Pinocchio

      Лил дождь. Высокие деревья Запретного леса склонили свои тяжёлые ветви к земле, прогибаясь под тяжестью воды. Даже Гремучая Ива, во всей своей первозданной опасности, сейчас была тиха и спокойна. Лишь иногда, когда особо смелая птица, ища укрытие от беспощадного ливня, находила в Иве свое убежище, она била бедное животное так, чтобы от него оставались только маленькие пятнышки крови. Правда, и они слишком быстро исчезали. Это так пугало, но не учеников Хогвартса, которые к этому, впрочем, привыкли. Они и сами могли оказаться на месте несчастной птички, но, в отличие от крылатой, обладали более великим разумом. — И именно поэтому маглы — наши враги! — пылко доказывала Паркинсон, так же думая о величие своего разума над маглами, как ранее обычные ученики думали о превосходстве над животными. Это был другой, неприкрытый уровень сравнения, что и смущало Белинду. Она никогда не была готова так открыто говорить о каких-то расовых предрассудках, и всё лишь потому, что и сама, скорее всего, могла быть им подвержена. — А что считаешь ты, Белинда? Как думаешь, заслуживают ли маглы жизни? Или их, с приходом к власти Лорда, стоит уничтожить?       Как всегда любопытная, Пенси не останавливалась, пока не узнала бы мнение всех, кто находился в гостиной. В этот ужасный вечер, когда существовала даже угроза затопления их общежития, немногие собрались тут. Большинство младших курсов уже давно разбежалось по спальням, чтобы спокойно поспать, а не слушать дурацкое барабанное постукивание дождя.       В комнате, в которой раньше учились тысячи учеников, сейчас было лишь пару человек: Драко Малфой, который и натолкнул Белинду на мысли об их конфронтации; Пенси, которая и завела разговор о маглах — горячую тему для Слизерина; Милисента, верная подружка и девочка на подпевках у Паркинсон; а ещё, возле камина, сама Белинда и Тео Нотт, как всё слизеринцы его называли.       Из всех, казалось Белинде, Нотт был самым… милым. Он ей даже нравился когда-то, но это, Линда надеется, прошло (на самом деле нет). Она узнала, что тот влюблен в какую-то или француженку, или испанку небывалой красоты. И, если поначалу завидовала той девушке, то вскоре просто погрузилась с головой в учебу, в особенности — в зелья.       Почему выбор пал на них? Вопрос до сих пор оставался открытым, и… — Так что, Белинда? Скажешь свое мнение? — раздражённо чуть ли не пропела Пенси, и Линде пришлось закрыть книгу, подняв на однокурсницу глаза. Та смотрела прямо на нее, а когда их взгляды встретились — не отвела, не фыркнула, даже не проявила никаких эмоций. Ей просто нужен был ответ как доказательство того, что её ранее произнесенная тирада не была бессмысленной. — Я… Я думаю, что я не ненавижу маглов. Они люди, пусть и другие, — проборматала девушка. — Но, ко всему прочему, они обделены тем талантом, которым обладаем мы. Их не стоит уничтожать, они не заслуживают смерти. Они просто заслуживают другого мира, они… Я бы сказала, что они заслуживают другой образ жизни, выполнять другие обязанности. — И какие же? — Драко подключился к разговору с живым огоньком в глазах. Её слова били точно в цель — он думал так же! Хотя, в их мыслях были некоторые различия. Он, всё-таки, ненавидит маглов.       Белинда изумлённо посмотрела на человека, вступать с которым в полемику будто бы кидать монетку. Никогда не знаешь, что будет в итоге, как бы не просчитывая всё в теории. Он как огонь, хотя и слывет холодным принцем Слизерина. Неуправляемые, дерзкий на язык, да и просто дерзкий… В общем такой, что только спорить и спорить. — Знаешь, рабский труд для них самое то, Драко! — воскликнула Пенси, улыбаясь самой милой улыбкой своему любимому. Тот раздражённо дёрнул рукой, вздохнул несколько раз, прожигая уже вернувшуюся к книге Линду, и сам решил заняться своим делом, а именно — книгой по темной магии. Её на Рождество прислала тетушка Беллатриса, считая что это самый лучший подарок из всех возможных. И, Драко уверен, если он её не прочтет к Пасхальным каникулам, то будет худо. Тетка устроит ему настоящую феерию, приправленную особыми специями из круциатуса.       В мгновение же Пенси угомонились, присела на кожаный диван и откинула голову. В принципе атмосфера была напряжённой, но ощущала это явно не Паркинсон. Чувствовала это Линда, Нотт, Малфой, но никак не эта девчонка со своей лучшей подружкой. Потому что тут же они начали разговор о Ведуньях, не обремененные тяжёлыми эмоциями. — Линда, ты… сделала Зельеварение? — Да, Тео… Я сейчас, сейчас точно…       Неуверенно бормотала Белинда, ковыряясь в свитках пергамента и фолиантах, которыми себя обложила. Не все они были из просто школьной библиотеки, что и заметил даже Нотт. — О, «Темные маги восемнадцатого столетия… И ИХ ПАДЕНИЕ»? Зачем тебе восемнадцатое столетие, Линда? — Это для личного проекта, не школьное задание, — смущённо говорила слизеринка, и Нотт дивился тому, что она действительно на этом факультете. Все здесь, даже Милисента, были… очень резкими на язык, а эта милая Линда де Сад, приехавшая из Франции в возрасте, если Тео не ошибался, семи лет, была вовсе не резкой. Она, если бы он высказывался, для него была чем-то вроде плюшевой игрушки, мягкой и покладистой. Если, конечно, это не касалось Драко. — Вот, держи, это готовое Зельеварение. — Неужели великий отличник Теодор Нотт списывает у нашей… Белинды? — прищурился блондин. — Тебя это не касается, Драко. Но, если ты хочешь знать, то практически все хорошие материалы по сонному зелью можно найти в трёх учебниках, которые и я, и Тео взяли в библиотеке. И ему нужно знать, что написала я, чтобы не повторяться, — зло выпалила Белинда, сама не зная на что злится. — Я... Я права, да, Тео? — уже неуверенно добавила девушка, с мольбой во взгляде смотря на сокурсника. — Да, всё так, — не задумываясь, кивнул Нотт. Кажется, именно поэтому он брал её домашнее задание. Поэтому же?       Пенси, как всегда, вмешалась в разговор, пожелав всем приятных сновидений. За ней следом, словно хвостик, убежала и Мелисента. Они остались втроём, и в этот самый момент всем стало плевать на Белинду. Или все — Драко и Тео, — сделали вид, что им плевать. Потому что у них началась словесная баталия о чем-то непонятном для де Сад. Парни словно говорили на непонятном ей языке, а когда раздраженный Малфой достал волшебную палочку и метнул в Тео режущее заклинание, всё и вовсе стало ещё более непонятным. — Остановитесь, — прошептала Белинда, а после поставила перед Тео Ноттом защитный щит, чтобы следующие заклятие Малфоя точно не достигло его. Да как вообще так можно поступать? — Малфой, перестань. Если у тебя плохое настроение, то не нужно срывать его на других. Хватит! — О, и ты… Как же ты меня раздражаешь, — прошипел юноша. — Надела на себя нимб, только крыльев не хватает, а при этом постоянно грубишь своему старосте, постоянно делаешь всё, чтобы испортить настроение всему факультету. Думаешь, кто-то уважает тебя здесь? Да ты не лучше, чем помойное ведро. Только вот загвоздка, пользы от него больше, чем от тебя!       Под окончание речи Драко Малфоя Белинда уже не выдержала. Подняла глаза, которые горели адским пламенем, а после бросила, через плечо, несколько фраз: — В зале наград, в полночь. Тео, согласишься быть моим секундантом?       И, получив утвердительный кивок, скрылась за портретом, ведущим из гостиной. А после горько разрыдалась от того, что всё идёт вовсе не так, как говорил ей пра-прадедушка. Она не стала великой, как он. Да, переняла образ мысли, не не характер. Она вовсе не строгая, вовсе не дерзкая в своих высказываниях, каким был он. Тот с портрета в её комнате часто любил давать жизненные советы — будучи писателем, тот знал в них толк.       Но они никогда не действовали с ней. Если, это, конечно, не касалось Драко. Потому что с ним все иначе — он раздражал каждой клеточкой тела, просто своим существованием заставлял задыхаться в невыносимой агонии ненависти к нему самому.       Время летело медленно, словно ползло. Кто вообще придумал выражение, что время летит? Белинда в корне была не согласна с этим. Оно, как гремучая змея, медленно ползет средь высоких трав-событий, оставляя позади себя уже путь прошлого. В холодных коридорах Хогвартса было неуютно, но возвращаться, считала девушка, ниже её достоинства. Она сама ушла, назначив место и время, она сама так решила, а значит... Значит, что лучше приготовиться.       Белинда отчаянно не хотела проигрывать, но наверное, другого исхода не ждал никто. Её силы — максимум защитные, но никак не нападающие. Она редко использовала атакующие заклятья, даже на практике ЗоТИ чаще всего она была тем, кто отбивает чары, а не использует их. Сильные стороны Белинды это зелья, но их, увы, взять на дуэль было явно против правил.       Часы, что подарил отец по просьбе портрета пра-пра, показывали практически десять часов. До зала наград идти около двадцати минут, если спешить. Если же идти размеренным шагом, как Белинда сейчас, то можно дойти за полчаса. Но чем занять остальное время? Она уму не могла приложить, а потому склонялась без дела по Хогвартсу, не в силах нарушить правила и пойти в библиотеку без миссис Пиг. — Давай быстро это закончим, Линда, — в назначенный час, в назначенном месте эхом разнеслись полные высокомерия слова Малфоя, а Линда, до этого смотревшая с высоты подоконника на далёкие звёзды, кое-как спрыгнула оттуда и поняла: сейчас начнется.       Нотт, как и Забини, стояли возле входа. «Им, наверное, вообще всё равно» — быстро мелькнуло в голове Белинды в череде остального, понятного только ей. Мысли путались, переплетаясь между собой хуже, чем сети Арахны, и единственное, что было более менее четкое — было распутанной нитью клубка Ариадны — это то, что она хочет выиграть. То, что выход эмоций, ранее непонятных, а сейчас пробирающих до костей, должен произойти именно здесь, в эту самую секунду. — Без убийств, ребята, надеюсь вы знаете правила… — Блейз мучительно замолчал, словив взгляд Драко. Тот был его лучшим другом, как и всему, впрочем то, факультету, однако сейчас даже Блейз, считавший себя одной из важных фигур в жизни блондина, не рисковал продолжать свою речь. Задетая гордость Малфоя, — вот что сейчас правило балом, и на нее явился сам Сатана. — На счёт три, Линда. — Один, — громко произнесла Линда, предварительно, в ответ на выпад Малфоя, быстро кивнув головой. Так принято по этикету. — Два.       Шаги, такие медленные, отдаляли их друг от друга. Шорох под ногами сбивал. Всё опять путалось. Но это не беда… наверное. — Три.       Последнюю цифру произнесли вместе, синхронно, а дальше началась непонятная, состоящая и криков и абсолютного безмолвия пляска смерти. Дикий и неудержимый танец, который исполняли люди, внешне абсолютно бесстрастные. Драко вовсе, как отмечал для себя Блейз, не испытывал эмоций. Ну, так в любом случае, казалось. В то время как Нотт, завороженно смотревший на де Сад, чувствовал всю её ярость, хотя и не понимал причин данной эмоции. Секунданты, как их называют, сейчас превратились в простых мальчишек, для которых эта дуэль — увлекательное зрелище. Их вовсе не волновали случайные реплики Драко по поводу социального статуса Белинды де Сад, хотя это было строжайше запрещено (разговоры во время магической дуэли). Не волновали их и выпады бедняжки, как Блейз ещё в подземельях окрестил для себя Линду, которая отмечала все недостатки принца Слизерина. Только вот в реальности, тех, кто сражались, именно это и волновало.       Белинда, как всегда, больше ставила щиты, однако её милый ротик, произносящий самые нелицеприятные вещи раздражал. Постоянные нападки Драко могли убить, в то время как его слова практически не ранили, потому что стали слишком обыденными. — Сдайся, и я не стану… — Это я не стану, Малфой! — договорить Драко не успел, перебитый де Сад. — Империо, — уже злой до чёртиков произнес Сатана этой сцены, и Белинда, как верная Лилит, в мгновение опустила руки. Её взгляд помутнел, затуманенный дымкой белых желаний и грёз. — А теперь четко и ясно: я сдаюсь, а Драко Малфой победил. — Я сдаюсь, — без особо сопротивления произнесла девушка. — А Драко Малфой… идиот.       В последнее мгновение, чувствуя силу, чувствуя то, как она сильная, она изменила в своей голове установку. Это, подобно ментальной магии, о которой она читала, было не так сложно, если понимать устройство. Империус посылал в мозг особые сигналы, которые сплетались в определенные установки, диктующие что и как нужно сделать. И сломать их не сложно, сложнее — оправиться после ломки такой преграды. Ведь это сродни прыжку, не так ли? Прыжку с Астраномической башни без волшебной палочки.

***

— И… как закончилась ваша с Драко… дуэль? — шурша одеялом, спросила Дафна. Она, видимо, не спала всю ночь, ожидая свою однокурсницу с этой очевидно абсолютно суицидальной вылазки. — Минус тридцать для Слизерина, с учётом того, что Нотта и Блейза не поймали, — грустно выдала де Сад. — А ещё два месяца в подземельях, в библиотеке, в зале наград, да черт возьми — во всем Хогвартсе мы будем за домовых эльфов!       Дафна пораженно охнула, искренне возмущаясь этому кощунству. Как так можно? То есть, да, студенты нарушили правила — она не отрицает! — но заставлять их работать руками? Их? Благороднейших и древнейших? И если Драко Малфоя точно характеризовала это выражение, ставшее визитной карточкой Блэков, к которым он непосредственно относился, то де Сад просто, по определению, учась на Слизерине, входила в этот список. Потому что змеи всегда защищают своих — так, по крайней мере, поступала Дафна. — Держу пари, если бы это был Поттер, то никакого наказания бы не было! — излишне эмоционально, наверное, даже прикрикнула Гринграсс.       Пенси раздражённо что-то пробурчала, кидаясь одной из пол дюжины подушек, что у нее были, в пустоту комнаты. Девушки сидели за пологами своих кроватей, под одеялами и в ночнушках, а Паркинсон, к великому счастью всех, была не настолько меткой и сильной по ночам, чтобы попадать в болтающих соседок.

***

— Что, проявляешь свою темную суть только со мной, а, Линда? — Помолчи, хорошо? — немного раздражённо из-за проигрыша прошипела девчонка, кидая чёртову тряпку в ведро с водой.       Брызги воды, грязной после того, как Белинда протёрла три дюжины кубков, намочили брюки Драко, за что тот недовольно шикнул. Его ужасно раздражала ситуация: они тут, вдвоем — а это уже повод, чтобы взбеситься! Но ладно бы только то, что с ним находится эта де Сад сомнительного для Малфоя происхождения, так ещё они и пашут, как низшие, недостойные его ботинки целовать, слои общества. Драко в сердцах проклинал директора школы: «Если бы не этот проклятый Дамблдор!», искренне сетуя на такие безобразные правила. Помнит, как отец рассказывал о том времени, когда учился его дед, да и он сам: чудесное, чудное время! Золотое время!       И не то чтобы грязнокровок не было в школе — нет, они были, да ещё и как! Однако именно они поддерживали баланс, будучи ниже травы, тише воды. А не устраивали массовые потасовки, нарушали абсолютно каждую неделю правила и, что более всего задевало Драко, выбивались в лучшие ученики школы!       Замолчав скорее по своей прихоти и из-за этой холодной воды, попавшей на брюки, Малфой теперь дивился самому себе. Вроде бы и довести эту змею до срыва хочется, но в то же время хочется отдохнуть, помолчать, даже... даже нарушить свою постоянно ровную, королевскую осанку, сгорбившись как несчастный Уизли над последним сиклем.       Теперь то Драко чувствовал себя некомфортно: во-первых, он выполнил, считай, просьбу Белинды, чего в их противостоянии допускать нельзя; во-вторых, он действительно не знал, что ему ответить на эти просьбы. То есть, обычно, с таким жаром, присущем только истинным львам-гриффиндорцам, Белинда бросалась спорить с ним, что это было забавно и всегда находилось то, что можно сказать. Тысячи шуток, миллиарды обидных, как ему кажется, вещей — все это было в споре, но сейчас… В этот самый момент Драко Малфой совсем не знал, что ответил бы на тихую просьбу заткнуться. Что вообще можно ответить, если просят молчать? — Но согласись, спорить ты горазда только со мной, — не позволяя, чтобы последнее слово оставалось за оппонентом, бросил Драко. Он мало времени уделял уборке, которую им поручили, больше сосредоточиваясь на своих личных чувствах, а точнее — на жгучем непонимании. — Нет, не только с тобой, — тихо прошептала Белинда. — Но именно ты раздражаешь больше, чем кто либо другой. Малфой же на это шикнул, скривился и, недовольно осмотрев зал наград, быстро направился к двери. А после Белинда услышала только как громко хлопнула дверь.

***

— Тео, привет, — неуверенно кивнув, поздоровалась Белинда. Она была опустошена морально и единственное, что её бы спасло, это наверное компания, не состоящая из таких явных раздражителей, как Драко Малфой и Мелисента. Но, видит Бог, удача не на её стороне, в отличие, конечно, от раздражителей. — О, Линда, — парень вмиг растаял, взглянув на такую хрупкую сокурсницу. — Привет. Ты за чем-то конкретным? — Или просто меня позлить? — Драко. Вот ему надо влезать в их разговоры, надо все портить? Или же он так поступает со всеми? Если так, то, вероятно, большинство пар на факультете на образовались именно из-за этого. Да и многие держатся обособленно тоже из-за дурного нрава Драко Малфоя, тут и соплохвосту понятно. — Точно не из-за тебя, Малфой, — пробурчала, нахмурив брови, девушка. — Тео, ты занят сегодня? Я... Я хотела попрактиковаться в заклинаниях, ты же знаешь… как у меня с ними плохо? — Да, давай в старом дуэльном зале в шесть? — О, Теодор, нет, нет и ещё раз нет, — зло протянул Малфой, смотря на большие часы, как раз весящие над входом в замок. — У нас с этой наказание до конца следующего месяца, все вечера нашей дорогой сокурсницы заняты грязью, тряпками и пылью. — Ты к грязи себя отнес, да, Малфой? — Стоп, хватит, ребята. Успокойтесь.       И Тео, напряжённо дёрнув левым плечом, недовольно поджал вишнёвые губы, уверенно смотря на Белинду. Нотта чертовски раздражала ситуация, в которой глубоко задевали его влиятельного друга. И при этом это неоднократно делала его подруга, эта милая плюшевая Линда де Сад, которая, он уверен, и мухи не обидит. Если это муху, несомненно, будут звать не Драко Люциус Малфой. — Почему вы вообще грызётесь, как чертовы сполохвосты? — крикнул Тео вслед уходящему другу, а после вновь обратился к Белинде. — Тебя это тоже касается, Линда. Ответь: почему? — буквально выговорил по слогам последнее слово. — Не знаю, Тео… Он как красная тряпка для быка, понимаешь? — Это что-то магловское? Или это такие развлечения во Франции? — А… да, во Франции, — сконфузилась Белинда, резко прикусив язык и остановившись. Они уже успели пройтись по холлу, но её резкая остановка не удивила ни Теодора Нотта, ни саму Белинду, ни Драко, которые криво усмехнулся. Этот жест был естественным, живым и привычным, таким, какой и должен был быть при этом вопросе. И только пара четверокурсников недовольно шикнули, когда перед ними остановились слизеринцы.       Вечер настал быстро. Как бы Белинда не любила ожидание, сейчас оно было особенно раздирающим сознание, сводящим с ума. И даже такой крохотный период, как три часа протекли в разы медленнее при мысли о том, что она сейчас совершенно одна — и такой останется. Одиночество, окутанное липкой слизью сожалений, шло по её пятам желая пробраться когда-то в самое сердце, обогнав глупую ученицу Хогвартса на особо опасном, крутом повороте, которого она не выдержит.       Драко Малфой был того же мнения: он хотел поймать эту Белинду за хвост, обогнав и сделав так, чтобы она больше никогда не мелькала перед глазами. Чтобы она… растворилась, став эфемерным воспоминанием в ещё неокрепшем сознании юного мага. Драко пришел не раньше, чем было сказано. Кажется, он даже немного опоздал, из-за чего получил очередной наполненный черной злобы поедающий душу взгляд, и только после этого он удостоил чести чёрное полудырявое кресло времен минимум Мордреда своей персоной. Он вальяжно рассеялся за ним, впрочем, не теряя осанки и просто начал наблюдать над загибающейся однокурсницей.       Так прошло полчаса, и Малфою даже стало скучно. Белинда молча работала с частотой ровно до трёх минут кидая на него опасные дикие взгляды, которые он никак не воспринимал. Не хотелось. — Помоги мне, — словно переступив через себя, сжимая губы так, что вышло больше похоже на невнятное мычание, произнесла слизеринка, а у Драко расширились глаза. Это он сейчас ослышался?       Впрочем, он всё-таки встал с кресла, хрустнул шеей, хотя матушка с детства отучала его от этой дурной привычки, а после вопросительно заглянул в глаза сокурсницы. Многозначно. — Я… Мои плечи, после уборки в библиотеке, они болят. Поэтому отнеси это ведро, пожалуйста. И принеси его же, только с чистой водой, — поначалу растерявшись, начала Белинда, и Драко этому удивился, но после почувствовал себя каким-то обычным что-ли. Все с ним разговаривают не так, как с остальными: это ярко подтверждали как девчонки с курса вроде Пенс, так и сокурсники в лице Блейза, Грегори и Винсента. Да и сама чертова де Сад вечно хамила ему. И пусть это весьма странное проявление отношения к его персоне, но оно было другим. Не такое как сейчас. Не сухое, не безэмоциональное.       «В конце-концов… это и мое наказание?», — не понимая самого себя, держащего в руках ведро с немного мутной водой, хмурился Драко. А после, психуя оттого, что вода выплескивалась на чистые наглаженные брюки, ускорял шаг всё сильнее приближая момент своего возвращения в скучный и нудный класс. — Спасибо, Малфой, — кивнула Белинда, забирая у него из рук ведро. Она сразу же принялась мыть стекло за которым скрывалась не одна награда.       И большая часть из них принадлежала людям, фамилии который она точно знала. Вальбурга Блэк, Орион Блэк, Фадеус Нотт, да даже Малфой, наверняка дед Драко, судя по датам, там был. «Ни то что сейчас…» мечтательно пронеслось в голове. Единственные, кто получали награды в их годы обучения — гриффиндорцы, магических фамилий которых раз два и обсчелся. Вряд ли это справедливо.       Но удивило другое. Среди всех этих наград самой достойной была «За заслуги перед школой», однако, именно её получил паренёк с явно немагической фамилией и родом. «Чем он так отличился?» сначало завистливо прозвучало в голове, а после появилась другая, более здравая для рассудка и жизни мысль: «Я сделаю всё, чтобы получить награду от школы!». —Эй, ты там умерла что ли? — грозно раздалось над ухом девушки. — Стоишь с тряпкой в руке и пялишься на награду уже минут пять, с тобой точно всё… нормально? — не веря самому себе, Драко даже хватает однокурсницу за плечо, но та практически не реагирует: лишь скудно кидает слово «порядок» как кость дракону, а после принимается дальше натирать стекло с желанием поскорее закончить этот дурацкий вечер пыток и наказаний. — Малфой, перестань влезать в мои разговоры с Тео, ладно? — она начинает бойко, но у концу сдувается, чуть ли не моля. — Просто не подходи когда я иду с ним — и всё будет отлично, Линда. — Но ты всегда с ним! После того вечера в гостиной ты не отлипаешь от Нотта! Пристал как пиявка! — в порыве чувств Белинда даже бросила тряпку, но то ли меткости у неё прибавилось, то ли это просто удача, но она попала прямо в ведро, так, что брызги полетели на уже оббрызганные штаны Малфоя.       «Да сколько можно?» — Присосался как дементор, ты хотела сказать? — Именно, — рассеяно подтвердила слизеринка, покачав головой. — Так что? — Ох, Линда, я постараюсь сократить наши с Тео взаимодействие, но взамен на услугу. — Чего ты хочешь, Малфой? — Разговор по душам, где ты будешь отвечать только правду, — опять садясь в старое, но более менее удобное кресло бросает Малфой, а Линда в ответ прикусывает губу. Кажется, от того как Линда издевалась на своими губами они могли попросту сдуться когда-нибудь или же просто исчезнуть, но вряд ли её это волновало.       Она смотрела на Драко: лицо к лицу, глаза в глаза. Еле дышала, в тихом напряжении полумрака чувствуя как с болью сжимаются её лёгкие с каждым вздохом. Они, вздохи, так болезненны. Чертовски. Но выхода, кажется, вовсе нет. Только смерть, а жить то хочется — страшно. — И что же ты… такого узнать хочешь?       Она извивается, словно змея, в своей первозданности ещё более опасная. А Белинда сейчас чувствует себя именно такой: вены пульсируют, проводя горячую — кипяток! — жидкость; и голова раскалывается, рисуя картинки странных мрачно готических образов прошлых веков. От чего же?       Малфой резко поворачивается, зовёт какого-то Тинки или Бинки — Линда так и не поняла, а переспрашивать было бы глупо, бесполезно… и унизительно. «У тебя, видать, со слухом проблемы, да, Линда?», — наверняка бы язвил Драко. А она бы едко отвечала ему, и в итоге это затянулось бы на долгие часы. А этого не хотелось, хотелось домой, в кровать, хотя бы на диван. И отдыхать. В итоге пока Линда колебалась между чувством любопытства и безразличием к Малфою, эльф, которого Драко отправил пару минут назад на в Хогсмид, принес пару бутылок чего-то подозрительно прозрачного и несколько тарелок с едой: вкусной.       Ну, она наверняка была вкусной. Ведь она пахла. Пахла домом. — Садись, чего стоишь, — по-царски махнул рукой Малфой, надеясь, что де Сад уже сядет на стул или на такое же дряхлое кресло. Но она стояла. — Ну, как хочешь, — пожимает плечами, а до девушки только в этот момент доходит смысл его прошлой фразы. Слишком задумалась. Линда быстро опускается на стул, понимая: если будут вопросы, которых она боится, она не выдержит, упадет. — Ну, и? — Сначала, если с тобой это было, загибай пальцы. Первые пять вопросов. А после посмотрим. — Ну хоть не додумался кровью и магией скрепить всё это, — бурчит себе под нос Линда, а Драко, довольный отчего-то своей затеей, наливает себе стаканчик той жидкости, а потом и второй, давая его в руке однокурснице. И именно в этот момент де Сад искренне надеется, что её не споят. — Я никогда не был влюблён в Тео, — первый палец. — Я никогда не желал смерти Драко Малфою, — второй. — Прости, — на удивленный взгляд Драко отвечает девушка, а Малфою непонятно: он задал этот вопрос, так как был уверен, что она не согнет палец, потому что даже Тео говорил, что она — ангел. Но, видимо, она подобна Люциферу. — Я никогда не скрывал свой статус крови, — надеясь, что попадает в цель, немного растерянный от прошлого вопроса, выдает Драко. И палец не сгибается. — Что?       В точку, но даже из такой ситуации есть выход, если ты подобно утреней звезде можешь найти выход на небосклон раньше всех остальных. — Нечего скрывать, если сам его не знаешь, Драко. — Отлично, тогда: Я никогда не знал имён своих родителей, — и палец предательски загибается, врать Белинда не решается, она ведь согласилась на правду.— Ты реально не знаешь их имён? — Знаю только дедушку, прадедушку и прапрабабушку. Но скоро это исправлю. Давай дальше, — кивает и делает сразу пару глотков, как оказалось, огневиски. — Я никогда не любила Драко Малфоя, — сгибается. — Малфой, ты такой эгоист, я думала ты хочешь вывести меня на чистую воду, узнать, что я прячу в своей душе, а тебя интересует только ты сам. Какое расточительство! — бурчит слизеринка, а Драко смотрит на её четвертый согнутый палец на руке и усмехается. Забавно.       А после, взяв часы в руку, Белинда резко начинается настраивать время, отматывая стрелку часов назад. Лицо Драко меняется на глазах. — Ну, и? — нетерпеливо выдает Линда. — Сначала, если с тобой это было, загибай пальцы. Первые пять вопросов. А после посмотрим. — Хорошо, но я первая задам вопросы, ладно? — произносит Линда, смотря прямо в глаза слизеринцу.