Планета-мама

На очередном привале Мозер обратил более пристальное внимание на новых спутников. Самым здоровым из всей троицы выглядел кот, собаки же вызывали опасение: ретривер казался контуженным — скованные движения, безэмоционально застывшая морда, и взгляд как у волка, обращенный куда-то внутрь. Белая дворняжка, напротив, казалась возбужденной, излишне суетливой. Всё в ней было в движении: глаза, уши, нос, поза… Ляжет ли, сядет, а глазами туда-сюда стреляет, ушами прядает, как нервный арабский скакун, носом непрерывно вертит — внюхивается, внюхивается, внюхивается, всё время внюхивается в окружающие запахи, будто находится в постоянном поиске чего-то очень важного. А ретривер лег и как умер — застыл неподвижно. Морда кирпичом и глаза в никуда. Жуткое зрелище. Рихард аж передернулся и даже, к стыду сказать, пошарил взглядом по земле в поисках булыжника — руки чесались прогнать ненормальных псов. Но помешал Рекс, он, в отличие от Мозера, был очень расположен к четвероногим спутникам: лизал морду безучастному ретриверу, тянулся к маленькой собачке и приветливо вилял хвостом коту. Кот пристроился на ветке дерева аккурат над собаками, словно наблюдающий, следил и за ними и за людьми, присевшими у придорожных кустиков на перекус. Нарезав хлеб, сало и сыр, Рихард передал Гарри его порцию и с сомнением глянул на приблудников, застряв перед дилеммой: кормить — не кормить? В зеленых глазах кота появилось ехидное выражение, а мордочкой он как будто улыбнулся — в некоторых случаях кошки так умеют, чем изрядно смутил Рихарда. Испытывая легкую досаду, он обратился к коту: — Если умеешь говорить, то расскажи, в чем дело, не нужно так выразительно молчать. — Говорить умею, — кивнул кот. — Но и ты по-человечески себя веди — покорми, не жадничай. А прогонять нас не надо — сами уйдем. У нас своя дорога. Просто сейчас нам по пути. — А куда идете? — поинтересовался Рихард, отрезая ломти от хлеба и сыра. Соленое сало он решил не давать животным. — Мы идем за Белкиным, вот за ним, — кот кивком указал на белого пёсика. — Он ищет потерянную хозяйку, а мы лишь составили ему компанию. Так уж сложилось, что мы вместе начали наше путешествие. — Белкин? — смутился Рихард. — Ага… — кот сладко потянулся. — Целая фамилия у пса! Этим он меня и покорил. И не только этим. Он — чудесный пёс, его верности памятник ставить надо, столько времени мы по миру бродим, его девочку ищем. — А ретривер? — Мозер с опаской глянул на золотистую собаку, прикорнувшую в тени дерева. Кот опечалился. — Дженни не повезло, её хозяин застрелился у неё на глазах. Причем как самый распоследний гад — в запертой каюте. Собака уйму времени провела взаперти с покойником. Она бы с ума сошла, да Белкин через дверь до последнего её поддерживал, нужные слова находил, подбадривал как мог. — А что же люди не помогли? — недоуменно воскликнул Мозер. — Как же они так долго не замечали покойника? — Так в том-то и дело, что людей не было, — удрученно вздохнул кот. — Плыла себе "Королева Анна", плыла через Багамы и горя не знала. А тут бац и вплыла в какие-то странные воды — люди таять начали: из одежды р-раз, и вытаяли, растворились без следа, только внутренние запчасти и оставили… — Господи Боже, какие запчасти? — перепугался Рихард. Гарри тоже стало не по себе и он испуганно прижался к полицейскому. — Ну… зубы вставные… — кот уставился в небеса, напряженно вспоминая. — Железки всякие. Ещё волосы, которые как шапки надеваются, остались. — Парики, штифты и имплантаты, — догадался Рихард. — Ага, — согласился кот. — Ты человек — тебе виднее. Так вот, увидел капитан, как люди вокруг него истаивают и как опустевшая одежда падает кучками тут-там, и сошел с ума. Он, похоже, совсем со страху сбрендил: бросился в каюту, заперся, а потом, по словам Дженни, достал из сейфа пистолет и застрелился. — Получается — люди не одномоментно исчезали, раз капитан успел добежать до каюты? — заинтересовался Рихард неизвестным доселе фактом Бермудского Треугольника. Гарри же с жалостью посмотрел на несчастного ретривера, вон оно что… У собаки шок. Прихватив кусок хлеба с сыром, он подошел к горюющей собаке, сел подле неё и, погладив, предложил поесть. — Возьми, девочка. Вот что с тобой случилось. Это ужасно, правда… Дженни с вялым интересом взглянула на мальчика и нехотя взяла подношение. Съела она его без особого восторга, просто как машина, как автомат принимает жетон. — Эй, Дженни! — Гарри потормошил её по вислым мягким ушкам. — Не надо так! Он же тебя предал. Бросил. Заставил тебя страдать рядом со своим гниющим телом. Разве такой хозяин достоин твоего горя? — Вот-вот! — поддакнул с дерева кот. — Послушай умного человека. Я ей с самого начала это талдычу, — пояснил он для Гарри. И снова к Дженни: — Пойми, старушка, своим унынием ты его не вернешь и только настроение отравляешь окружающим. Перестань страдать, встряхнись, оглянись — вокруг всё в движении, всё полно энергии, жизни… Собака в ответ закрыла глаза, говоря тем: — а в чем смысл моего существования, если в жизни нет хозяина? Гарри вздохнул, вспомнив, что в водном Зеркале недавно видел Рекса в похожей ситуации, и грустно погладил золотистую голову ретривера, даря понимание и сочувствие. Подошел Рихард и сел с другой стороны, погладил собаку и спросил кота: — А как потерялась хозяйка Белкина? — Ну… я не точно выразился, — смутился кот. — Это не она, это он потерялся. Его украли и увезли за море на корабле. Похититель, как и все, растворился до трусов — загорал в шезлонге, а Белкин, как и все питомцы, остался скулить в контейнере-переноске. К счастью, защелка у них простенькая — я смог и свою дверку открыть и всех остальных псов и кошек освободить. Попугаи все сразу разлетелись с корабля, а один ротвейлер изловчился отпереть морозильник, где хранились туши. Это помогло нам продержаться до прихода помощи. — И кто пришел на помощь? — снова уцепился Рихард за неизвестный факт. — Кто живет внутри Бермудского Треугольника? — Какого треугольника? — не понял кот, оглянулся по сторонам и изрек: — Нормальный мир: ни треугольный, ни квадратный… — То есть, к вам на помощь пришли здесь? — уточнил Рихард, чуточку подрастерявшись. — Не уверен… — кот лизнул лапу. — В том месте, где люди растаяли, мир был пустым, совершенно. В нем не было ни запахов, ни звуков, ни красок. Я временами даже думал, что оглох и ослеп — так пусто там было. Просто в один момент вдруг всё изменилось… Я думаю, это произошло после того, как Белкин выразил желание. Он устал ждать помощи и заскулил-заплакал: хочу домой, верните меня к хозяйке! И его плач как будто кто-то услышал — появились свет и звуки, а вокруг брошенного корабля заплескалось живое море, с бликами, запахами и всем, чем положено. — Обрекающий на вечность… — прошептал Гарри, завороженно глядя перед собой. — Тот, кто не дает плакать и иногда вмешивается в ход событий, чтобы мы могли изменить свою судьбу. — Наверное, — кот вежливо подождал, пока мальчик выскажется, и продолжил: — К "Королеве Анне" подошел роскошный корабль, весь в простынях, лесенках и канатах, привязался к "Анне", соединился досками, по которым люди перебрались на "Анну", и спасли нас всех. Многих собак и кошек распределили по семьям, только Дженни и одного старого гончего пса не сумели уговорить — они так и остались на берегу, ни в какую семью не пошли. И Белкин… Сперва он как оглушен был, я бы сказал — растерян, пожил у тех-других, да и сбежал, отправился на поиски своей маленькой хозяйки. Говорил — девочка его очень любит. Гарри озадаченно посмотрел на Рихарда. — Как думаете, здесь он её найдет? Он же не отсюда? — и к коту: — Где жил Белкин? — А по нему не видно что ли? — съехидничал кот. — Он же с ног до головы русский дворянин. "Королева Анна" вышла из Балтики курсом на Америку, в Панаму. — Интересно, кому пришло в голову красть дворнягу и увозить её на край света? — в свою очередь съязвил Рихард. Белкин тихо фыркнул, а кот начал нервно драть когтями кору ветви, на которой сидел, сдавленно шипя сквозь зубы: — Да не похититель это был, простите. Старшая дочь замуж за кубинца вышла, уехала к мужу на ПМЖ, и в качестве памяти о родине прихватила с собой пса, бессердечно разлучив с ним младшую сестрёнку, которой собачка вроде как принадлежала. Ну, так девочка считала. Белкин вообще-то семейный, любил всех, но теперь, оказавшись вдали от дома, твердо намерен вернуться к младшей, ибо по ней сильнее всего скучает. Уф, слушай, Белкин, начинай-ка ты сам разговаривать, я ж не хомяк… — А он не говорит? — спросил Рихард. — Пока нет, но умней становится, это точно, значит, и речь должен обрести. Ох, скорей бы, я же кот, и с собачьего мне переводить на свой и человечий, это знаете какая морока? Он свою историю мне тыщу раз рассказывал и всё равно только сейчас дошло, что не крали его, а просто прихватизировали. — И при чем тут хомяк? — встрял Гарри. — А он хозяйственный — всё к себе тащит, в том числе и языки иностранные, — нехотя буркнул кот. Гарри засмеялся и с любопытством оглядел усатого — тот имел самую простецкую дворовую внешность: черная шубка симпатично оттенялась белыми носочками на лапках, белым брюшком и сверкающей манишкой на груди, довершался «костюм» белой мордочкой с проточиной по носику. — Как тебя зовут? — поинтересовался Гарри. — А я не представился? — удивился кот, лизнул лапу, подумал и сообщил: — Точно, я не говорил, что меня зовут Маэстро. — Красивое имя! — одобрил Гарри. — Очень тебе подходит. — Слушай, ты сказал, что Дженни осталась на морском берегу, — озадачился тем временем Рихард. — Как же она здесь оказалась? — Она благодарная собака, — пояснил Маэстро. — Увидела, что мы с Белкиным уходим, и пошла с нами, вспомнила о том, как он ей умереть не дал в каюте. С тех пор мы вместе. — Ну и куда идете? — включил детектива Рихард. — Вы хоть знаете, где она, маленькая хозяйка Белкина? — Мы не знаем, — кот покосился на белого пса. — Но он говорит, что она где-нибудь да есть, просто надо её найти. — Как зовут девочку, сколько ей лет, как она выглядит? — детектив в Мозере разогнался не на шутку. Эти вопросы кот переадресовал Белкину и перевел его ответ: — Зовут Полиной, сколько лет — не помнит, а как выглядит — описать не способен, говорит: только по запаху узнать сможет. — А у меня идея! — загорелся Гарри. Рихард вопросительно глянул на него и тот предложил: — Давайте пойдем вместе! Так хотя бы цель какая-то есть, верно? И сами остановимся там, где найдем хозяйку Белкина. — Хорошая идея! — оценил кот Маэстро. — Заодно и сам присмотрюсь, может, тоже останусь с ней. Белкин говорил, что она хорошая девочка и меня охотно примет. — А твой хозяин… на корабле, да?.. — неловко спросил Гарри. — Не, он дома от старости умер, — кот принялся сосредоточенно вылизывать лапку. — Меня к наследнику на пароходе отправили. К человеку, по сути, незнакомому. На том и порешили. Доели нехитрый перекус, насильно скормили Дженни кусочки сыра и смоченного водой хлеба, собрали котомки и пошагали дальше по желтой дорожке. В населенные пункты теперь сворачивали специально: ходили по дворам и спрашивали про девочку по имени Полина, при этом Белкин подбегал к каждой маленькой девочке в поселении и тщательно обнюхивал руки и ноги. Совместное путешествие людей и собак благоприятно повлияло на печального ретривера — Дженни становилось явно лучше, в её глазах всё явственней разгорался интерес к окружающему миру. Особенно сильно ей в этом помог Рекс. Поджарый немец галантно ухаживал за грустной дамой: в дороге и на привалах, в гостях, везде и всегда держался рядом, ласково полизывая шелковистую морду. Встречались им и замки. Помня наказ Первого медведя, к одиноко стоящим крепостям подходили с предельной осторожностью. На ругань и придирки типа — «вот понаехали, чего надо?» — извинялись и спешно уходили. А услышав пение в духе — «вай, гости дорогие, заходите-проходите!» — удирали с удвоенной скоростью. Но однажды не убереглись… Давно опустели котомки и желудки, из фляг была высосана последняя капля воды, а наши странники устали вусмерть, когда на горизонте показался очередной замок в окружении лесопарка. Ну, голод, как известно, не тётушка, чтоб его терпеть, подошли к щербатым стенам и постучали в ворота. Над стеной появилась усатая красная рожа, обозрела путников со стаей собак, хмыкнула и желчно осведомилась: — Чего надо? В ответ Рихард поднял пустую котомку и потряс ею. Рожа гоготнула и скрылась. Спустя несколько минут заскрипел механизм, поднимая ворота. — Заходь. Не чувствуя подвоха, Рихард и Гарри с Рексом в арьергарде прошли в ворота и попали на замковый двор. В центре его спешно накрывали стол, расставляя на нём блюда со снедью. Помня о гостеприимстве, Рихард с Гарри доверчиво потянулись к кубкам. Им очень хотелось пить. Над ними просвистела Букля, незаметная и постоянная спутница в их странствиях, с пронзительным воплем она вышибла кубок из рук Гарри. Мозер, видя это, поспешно отставил свой и недобро уставился на стражников, стягивающих вокруг них кольцо из копий. — Рекс, постарайся не пострадать! — предостерег он собаку, одновременно вытягивая из ножен походный нож. Гарри посмотрел на кубок, валяющийся в пыли и на воду, убегающую в песок, помрачнел и вытянул из сумки волшебную палочку. Экспеллиармус был мощен — копья вырвались из рук стражников и по воле взбесившейся сырой магии молодого волшебника завязались в деревянно-стальной узел. Туда же отправились и засапожные ножики, только они сплавились в сплошной ком, а не переплелись… — Тьфу ты! — сплюнул с досадой толстый барон, вышедший на крылечко. — Сказали бы, что маги, чего цирк-то городить?! Эй там! Снабдить пищей, извиниться и проводить! Пока собирали в котомку снедь и набирали во фляги воды под бдительным присмотром Букли, Рекса и Мозера, Гарри шарил глазами по двору, обратив внимание на то, что у стен установлены клетки со птицами. Заинтересовавшись расцветкой, Гарри подошел поближе — поглазеть на пернатых, к птицам он давно испытывал симпатию, с тех пор, как Хагрид подарил ему сову. Птички были экзотическими, сочных темных оттенков: синие, темно-зеленые, черные, радужно-бурые. И не знакомые. Скворцов-воробьев среди них Гарри не увидел, все птицы были неизвестных видов. Приготовления подошли к концу, и Букля, отлетев от Рихарда, подлетела и села на одну из клеток, проявив странный интерес к угрюмой черной птице. Ухнула, свесилась с крыши клетки и стала теребить клювом защелку на дверце. Подошел Рихард, поправляя сумку на плече, он осведомился: — Что-то случилось, Гарри? — Не знаю, — мальчик пожал плечами. — Букля никогда прежде не проявляла особого интереса к своим сородичам. Это ведь сова? — спросил он. Рихард присмотрелся к птице. — Похожа на сову, — кивнул он. — Только сильно огретая меланином. Или она ярая поклонница гóтов, — оглядел остальные клетки и удивился: — А что это за коллекция такая? Что-то я ни одной знакомой птицы не вижу… — обернулся к барону и спросил у того: — Это местные виды-эндемики? Барон явно не понял последнего слова, но на всякий случай закивал. При этом его глазки так и забегали, так и забегали. Не надо быть ежом, чтобы не понять, что у барчука рыльце не в пушкý уже, а очень даже в горностаях. — Товар-то хоть легальный? — припер Рихард негодяя к стенке новым словом. — Чего? — перетрусил тот. — Какой товар, зачем легавный? И не легавный он вовсе! Всё по закону, мы тока немых птах на отлов берем, вы чего?! В общем, непонятно, что он понял, понес такую ахинею, что хоть стой и записывай. Пока Рихард умучивал орнитолога допросом, Гарри с Рексом и Буклей рассматривал птиц, отмечая их крупные размеры, странную окраску и умные глаза. Букля опять прикипела к черной сове, а Рекс пытался сообразить, что же в этих птицах не так? Его смущал запах, идущий от них, и он не знал, как поведать об этом Ричи. Положение спас Маэстро. Устав ждать, кот просочился во двор, пошнырял вокруг, послушал допрос, учиненный Мозером, подошел к Гарри, поглазел на птиц, понюхал, и вдруг ка-ак заблажил: — Да чтоб меня валенком! Спасите!!! Это ж люди, превращенные во птиц! Чего, где, кто, когда? Поднялась суматоха. Рихард припер барона к стене, на кончике палочки Гарри снова засияло готовое сорваться заклинание, Рекс злобно залаял. Горе-орнитолог, видя звездочку на кончике волшебной палочке, очень захотел жить и страстно запел о противоядии, которое хранится в подвале за последним бочонком орехового темного, и если господа позволят… Господа позволили. Посланный в подвал слуга вернулся с пыльной бутылочкой темного стекла. Из барона выдушили рецепт, развели сколько-то грамм в литре колодезной воды, разлили по блюдечкам и дали птичкам. Гарри едва не ушел в штопор, когда из черной совы перед ними материализовался мрачный и злющий профессор Снейп собственной носатой персоной.