Жестокий Зяблик (Bitter Finch)

Увидев Ойкаву на троне, царственного, с закручивающимися рогами, наблюдающего за ним темными глазами и жестокой ухмылкой на губах, Иваизуми поднимает свой меч чуть выше. Он не должен колебаться. Сегодня тот самый день. Он должен выполнить свою миссию и, наконец, освободить страну от царства террора короля. -О, Ива-чан, - мурлычет его когда-то лучший друг. - Ты здесь, чтобы убить меня? Я умру здесь? - Он говорит это с неприкрытой издёвкой. Ойкава не двигается; он не встает и не повышает голос, но вся атмосфере в Зале Суда становится тяжелой и гнетущей. А король излучает опасность и тьму. Тени чувствуют себя темным одеялом вокруг него, и они туго натягиваются вокруг всего окружающего, словно змея, готовая вот-вот нанести удар. Иваизуми крепче сжимает свой меч. Он не должен колебаться. Не сейчас. Его костяшки пальцев белеют на рукоятке. Когда-то это был подарок его господина. В глубине души он все еще помнит его вес на своих плечах и помнит каждое слово клятвы, которую он дал, обещая верность и веру, в свою очередь, получая защиту. А теперь это всего лишь горькое бремя, оружие палача и знамя предателя. А слова клятвы, которую он дал, не осталось, забытые временем и исчезая в вероломстве. Несмотря на это, Иваизуми не опускает его. -Если ты не прекратишь эту тиранию, это сделаю я, - голос рыцаря не дрожит, но он чувствует, как его сердце болезненно колотится в горле и пот стекает по спине. Он надеется, что его бывший король не заметит этого, но многие зимы, которые они провели вместе, даже с веснами, которые они провели врозь, могут выдать его. Иваизуми же в свою очередь вообще не мог его прочитать. Вот только Ойкава всегда был умным. -Остановись, это безумие! - Иваизуми пытается снова. -Какое безумие? - Ойкава насмехается, все еще сидя на своем месте, расслабленный и беззаботный. Воцаряется тишина. У Иваидзуми перехватывает дыхание, он открывает и закрывает рот в попытке что-то сказать. -Ты стал безжалостным и безумным, - наконец произносит он. - Не заботясь о своем народе, проливая кровь, как будто все это только игра, шутка. Ты бессердечен, мой король. А вот теперь слова не могли перестать выходить: -Неудивительно, что все бросили тебя. Неудивительно, что ты здесь совсем один. Ты жалкое подобие короля—... -А чья это вина? - Ойкава внезапно сплевывает, барабаня пальцами по креслу. О его прежнем невозмутимом отношении все забыли. Глаза безумные, челюсть дергается. Он полусидит, как будто хочет подняться и разорвать рыцаря голыми руками. Ничего подобного. Крик эхом разносится по пустому Залу Суда, пока они смотрят друг на друга. Иваизуми хмурится. Он тоже хочет кричать, гнев клокочет в его груди, годы горьких чувств похоронены глубоко. Вот-вот сорвётся с их губ: -Ты! Ты один виноват здесь! Ты — тот, кто погрузил королевство в хаос. - Он хочет кричать на него. - У тебя было все, что ты когда-либо хотел, у тебя был я, у тебя была любовь твоего королевства, и все же, и все же, ты решил разрушить жизнь каждого. Это ты решил разрушить мою жизнь! Даже после всех обещаний, которые ты дал! Ты! Он ничего не отвечает. Он знает, что это неправда. И то, что Ойкава зол, мрачен и молчалив, не меньше Иваизуми, он тоже знает. Они оба это знают. Можно даже утверждать, что именно Иваизуми был первым, кто сделал первый шаг, для разрушения своей собственной жизни. Даже спустя годы Иваизуми все еще может вспомнить ощущение теплых маленьких рук, таких белых и чистых, в отличае от его испачканных и потрепанных, а так же темный, с капелькой юношеского азартом, умоляющий взгляд. О, такой молодой и такой умоляющий. -Ива-чан, давай убежим! Он помнит, как молча качал головой, но руки его удерживали руки друга. Сжимая крепко, как будто он никогда не отпустит. -Пожалуйста, - умолял его тогдашний принц. - Пожалуйста, - повторил он, но юный Иваизуми снова лишь покачал головой. – Разве ты не видишь, что я собираюсь-... - Он замолчал, губы его дрожали, он никак не мог закончить фразу. Тем не менее, недосказанные слова все еще тяжелым грузом висели между ними. Потому что они оба знали даже в это время: о том, как они тяготели друг к другу и к остальному миру или о том, как Иваидзуми хотел всего, что могла дать ему эта жизнь, в то время, как Ойкава и вовсе ничего не хотел от нее. Иваидзуми не знал своего места, но в отношении Ойкавы он знал, что ему здесь не место. Он не был готов к короне. Безжизненные глаза и бессонные ночи, пока луна и его лучший друг были единственными свидетелями, было веским доказательством для этих недосказанных, но таких громких слов. -Разве ты не видишь, что я здесь умру? -Пожалуйста, вытащи меня отсюда... Иваизуми ничего не сказал. Что он мог сказать, чтобы успокоить своего друга? Он был всего лишь оруженосцем. О, такой молодой, без гроша в кармане и так отчаянно пытающийся найти свое место в жизни. В тот день ярко светило солнце и щебетали птицы, совсем как сегодня. В то время они все еще держались за руки. Это больше не повторится. Ойкава молча смотрел на него, а лицо его ничего не выражало. Он никогда не был таким, когда они были наедине. Его хватка ослабла. Ойкава всегда становился раскованнее во время дружбы с Иваидзуми, и все же... Он опустил руки. Не говоря ни слова, он вернулся в Зал Суда, где его ждал будущий трон. -Разве ты не видишь, что я здесь умру?