Not alone

Чуя с силой захлопнул входную дверь, буквально влетая в дом, словно за ним гналась целая армия. Хотелось, как можно скорее, оказаться в своей комнате и спрятаться. Спрятаться от собственных мыслей, которые, подобно рою диких пчёл, кружили над ним, готовясь ужалить в любую секунду. К горлу стремительно подкатывала тошнота. – Чуя? Ты рано сегодня. – Поль выглянул из кухни, вытирая руки бумажным полотенцем. Парень не обратил на брата никакого внимания, пробежал мимо, направляясь прямиком на второй этаж. – Чуя? – Поль удивлённо моргнул, глядя ему след. – Что с тобой? Что-то случилось? Вы поссорились или… – Оставь меня! – Накахара рыкнул, резко обернувшись, обрывая на полуслове. На миг на чужом лице промелькнуло замешательство, но затем последовал неуверенный кивок. У них была негласная договорённость: не лезть к друг другу в моменты, подобные этому. Больше он не останавливался. Парень защелкнул замок и привалился спиной к двери. В следующую секунду он буквально сполз по ней вниз, притянул к себе колени, судорожно обхватывая их руками. С губ сорвался рваный выдох. Не хотелось грубить брату, но сейчас это последнее из всего, что могло волновать. Ему было плохо. Очень плохо. Тело било крупной дрожью, заставляя сжаться ещё сильнее. Хотелось немедленно завернуться в тёплый плед и уснуть, наутро вспоминая обо всём этом, как о самом страшном кошмаре. Но как бы Чуя не надеялся – сон бы ему не помог. Поэтому он продолжил сидеть на холодном полу, не находя сил сдвинуться с места. Парень так бежал сюда, надеясь, что почувствует себя в безопасности, что все сомнения отступят, а липкое ощущение собственной мерзости перестанет сковывать грудную клетку, буквально разрывная её изнутри и не позволяя нормально дышать. Но этого не произошло. Напротив, теперь, когда он остался один: все ощущения возросли в геометрической прогрессии, не оставляя за собой ни единой здравой мысли, уступая место паническому страху и безысходности. Чуя чувствовал подступающую истерику. Пальцы запутались в волосах – с силой их оттягивая. Какой же он отвратительный. «Как это могло произойти?» «Почему именно со мной?» «Почему?!». Эти вопросы мучили его на протяжении всей дороги домой. Но главным из них был: «Как я мог влюбиться в парня?». Кровь ударила в виски, заставляя скривиться в отвращении к самому себе. Чуя нервно затряс головой. Нет. Что за бред он несёт вообще?! Чуя ведь не гей. Он встречался с девушками раньше, и они ему всегда нравились. «Но ни одна девушка не заставляла дыхание нещадно сбиваться, не побуждала сердце безжалостно трепетать, не стремилась занять все его мысли, оставляя после себя блаженную пустоту, так, как это делал Осаму, одной лишь своей улыбкой». Чуя почувствовал, что задыхается. Это было неправильно, омерзительно, ненормально. Именно поэтому он сбежал из дома лучшего друга, ничего не объясняя. Всё было, как обычно: после завершения домашнего задания Осаму предложил посмотреть какую-то глупую комедию, и Чуя согласился, как и всегда. Сначала они дурачились, а потом устроились на диване, сидя в тишине и пялясь в экран. Точнее, Осаму пялился в экран, пытаясь уловить суть сюжета, а вот Чуя отвлёкся, буквально залипая на друга. Парень не знает, как именно это произошло, но стоило ему лишь взглянуть на то, как Дазай улыбается на очередную шутку, увидеть смешинки в его удивительных карих глазах, то в голове что-то перемкнуло, и Чуя перестал вообще думать о чём-либо кроме него. Осаму был красивым. Дьявольски красивым. Подобные мысли возникали уже не впервые. Но Чуя не позволял им развиваться, пресекая на корню, пытаясь полностью игнорировать. Сегодня это провернуть не удалось, и он смотрел, смотрел, смотрел, жадно следя за каждой эмоцией на чужом лице. Чуе хотелось поцеловать его в мягкие, на вид, такие чертовски желанные губы, зарыться пальцами в непослушные каштановые кудри, притянуть настолько близко, что невозможно было бы дышать, провести носом вдоль шеи и втянуть запах лавандового шампуня и чего-то очень сладкого, принадлежащего только ему, Осаму. Накахара чувствовал необходимость раствориться рядом с ним, пробраться под кожу и никуда никогда не отпускать. Пальцы буквально подрагивали от невозможности коснуться. Но как только он взял себя в руки и странное наваждение спало – Чую словно ошпарило кипятком. Да, он испугался и сбежал. Осаму названивал ему не переставая, поэтому пришлось вырубить телефон. Наверняка хотел узнать причину такой резкой смены настроения. Но что Чуя мог ему сказать? «Извини. Но, наверное, я из этих. И кажется, ты мне очень нравишься. Настолько сильно, что начинает тошнить. И я веду себя как последний трус, пытаясь это отрицать». Что-то с треском лопнуло. Вот он и признался себе. Накахара рассмеялся. Громко, надрывно, совсем не естественно. Этот смех отнимал последние силы, погружая в окончательную пустоту. Но Чуя уже не мог остановиться. – Чуя? Чуя, открой мне! – Голос Поля звучал словно бы из-под толщи воды. Кажется, что уже не впервые, но парень услышал только сейчас. – Я знаю, что обещал не лезть к тебе, пока ты сам не попросишь, но пожалуйста, пожалуйста, открой мне. Это прозвучало так умоляюще и обеспокоенно, что сердце предательски пропустило удар. Парень ещё никогда не слышал такой интонации от брата. Прошло несколько долгих секунд, прежде чем Чуя немного успокоился. Никого роднее брата у него не было. И пусть реакцию на подобное нельзя было даже предположить, рука всё же потянулся к замку. Если он продолжит в том же духе, то просто сойдёт с ума. – Чуя… – Поль опустился рядом с ним, заключая в объятья. Чуя не сопротивлялся. – Что произошло? Парень уперся лбом в чужое плечо, позволяя гладить себя по волосам. Когда ответа не последовало, а времени прошло достаточно, чтобы Чуя перестал так отчаянно дрожать, Поль снова заговорил. Всё тем же осторожным, мягким голосом: – Я хочу напомнить тебе: что бы ни случилось, я всегда буду рядом с тобой. Всегда. Накахара зажмурился, мысленно готовясь к худшему, и выпалил на одном дыхании, боясь передумать: – Кажется, мне нравятся не только девушки. На мгновение повисла гнетущая тишина. Это длилось не больше пары секунд, но для Чуи они были сравнимы с вечностью. – И это всё? – Брат облегчённо выдохнул. Парень подумал, что ему послышалось, и он отстранился, глядя на брата с недоумением и опаской. – Почему ты так смотришь на меня? – Ты…Это мерзко. Я отвратительный. Тебе разве не стало противно? – О чём ты говоришь, Чуя? – Поль взял его лицо в ладони, заглядывая прямо в глаза. – Кто вбил тебе это в голову? Ты не мерзкий, слышишь? Ты – это ты. В тебе ничего не изменилось. Ты по-прежнему Накахара Чуя. Ты прекрасен и не становишься кем-то другим, независимо от ориентации. Я рад, что ты поделился со мной этим. Я очень горжусь тобой, Чуя. Чуя опустил глаза, пытаясь подобрать слова, но не смог. Узел, который душил его так долго – начал медленно ослабевать. Кажется, что в лёгкие наконец-то начал попадать свежий воздух. Накахара подался вперёд, обнимая брата уже сам. Возможно, сейчас его не отпустили все сомнения. Возможно, он ещё ни раз задаст себе вопрос «Кто он?». Но теперь Чуя не один. Чуя справится.