Цунами

Она стояла у калитки так долго, что ноги начали затекать. Гермиона не заметила ничего необычного или настораживающего. Обычный лондонский пригород. Дом как дом. Никаких намёков на то, что рядом Пожиратели смерти. Ремус упоминал, что Тед Тонкс отказался регистрироваться в Комиссии по учёту маггловских выродков и пустился в бега. До крыльца дома Тонксов рукой подать. Над дверью приветливо горел фонарь из розового стекла. На садовой скамейке сидела лягушка из маленького декоративного пруда, вокруг которого буйствовали ирисы. Их листья, острые и тонкие, напоминали мечи. Маленькое цветочное войско сидело в засаде в сумерках. Гермиона собралась с духом и вышла на дорожку к дому, едва не споткнувшись о вынырнувшего из травы гипсового ангелочка с арфой под мышкой. Он возмущённо передёрнул крыльями и юркнул обратно в зелень. Гермиона поднялась на крыльцо и несколько раз негромко постучала. Прислушалась. Через несколько секунд в доме раздались торопливые шаги. Что-то грохнуло. Легко представить, как Дора бежит к дверям, опрокинув что-нибудь по дороге. Замки нетерпеливо щёлкнули — все разом, как по команде, и дверь открылась. Перед Гермионой предстала незнакомка. — Кто здесь? — ломким голосом спросила она, жадно всматриваясь в темноту сада. Гермиона попятилась. Ошибка! Люпин назвал ей неправильный адрес Тонксов. — Ремус, — прошептала незнакомка, — это ты? Нет, не незнакомка. Нимфадора! Гермиона не верила своим глазам — подруга выглядела так, словно выпила зелье старения. Фонарь мигнул над её головой, освещая морщины у краешек глаз. — Это я, — пробормотала Гермиона, позволив капюшону мантии Гарри сползти вниз. В первое мгновение ей стало не по себе от промелькнувшего на лице Доры разочарования, но уже в следующий миг Тонкс широко улыбнулась. — Гермиона! — Я не возражаю, если ты задашь мне вопрос, чтобы убедиться, что я — это я. Только не очень каверзный. — Кто возглавил бунт гоблинов в конце семнадцатого столетия? — Смотря какого. Что ты имеешь в виду: Серебряный бунт или забастовку рудокопов? — Нет, это точно наша Гермиона! — Дора порывисто обхватила её за плечи и заключила в крепкие объятия. — Что ты здесь делаешь? Ремус сказал, ты покинула Британию по делам Ордена. И как умудрилась? У Пожирателей всюду шпионы! — Помог порт-ключ, а вернулась я обычным маггловским рейсом. Министерство не так рьяно следит за прибывающими в страну. Постой! Тебя Ремус предупредил? Он вернулся?! Зажёгшийся было огонёк в глазах Тонкс снова потух. — Он скрывается, — её голос упал до шёпота. — Иногда мы обмениваемся сообщениями с помощью зачарованных галлеонов. Это ведь твоя задумка, я ничего не путаю? Что же я мариную тебя на пороге? Заходи скорее! Гермиона оказалась в небольшой светлой прихожей и бегло осмотрелась. Мужской фетровый котелок приютился на полке по соседству с довольно потрёпанными на вид детскими энциклопедиями. Напольная вешалка лежала на боку. По-видимому, это её бесславное падение Гермиона слышала, стоя на крыльце минуту назад. — Хорошо, что Тедди не проснулся, — поделилась Тонкс, пытаясь вернуть вешалку в вертикальное положение. — Тедди? — Ты же ещё не в курсе! Тедди — это наш сын: мой и Ремуса. — Вот это да! — воскликнула Гермиона. — Я так рада за вас! — Он метаморф, как и я! — гордо объявила Дора и ткнула себя пальцем в грудь. — Красивый донельзя! — Кто-то пришёл, Нимфадора? Тонкс сморщила нос, услышав полное имя. — Да, мам! — живо откликнулась она, и Гермиона увидела на самом верху лестницы высокую темноволосую женщину. — Мама, это моя подруга Гермиона Грейнджер, — представила Дора. — Я рассказывала о ней! Она вместе с Гарри организовала школьный отряд и дала отпор отвратительной жабе Амбридж! Той мегере в розовом, помнишь? — Здравствуйте, миссис Тонкс, — произнесла Гермиона. — Прошу прощения за поздний визит. Андромеда сдержанно кивнула, критически оглядев её с ног до головы. Когда она заговорила, голос у неё оказался приятным и совершенно спокойным. Не то что у её родной сестрицы из свиты Волдеморта. — Добрый вечер. У нас давно не было гостей. Для ужина уже поздно, но на кухне остались булочки… — Я могу сделать тост с арахисовым маслом! — подхватила Дора, потянув Гермиону вглубь дома. По пути она показывала какие-то безделушки, тараторя и размахивая руками, будто разбушевавшаяся мельница. По всему было видно, что Тонксы не богаты, но они и не бедствовали. При входе на кухню Гермиона улыбнулась, увидев зарубки на дверном косяке — старые отметки роста ребёнка. Подушки на стульях, занавески с бахромой, цветы в горшках… Это место было уголком домашнего уюта. У неё самой не осталось такого «уголка». Что стало с домом Грейнджеров на Хампстед-Гарден-Саберб? Его уже продали? Гермиона отмахнулась от мыслей о незнакомом автомобиле в папином гараже или чужом велосипеде на веранде… Дора засыпала Гермиону вопросами об Ордене, в основном, о секретных сходках, по которым безумно скучала, но той было нечего ответить. — Так ты ничего не знаешь, — приуныла Тонкс, поставив перед гостьей чашку какао, булькающего так, словно оно продолжало кипеть. — Я тоже. Ремус считает, что мне нельзя волноваться, даже радио слушать не разрешает. Вот деспот! — В кои-то веки он прав, — произнесла Андромеда. Нимфадора демонстративно надула щёки, но, осознав, что её недовольство проигнорировали, снова повернулась к Гермионе. — А где Гарри и Рон? Почему они не с тобой? Вы так ловко от всех скрывались несколько месяцев! Раньше, чем Гермиона открыла рот, Андромеда, присевшая за стол напротив, едва заметно напрягла плечи. Там, где другой человек стал бы отчаянно подмигивать, дёргаться и нервически заламывать пальцы, миссис Тонкс проявила заслуживающую восхищения стойкость. Дора не знала — это ясно как божий день. От неё скрыли, что Гарри Поттер мёртв. — Они не смогли прийти. У них особое задание, — промямлила Гермиона и уткнулась в чашку, шумно прихлёбывая шоколадный напиток. Горячо, но лучше обжечь нёбо, чем произнести жуткую правду, которая лишит Дору сна и, что ещё страшнее, надежды. Сверху раздался плач. Дора вскинулась, словно услышала пожарную тревогу, а после резко уронила голову на скрещенные на столе руки. — Опять, — простонала она. — Тедди требует твоего внимания, — тихо сказала Андромеда. — Иди. С тем же обречённым видом Дора могла бы отправляться мыть котлы в подземелья Снейпа. И вот её мать и Гермиона оказались на кухне одни. — Вашего внука зовут Тед? Миссис Тонкс вздрогнула — Гермиона была не единственной волшебницей в доме, у кого ныла душа. — Да. Нимфадора назвала его в честь отца — моего покойного супруга. Егеря убили его пару недель назад. — Мне жаль. — Полагаю, без егерей не обошлось и при поимке Гарри Поттера, — промолвила Андромеда. — Я помню этого мальчика. Он был у нас летом. Напуганный ребёнок, который плакал из-за погибшей совы. В тот день я и поняла, что всё кончено, а победа Сами-Знаете-Кого — лишь вопрос времени. Вопрос времени — Андромеда попала в яблочко, сама того не ведая. — Я чувствовала повисшую в воздухе опасность. Орден пренебрёг помощью Скримджера. Тревожный звоночек, раз уж властям нельзя доверять. Об этом предупреждал Грюм — сам бывший аврор. Неудивительно, что Пожиратели смерти захватили Министерство за один вечер. Гермиона хотела бы обладать выдержкой миссис Тонкс. Как она могла говорить так спокойно о крахе своего мира? — И что же теперь? — продолжила та, принявшись перебирать чистые салфетки, складывая их уголок к уголку. — Мой зять днём и ночью занят подпольной деятельностью вместо того, чтобы растить собственного сына. Я никогда не одобряла выбор Нимфадоры. Ремус Люпин умный и добрый человек, но в той же мере опасный и… — она вздохнула, — …неинтересный. Живи они вместе в мирное время, он бы надоел ей, надоел до зубовного скрежета. Уж я-то знаю свою дочь. Нимфадору всегда привлекало то, что запросто может её убить. В пять лет она просила завести котёнка нунду. Спасибо Арабелле Фигг, подобравшей нам книззла. И что же ждёт мою дочку в будущем? Комиссия по учёту магглорождённых — лишь вершина айсберга, — Андромеда в упор посмотрела на Гермиону. — С нового учебного года в Хогвартсе будут упразднены три из четырёх факультетов. Останется только Слизерин. Школьную программу пересмотрят. Не представляю, сколько ещё продержится Орден Феникса. Может, полгода, месяц… Нет. Думаю, меньше. Хроноворот в мешочке на поясе разом отяжелел, а Андромеда всё говорила и говорила, выплёскивая накопленную тревогу: — Тедди — сын оборотня и внук магглорождённого волшебника. Нимфадору могут в любой момент арестовать, чтобы приструнить Ремуса. Я пытаюсь убедить её покинуть страну, но она упёртая. Смотрю на неё и вижу Сириуса, напрочь лишённого чувства самосохранения. Не хочу, чтобы дочь разделила его судьбу. Она поправила несуществующую складку на скатерти. — Считаете меня жестокой? Гермиона покачала головой. — Нет, но кое в чём вы ошибаетесь, миссис Тонкс. Я ни секунды не сомневаюсь, что Дора любит Ремуса всем сердцем, а не из прихоти или кому-то назло! — горячо произнесла Гермиона. — Не сомневайтесь! Она и впрямь похожа на Сириуса, а он всё и всегда делал искренне, отдавая всего себя без остатка любимым людям! Глаза миссис Тонкс увлажнились. Они помолчали какое-то время. Какао остыло, став приятным на вкус, но пить его совершенно расхотелось. Во рту разлилась горечь. Гермиона буквально заставила себя проглотить шоколадный напиток. — Всё-таки возьмите булочку, — Андромеда сняла полотняную салфетку с тарелки, доверху наполненной круглыми пышками. Ничто в ней не говорило о тех мгновениях слабости, что она позволила себе перед гостьей. — Я пришла не к Доре, — Гермиона не притронулась к угощению. — На самом деле я хотела побеседовать именно с вами. От удивления Андромеда застыла с тарелкой в руке. — Меня интересует заклинание, секрет которого хранится в семье Блэков. — У Блэков много магических секретов. Что именно вас интересует? — Запирающие и отпирающие чары. — Ах, вот оно что. Я не могу помочь. Формулы этих заклинаний вывел мой предок, они передавались по мужской линии, чтобы секрет не ушёл в другую волшебную семью вместе с невестой. — В чём их ценность? Подобных чар в мире полно. Не понимаю… — Таких мощных больше нет. Я знаю, что запирающие чары огромной силы использовал Арктурус Блэк в сорок пятом году, чтобы заточить Геллерта Гриндевальда в его камере в Нурменгарде, и за это был награждён Орденом Мерлина первой степени. — Сириус рассказывал, что его дед этот орден попросту купил. — Сириус говорил много лишнего, — отмахнулась Андромеда. — Арктурус ненавидел Гриндевальда так же сильно, как мой дед его обожал. Поллукс Блэк был им буквально одержим, в юности рвался на фронт, но, слава Мерлину, это ему не удалось. Когда я была ребёнком, он рассказывал мне и сёстрам удивительные истории о Гриндевальде. Пока в других семьях слушали сказки о зайчихе Шутихе и Прыгливом горшке, мы окунались в мир волшебных дуэлей, поднятых рунической магией големов, кровавых ритуалов и призрачного огня. Некоторые считают, что я сбежала из дома, потому что перечитала дамских романов, но самой романтичной из девиц Блэк всегда была Белла. Иногда я думаю, что эти сказки настолько укоренились в голове Беллатрисы, что привели её прямо в руки к Сами-Знаете-Кому. — Я слышала, что Арктурус Блэк возненавидел Гриндевальда из-за женщины. Гермионе вновь удалось удивить собеседницу. — Верно. Винда Розье была с ним обручена, но сбежала из дома до свадьбы. Так уж вышло, Гермиона, что Блэки испокон веков стремились заполучить всё самое лучшее и магически значимое: редчайшие артефакты, колдовские книги, волшебных животных, но особенно они ценили полезные знакомства и таланты. Розье прославились тем, что в их семье часто появлялись на свет метаморфы. Отличное приобретение, не так ли? Моя мать была Розье, дар к перевоплощению проявился у её внучки — моей Нимфадоры, а теперь и у маленького Тедди. Сама Винда не обладала этими способностями, насколько мне известно, но Гриндевальд сумел получить из её крови напиток, позволявший ему менять свой облик без Оборотного зелья. — Такое возможно? — Этот маг был невероятно талантлив, если верить рассказам моего деда. Дамблдору стоило немалого труда остановить Гриндевальда и его армию фанатиков. Гермиона заёрзала на стуле. — Считаете, он мог бы… Сами-Знаете-Кто похож на Гриндевальда? — Сложно сказать. И да и нет. Гриндевальду удалось собрать армию единомышленников с разным статусом крови, магическим потенциалом, с разными способами творить колдовство, Гермиона. Всех их объединило желание выйти из тени и разрушить Статут о секретности. — Безумие! Это привело бы к войне с магглами! — Но тогда у волшебников были все шансы победить. Во времена Гриндевальда магглы ещё не владели оружием, способным обращать в пыль дома, людей, саму землю. Оно появилось позже. Гриндевальд намеревался низвести магглов чуть ли не до уровня Средневековья и препятствовать прогрессу, — пожав плечами, объяснила миссис Тонкс, — якобы неподконтрольное развитие технологий приведёт глупых магглов к самоуничтожению, а власть волшебников — благо для человечества в целом. На деле же так он прикрывал свои непомерные амбиции. Некоторые искренне ему верили. Они до сих пор считают, что Гриндевальд — жертва. Другие горюют об упущенном шансе править миром. Поллукс Блэк, например… «И Дамблдор прежде, если верить бестселлеру Скитер, разделял убеждения друга. Что же случилось? Неужели он понял, что брокер из двадцатого века жил счастливее крестьянина из семнадцатого?» — Почему же ваш дед не освободил Гриндевальда, раз знал заклинание? — Он и не знал. Секрет заклинания передаётся старшему мужчине в поколении. Арктурус родился на несколько лет раньше Поллукса. После него формулы перешли к Ориону… — А затем к Сириусу? — продолжила цепочку Гермиона. — Едва ли. Сириус сбежал из дома, не успев окончить школу. Особо ценные формулы заклинаний Арктурус Блэк бережно хранил в фамильном сейфе у себя дома в Корнуолле. После его смерти Люциус Малфой надеялся прибрать их к рукам, но не смог даже дом отыскать — тот надёжно сокрыт. У Малфоя хватило совести явиться ко мне, чтобы узнать, проведу ли я его внутрь. Неслыханная наглость! Мерзавец обещал, что взамен похлопочет за Теда в Мунго, обещал повышение! — И что вы ему ответили? — улыбнувшись, полюбопытствовала Гермиона и была вознаграждена смешком. — Я — ничего. К нему вышла Нимфадора, приняв облик самого Арктуруса Блэка. Люциус дар речи потерял и аппарировал так быстро, как мог! У нас где-то лежит сивая бровь подлеца — Малфой оставил нам подарок при расщепе. Гермиона ещё немного порасспрашивала Андромеду о Блэках, выведала адрес особняка в Корнуолле, кое-каких привычках и причудах его жильцов. В какой-то момент миссис Тонкс призвала из гостиной старинный альбом с колдографиями и показала те немногие снимки, что оставила себе на память о семье, которая от неё отреклась. — Этот джентльмен в остроконечной шляпе — мой дед, Поллукс Блэк, — она аккуратно перевернула страницу. — А этот угрюмый господин его брат — Арктурус. Мой отец — Сигнус. Затем Гермиона увидела мужчину с тростью. Пальто на нём сидело идеально, и, что поразило её больше всего, оно было маггловским. — Альфард Блэк, — подсказала Андромеда. — Он одинаково хорош как в волшебной одежде, так и в маггловской. — Смотри сама. На следующем снимке тот же человек был облачён в строгую мантию с серебряной вышивкой на груди. Он смеялся. Двое мальчишек, совсем карапузов, сидели у него на коленях. Один сжимал игрушечного дракона, и тот, высунув длинный язык, изрыгал дым. Второй мальчик смотрел точно в объектив камеры и медленно моргал — единственное, что оживляло его образ на карточке. — Я помню этого дракона, — миссис Тонкс улыбнулась. — Сириус его из рук не выпускал. Я искала такого же для Доры, когда той исполнился годик, обошла весь Хогсмид и Косой переулок. Дальше шли фотографии трёх девочек в разноцветных платьях, в шляпках и без. Все три гримасничали, а иногда откровенно красовались. Потом к ним присоединился мальчик в жилетке и светло-зелёных кюлотах, застёгнутых над белоснежными чулками. Его тёмные волосы были собраны сзади в хвостик и перевязаны синей лентой. Девочка, в которой Гермиона опознала будущую Нарциссу Малфой, дёргала мальчишку за этот хвостик и без остановки хихикала. — Регулус обкорнал волосы на четвёртом курсе, — произнесла Андромеда и сама засмеялась, наблюдая за движущимися детьми на глянцевой бумаге. — Тётя Вэл была в ужасе. По-моему, ему тогда здорово влетело. — Больше похоже на то, что сделал бы Сириус. — Сириус? Сколько его помню, он трясся над своими волосами, как дракониха над яйцом. Вот и он — это снято на вокзале. Крёстному Гарри на фото едва ли было больше тринадцати. Он широко улыбался, сверкая белоснежными зубами. Галстук набекрень. Школьная жилетка расстёгнута. В глазах шальная радость. Мародёр! Ещё пара страниц, и на месте снимков пошли прямоугольные следы засохшего клея — кто-то вынул фотографии. Миссис Тонкс нахмурилась и закрыла альбом. Гермиона почувствовала, что беседа неумолимо подходит к концу, а больше всего боялась, что Дора спустится вниз с Тедди на руках. Тедди Люпин — одна из миллионов жизней, которые Гермионе Грейнджер придётся принести в жертву пожирающей всё и вся силе времени. — Вы мне очень помогли! — сказала она, прощаясь с Андромедой в прихожей её чудесного дома. — Я не могла даже рассчитывать на большее! — Нужно позвать Дору. Она будет дуться до утра, если вы уйдёте без… — Нет! — перебила Гермиона чересчур поспешно, чувствуя, что пол уходит из-под ног. — Пусть отдыхает. Мы с ней ещё увидимся. Обязательно! Пока её не задержали, Гермиона подхватила мантию-невидимку и выскочила за дверь.

* * *

Серебряная молния ворвалась в дом, пролетев через оконное стекло насквозь, и перед застывшей на пороге Гермионой обернулась горностаем, который паническим голосом Артура Уизли сообщил: — Нас предали! Штаб Ордена обнаружен. Фред, Джордж и Ремус арестованы во время эфира. Кингсли убит. Если ты в одном из убежищ Ордена — оборви все связи и беги! Беги. Патронус растаял в воздухе. Беги! Гермиона всегда гордилась тем, как тщательно готовилась к дальним поездкам и путешествиям, аккуратно укладывала вещи, заворачивала особо ценные предметы в несколько слоёв упаковочной бумаги… Месяцы в бегах изменили её привычки. Гермиона сгребла записи и книги. Она запихнула всё в зачарованный мешочек на поясе — туда умещалось столько же вещей, сколько в бисерную сумочку, сгинувшую то ли в доме Лавгудов, то ли в мэноре, а защита была лучше. Воришка, вознамерившийся бы сорвать его с пояса, тотчас обожжёт руки. Напоследок Гермиона сунула в мешочек номер «Ежедневного пророка» с ориентировкой на Гарри. Других снимков друга у неё не было. Затем она выбежала наружу и аппарировала. Гермиона не знала никаких секретных мест. Уповать ей было не на кого. На этот раз Гермиона не стала углубляться в лес, отправляться на дикую пустошь или к безлюдному берегу. Она очутилась на заднем дворе Дома собраний квакеров — недалеко от коттеджа, в котором выросла. Город спал. Гермиона побрела по улице в сторону зелёного сквера. Фонари, расставленные по его периметру, отбрасывали на тротуар бледные тени. Небо заволокли тучи. Вокруг ни души. Не было даже бродяг, которые иногда ютились на парковых лавочках, прикрывшись старыми газетами. Она остановилась, выбрав скамейку, спрятавшуюся за строем самшитовых пирамидок, и села как можно дальше от прогулочных дорожек. — Волшебные деньги, маггловские, несколько комплектов одежды, — на автомате бормотала Гермиона, проверяя немногочисленный скарб. Убедившись, что ничего не забыла, она несколько минут просидела на скамье, бездумно следя за движением облаков по ночному небу. Гарри мёртв. Рон — тоже. Теперь Пожиратели смерти добрались и до Кингсли. Ремус… что станет с ним? Близнецы… Ордена больше нет. Снейп оказался прав. Ждать больше нечего. Гермиона смахнула злые слёзы, достала хроноворот и кончиками пальцев пробежалась по выпуклым перьям огненной птицы. Феникс приоткрыл глаз-кабошон. Красный. Красный как кровь. Как камень в её кармане. Гермиона нашла заводной механизм хроноворота и повернула. Один раз, второй, третий… Пространство подёрнула рябь. В ушах загудело. Шестой… Только б пальцы не соскользнули. Ноги оторвались от земли на несколько дюймов. Магия затрещала вокруг Гермионы кольцами. Взявшиеся из ниоткуда алые блестящие перья вихрем замелькали в воздухе, образуя воронку. Поднялся ветер. Двенадцатый… Она вздрогнула, услышав отголоски из собственного прошлого среди оглушающего птичьего клёкота, будто кто-то нечленораздельно мямлил в трубку, сидя в мчащемся в бездну туннеля вагоне метро. Семнадцатый и… наконец, последний. Гермиона замерла, и мир вокруг — тоже. Перья взорвались прахом, сгорев дотла в один миг. Хроноворот рассыпался в пальцах. Ветер смахнул пепел прочь. Отдельные искорки ещё гасли в воздухе, когда Гермиона ощутила твёрдую почву под собой. Было по-прежнему темно, но небо казалось ещё выше. Облака исчезли, уступив место россыпи колючих, безучастных к делам людским звёзд. Здравствуй, прошлое!