Одно "горе" на двоих-2

      Целитель Иллия Линд аппарировала к воротам Малфой-мэнора, камин для нее был открыт всегда, а вот аппарировать можно только к закрытым дверям замка. Когда Люциус дурным голосом позвал ее через сквозное зеркало, она смогла только схватить чемоданчик и скрыться в вихре аппарации (уж больно испуганным и даже истеричным был голос сиятельного лорда).       Сам сиятельный лорд уже ждал, мгновенно открыв двери, он схватил ее за локоть и буквально потащил к дому, Илли отметила про себя, как сильно дрожат пальцы мужчины.       — Люциус, что произошло?       — Скорее, Ил, скорее! — целитель заметила, что у хозяина дрожат не только руки, но и голос, а трясущиеся губы, вечно высокомерного Малфоя, тоже не навевали спокойствия.       — Я иду, Люци, иду. Только пока мы идем… бежим, не мог бы ты все же объяснить — с чего такая спешка?       — Илли, там дети… им плохо, обоим. — заговорил хозяин — Я не знаю, что с ними!       — Дети?       — Да, Драко и Гарри. Северус улетел на свой симпозиум или конференцию, что-то там связанное с его любимым зельеварением, а детей оставил на меня. А им плохо! — на последних словах голос лорда сорвался.       — Я поняла. Скажи хотя бы, что с ними? — целитель как могла пыталась достучаться до испуганного блондина, пусть скажет хоть что-то полезное!       — Да не знаю я!       — Ладно, хорошо. — Илли оставила попытки, сейчас они добегут до замка, и она сама все выяснит, от несчастного лорда сейчас мало толку. Да, что тропинка то такая длинная!       — Он меня убьёт, он меня точно убьёт…       — Люци, успокойся. — панический шепот Малфоя стал ее немного пугать — Дети живы?       — Да! Но он меня все равно убьет. Живы они, только им плохо, они ревут в два голоса, я даже не могу понять кому из них хуже!       — Люциус, а кто с ними сейчас?       — Домовики. Только они же боятся этих чертенят еще с прошлого раза! Ну, помнишь, когда Северус ветрянкой болел и Гарри ко мне отправил. Они же тогда с Драко всех домовиков запугали. (И меня тоже!) Наконец-то эта бесконечная дорожка закончилась, войдя в дом, немного запыхавшаяся, но решительная Илли, тут же взяла все в свои руки.       — Рокки! Немедленно отнеси нас к детям!       Возникшая рядом домовуха без дополнительных вопросов, и подтверждения приказа от хозяина, тут же схватив обоих за руки перенесла в детскую.       После того феерического отдыха Поттера в поместье Малфой, упомянутого Люциусом, все домовики (как, впрочем, и их хозяин), не только слушались, но и боготворили Линд. Тогда именно она смогла утихомирить двух сорванцов и наладить вполне сносный быт в огромном замке, который эти двое умудрились поставить с ног на голову за пару суток.       — Таак, и что у нас тут такое? — Илли тут же подошла к кровати, на которой лежали двое прелестных малышей, шести лет отроду и размазывая сопли по лицу, ревели во все горло. Линд хватило одного взгляда на их испуганные бледные мордашки, чтобы понять, что это не капризы и детям действительно нехорошо. Она быстро раскинула диагностические чары, которые показывали повышение температуры и интоксикацию. Отравление? Странно… чем можно отравиться с Малфой-мэноре, где кристальная чистота и свежайшие продукты. Чары не врут, но, к сожалению, не показывают, чем именно отравились дети, значит надо все выяснить у них самих!       — Чшшшш, тихо, маленькие, тихо не надо так плакать. — Илли провела ладонью сначала по темным волосам Гарри, а потом по белокурым локонам Драко, пытаясь успокоить мальчишек. Попутно она обратила внимание, что Драко гораздо хуже, чем Поттеру, Гарри ревел скорее от страха или за компанию с другом, у которого была повышена температура, да и бледность блондина уже явно не аристократическая. Как бы в подтверждение ее внутреннему рассуждению, Драко вдруг повернулся на бок, прижал ручки и ножки к животу и громко заскулил.       — Болииит! Живот болииит!       — Где болит, Драко? — доктор понимала, что вряд ли испуганный ребенок сможет сказать что-то вразумительное, но все же пыталась его разговорить, хотя и безуспешно, видя бесплотность своих попыток Илли обратилась к Поттеру. Он тоже плачет, но хоть на живот не жалуется!       — Гарри, посмотри на меня, пожалуйста, объясни мне что случилось? Иначе я не смогу вам помочь. Гарри, успокойся, маленький.       К плачущему сыну подбежал Люциус, он гладил его по спине, волосам, шептал что-то успокоительное, потом осторожно взял на руки и начал укачивать. Кажется, Малфой-старший все же решил прекратить собственную истерику и помочь доктору. Илли посадила Гарри к себе на колени и тоже успокаивала, нужно же понять, что происходит и как с этим бороться.       — Гарии, что вы съели? Малыш, успокойся, никто тебя ругать не будет, просто скажи — что вы ели?       — Я-ягодки… — в ласковых руках женщины мальчик немного успокоился, он всхлипывал, вытирал слезы рукавом, но все же смог ответить.       — Какие ягодки, Гарри…       — Где вы их взяли то?! — не к месту «очнулся» Малфой-старший и Гарри опять заревел.       — Тааам… около пав-павлииинов!       — Люциус, прекрати орать и отвечай — что там за ягоды?       — Я… я… не знаю… — Люциус держал на руках сына, продолжая укачивать его и, казалось, еще немного сам заревет, присоединяясь к нестройному хору детей.        — Это… смородина. — вдруг выдал Поттер.       — Смородина? Ты уверен, малыш?       — Да. — уверенно ответил мальчишка и гордо закончил: — Я же сын зельевара!       «Смородина… тогда почему отравление?» — подумалось целителю, но додумать ей не дал Драко, он вдруг начал вырываться из рук отца и просить:       — Отпусти меня, папа, отпустииии… мне надо! Как только мальчишка оказался на полу, он тут же бросился в туалет, а через несколько минут до всех долетели характерные звуки.       — Гарри, а ты в туалет не хочешь? Живот болит? Тошнит? Поттер сжался у нее на коленях в комочек, но упрямо отрицательно замотал головой.       — А если правду?       — Немножко… тошнит… — тихо ответил мальчик, понимая, что отрицать очевидное бесполезно.       — Илли… что это?       — Отравление, Люциус, обычное, банальное отравление. Похоже, дети наелись немытых ягод. Будем надеяться, что твои эльфы не обрабатывают растения чем-то более серьезным, чем зелья против вредителей, а то у нас могут быть проблемы. Ладно, посиди с Гарри, пойду займусь твоим сыном, а то он на горшке надолго поселится. Малфой старший послушно взял Поттера на руки, посадил на колени, и только потом спросил:       — Илли, а что ты с ним делать будешь?       — Ничего страшного. Желудок промою и клизму сделаю. — она решительно направилась в ванную комнату, прихватив с собой медицинский чемоданчик, не заметив, как мужчина крепче прижал к себе мальчика. Оба со страхом прислушивались к звукам за дверью: к плачу Драко и тихому, ласковому голосу целителя, они так увлеклись этим, что не услышали торопливых шагов и открывшейся двери.       — Гарри!       — Папа! — мальчик выскользнул из, мгновенно ослабших, рук Люциуса, и бросился к отцу, тот подхватил его под попу и поднял, мальчишка повис на нем как обезьянка.       Сильные руки зельевара крепко прижали ребенка к себе, сердце бешено колотилось у обоих. Глаза Снейпа были закрыты, он давно не испытывал такого облегчения, а вот когда зельевар открыл их, хозяин поместья прочел там если не свою смерть, но уж обещание долгих и мучительных пыток — точно!       — Сев, я не виноват… я не знаю, как это вышло… они же как пикси — маленькие, шкодливые и за ними не усмотришь! А я тут вообще один! Все домовики от меня шарахаются, как только наши детки оказываются вдвоем! — лучший способ обороны — это нападение, вот этим способом и воспользовался лорд Малфой.       — Кстати, о наших детках — где Драко?       — Там. — Люциус указал на дверь, за которой было уже тихо — Я Илли вызвал, она сказала, что это банальное отравление.       — Банальное?!       — Это ОНА так сказала!       — Хорошо, Драко там, а ты, Гарри, как себя чувствуешь? Я так понимаю, твоего друга лечат первым.       — Да. — Гарри обхватил отца за шею ручками, прижался и зашептал на ухо: — Папочка, я хорошо себя чувствую, у меня ничего не болит. Правда-правда! И живот не болит и… поноса нет. Не отдавай меня Илли, я не хочу… клизму… — маленькие ручки крепко вцепились в мантию отца и Северус почувствовал влагу на своем плече. Его маленький сынишка плакал, уткнувшись в него. Мальчика было жаль, но Снейп никогда не обманывал сына, и как бы ему не хотелось успокоить малыша, все же решать не ему, а доктору…       — Гарри, Илли целитель, если она скажет мы сделаем именно так. — он провел большой ладонью по волосам ребенка — Помнишь, ее слушаюсь даже я.       Гарри закивал, он помнил, конечно, помнил, что Илли его отец слушался безоговорочно, хотя и капризничал немного. Мальчик невесело улыбнулся, вспоминая «капризы» взрослого мага, когда целитель делала тому уколы.       — Все, уже все, маленький мой, все закончилось. Ты молодец, умница! Сейчас еще зелье выпьешь и все, будешь спокойно спать. — из ванной комнаты вышла Линд с ребенком на руках, завернутым в большое полотенце. Драко уже не плакал, но по несчастному личику, опухшим глазкам и красному носу было заметно, что лечение не из приятных. Люциус тут же забрал сына из рук доктора и теперь, сидя в кресле успокаивал его как мог (кажется, обещал купить все, нет не так, ВСЕ, что пожелает его любимый мальчик).       — Здравствуй, Северус, мне сказали, что ты на семинаре зельеваров.       — Сработали чары на Гарри и вот я здесь.       — Хорошо. Ну что, Гарри, теперь твоя очередь. — Илли погладила мальчика по спине, тот что-то проскулил в шею отцу и прижался еще крепче.       — Ты уверена?.. — спросил Северус, ему не хотелось подвергать сына таким неприятным медицинским процедурам, но Линд он верил, и если надо, то…       — Да, Сев, Гарри пострадал гораздо меньше, чем Драко, скорее всего он съел этих ягод совсем немного, но рисковать я не хочу. — она снова провела рукой по спине мальчика. — Хотя можешь сделать все сам. Умеешь?       Зельевар кивнул и решительно направился в ванную комнату. Теперь из комнаты не доносилось ни звука, Снейп поставил заглушающее.       В детской, на кровати спал Драко, рядом сидел Люциус, напротив них в кресле, с сыном на руках, устроился Северус. Илли ушла с полчаса назад, она чарами проверила состояние детей и заверила взрослых, что с ними все в порядке. Завтра соблюдать постельный режим, больше поить, держать строгую диету и, пожалуй… все!       — Гарри, выпей это и спать. Тебе отдохнуть надо. — Северус мягко уговаривал сына выпить зелье, тот смотрел на него зелеными, немного сонными глазками, но отказывался.       — Почему ты не хочешь, сынок, объясни.       — Да… я выпью и усну… а ты уйдешь. — тихо пробормотал мальчишка.       — Нет, я не уйду. — заверил его зельевар и снова поднес к сжатым губам фиал.       — Обещаешь? — Гарри держался из последних сил, сон уже подбирался к нему, захватывая в свои объятия, но упрямый ребенок, хотел, чтоб отец не выпускал его из рук.       — Обещаю. — Северус увидел, как сын вытащил ручку из-под одеяла, зажал ее в кулачок выставив мизинчик, мужчина тихо рассмеялся, высвободил свою ладонь и повторил жест мальчика, потом их мизинцы переплелись в замок, Гарри облегченно выдохнул и провалился в сон, даже зелье не понадобилось.       — Что это было?       — Страшная клятва на мизинчиках. — совершенно серьезно ответил Снейп, как будто он только что заключил Непреложный обет, а тупой Люциус этого не понял.       — Ааа… — Люциус, действительно, ничего толком не понял, но решил не уточнять (потом спросит у Драко!)       — Северус, он уснул, клади его в кровать и пойдем спать.       — Нет, я тут останусь, я обещал.       — Ты так и будешь в кресле спать?       — Зачем? Уложу его в постель и лягу рядом. — Северус поднялся, перенес Гарри в кровать и осторожно устроился рядом.       Люциус стоял и смотрел как зельевар, лежа на боку, поглаживает сына по груди, мальчик завозился и прижался спиной к отцу, Северус обнял его и закрыл глаза. Взгляд Малфоя переместился на собственного ребенка, Драко показался ему таким маленьким, таким беззащитным. Он лежал, свернувшись в комочек на большой кровати, выглядел несчастным и… одиноким! Не раздумывая больше не минуты, сиятельный лорд Малфой, скинул сюртук, туфли и лег рядом с сынишкой. Он вдруг представил себе как завтра Гарри проснется в крепкий объятиях отца, а его малыш проснется один. Ну уж нет, он тоже любит сына, и, хотя он не клялся страшной клятвой на мизинчиках (чего бы это не значило), но ребенка своего не оставит!