогом? - спросила Шидзуки, на что Анеста нежно улыбнулась, и поцеловала дочь в лоб, лукаво говоря: - А знаешь что, я устраиваю сегодня в поместье бабочки ужин. Да, да, и всë сделаю к нему сама, - добавила Анеста в конце, глядя на Аой, что смущëнно и благодарно поклонилась, как и тройняшки. - Значит, мой отец тоже придëт на него? - спросил Реноку, сияя. Анеста кивнула: - Твой отец, обязательно. Уж такую блестящую персону не позвать на ужин нельзя - все посмеялись. Анеста наклонилась, шепнув дочери: - А завтра, мы поедем к папе в его культ, и проведëм месяц там, все вместе, что скажешь? - Я согласна! - засияла Шидзуки, целуя Анесту в щеку. Краски заката на небе сгущались, и поместье, плавно освещалось. Теперь всë будет по другому. ***** Сегодня поместье было переполнено, переполнено также, как в день победы над демонами, и как в день свадьбы Анесты. И всë как будто также, но Шидзуки, видит на одной из фото в рамке, что что то убавилось. Люди... Многие погибли. Например на сделанной в день той самой победы фотографии, Анеста стоит, обнимая за плечи девушку с хвостиком, Канао, и обе улыбаются. А вот на старой фотографии, сделаной лет ещë 13 назад, Анеста обнимает за плечи всю ту же девушку, но та намного меньше, и саму Анесту, за плечи обнимают ещë две особы, что по видимому сëстры. Да и некоторых людей на этой рамке и вовсе нет, а вот на последних, есть... Но есть фотографии ещë интереснее, на которые Шидзуки любит смотреть: совсем юная Анеста стоит в обнимку с девушкой, чьи длинные, тëмные волосы вьются заколками, а одеты обе были в интересную форму, поверх которой, разные хаори. Шидзуки знала, что это всë запечатления молодости еë матери. И девочка даже один раз заплакала, когда узнала что многих дорогих Анесте людей и друзей не стало. - Шидзуки-чан, привет! - поздоровался 11-летний мальчик сзади, и его нежно фиолетовые глаза, сияли добротой и нежностью. - Здравствуй, мой милый Хацу-кун! - поздоровалась Шидзуки, обнимая своего друга, - А где же Реноку-кун? - Братец скоро прийдëт,- ответил Хацу, обнимая Шидзуки, и выглядя так спокойно, что Шидзуки невольно порозовела, хотя всë также продолжала мило улыбаться. К ним в коридор, вышел мужчина: Тенген Удзуй. Он по прежнему был лучшим другом Анесты, и подружкой невесты. - О, Шидзу, Хацу! А что это вы так обнимаетесь? - скокетничал Удзуй, на что Хацу порозовел, а Шидзуки спокойно сказала: - Мы же друзья, Тенген-сан! А друзья, это нечто большее, прямо как вы, с мамой! - А ведь и правда, ты, чëрт возьми, права, Шидзу! - воскликнул Удзуй, погладив своего сына, и Шидзуки по голове. Вышли также тройняшки, и кланяясь, сказали: - Соно-чан, Хацу-кун, идите к столу! - на что Шидзуки кивнула, и взяв Хацу за руку, побежала с ним в столовую, где уже собрались многие, и почти всех Шидзуки не знала. Где то в далеке стоял Реноку, и ещë один мальчик, похожий на него, и его брат: Томино. Он был самым младшим, и ему было столько же, сколько Шидзуки. Дети Тенгена стали лучшими друзьями Шидзуки, и они почти не расставились, за исключением тех случаев, когда Шидзуки с матерью уезжали на какое то время к отцу, в его культ. Тогда всë поместье скучало, и сердца обливались трепетом, когда хозяйка с дочерью возвращались. - Кстати, а вы не видели мою маму? Она что то мне не попадается на глаза, и я как то беспокоюсь... - сказала Шидзу обеспокоенно, и чуть притворно вздыхая. Реноку неловко пробормотал: - Я видел еë в пятой палате, и... - Ах, спасибо, мой милый Реноку-кун! - тут же взяла его руки в свои девочка, а Реноку застыл, и покраснел. После, Шидзуки побежала вприпрыжку в коридор, искать мать. Томино подтолкнул Реноку в бок, ехидно замечая: - А ты, я смотрю, всë внимание на себя переключаешь? - Э-эй, не правда! Хватит уже меня задирать! - Подлиза, подлиза! - упрямо продолжал Томино, на что у Реноку заблестели слëзы на глазах, ибо даже не смотря на то, что он самый старший, властью над бойким братом не имел. Тогда мальчик повернулся к Хацу, плача: - Хацу-у! А Томино, Томино меня обижает! Ну скажи ты ему! - Да я же любя, дурак! - начал оправдываться младший, но Хацу обнял обоих, и цокнув языком, произнëс: - Томино, прекрати обижать Реноку. А ты, Реноку, не кричи, и не плачь. Обещаете? - Обещаем! - хором произнесли братья, и Хацу поцеловал обоих в лоб, улыбаясь. За столом же, уже собрались все за исключением хозяйки, но даже тогда, уже велись бойкие разговоры, и грохот от объятий. - Вы что, до сих пор не нашли свою половинку, Томиока-сан?! - спросил Танджиро ошарашенно, приобнимая Канао. Бывший столп воды отрицательно качнул головой, но после, сказал: - Но зато, у меня есть все вы, и этого мне вполне достаточно. - Вы такой хороший, Томиока-сан! - сказала Незуко, на плече которой была голова голова уставшего Зеницу - Я уверена, что вы обязательно найдëте любовь в своей жизни! - Ага, спасибо... - пробормотал Томиока, краснея. Неожиданно, в сëндзи постучали, а после, в поместье вбежал Хаганезуко. - Я чую.. Запах торияки!! - Дед, это ты чтоль?! - спросил Иноске, на что Хаганезуко подойдя к столу, и закинув в рот пару порций любимого лакомства, гордо кивнул: - Ну конечно, ведь хозяйка этого поместья в отличии от некоторых никогда не ломала сделанные мною клинки, и поэтому ей хватило ума пригласить меня! - с этими словами старик Хаганезуко взглянул на Танджиро, и даже с уже одетой вновь маской, было видно как он сверлит юношу знакомым, укоризненным взглядом. - Хаганезуко-сан, 10 лет же уже прошло... - смущëнно и неловко пробормотал Танджиро, вздыхая, и вспоминая тот день когда кузнец гонялся за ним целый день и ночь, угрожая за сломанные клинки. - А мне демон короче приснился, ужас какой!- воскликнул Санеми, на что все сразу посмотрели на него. - Да ну! - прокричали уже взрослые истребители. - Брешишь! - сказал Иноске, стуча руками об стол. - Сам ты брешишь, кабан! - воскликнул Санеми, после, продолжил - Мне тот шестиглазый ублюдок приснился... Зуб даю, такой противный, аж плохо. Стоит такой, а там, мой брат с ним, и в общем дальше мне эта паскуда поворачивается, зуб кстати даю, и говорит такой: мы ещë встретимся... - все замолчали. - Подумаешь, шестиглазый! - начал Удзуй, - У меня вообще, как его, этот, ну, шестой... - Богомол! - сказал задорно Иноске, на что Удзуй щëлкнул пальцами, и кивнув, горячо продолжил: - Да, этот богомол был, мы его ели с Соно прикончили! - Сутенëр Гютаро... Хы, сутенëр! - передразнил Иноске шестую высшую Луну, на что Аой сидящая рядом с ним, ошалела: - Сутенëр?! Господи, бедные девушки, это же... Это же... - от переполнявшего еë удивления, девушка замолчала. Неожиданно, в столовую зашла хозяйка и виновница всего этого торжества, Анеста Соно: она шла под руку со своей дочерью. Когда она появилась, все застыли, после чего, на неë бросились с объятиями: - Мой блестящий товарищ, господи, как я счастлив! - восклицал Удзуй, целуя девушку в щëку, от чего Шидзуки была чуть не довольна, но поняв, что поцелуй был дружеским, она смягчилась. Даже вечно угрюмый Томиока Гию был счастлив, и улыбался, обнимая Анесту. - С потомством тебя, дама! - воскликнул Санеми весело. Жëны Удзуя плакали. Все были счастливы. Канао наблюдала с Танджиро со стороны, счастливая, и понимавшая, что если бы не Анеста, то жизнь была бы совсем одинокой и другой. После, все обратили внимание на дочь Соно, и Удзуй, подняв Шидзуки на плечи, сказал: - Вылитая копия матери! И отца тоже! Кстати, как он поживает? Как с этим, бизнесом дела? - Эй, я вообще то тоже кое что сказать хочу! - сказал Санеми, после, представился невероятно вежливо. Томиока улыбнулся, сказав: - Ты вылитая копия своей матери. - после, подтянулись остальные: Иноске начал рассказывать Шидзуки о том о сëм, Незуко гладила девочку по голове, остальные тоже много много говорили... И все были счастливы. Неожиданно, Канао подняла бокал, и улыбаясь, она сказала: - Я предлагаю поднять тост, за этот ужин. - все согласились, и дружно подняли бокалы, а дети подняли чашки. - За 10 лет со дня Победы на Мудзаном Кибудсуцжи! -воскликнула Анеста, и все дружно закричали, а Шидзуки с сыновьями Тенгена зааплодировали. Все были счастливы. Да, 10 лет прошло, но они прошли незаметно именно от того, что были невероятно счастливыми - в дальнейшем каждый вырастет. И в дальнейшем, все несчастья забываются, и остаëтся только хорошее - так думала Шидзуки, и была совершенно права. Они счастливы. Всë хорошо. Мир без демонов настал. ***** - Ты скоро приедешь? - спросил Реноку грустно, на что Шидзуки кивнула, и обняв своего друга, прошептала: - Не скучай, мой милый Реноку-кун! Время пролетит быстро, не заметишь! ***** Шидзуки чувствовала себя невероятно счастливо при виде матери и отца, что обнимаются. - Я так счастлив, ах, как я счастлив! Моя милая Анеста, и моя милая Шидзуки со мной! - восклицал Доума, поднимая на руки жену, после и дочь. - Смотри, у меня такие же глаза, как у тебя! - воскликнула радостная Шидзуки, улыбаясь, на что еë отец улыбнулся в ответ. - Доума, Шидзуки, вам нужно поесть и отдохнуть! Как насчëт того, что бы устроить семейный ужин? - спросила Анеста, на что Доума буквально загорелся этой идеей, и прижал Анесту к себе так нежно и сильно, что та покраснела, как и он. - Это прекрасно, прекрасно! - Это великолепно! - воскликнула Шидзуки трепетно, на что Анеста подняла еë на руки, а Доума подойдя сзади, обнял обеих: - Ах, как же я люблю вас, мои милые! - И мы тебя, Доума... - прошептала Анеста улыбаясь и плача, а Шидзуки звонко засмеялась, крича: - А я вас ещë сильнее люблю! Анеста счастлива. Доума счастлив. И Шидзуки тоже. Так будьте счастливы и вы, юные читатели.