Пока мне не стало стремно

Сынмин вздрагивает всем телом, когда чувствует теплое дыхание на шее. Он увлеченно сортировал одежду по цвету, поэтому не услышал тихие шаги человека позади, который в этот момент мурлыкал какую-то песню себе под нос. Сынмин мог по одному дыханию понять, кто сейчас обнимал его за талию и удобно расположил подбородок на его правом плече. Тишина. Было слышно, как громко тикали часы в коридоре, прерываемые короткими вздохами Сынмина, которому становились неудобно, поэтому он решил первым разрушить уютную тишину. – Скоро придут ребята, – Ким не отвлекается от одежды. – Не стой так близко. Легкое прикосновение губ на шее чувствовалось таким правильным, но Сынмин не собирался прощать так просто. – Значит мне показалось, что ты со мной не разговариваешь. – Хён, ты раздражаешь. Ким ловко уворачивается от очередного короткого поцелуя в шею. Он с удовольствием бы продолжил эту игру, но это было дело чести – Ким Сынмин не прощает так просто. Тем более, после тех сцен на съемках, которые ранее устроил его парень при всех мемберах и менеджерах. К счастью Сынмина все списали крики старшего на концепт разведенной пары, а не ревность пары обыкновенной. – А ты не раздражайся, щеночек. Морщины появятся, и никто не будет смотреть на эту симпатичную мордашку. Ким выдавливает из себя натянутую улыбку, когда родные руки треплют его за щеки. Раньше это было чем-то милым в их отношениях, когда Мин был несмышлёным подростком, влюбленным в своего хёна. Сейчас же этот жест жутко раздражал, как и прозвище "щеночек", которым наградил его любимый. – Минхо хён, ты был слишком очевидным на съемках. Ты это понимаешь? Минхо заключает Сынмина в объятия. Он точно знает, что его парень был супер тактильным и вместо слов ему были важны прикосновения и жесты. Это было одной из причин, почему они редко скандалили "по-настоящему". Все их ссоры на камеру и перед друзьями были лишь частью концепта, которому они с удовольствием придерживались. Однако, как только камеры выключались, двери закрывались плотнее, оба не могли удержать руки при себе. Им хотелось быть ближе – касаться друг друга так, как никто другой. – Ты сам виноват, – Ли немного хмурится прежде, чем ущипнуть Сынмина за щеку. – Почему ты, мой щеночек, разрешаешь другим прикасаться к тебе, хм? Сынмин краснеет до кончиков ушей, когда Минхо прикусывает его ключицу и оставляет след из влажных поцелуев на бледной коже. Но даже такой интимный момент не мог искоренить обиду, засевшую в глубине его души. – Ты мне не доверяешь, – Сынмин толкает Минхо, но прекрасно осознает, что заведомо проиграл широким плечам и мощным бедрам любимого хёна. – Это бесит. Твоя ревность бесит. Последние слова тонут в поцелуе. Сынмин негромко стонет, когда язык хёна толкается в его рот, а руки проникают под домашнюю футболку, очерчивая легкие намеки пресса. Ким начал заниматься в зале в дни, когда там не было Минхо. Тренировки в один день закончились нервным срывом Сынмина, который не мог смотреть на тренировки своего парня, тем более Ли специально дразнил его, прикладывая больше усилий к каждому упражнению. – Я не ревную, – Минхо засовывает руки в задние карманы джинсов Сынмина. – Я так говорю, что ты мой, понял? Сынмин закатывает глаза, а затем кусает Минхо за плечо, отчего тот жмурится, но широко улыбается. Этот укус значил, что его простили. – Я хотел попросить тебя помочь мне закрепить часы, но Чанбин хён и Феликс были ближе, чем ты… – Ладно, ты прощен, – Минхо возвращается к губам своего парня, на них еще остался след вишневой помады, которую так любил Ли. – Мелкие придут через час, у нас есть время… Минхо шумно выдыхает, когда руки Сынмина оказались на его заднице, плотно обтянутой кожаными штанами, из которых он еще не успел выбраться после очередной фотосессии – Сынмину придется повозиться с ними. – Малыш, – голос Минхо хриплый, полный желания, – возьмешь в рот? Сынмин смущается и легонько бьет кулаком парня в плечо; но послушно опускается на колени и возится с пряжкой, пока Минхо гадко хихикает, наблюдая за прелестной картиной, которая еще долго будет преследовать его во снах. Он любил наблюдать за Сынмином, когда тот был в двух позициях – на сцене, и на коленях перед ним. И от каждой, Минхо готов был поклясться, у него был космический стояк. Сынмин касается чувствительной кожи, покрывает поцелуями бедра любимого хёна. От этих поцелуев кожа плавится и все тело горит. Минхо стонет, когда Сынмин обхватывает аккуратную головку члена губами; впивается короткими ногтями в ладони; шумно выдыхает и шепчет бессвязно. Сынмин слизывает выступившую смазку, пошло причмокивая. Внутри него взрываются фейерверки от мысли, что только он видит Минхо таким – он едва сдерживал свой восторг. – Блять, такой послушный… Минхо дрожит всем телом и стонет, когда Сынмин вбирает член в рот почти полностью, касаясь кончиком носа его лобка. Ким был готов покляться, что Минхо сейчас берет самые высокие ноты, которые только мог. Возможно, позже он предложит Чану написать песню для его парня, которая раскроет его вокальный потенциал не без помощи Сынмина. Ли путает пальцы в темных отросших волосах младшего, неосознанно толкается в рот Сынмина, приближая удовольствие, которое лавой бежит по венам. Минхо едва успевает предупредить своего парня, когда доходит до точки невозврата. Впрочем, Сынмин был готов принять все, что ему даст его хён. – Так хорошо, – Ли шепчет, прикрывая глаза, – с тобой всегда так хорошо. – Он все еще чувствует движение руки на своем члене и прикусывает пухлую губу – Сынмин был его личным садистом. – Мин-а? Ким лишь негромко хихикает – он был крайне доволен собой. Ему нравилось сводить Минхо с ума и быть тем единственным, кто имеет право видеть Линоу таким мягким и покладистым. Его Минхо был самым софтовым человеком, которого он когда-либо знал. Сынмин мычит, когда пухлые губы накрывают его и увлекают в горячий поцелуй. Обычно Минхо никогда не целовал его сразу после минета и это было чем-то новым в их отношениях. – Ты никогда не… – Я люблю тебя. И пока мне не стало стремно, тащи свою очаровательную попку в мою комнату – у нас не так много времени до прихода детей. – Меня ты тоже считаешь ребенком, хён? – Ты же знаешь, что нет, – Минхо закатывает глаза. – Если через пять секунд ты не окажешься в кровати, то неделю не выйдешь из моей комнаты, понял? – Но хён… – Раз. Сынмин дует губы, но все же спешит в комнату Ли, которая была и его, так как они частенько проводили выходные вместе, не покидая общежитие, пока Феликс и Чонин гуляли где-то в городе. В комнату Минхо перекочевали некоторые вещи Сынмина, а сам Ким поймал себя на мысли, что в торговом центре выбирает вазу под цвет обоев комнаты Минхо. В какой-то степени они вели общий быт, что заставляло сердце Сынмина трепетать от восторга – он все еще мечтает о том, что они вместе будут выбирать шторы в их общий дом. Ну а пока его придавили к матрасу и пытаются стянуть с него штаны. Смешно. – Что тебя так веселит, щеночек? – Минхо сам едва сдерживает улыбку. Ему нравился смех Мина. – Я тоже люблю тебя. И пока мне не стало стремно, тебе лучше скорее снять с меня джинсы.